Прот. Григорій Дьяченко († 1903 г.)

Уроки изъ его жизни: а) Богъ въ благопотребное время воздвигаетъ св. дятелей въ вертоград Своей церкви, — б) святость жизни есть одно изъ условій привлеченія благодати Божіей къ христіанину, в) Промыслъ Божій незримо руководитъ всхъ, направляя ихъ на путь спасенія.

I. Тамъ, гд жилъ преп. Сергій съ родителями, предъ удаленіемъ въ пустыню, въ Радонежскомъ городк родился св. нын прославляемый Гурій, въ крещеніи Григорій; родители его были дворяне Руготины, бдные и не очень извстные.

Въ дом благочестиваго отца сынъ получилъ благочестивое воспитаніе и обученъ былъ читать и писать. Сыновья незнатныхъ дворянъ обыкновенно служили тогда если не въ служб великаго князя, то при домахъ богатыхъ княжескихъ фамилій. — Такъ служилъ въ дом князя Ивана Пенькова и Григорій Руготинъ. Григорій былъ уменъ и смышленъ, нрава кроткаго и уступчиваго, честности неподкупной; онъ любилъ ходить въ храмъ Божій на молитву, молился и въ дом; любилъ цломудріе и, охраняя его, держалъ постъ; подавалъ нищимъ милостыню, какую только могъ. Умъ, строгая честность и благочестивая жизнь Григорія пріобрли особенную довренность къ нему князя и его супруги: Григорію поручено было все управленіе по княжескому дому. — Товарищи Григорія стали завидовать счастію его. Завистъ, мучившая бдныхъ, довела ихъ до того, что они оклеветали невиннаго предъ княземъ въ тяжкомъ преступленіи, касавшемся чести его супруги. Гордый и вспыльчивый князь, не разобравъ дла, хотлъ убить Григорія. Сынъ князя былъ остороженъ: онъ представилъ отцу, что такая расправа только опозоритъ домъ ихъ, и упросилъ не спшить исполненіемъ приговора, столько опаснаго для нихъ самихъ. Удержавъ порывы гнва, князь придумалъ другую мру мести. Была выкопана яма, и въ ней опущенъ срубъ; сюда-то веллъ онъ запереть Григорія. Только малое отверстіе сверху темницы пропускало въ нее свтъ и въ то же окошко бросали Григорію на пять дней по снопу овса и опускали немного воды. Тяжко было положеніе невиннаго страдальца: природа отвращается отъ страданія и неправды — и Григорій на первый разъ не могъ не чувствовать горькой скорби. Но благочестивая душа его скоро помирилась съ темницею. «Мученики, думалъ Григорій, терпли и не то, при всей своей святости; темница избавила меня отъ соблазновъ и тревогъ мірскихъ; это уединеніе оставляетъ мн полную свободу готовиться къ вчности, — а для чего и жить на земл, если не для вчности?» И вотъ блаженный Григорій «въ такой бд наипаче простирается на славословіе Божіе, терпя и благодаря Бога о всемъ». — Уже проходилъ второй годъ заключенія, когда одинъ изъ товарищей по княжескому дому, бывшій другомъ ему, упросилъ суроваго сторожа Григорьева — дозволить подойти къ окну темницы и поговорить съ заключеннымъ; добрый товарищъ ночью подошелъ къ окну и, спросивъ о состояніи заключеннаго, вызвался доставлять ему приличную пищу. Григорій, поблагодаривъ друга за участіе, сказалъ: «безъ наказанія, которое терплю я, душа моя могла остаться неисцленной; благодареніе Богу за все! въ пищ не имю я нужды: а прошу друга моего приносить чернила и бумаги, я стану писать азбуки, а другъ будетъ продавать ихъ и деньги посл покупки бумаги станетъ раздавать нищимъ». Такъ Григорій и въ темниц хотлъ, чтобы дти учились закону Божію, также какъ хотлъ помогать бднымъ, самъ терпя крайнія нужды. — Спустя два года неожиданно въ дверяхъ темницы блеснулъ свтъ. Григорій, сотворивъ молитву, толкнулъ дверь, — она отворилась. Страдалецъ понялъ, что Господь даруетъ ему свободу Онъ взялъ икону Божіей Матери, бывшую съ нимъ въ темниц, и пошелъ изъ темницы прямо въ обитель Іосифа волоколамскаго, извстную тогда по строгой жизни иноковъ.

