Никто в них больше не нуждался, никто  не ждал от  них помощи. Какое  чудо - телеграмма, которая переполошит тебя, глубокой ночью поднимет с постели, погонит на вокзал:  "Приезжай!  Ты мне  нужен!"  Друзья, готовые  нам помочь,  находятся  быстро.  Куда труднее заслужить друзей, которые ждут помощи от нас. Да,  конечно, эти призраки  не будили ничьей ненависти и зависти, никто им не докучал. Но никто и  не любил их по-настоящему. Я  говорил  себе:  едва они  сойдут  на берег,  их  в знак сочувствия  засыплют  приглашениями  на  коктейли, на званые  обеды. Но  кто станет стучаться к ним в дверь, кто  потребует: "Открой!  Это я!" Долго надо взращивать дружбу,  прежде  чем  друг  предъявит  на тебя  права. Поколение  за поколением  должно разориться, поддерживая  обветшалый  замок, который вот-вот рухнет, - тогда лишь научишься его любить. (Письмо к заложнику)

... жизнь - это паутина. Нити пересекаются, расходятся, снова сходятся в неведомом человеку порядке. Каждая нить - дорога, которой можешь идти. Все-таки паутина - не совсем верное слово. Лучше сказать - лабиринт.
      Множество ходов, перекрестков, ответвлений, ведущих в тупик. Или в лабиринт чужой жизни. Так бредешь себе, бредешь, свернул не туда, не в тот коридор, оказался в чужом лабиринте. И продолжаешь идти по нему, думая, что все в порядке. Что идешь туда, куда надо. А из того лабиринта переходишь в другой… В итоге оказываешься в такой дали от собственной жизни, что вернуться туда уже невозможно. Дорогу не найти.
      Прозевать момент, когда свернул не туда, - проще простого.
      Может быть и так, что кто-то заблудится и залезет в твой лабиринт. И будешь натыкаться на него то там, то тут. Не обойти, не обогнать… Идешь, а впереди чужая спина. Тоже ничего хорошего. Особенно, если человек не нужен тебе.
      Но все-таки оказаться в чужом лабиринте куда хуже.

Монро Мацуо "Научи меня умирать"

 

Мое предисловие в новой книге Юрия Бригадира "Аборт"[ Читать дальше ]

Видимо, все в жизни делается в нужные сроки и череда причин, тормозивших работу над третьим сборником, должна была привести нас к сотрудничеству с издательством ШИКО.

Утро было тихое, город, окутанный тьмой, мирно нежился в постели. Пришло лето, и ветер был летний - теплое дыхание мира, неспешное и ленивое.

Стоит лишь встать, высунуться в окошко, и тотчас поймешь: вот она начинается, настоящая свобода и жизнь, вот оно, первое утро лета.

Вино из одуванчиков.

Самые эти слова - точно лето на языке. Вино из одуванчиков пойманное и закупоренное в бутылки лето. И теперь, когда Дуглас знал, по-настоящему знал, что он живой, что он затем и ходит по земле, чтобы видеть и ощущать мир, он понял еще одно: надо частицу всего, что он узнал, частицу этого особенного дня - дня сбора одуванчиков-тоже закупорить и сохранить; а потом настанет такой зимний январский день, когда валит густой снег, и солнца уже давным-давно никто не видел, и, может быть, это чудо позабылось, и хорошо бы его снова вспомнить, - вот тогда он его откупорит!

Ведь это лето непременно будет летом нежданных чудес, и надо все их сберечь и где-то отложить для себя, чтобы после, в любой час, когда вздумаешь, пробраться на цыпочках во влажный сумрак и протянуть руку...

И там, ряд за рядом, будут стоять бутылки с вином из одуванчиков - оно будет мягко мерцать, точно раскрывающиеся на заре цветы, а сквозь тонкий слой пыли будет поблескивать солнце нынешнего июня. Взгляни сквозь это вино на холодный зимний день - и снег растает, из-под него покажется трава, на деревьях оживут птицы, листва и цветы, словно мириады бабочек, затрепещут на ветру. И даже холодное серое небо станет голубым.

Возьми лето в руку, налей лето в бокал - в самый крохотный, конечно, из какого только и сделаешь единственный терпкий глоток; поднеси его к губам-и по жилам твоим вместо лютой зимы побежит жаркое лето...

ЖЖ-юзер fedor откопал где-то истинный раритет — книга 60-70 годов на японском языке, представляющая собой учебник секса, нацеленный на воспитание японской молодежи. Книга была отсканирована и выложена в ЖЖ. Перевода сделать не удалось, но сами иллюстрации были выше всяких похвал.  Итак, давайте вспомним, как это было —полистаем книгу и попробуем представить, что же происходит на этих весёлых картинках…

Обложка, как вы видите, обещает довольно увлекательное зрелище.

