4 марта 2011 года умерла Алина Милан, студентка юридического факультета МГУ. Это событие могло бы остаться незамеченным, если бы не некоторые подробности.

«Алине Милан было 23 года. 3 месяца назад ей поставили диагноз – альвеококкоз печени(необходима срочная трансплантация печени, что в России не практикуется). В октябре прошлого года на благотворительных началах Алину отправили в медицинский центр «Сураски» в Тель-Авиве, Израиль. Перед отъездом врачи предупредили маму Алины, что дочке осталось жить не больше двух недель в лучшем случае...

Подробнее...

24 января 2011 г. № 10/Н

Его Святейшеству Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу

Копия: Председателю Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерею Всеволоду Чаплину

Ваше Святейшество!

Господь Бог милостью Своею возвел Вас на Патриарший престол для духовного окормления и управления многочисленной Русской Православной Церквью, сохранение её единства и веры.

Подробнее...

Беседовала Ксения Кабанова

О здравии душевном и телесном

Сегодня авторитеты не в моде. Все слишком дорожат своей мнимой свободой мысли и действия, чтобы признать чье-то влияние на себя. Ведь это значит объявить кого-то выше, лучше и ценнее себя. Авторитеты сегодня легко низвергаются, а понятие незыблемого авторитета часто дискредитируется. «Ну как можно иметь незыблемым авторитетом того или это, если они такие-разэтакие?!» – громко заявляет общество, похожее на бунтующего подростка. Кого признавать своим авторитетом, как создавать авторитет и чем поддерживать его – об этом мы беседуем с протоиереем Евгением Попиченко.

– Отец Евгений, в последнее время в обществе еще более обострились подростковые настроения по отношению к участию Церкви в общественной жизни. Все чаще звучит возмущение: «Чего вы нам тут указываете что хорошо, а что плохо? Почему это вы претендуете на авторитетность?!»

– Авторитет – это профессионал в области своей деятельности, это человек, организация или сообщество, которые знают, что говорят и отвечают за свои слова своим опытом. Пожарник, пришедший на урок в школу и рассказывающий детям о правилах пожарной безопасности, говорит не только по инструкции. Школьники слышат какие-то «скучные прописные истины», а пожарник за своим рассказом видит все те трагические случаи, которые были в его личном профессиональном опыте. Только поэтому он авторитетно объясняет, что ради сохранения своей жизни и жизни ближних нужно определенные правила соблюдать. А школьники уже сами решают, прислушаются ли они к этому авторитету или будут проверять сказанное на своем горьком опыте.

В этом смысле Церковь – тоже авторитет, только не в пожарной или дорожной безопасности, а в сфере духовной и нравственной безопасности. Она из личного опыта знает незыблемые духовные законы, впаянные в нашу жизнь. Знает и то, что, если под лозунгом какой-либо идеологии, демагогии, моды человек эти законы нарушает, то неизбежно следует крушение его жизни: нравственные катастрофы, кризисы определенного возраста, разводы, озлобление на все и всех и так далее.

Поэтому, когда возникает угроза государству, семье или личности, Церковь как любящая мать предупреждает своих чад и предлагает им помощь. Но почему-то сегодня стало очень модным кричать на всех углах о вмешательстве Церкви в жизнь государства. В какие сферы государства Церковь может вмешиваться, если у нее нет никаких рычагов влияния: она не пишет законы, не цензурирует СМИ, не распоряжается военными ресурсами? Церковь может только свидетельствовать и предупреждать об опасности, как в фильме «Джентльмены удачи» один из героев предупреждает прохожих: «Ты туда не ходи! Сюда ходи. А то снег башка попадет, совсем мертвый будешь». Нас предупреждают об опасности, а дальше возникает вопрос доверия, поэтому в общественной позиции Церкви не может быть никакого насилия.

– Сегодня духовных авторитетов помимо Церкви создано предостаточно: тут и экстрасенсы, предупреждающие об опасностях, и обучающие народ мудростям жизни юмористы, всевозможные звезды, «духовно прозревшие» на Тибете и точно знающие, под какой снег башку нужно подставлять. Почему православные отрицают этот плюрализм авторитетов?