Принятый въ число братства, Григорій принялъ монашество и имя Гурія. Иноческая жизнь уже знакома была ему по темниц: въ темниц привыкъ онъ и къ посту, и къ безмолвію, и къ постоянному Богомыслію; отъ своей воли отучили его въ княжескомъ дому. — Потому-то блаж. Гурій «бысть монахъ чуденъ и живяше по монастырскому чину и обычаю, игумену и братіи повинуяся», какъ пишетъ блаж. Гермогенъ. — По высокой духовной жизни своей въ 1542 г. онъ былъ избранъ въ игумена обители Іосифовой. Пробывъ настоятелемъ обители девять лтъ безъ двухъ мсяцевъ, блаженный Гурій по болзни (темничная жизнь разстроила здоровье его на всю жизнь) сложилъ съ себя заботы начальствованія и два года жилъ на поко, въ пост и Богомысліи, приготовляясь, самъ не вдая того, по устроенію Промысла Божія, къ великому служенію въ должности святителя русской церкви.

Для завоеваннаго казанскаго царства соборъ опредлилъ избрать архіепископа. Это мсто служенія въ тогдашнее время было чрезвычайно важно: здсь надлежало быть съ апостольскою ревностію и чистотою души, чтобы благоплодно проповдывать святую вру незнающимъ ея. Потому и избраніе архипастыря происходило необыкновеннымъ образомъ. По совершеніи молебнаго пнія митрополитомъ изъ четырехъ жребіевъ взятъ былъ съ престола одинъ, и это былъ жребій Гурія; потомъ взятъ одинъ изъ двухъ, и это былъ опять жребій сего блаженнаго мужа. Февраля 7-го 1555 г. св. Гурій соборомъ архипастырей рукоположенъ въ архіепископа казанскаго. По прибытіи въ Казань святитель и жизнію и словомъ сталъ всхъ приводить ко Христу. Неврующіе видли, что жизнь его — любовь святая, любовь благотворительная для всхъ безъ различія, и во множеств обращались ко Христу. На второмъ году служенія своего святитель началъ строить близь Казани Зилантовъ монастырь. По уставу святителя, иноки сей обители занимались обученіемъ дтей чтенію и письму, преимущественно же закону Божію. Благочестивое желаніе знакомить дтей съ врою и правилами христіанскими, пробудившееся еще въ темниц, теперь развилось въ немъ съ особенною силою. Еще и понын, спустя 300 лтъ, жители Казани не начинаютъ учить дтей своихъ грамот, не испросивъ благословенія святителя у нетлнныхъ мощей его. Такъ извстна въ томъ краю любовь святителя къ длу образованія дтей. И труды евангельскаго проповдника въ стран мрака были благотворны. Божественный мужъ, свидтельствуетъ Гермогенъ, одинъ изъ преемниковъ его, ученіемъ своимъ привелъ ко Христу множество душъ. Послдніе три года жизни святитель Гурій лежалъ на одр болзни, не могъ совершать служенія и даже ходить въ храмъ, но духъ его молился и молитвою низводилъ благодать небесную на его паству. — Въ великіе праздники носили его къ литургіи въ храмъ Благовщенія Богоматери, построенный имъ: здсь сидлъ или даже лежалъ онъ, слушая службу Божію: келья его и безъ того была у придла страстотерпцевъ Бориса и Глба; но душа его горла желаніемъ молиться вмст съ паствою своею въ дни общей хвалы и молитвы. — Блаженная кончина его послдовала 5 декабря 1563 г., и святое тло его положено было въ Преображенской обители. (См. Житія святыхъ, сост. преосвящ. Филаретомъ, архіеп. черниговскимъ, мс. декабрь).

Страницы: 1 2

Прот. Григорій Дьяченко († 1903 г.)

О десятой заповди закона Божія, запрещающей нечистыя мысли и желанія.

I. Въ день преподобнаго и богоноснаго отца нашего Саввы освященнаго, который проводилъ жизнь святую и былъ такъ внимателенъ къ своему духовному состоянію, что каждую мысль свою, каждое желаніе и каждое чувство и малешее движеніе своего сердца подвергалъ тщательному самоосужденію,

дабы не погршить предъ Господомъ не только дломъ или словомъ, но и мыслію, умстно будетъ, братіе мои, поразмыслить о томъ: съ такою ли осторожностію мы относимся къ своимъ мыслямъ и желаніямъ своего сердца, съ какою относился преподобный Савва «освященный», и не допускаемъ ли мы грховъ, прямо и ясно запрещаемыхъ десятою заповдью закона Божія.

II. а) Десятая заповдь, запрещающая нечистыя мысли и желанія, служитъ, бр. мои, дополненіемъ всхъ остальныхъ. Она объясняетъ намъ, что Богъ требуетъ отъ насъ не только вншней добродтели, но и внутренней чистоты; Онъ требуетъ отъ насъ жертву нашей воли, отъ которой происходятъ дурные поступки. Человческіе законы могутъ запретить только преступленія, видимыя на глазъ; человческія же мысли вн ихъ власти.