[ Читать дальше ]

 Вот потому-то, друг мой, мне так нужна твоя дружба. Мне, как глоток воды, необходим товарищ, который, поднимаясь над спорами, рожденными рассудком, уважает во мне паломника, идущего к этому огню. Мне так нужно хоть изредка заранее вкусить обетованного тепла, немного подняться над
собой и отдохнуть на высотах, где мы непременно встретимся.
Я так устал от словесных распрей, от нетерпимости, от фанатизма! К тебе я могу прийти, не облачаясь в какой-либо мундир, не подчиняясь заповедям какого бы то ни было Корана, ни в какой малости не отрекаясь от моей внутренней родины. Перед тобой мне нет нужды оправдываться, защищаться,
что-то доказывать; с тобой я обретаю душевный мир, как тогда в Турню. За моими неуклюжими словами, за рассуждениями, в которых я могу и запутаться, ты видишь во мне просто Человека. Ты чтишь во мне посланца тех верований, привычек и пристрастий, которых, может быть, и не разделяешь. Если я чем-то на тебя не похож, я этим вовсе не оскорбляю тебя, а, напротив, одаряю. Ты расспрашиваешь меня, словно путешественника.
Как всякий человек, я жажду, чтобы меня поняли, в тебе я чувствую себя чистым - и я иду к тебе. Меня влечет туда, где я чист. Ты узнал меня таким, какой я есть, вовсе не по моим рассуждениям и поступкам. Нет, ты принимаешь меня таким, какой я есть, и потому, если надо, примиришься и с моими рассуждениями, и с поступками. Спасибо тебе за то, что ты принимаешь меня вот таким, какой я есть. Зачем мне друг, который меня судит? Если меня навестил друг и если он хромает, я сажаю его за стол, а не требую, чтобы он пустился в пляс.
(Экзюпери)

Часть 1 http://blog.i.ua/user/71085/914447/

Инспектор пожарной охраны ткнул пальцем в ароматическую палочку, тлеющую в курительнице.

— Что это?

— Опиум, — мечтательно ответила девушка.

В бухгалтерии наступила тишина. На лице инспектора проступили красные пятна.

— Я не шучу. Что это?

— Палочка ароматическая, индийская. Опиум называется. — Девушка оглянулась на коллег, смущенно добавила: — Да это только название, вы не подумайте! Никакого опиума тут на самом деле нет!

— У себя дома курите хоть опиум, хоть коноплю. — Инспектор демонстративно послюнил пальцы и затушил палочку. — А здесь… у вас же сплошные бумаги вокруг!

— Я же смотрю, — возмутилась девушка. — И курительница специальная, видите? Пепел падает на керамическую подставку. Запах приятный, всем нравится…

Она говорила успокоительно и мягко, таким тоном, каким взрослые общаются с маленьким ребенком. Инспектор хотел еще что-то сказать, но тут вмешалась пожилая женщина, сидящая отдельно, за самым большим столом, лицом к остальным бухгалтерам:

— Верочка, ты уж меня извини, но инспектор совершенно прав. Тяжелый запах. Голова от него под вечер болит.

— В Индии, наверное, всегда окна нараспашку, — вступила в разговор третья женщина. — Вот и жгут свои ароматы. Там и антисанитария жуткая, выгребные ямы рядом, гниет все очень быстро, климат такой. Надо забивать вонь. А у нас-то зачем?

Четвертая девушка, ровесница Веры, хихикнула и уткнулась в экран компьютера.

— Ну… так вы бы сказали! — воскликнула Вера. В голосе послышались слезы. — Что ж вы не говорили?

— Обижать не хотели, — сказала самая пожилая.

Вера вскочила и, прижимая ладони к лицу, выскочила в коридор. Процокали по паркету каблучки, хлопнула вдали дверь туалетной комнаты.

— Надо было ей это сказать рано или поздно, — со вздохом произнесла пожилая женщина. — Сил уж нет эти свечки нюхать. То у нее опиум, то жасмин, то корица…

— Помните стручковый перец и кардамон? — воскликнула молодая. — Вот был ужас!

— А ты подругу не высмеивай. Сходи лучше за Верой, уж слишком сильно она расстроилась…

Молодая с готовностью встала и вышла из бухгалтерии.

Инспектор обвел женщин безумным взглядом. Потом посмотрел на своего спутника — молодого, упитанного мужчину в футболке и джинсах. Рядом с одетым в форму инспектором он выглядел совсем несолидно.

— Сумасшедший дом, — твердо сказал инспектор. — Повсюду нарушения правил противопожарной безопасности. Как вас еще не закрыли?