– О да! Духовных авторитетов предостаточно. Включишь телевизор и видишь: тут артист рассуждает о том, как нужно семью создавать, там популярная дамочка утверждает основы эмансипации, а здесь спортсмен вещает о времени и вечности. Конечно, можно обсуждать с популярными людьми вопросы создания семьи или проблемы добра и зла, но не нужно ждать, что они обязательно изрекут какую-то истину, исходя из личного (далеко не всегда удачного) опыта.

Арнольд Шварценеггер однажды сказал: «Люди, которые говорят, что все на свете знают, очень раздражают нас – тех, которые, действительно, все на свете знают». Речь идет не об отдельно взятых священниках. Церковь обладает тем, чего нет ни у одного другого духовного авторитета – мы обладаем критерием истины, Евангелием, словом Самого Бога. Вот по евангельской шкале и нужно проверять все, что нам предлагается. Например, обсуждается бывшим министром культуры М. Швыдким вопрос «допустимо ли материться в общественных местах» – берем Евангелие и читаем: «за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф.12. 36 – 38). Матерное слово не только праздное, но еще и греховное, поэтому православному человеку уже не нужно выслушивать авторитетные доводы на тему «материться или нет».

И так нужно поступать с любой проблемой. Ведь цена вопроса слишком высока – вечная жизнь человеческой души. «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф.16, 26). Вечная жизнь наших душ уже началась, но она принципиально зависит от того, как мы проживем короткий промежуток времени от нашего рождения до смерти. От того, что мы наберем за всю свою жизнь – наберем ли мы всякой мути и гнили или чистоты и святости – зависит наша вечность.

А наша земная жизнь настолько переполнилась всякого рода «легализованными грехами», что Церковь, зная цену человеческой души, вынуждена постоянно категорично свидетельствовать: «это яд, это помойка, это отрава, будьте осторожны!». Когда человек предстанет пред Богом, то там не за кого будет спрятаться, нельзя будет развести руками и сказать: «Простите, так получилось, мне сказали, что гомосексуализм – это нормально, вот я и…».

Не получится оправдаться, так как есть четкая евангельская шкала: «Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6, 9 – 10).

– Если все духовные авторитеты нужно подвергать проверке, возникает вопрос: священнослужители не исключение?

– Конечно, не исключение. Их нужно проверять в первую очередь. Иногда батюшки произносят фразы типа: «Церковь говорит…» – а на самом деле имеют в виду что-то свое, вовсе не совместимое с церковным преданием. На самом деле эта фраза подразумевает всего несколько случаев: во-первых, «Церковь говорит», когда заявляет что-то от лица Вселенского Собора, во-вторых, от лица Священного Синода и, в-третьих, когда опирается на Священное Писание. Чтобы распознать высказывание от лица Церкви от чьей-то личной «импровизации», мы сами должны хорошо знать Писание и Предание, а также основные факты церковной истории.

– В Римской Католической Церкви есть догмат о непогрешимости Папы в вопросах веры. У православных такого догмата нет. Нужно ли проверять Патриарха, или он является непререкаемым авторитетом?

– Непререкаемых авторитетов всего два – это Священное Писание и Священное Предание, то есть опыт жизни Церкви, выраженный в святоотеческом наследии и постановлениях Вселенских Соборов. Но из той же церковной истории мы видим, что Патриархи были очень разными людьми, которые порой заблуждались даже в некоторых догматических вопросах. И это происходило как в западной церкви, так и в восточной.

Однако у нас есть принципиальное отличие от католиков. Они считают Папу непререкаемым авторитетом, заместителем Христа на земле, управляющим всей церковной жизнью. В Православии нет такого отношения к Патриарху, так как Церковью управляет не Патриарх, а Дух Святой. Христос говорит об этом своим ученикам: «Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину: ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит» (Ин.16, 13).

Поэтому когда в управлении Церковью возникают какие-то ошибки (ведь людям свойственно ошибаться), Дух Святой, высшая сила, направляет эти ошибки на благо.