Сердце падшаго человка похоже на галлерею нечистыхъ представленій, подобную той, которую съ ужасомъ увидлъ пророкъ Іезекіиль. Но все окутано для насъ непроницаемой тьмой. Это скрыто отъ чужого глаза въ таинственной глубин личности, которая въ каждомъ изъ насъ образуетъ какъ бы островъ, окруженный несудоходнымъ моремъ. Никто не можетъ ни взойти на него, ни подойти къ нему. Одинъ святой Законодатель можетъ превратить это обиталище и источникъ нечистыхъ желаній, эту мерзость въ очахъ Господа, въ Свое святилище. Одинъ Господь можетъ изречь законъ, запрещающій не только проступокъ, но и пожеланіе сердца.

б) Десятая заповдь учитъ насъ, что Богъ требуетъ повиновенія, не только наружнаго въ обрядахъ, но и сердечнаго.

Соломонъ говоритъ о лицемр: «каковы мысли въ душ его, таковъ и онъ» (Притч. XXIII, 7). «Господь знаетъ мысли человческія» (Пс. ХСІІІ, 11). «Господь испытуетъ вс сердца и знаетъ вс движенія мыслей» (1 Пар. XXVIII, 9).

Фарисеи учили людей довольствоваться вншней чистотой чаши и блюда. Но этотъ законъ, требующій внутренняго чистосердечія, могъ бы научить ихъ тому, что для Бога эти вншніе обряды просто омерзительны, когда ими замняютъ правосудіе, смиреніе, любовь. Даже язычники признавали, что Богу угодно только послушаніе самаго сердца. Ихъ философы учили:

«Нечестіе и несправедливость находятся въ помыслахъ» (Аристотель).

«Человкъ, задумавшій преступленіе, виноватъ такъ же, какъ и совершнвшій его» (Ювеналъ)

«Завистливый взглядъ на чужую собственность подобенъ хищенію» (Ксенократъ).

в) Эта заповдь предупредительно благодтельна; она милостиво предназначена, чтобы спасти насъ отъ ошибокъ. Ея цль не стращать насъ, а воспитать. Подобно проблеску изъ вчности, она открываетъ намъ, гд и какъ должны мы достигнуть единственной цли нашей жизни. Она говоритъ намъ, подобно пророку, сказавшему Іерусалиму: «смой злое съ сердца твоего, Іерусалимъ, чтобы спастись теб: докол будутъ гнздиться въ теб злочестивыя мысли?» (Іер. IV, 14). А Соломонъ говоритъ: «больше всего хранимаго храни сердце твое, потому что изъ него источники жизни» (Притч. IV, 23). Да, вотъ гд затрудненіе: легко быть вншнимъ образомъ почтеннымъ, легко придерживаться буквы закона, — но повиноваться всмъ сердцемъ, всмъ умомъ, всей силой, вполн, безъ всякаго ограниченія въ пользу любимаго грха, придерживаться св. закона Божія постоянно, во время своенравнаго отрочества, пламеннаго юношества, подверженной искушеніямъ возмужалости, разочарованнаго возраста — кто изъ насъ такой честный и совершенный человкъ?

г) Эта заповдь показываетъ намъ, что нельзя вылчить ни одной болзни, не устранивъ причины ея.

Можетъ ли загрязненный источникъ доставлять чистую воду? Даетъ ли испорченное дерево хорошіе плоды?

Ахъ, братіе-христіане, сыны православной церкви, нужно бросить цлительную соль въ журчащій ключъ, а то рки, вытекающія изъ него, будутъ полны смертоноснымъ ядомъ. Нужно вырыть корни испорченнаго дерева, а не только отщипнуть его бутоны и срзать его втки.

Когда мы бросаемъ застарлые грхи, то совершаемъ великій подвигъ, но этого еще не достаточно. Мы должны бросить не только самый грхъ, но и всякое поползновеніе. къ нему. Если мы въ глубин своего сердца продолжаемъ любить грхъ, то мы не преобразились. Мы должны сдлаться мертвыми для грха. Св. ап. Павелъ подразумвалъ это, когда, мучимый тоской собственнаго опыта, онъ говорилъ, что мы должны совершить обрзаніе надъ самимъ сердцемъ; что мы должны распять плоть нашу съ ея страстями и вожделніями; что мы должны умертвить дянія нашего тла, умертвить члены наши на земл, нечестивыя желанія, алчность — подобіе идолопоклонства, такъ какъ за вс эти дла на сыновъ непокорныхъ возстанетъ гнвъ Божій. Вотъ необходимо какое обрзаніе и вотъ какіе дурные порывы должны быть изгнаны изъ насъ духомъ І. Христа. Вожделніе плоти, развращенность нашихъ тлесныхъ желаній, — сладострастіе глазъ, тщеславныя желанія и страсти ума, — хвастовство въ жизни, наше поклоненіе маммон, наше себялюбіе, наша надменность, наше пустое тщеславіе — вотъ что необходимо искоренить (Рим. II, 29. Дян. VII, 51).