— Сам удивляюсь, — согласился мужчина. — Иду порой на работу и думаю: а вдруг все? Вдруг закончился этот бардак? Работать станем согласно КЗОТу, ничего не нарушая…

— Покажите мне пожарный щит второго этажа, — прервал его инспектор, заглядывая в план.

— С удовольствием. — Мужчина распахнул перед инспектором дверь. Подмигнул оставшимся в кабинете женщинам.

У щита негодование инспектора несколько стихло. Щит был красивый, новенький, аккуратный, выкрашенный в красный цвет. Два огнетушителя, ведро с песком, пустое ведро конической формы, лопата, багор и лом.

— Ну-ну. Ну-ну-ну, — бурчал инспектор, заглядывая в ведро, проверяя даты зарядки огнетушителей. — Как-то даже старомодно. Не ожидал.

— Стараемся, — сказал его провожатый. — Я когда в школе учился, у нас такой же висел.

Инспектор развернул схему. На миг задумался.

— Давайте-ка еще посмотрим… посмотрим ваших программистов.

— А давайте! — оживился мужчина. — Это выше, идите за мной…

Перед лестницей он посторонился, пропуская инспектора вперед. Обернулся, глядя на пожарный щит. Тот побледнел и растворился в воздухе. Что-то с тихим звуком упало на пол. Мужчина улыбнулся.

После визита к программистам у инспектора снова появился повод для негодования. Программисты (две девушки и юноша) беззаботно курили на рабочем месте, провода от компьютеров вились жуткими клубками (инспектор даже залез под один стол и, кряхтя, проверил розетки на предмет заземления). Спустившись через четверть часа на первый этаж, инспектор вошел в кабинет со странной надписью «Дежурный стрелочник» и разложил на столе бумаги. Сопровождавший его молодой человек сел напротив и с улыбкой стал смотреть, как инспектор заполняет бланк протокола.

— Что за глупая надпись у вас на дверях? — спросил инспектор, не отрываясь от работы.

— «Дежурный стрелочник»? Ну, этот тот, на кого валятся все шишки. С проверкой кто придет, трубу прорвет канализационную, пиццу привезут или воду питьевую — всем приходится заниматься. Смесь диспетчера по зданию и завхоза. Должность скучная, дежурим по очереди.

— Чем вообще вы тут занимаетесь?

— Это входит в обязанности пожарной охраны? — Мужчина задумался. — Ну… мы охраняем Москву от порождений зла.

— Шутите? — Инспектор тяжело посмотрел на «дежурного стрелочника».

— Ничуть.

В дверь без стука вошел немолодой, восточной наружности человек. При его появлении дежурный быстро встал.

— Ну, что тут у нас? — спросил вошедший.

— Одна закладка в бухгалтерии, одна в туалете, одна в пожарном щите на втором этаже, — с готовностью ответил дежурный. — Все в порядке, Борис Игнатьевич.

Инспектор побледнел.

— Лас, у нас нет пожарного щита на втором этаже, — заметил Борис Игнатьевич.

— А я иллюзию навел, — похвастался Лас. — Очень достоверно получилось.

Борис Игнатьевич кивнул. Сказал:

— Хорошо. Только ты не заметил еще двух «жучков» у программистов. Я думаю, наш гость не впервые совмещает обязанности пожарного инспектора и шпиона… верно?

— Что вы себе… — начал мужчина. И замолчал.

— Тебе очень стыдно, что ты занимался промышленным шпионажем, — сказал Борис Игнатьевич. — Омерзительно! Ты же был честным человеком… когда-то. Помнишь, ты ездил на БАМ? И не только за деньгами, тебе хотелось романтики, хотелось участвовать в чем-то великом…

По щекам инспектора потекли слезы. Он кивнул.

— А помнишь, как тебя принимали в пионеры? — бодро спросил Лас. — Как ты стоял на линейке и думал о том, что отдашь все свои силы делу победы коммунизма? А вожатая повязывала тебе галстук, почти касаясь тугими сиськами…

— Лас, — ледяным голосом произнес Борис Игнатьевич. — Я не устаю удивляться, как ты стал Светлым.

— Я в тот день в хорошем настроении был, — признался Лас. — Мне приснился сон, будто я маленький и катаюсь на пони…

— Лас! — повторил Борис Игнатьевич.

Дежурный замолчал.

В наступившей тишине послышались всхлипывания инспектора пожарной охраны:

— Я… я все расскажу… Я на БАМ поехал, чтобы от алиментов укрыться…

— Про БАМ не надо, — мягко сказал Борис Игнатьевич. — Рассказывай, как тебя попросили установить «жучки» в нашем офисе.

ЗЫ полную версию читайте в книге Сергея Лукьяненко "Последний дозор" ЗЗЫ а лучше всего прочитайте цикл "Дозоры" этого же автора