Вспомним пример с Патриархом Никоном (1652 – 1666 годы патриаршества): когда начали приводить в порядок богослужебные книги и богословские тексты, часть православных ушли в старообрядческий раскол. По земным меркам раскол в Церкви – это трагедия. Но, по мысли отца Андрея Кураева, происшедшее предотвратило еще большие нестроения в будущем. Когда Петр I взял курс на европеизацию Русской Православной Церкви, людей, настроенных на непослушание, на бунт, в лоне Церкви уже не было, что и позволило хоть как-то выживать в условиях церковных реформ императора. Также потом Святым Духом были направлены на благо Церкви и петровские реформы. Поэтому мы на Литургии молимся за Патриарха, а также за все священство Богу: «их же даруй Святым Твоим Церквам в мире, целых, честных, здравых, долгоденствующих, право правящих слово Твоея истины».

Вместе с тем, сегодня мы видим лукавые подмены, когда дело начинается с заявлений в стиле: «Но ведь нет непререкаемых авторитетов, Патриарх – не Христос, его-то обсуждать и критиковать можно», – а заканчивается антагонизмом к самой Церкви и Христу. Людям, берущим на себя смелость обсуждать, осуждать и злословить Предстоятеля, отдельных иерархов и священников, надо без всяких иллюзий понимать, что такого рода «критика» – это самое банальное хамство.

Страницы: 1 2

Что лучше для духовного мира человека — семейная жизнь или монашество? Почему решение уйти в монастырь не должно приниматься в спешке и быть импульсивным? Какие сложности ждут послушника в стенах обители? Как быть с родными, остающимися в миру? На эти и другие вопросы «Правде.Ру» ответил наместник Донского монастыря игумен Парамон (Голубка).

Юлия Богородская

Отец Парамон, что лучше — семейная жизнь или монашество?

— Каждый христианин стоит перед выбором, как лучше послужить Богу. Один путь — создание семьи, а другой — монашеская жизнь, и в зависимости от внутреннего устройства каждый выбирает свой путь, но ни один из них не является лучшим.

Главная цель и женатого, и монаха — это спасение души. Вспомните преподобного Макария Великого, который думал, что достиг монашеского совершенства. Господь отправил его к двум женщинам в город, которые смогли угодить Богу наравне с ним. Макарий спросил их, как они смогли это сделать. Оказалось, что они старались жить в мире, смиряясь друг перед другом, и это в глазах Бога перевесило все подвиги преподобного Макария Великого. Прочитайте статью Иллариона Троицкого «Единство идеала Христова», где он говорит о том, что одни и те же заповеди существуют как для монахов, так и для мирских людей, и все должны их исполнять.

— По разным причинам. Главное — решение это должно быть осознанное, ведь этот путь выбирается раз и на всю жизнь. Человек должен честно определиться, зачем он это делает, потому что, оказавшись в монастыре, он может впасть в уныние, не обретя там желаемого идеала. Именно поэтому в монастырь не принимают сразу, человеку дают возможность сначала потрудиться, почувствовать монашескую жизнь изнутри. Потом он проходит послушнический период — обычно год-два, но некоторые люди могут и дольше оставаться послушниками, и только после того, как сам человек решит принять монашеский постриг, его постригают. Никаких постригов по уговору или по принуждению не существует.

Сейчас многие люди, далекие от церковной жизни, осуждают монахов за выбранный путь — все думают, что они убегают от мира, от проблем…

— Все внешне выглядит именно так: жены нет, тещи нет, жизнь комфортна, от скольких проблем убежал! Преподававший у нас в семинарии о. Артемий Владимиров часто говорил, что если мы хотим пройти наивысшую школу смирения, нам нужно жениться, потому что ни один духовник не смирит так человека, как его жена. Монашество и семья — два разных пути, одинаково сложных. Если кто-то убегает в монастырь от жизненных проблем, то совершает большую ошибку, так как в монастыре он столкнется с большими проблемами.

В чем заключается суть монашества?
— Монашество состоит из трех вещей — молитвы, послушания и келейного правила. Это довольно нелегкий путь, так как, вступая на эту тропу, человек сталкивается с теми проблемами, с которыми не сталкивался в мирской жизни, потому что в монастыре брань не против плоти и крови, а против духов злобы поднебесной. Человека начинают мучить сомнения, испытывается его стойкость. Самостоятельно, без опытного духовника и святоотеческих чтений молодому монаху этот путь не осилить, поэтому когда человек окормляется у более опытного подвижника, он избегает многих ошибок.

Почему при пострижении человеку дается новое имя?