Мы должны поднять скиру этой заповди на самые корни упомянутыхъ пороковъ, т. е. на нечистыя желанія, нашего сердца. Св. пророкъ и боговидецъ Моисей такъ же говоритъ намъ, какъ и І. Христосъ, что пока не отсчемъ ихъ и не бросимъ, мы не преобразимся и не спасемся (М. XVIII, 8).

д) Быть можетъ, вы думаете: «что худо-то въ одномъ желаніи? Что можетъ быть дурного въ неосязаемой мысли?» Отвтъ двоякій. Во-первыхъ, это неосязаемое желаніе, какъ вы говорите, иметъ для Бога большое значеніе. Его видятъ и слышатъ на небесахъ, и на небесахъ мы должны искать прощенія. Во-вторыхъ, когда лелешь порочную мысль, то она становится плодовитой матерью всхъ грховъ — это яйцо, изъ котораго вылупляется ехидна. Грховные помыслы предвстники грховныхъ длъ. Гршное любопытство, скрытое подъ образомъ невиннаго ребенка, останавливается на границахъ искушенія и раскрываетъ двери къ грху; когда оно достигаетъ своей цли, то преображается въ огромнаго великана передъ тайнымъ, робкимъ, краснющимъ вроотступникомъ и раскрываетъ двери ко множеству случаевъ нравственныхъ паденій.

Какой грхъ въ одномъ, напримръ, нечистомъ взгляд, желаніи и помысл? Но, вдь, они вовсе не такъ безвинны. Отъ этихъ горькихъ корней берутъ свой сокъ и свое питаніе виноградныя лозы Содома и грозды Гоморры. Нечестивый взглядъ Давида на Вирсавію (2 Цар. XI, 3), когда онъ прогуливался по дворцовой кровл, — гршные помыслы Ахара (Нав. «VII, 21) утаить цнныя вещи (одежду, серебро и золото), — гршныя желанія Ахава (3 Дар. XXI) завладть виноградникомъ Навуея — разв они не были причиной многихъ золъ? Во-первыхъ, вожделніе повело къ прелюбодянію; во-вторыхъ — къ краж, въ-третьихъ — къ убійству.

Единственный способъ освободиться отъ грха, это послдовать увщанію святого апостола Іакова: «очистите руки, гршники, исправьте сердца, двоедушные» (Іак. IV, 8).

Мы не должны допускать и мысли, что Богъ въ этой заповди назначилъ намъ неисполнимую задачу. Намъ не особенно трудно устоять противъ дурныхъ началъ, всею силою воли заглушить первые зачатки ихъ наклонностей. Когда же они облекутся въ дло, то ихъ не такъ легко побдить.

Страницы: 1 2

Прот. Григорій Дьяченко († 1903 г.)

Уроки изъ его жизни: а) въ жизни своей онъ являлъ то, чему училъ другихъ словомъ; б) въ дух христіанской мудрости онъ не только училъ, но и жилъ

I. Прославляемый нын св. Іоаннъ Дамаскинъ былъ сынъ правителя города Дамаска и получилъ превосходное образованіе подъ руководствомъ ученаго инока Космы святоградца, который извстенъ своими канонами на великіе праздники.

Іоаннъ, пристрастившійся къ наукамъ и чтенію божественныхъ книгъ, думалъ посвятить всю свою жизнь ученымъ занятіямъ. Но ему вскор пришлось пожертвовать своимъ желаніемъ для блага другихъ. Отецъ его умеръ и калифъ сарацинскій поставилъ его правителемъ города Дамаска.

Въ это время императоромъ греческимъ былъ Левъ Исаврянинъ, жестоко гнавшій почитателей святыхъ иконъ. Отъ этого происходили смуты и волненія между христіанами. Святые учители церкви наставляли ихъ, изъясняя значеніе иконъ. Іоаннъ посланіями, или письмами, увщевалъ христіанъ не смущаться гоненіями и ложными толками и твердо держаться постановленій церкви. Эти письма, полныя пламенной вры и живого краснорчія, сильно дйствовали на христіанъ; но они дошли до царя и возбудили въ немъ ужасный гнвъ. Левъ ршился погубить Іоанна. Онъ оклеветалъ его передъ княземъ сарацинскимъ, послалъ сему послднему поддльное письмо, въ которомъ будто бы Іоаннъ предлагалъ ему Дамаскъ. Князь, повривъ письму и не выслушавъ оправданій Іоанна, жестоко наказалъ его, именно — приказалъ отрубить правую его руку и лишилъ должности. Однако вскор невинность Іоанна открылась чрезъ чудесное, помощію Богоматери, исцленіе его руки; — и князь, раскаявшись, что такъ легко поврилъ клевет, возвратилъ Іоанну довріе свое и пожелалъ сдлать правителемъ всей области.

Но давно уже Іоаннъ тяготился властью и богатствомъ; давно желалъ удалиться отъ міра, чтобы въ нищет и труд служить Господу. Онъ упросилъ князя отпустить его; и тотъ наконецъ согласился,

Тогда Іоаннъ раздалъ бднымъ все свое имущество, пошелъ вмст съ своимъ наставникомъ инокомъ Космой въ Іерусалимъ, чтобы поклониться гробу Господню, и оттуда въ лавру святаго Саввы, основанную недалеко отъ Іерусалима. Пришедши туда, онъ сталъ просить игумена принять его въ число иноковъ и научить его правиламъ иноческой жизни. Имя Іоанна давно было извстно въ лавр, потому что онъ считался замчательнйшимъ и ученйшимъ мужемъ того времени; никто изъ монаховъ не соглашался принять его къ себ ученикомъ, всякій считая его несравненно выше себя. Наконецъ одинъ старецъ, уважаемый въ обители за простоту нрава и добродтельную жизнь, ршился быть наставникомъ Іоанну въ монашескомъ житіи.

Старецъ, справедливо почитая смиренномудріе первымъ основаніемъ христіанской добродтели и опасаясь, вроятно, чтобы высокія достоинства Іоанна не вселили въ немъ гордости, налагалъ и требовалъ отъ него полнаго отреченія отъ собственной воли. Онъ назначалъ ему и тлесные труды, но требовалъ, чтобы вся его дятельность, какъ тлесная, такъ и умственная, была вполн подчинена строгому закону послушанія. Онъ поучалъ его отклоняться отъ мечтаній мірскихъ, направлять вс помыслы къ Богу и совершенно отречься самого себя ради любви къ Господу. Іоаннъ долженъ былъ такъ овладть волею своею и всми мыслями своими, чтобы подчинить ихъ совершенно вол руководителя. Для возведенія его на такую высоту самоотверженнаго послушанія старецъ наложилъ на него трудныя испытанія; онъ, между прочимъ, запретилъ своему ученику какъ писать что бы то ни было, такъ даже и говорить кому что-либо относящееся къ той или другой наук. Іоаннъ нелицемрно и безпрекословно повиновался повелніямъ старца, не человку угождая, но всецло покорясь Христу.

Однажды старецъ, желая испытать смиреніе Іоанна, послалъ его въ Дамаскъ, чтобы тамъ, на торжищ, продать въ пользу монастыря корзинки, которыя плели монахи. Іоаннъ охотно исполнилъ это порученіе, и, одтый въ рубище, явился смиреннымъ служителемъ въ томъ самомъ город, которымъ онъ нкогда управлялъ въ богатств и величіи. Такой подвигъ не былъ тягостенъ для Іоанна. Предавшись Богу всею душою, онъ не могъ дорожить земнымъ блескомъ и величіемъ и потому никакое состояніе не считалъ для себя унизительнымъ,

Гораздо трудне была для него та совершенная покорность ума и мысли, которая отъ него требовалась. Отказаться, по приказанію старца, отъ наслажденій умственной дятельности — вотъ что было для человка, столь богато одареннаго умственными способностями, высочайшимъ подвигомъ смиренія. Въ этомъ подвиг трудне было ему выдержать искушеніе, и вотъ что случилось.

Въ лавр умеръ одинъ монахъ; у этого монаха былъ братъ, который неутшно плакалъ о покойник. Напрасно Іоаннъ старался утшить его. Сиротствующій просилъ у Іоанна одного — сочинить по умершемъ надгробный плачъ. Іоаннъ отказывался, боясь нарушить заповдь старца; но тотъ продолжалъ неотступно умолять его. «Если бы ты видлъ меня больнымъ», говорилъ онъ, «неужели бы ты не постарался помочь мн? Нын я страдаю душевно, въ твоей власти облегчить печаль мою; неужели ты мн не поможешь?» Долго Іоаннъ колебался между желаніемъ помочь страждущему брату и обязанностію безпрекословно повиноваться вол старца. Но наконецъ, тронутый слезами несчастнаго, онъ написалъ ему въ утшеніе надгробныя псни, которыя и досел поются у насъ при погребеніи: «кая житейская сладость, человцы, что всуе мятемся? Вся суета человческая» и проч.