— Священномученик Илларион (Троицкий) говорит, что как при крещении, так и пострижении человеку прощаются все грехи, он отрекается от прошлой греховной жизни, сбрасывает мирские одежды, заново рождаясь, добровольно становится младенцем, чтобы возрастать в мужа совершенного, в меру полного возраста Христа. Некоторые говорят, что при пострижении происходит обновление крещальных обетов. Поэтому как при крещении, так и при пострижении человеку дается новое имя.

Вообще, по сути, каждый христианин — это монах, но настоящий постриг обязывает человека быть достойным звания воина Христова, потому что это звание — не набор каких-то правил поведения, а внутреннее состояние человека. И если человек внутренне преображается, то постепенно преображается его внешность, и поведение. Но на этом пути его поджидают большие опасности, искушения и сомнения.

Какие это опасности?

— Одно из самых главных искушений монаха — одиночество, которое нужно полюбить. Если человек не живет правильной духовной жизнью, то увлекается, к примеру, современными информационными технологиями. Всего этого монах должен избегать не в силу каких-либо запретов, а потому что все его личное время будет заполнено ненужной информацией, через которую у человека развиваются страсти. Для монаха это вдвойне страшно, потому что он начинает вести образ жизни, только внешне напоминающий монашеский. Нередко это приводит к тому, что монах может даже уйти из монастыря. Это очень печальные случаи, так как данные им обеты с него не снимаются — он становится клятвопреступником.

Другое искушение — стремление монаха жить по своей воле, воспринимая послушание как желание других подчинить его себе. Когда же инок воспринимает это повеление как волю Божию, ему очень легко жить в обители.

Монах отрекается от прошлой жизни — но ведь в прошлой жизни у него остаются родители, которым нужна помощь. Как с этим быть?

— Когда человек женится или выходит замуж, разве он каждый день бывает в родительском доме? Конечно, нет. У него своя семья и он уже не может много времени уделять родителям. Или вспомните житие Сергия Радонежского: он хотел в раннем возрасте уйти в монастырь, но ушел только после смерти родителей.

Монахам не запрещается общаться ни с друзьями, ни с родителями, тем более, если монашествующий — единственный ребенок в семье. Из Донского монастыря монахи ездят в к родителям. Я и сам езжу к ним. Родители для меня не стали менее значимы после ухода в монастырь. Бывает, что когда один из родителей умирает, другой уходит в монастырь к сыну или дочери, принимает постриг — так появляется возможность ухаживать и следить за родителем прямо в монастыре.

Страницы: 1 2

Михаил Бударагин

Полемика между сторонниками и противниками сотрудничества государства и Церкви продолжается

«Людям просто некуда обратиться. Кому им рассказать про свои беды? Философу? Думаю, что сейчас в обществе нет более социального человека, чем священник», – так объяснил газете ВЗГЛЯД растущее влияние Церкви клирик Епархиального подворья в честь святителя Николая Чудотворца (Рязань) иерей Димитрий Фетисов.

Защита веры или наступающая клерикализация, восстановление общества или навязывание людям сконструированных моральных норм, ограничение свобод или восстановление естественного порядка вещей – вот уже полгода спор о роли и месте религии в современной истории России идет по нарастающей.

В интервью газете ВЗГЛЯД философ Андрей Ашкеров пояснил, что, по его мнению, сегодня «Церковь монополизирует производство чуда, хотя не только она может его произвести, но чудо и стоит дороже всего».

«Я почти никогда не видел, чтоб мои собратья-священники предъявляли людям требования выше, чем к себе»

В свою очередь чаемая некоторыми консерваторами «симфония Церкви и государства» одним представляется несомненным благом, а другим – категорическим злом. О том, что сотрудничество этих двух сил обусловлено исторически, и о жизни священника в современном мире газете ВЗГЛЯД рассказал клирик Епархиального подворья в честь святителя Николая Чудотворца (Рязань), старший преподаватель кафедры теологии Рязанского государственного университета им. С. А. Есенина, иерей Димитрий Фетисов.

ВЗГЛЯД: Отец Димитрий, недавняя всех взволновавшая новость – о возможности участия священников в выборах – это ли не вторжение Церкви в светскую жизнь?