Стующій удалился, поблагодаривъ Іоанна; а Іоаннъ, оставшись одинъ въ келліи, плъ про себя сочиненную пснь. Старецъ, услышавъ его пніе, спросилъ, что это значитъ. Іоаннъ разсказалъ ему о случившемся. Тогда старецъ сталъ строго упрекать его за непослушаніе и, не смотря на слезы и мольбы Іоанна, изгналъ его изъ келліи, запретивъ возвращаться къ нему. Старецъ съ прискорбіемъ и негодованіемъ видлъ, что Іоаннъ не выдержалъ назначеннаго ему послушанія. Самъ Іоаннъ глубоко чувствовалъ это, потому что, изгнанный отъ своего руководителя, онъ, какъ говоритъ его жизнеописаніе, рыдалъ предъ келліей старца, воспоминая изгнаніе Адама изъ рая за непослушаніе. Но напрасно онъ рыдалъ, скорблъ; напрасно и другіе иноки, любившіе его, умоляли старца простить ему: старецъ былъ непреклоненъ.

Наконецъ, уже посл нсколькихъ дней, старецъ смягчился, возложилъ на Іоанна, въ вид епитиміи, тяжкую и даже, по вншности, унизительную работу: онъ веллъ очистить Іоанну вс нечистоты монастыря, Но никакое послушаніе не могло казаться тяжкимъ Іоанну, — такъ глубоко сознавалъ онъ вину свою, такъ искренно каялся въ ней, Онъ съ живйшей радостью сталъ исполнять повелнное; и тогда старецъ, обнявъ дивнаго послушника своего, лобызалъ его голову, плечи и руки, восклицая радостно: «о какого страдальца во Христ я породилъ! О каковъ истинный свтъ божественнаго послушанія!» Принятый въ келлію своего отца-старца, Іоаннъ столько радовался, какъ будто въ самый рай былъ возвращенъ, и сталъ жить въ единомысліи со старцемъ по прежнему.

Спустя нсколько времени, старцу было во сн видніе. Ему явилась Богоматерь и сказала: «зачмъ загородилъ ты источникъ, изъ котораго должна истекать вода сладкая и изобильная, вода, которой искалъ пить Давидъ, которую Христосъ общалъ самарянк? Дай ей течь и она напоитъ вселенную, и покроетъ море ересей, и претворитъ ихъ въ чудную сладость, и жаждущіе пойдутъ къ ней. Іоаннъ приметъ пророческія гусли, Давидовъ псалтирь, и воспоетъ псни новыя Господу Богу!»

Старецъ, проснувшись, тотчасъ призвалъ Іоанна и сказалъ ему: «отверзи уста свои, чадо послушанія Христова, и что Духъ Святый написалъ теб въ сердц, повдай вселенной. Взойди на Синай боговднія и познанія божественныхъ тайнъ и восхвали въ громкихъ псняхъ славу Божію. Великое о теб сказала мн Пресвятая Богоматерь. Мн же прости, — прибавилъ смиренный старецъ, — что, по грубости моей и невднію, я до сихъ поръ препятствовалъ теб».

Съ этихъ поръ Іоаннъ сталъ усердно заниматься сочиненіемъ духовныхъ книгъ и церковныхъ псней. Онъ составилъ церковный октоихъ, или осмогласникъ, написалъ житія многихъ святыхъ, опровергалъ ложныя ученія, изъяснялъ догматы вры и сложилъ почти вс праздничные тропари. Ему мы обязаны пасхальными пснями, въ которыхъ дышитъ такое пламенное вдохновеніе.

Онъ первый изъ всхъ христіанскихъ учителей изложилъ догматы вры научнымъ порядкомъ въ книгахъ о православной вр.

Новыя гоненія противъ почитателей святыхъ иконъ вызвали его въ Константинополь, гд онъ смло обличалъ заблужденія иконоборцевъ. Онъ скончался въ преклонныхъ лтахъ, въ сан пресвитера, въ лавр святаго Саввы, въ 776-мъ году.

Страницы: 1 2

Мы вспоминаем страшные события 95-летней давности. Трагедию, случившуюся в стране тогда, чувствовали не только взрослые. Дети понимали ее по-своему, в каком-то смысле чище и острее. 

 Алла Сальникова

Мальчики и девочки 1920-х годов. Голоса тех детей рассказывают больше и правдивее, они не умеют врать.

Я не умею врать

1917 год как поворотная веха в истории России и последовавшая за ним братоубийственная гражданская война на протяжении долгих лет являлись объектом пристального внимания не только со стороны историков-профессионалов, но и многих современников тех событий

По существу, «вспоминать» начали почти сразу, почти синхронно происходящему. И это нельзя было объяснить лишь воздействием политической конъюнктуры: то, что случилось в стране, прямо и непосредственно затронуло каждого из ее граждан, полностью перевернуло, а подчас и просто сломало их жизни, заставляя вновь и вновь переосмысливать недавнее прошлое, ища ответ на трудноразрешимые или вовсе не разрешимые вопросы, поставленные революционной эпохой столь неожиданно и остро. Может показаться удивительным, но в нестройную «вспоминающую» многоголосицу первых послереволюционных лет постоянно вплетались голоса тех, кого, казалось бы, трудно было там услышать — детей, которым довелось взрослеть в это непростое время.

Действительно, мальчики и девочки 1920-х годов оставили после себя немало письменных текстов, в которых шла речь о том, что произошло с ними самими, с их родителями, с другими близкими и не очень близкими им людьми после революции 1917 года. В большинстве своем такие детские воспоминания сохранились в форме школьных сочинений. Не отрицая тот факт, что воздействие взрослых на эту форму детского мемуарного творчества было достаточно велико — даже само их появление инициировалось взрослыми, — значение таких воспоминаний трудно переоценить. Мало того что наблюдательные дети подчас подмечали и фиксировали то, что оставалось не увиденным взрослыми, мало того что они предлагали свои, «детские» интерпретации многих явлений, фактов и событий, они писали так откровенно, так искренне и открыто, что изложенное ими на простых тетрадных страницах немедленно превращалось в своеобразные исповеди. «Я не умею врать, а пишу, что правда», — это признание 12-летней девочки из Ярославской губернии могло бы быть распространено на преобладающее большинство детских воспоминаний, написанных вскоре после окончания Гражданской войны в России.

Дети 1917-го

Наиболее ранние детские воспоминания о революции 1917 года восходили к письменной культуре «бывших» и создавались детьми «чужих». Тексты эти были явно политизированы, что и понятно: прошлое быстро превращалось для этих детей в «утраченный рай», зачастую вместе с потерянной Родиной и обретенным эмигрантским эпилогом — недаром один из русских педагогов-эмигрантов, писатель и публицист Н. А. Цуриков называл их «маленькими перелетными птичками». По подсчетам созданного в 1923 году в Праге под председательством выдающегося богослова, философа и педагога В. В. Зеньковского Педагогического бюро по делам средней и низшей русской школы за границей, к середине 1920-х годов за рубежом насчитывалось около 20 тысяч русских детей только школьного возраста. Из них в зарубежной русской школе обучались не менее 12 тысяч человек. Педагоги-эмигранты не без оснований полагали, что обучение в русских школах будет способствовать сохранению у детей национальной идентичности, в том числе за счет сохранения родного языка и православного вероисповедания. Заметим, что православные церковнослужители и лично, и как руководители общественных организаций сыграли огромную роль в создании и деятельности русских беженских школ. Немалый вклад в разработку психолого-педагогических основ воспитания и обучения детей и юношества и непосредственно в жизнь русской школы в эмиграции внесли религиозный мыслитель, богослов и философ Г. В. Флоровский, основатель и первоиерарх Русской Православной Церкви за границей митрополит Антоний (Храповицкий) и его будущий преемник митрополит Анастасий (Грибановский), епископ Пражский Сергий (Королев), его ближайший соратник, на которого было возложено в первую очередь, преподавание Закона Божьего в русских эмигрантских школах, архимандрит Исаакий (Виноградов), почетный председатель Епархиального управления Русскими православными церквями в Западной Европе митрополит Евлогий (Георгиевского), начальник Российской духовной миссии в Китае митрополит Иннокентий (Фигуровский) и многие другие. Под покровительством РПЦ за границей существовали и действовали различные детские и молодежные организации: скауты, соколы, детские хоры, оркестры и театральные коллективы, регулярно проводились Дни русской культуры и отмечавшиеся на Благовещение Дни русского ребенка, во время которых проходил сбор средств на нужды детей путем церковных тарелочных сборов и подписных листов.

В декабре 1923 года в одной из самых больших русских эмигрантских школ — русской гимназии в Моравской Тшебове (Чехословакия) — по инициативе ее директора неожиданно были отменены два урока и всем учащимся предложили написать сочинение на тему «Мои воспоминания с 1917 года по день поступления в гимназию» (среди прочих участников опроса была и дочь Марины Цветаевой Ариадна Эфрон, о чем она много лет спустя написала в своих мемуарах). Позднее Педагогическое бюро распространило этот опыт на ряд других русских эмигрантских школ Болгарии, Турции, Чехо-Словакии и Югославии. В результате к 1 марта 1925 года в Бюро было собрано 2403 сочинения общим объемом 6,5 тысячи рукописных страниц. Результаты анализа воспоминаний были изданы в нескольких брошюрах, однако сами воспоминания долгое время не публиковались и хранились вначале в Русском заграничном историческом архиве в Праге, а после передачи его в Россию по окончании Второй мировой войны — в ЦГАОР СССР (ныне — Государственный архив Российской Федерации). Часть этих документов (свыше 300) была опубликована лишь в 1997 году по благословению архимандрита Кирилла (Павлова).

Собранные сочинения были очень разными, что не случайно: ведь их писали учащиеся разных возрастов, причем возрастной диапазон колебался от 8 (ученики приготовительных классов) до 24 лет (молодые люди, возобновившие обучение после вынужденного перерыва). Соответственно, и объемом своим эти сочинения сильно отличались друг от друга — от нескольких строчек, с большим трудом выведенных самыми маленькими, до 20-страничных сочинений старшеклассников, написанных убористым, мелким почерком. По мере взросления ребенка и совершенствования его письменной речи прослеживалось естественное усложнение текстов, когда на смену фиксации отдельных, часто разрозненных автобиографических фактов приходили попытки осмысления прошлого, рассуждения о судьбах покинутой Родины, причем зачастую патриотические настроения и чувства прямо подпитывались религиозными установками и религиозным сознанием писавших. Россия и православная вера сплетались воедино, и именно в вере Христовой видели эти отвергнутые новой советской властью дети надежду на воскрешение своей Отчизны: «Попросим же мы Бога о том, чтобы он взял под свою защиту поруганную и униженную, но не забывшую, несмотря на все гонения, христианскую веру, нашу дорогую Святую Русь»; «Где-то там, в глубине необъятной России, появятся люди старинного уклада, которые с именем Божьем на устах пойдут спасать Россию»; «Я верю, что правда восторжествует и Россия спасется светом Христовой Веры!».

Страницы: 1 2 3

Продолжение. Начало Здесь

Иеромонах Роман (Матюшин) отвечает на письма читателей

В адрес отца Романа приходят многочисленные письма с просьбой ответить порой на самые сокровенные вопросы...

student

06.12.2012 16:37

СЛОВА О. РОМАНА: «Народу оставили право выбора, а законы устанавливают чиновники. ВТО, ЮЮ, что дальше?»
Как-то непонятно изъясняется о. Роман. «senator» спроил его совсем о другом. Если действительно «право выбора оставили»- так почему народ им не пользуется? Законы-то устанавливает народом избираемая законодательная власть, а не «чиновники».

Иеромонах Роман:

Не понимаю, зачем нужно спорить об очевидном? Право выбора, дорогой, не равносильно праву установления. Если Вас пригласили в дом, но не пустили дальше сеней, можно ли сказать, что Вы погостили? «Все вокруг колхозное, все вокруг мое!» — принцип тот же. Мое-то мое, а попробуй взять!

горб

06.12.2012 17:34

Спасибо,о.Роман, за Ваш терпеливый диалог с нами. Спасибо СТОЛЕТИЮ за предоставленную возможность этого диалога. Хочется надеяться на продолжение.

Иеромонах Роман:

Благодарю за благожелательность! Но продолжение отнимает много времени. Главное, чтобы душа скучала о Том, Кому нет замены, и Его Единого искала.

+++

Не знаю, что со мною происходит –

При слове Бог – туманятся глаза.

И думы к Милосердному возводит

Нежданная – незваная слеза.

Откуда ты, посланница Прощенья,

Являешься незримо каждый раз?

Ужель мои убогие моленья

Тебя призвали в полуночный час?

Не выразить и малого словами:

Высокий слог – всего лишь только слог.

И сердце отзывается слезами

При чудном и животворящем – Бог.

31 марта 2001г., скит Ветрово

***

Сухов

06.12.2012 18:57

Если не ошибаюсь иеромонах Роман в миру Александр. Если так поздравляю Вас с днем ангела.

Иеромонах Роман:

Не ошибаетесь. Простите, что с опозданием благодарю за поздравление!

+++

Полночь. Храм. Над куполом луна.

Колыбелит душу Млечный Путь.

— Господи! Какая тишина!

Словно в детстве, выдыхает грудь.

Красоты устам не передать.

Разве Божье людям по плечу?

— Господи! Какая благодать!

Как ребенок, в Небеса шепчу.

И, как в детстве, слез не утаю,

Услыхав Архангельскую Весть…

Что мне рай! Я и сейчас в раю.

Главное, что Ты на свете есть!

7 апреля 2001г. Благовещение Пресвятой Богородицы. Скит Ветрово

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10