Димитрий Фетисов: Ну, это не новость, а, вероятно, вброс. Речь на последнем Синоде шла о том, что запрет на участие в работе любых органов власти, за исключением чрезвычайных случаев, подтверждается, для таких случаев только была дана более четкая регламентация действий. Что это за случаи? Например, есть угроза, что губернатором в некоей митрополии может стать адепт тоталитарной секты. Вполне естественно, что кто-то из клириков захочет защитить чад Церкви, предложив альтернативу данному кандидату.

Важно также отметить, что клирики и миряне, которые, собственно, и составляют Церковь, являются полноценными гражданами своей страны и имеют право публично высказываться по волнующим их вопросам, опираясь на свое религиозное мировоззрение. Да, я священник, но у меня трое детей, и мне важно участвовать в процессах, которые повлияют на их будущее, хотя бы давая нравственную оценку тем или иным событиям, происходящим в стране. Мое слово – это моя позиция, а не сразу «вторжение Церкви».

Вообще же, вопрос участия или неучастия Церкви в политической жизни – это вопрос не догматики, а саморегуляции в конкретной исторической ситуации, и архиерейский или поместный собор вправе изменить это положение в зависимости от обстоятельств.

ВЗГЛЯД: А можно и против государства, получается?

Д. Ф.: При некоторых обстоятельствах возможно и такое. Об этом сказано в «Основах социальной концепции РПЦ», документе, ставшем официальной позицией Церкви на юбилейном архиерейском соборе в 2000 году: «Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душе вредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении. Христианин, следуя велению совести, может не исполнить повеления власти, понуждающего к тяжкому греху».

Но это крайний случай. В основном же мы должны повиноваться и чтить власть, даже если она состоит из безбожников. Апостол Павел говорит: «Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению; а противящиеся сами навлекут на себя осуждение» (Рим. 13. 1–3). Это было сказано, когда во главе римского государства стояли далеко не идеальные люди, а, в общем-то, нечестивые язычники. Так что Церковь до определенного момента всегда была конформистски настроена по отношению к государству, до тех пор пока чиновник не требовал принести жертву идолам или поклясться гением императора. Если же подобное происходило, то, насколько это было возможно, первые христиане старались в рамках закона отстоять свои права, как это сделал апостол Павел, потребовавший императорского суда, сославшись на свое римское гражданство, а в противном случае – шли умирать за Христа.

ВЗГЛЯД: Но ведь Христос говорил, что кесарю – кесарево, а Богу – Богово. Ведь Христос не был государственником и не претендовал на власть, он пришел за другим, так что апостол Павел, на мой взгляд, просто трактует его слова.

Д. Ф.: Для православного христианина или даже протестанта никогда не стояло такого вопроса: «Правильно ли апостол Павел трактует слова Христа Спасителя?»

А то, что касается этого высказывания Господа, необходимо вспомнить контекст той ситуации, при которой были произнесены эти слова. Вопрос об уплате подати задавался Христу фарисеями в надежде устранить оппонента, скомпрометировав Его. Территория Иудеи была оккупирована римскими властями, и призыв не платить налоги стал бы поводом для обвинения в сепаратизме. Так же, как и простое подтверждение необходимости уплаты подати кесарю было бы расценено как предательство национальных интересов. И ответом была такая вот обоюдоострая формулировка, дающая нам ориентир на цели духовной жизни как самые главные. Поэтому политика в чистом виде для нас постольку поскольку, а настоящая жизнь в Боге.

Меня, например, мои прихожане еще ни разу не спрашивали: «За кого вы, батюшка, благословите голосовать на выборах?» Я также точно знаю, что меня не поймут, если я буду на проповеди проводить политическую агитацию. Но и здесь есть некие исключения. Например, если закон о ювенальной юстиции будет принят в таких же формулировках, как на Западе, или законодательно обяжут отказаться от понятий «папа» и «мама», заменив их на «родитель № 1» и «родитель № 2», то замалчивать это будет нельзя.

Кстати, не только по вопросу ювенальной юстиции, но и по многим другим моментам Церковь очень часто не просто имеет свою позицию, но и серьезно критикует государственную власть.

ВЗГЛЯД: Но патриарх ведь поддерживает Путина. Или это совсем исключение?

Д. Ф.: Поддержал, но каким образом? Во-первых, это было сделано достаточно сухо, без дифирамбов. Святейший патриарх никого не связывал своим благословением и тем более не объявлял, что человек, не поддержавший Путина, оказывается вне Церкви. Во-вторых, речь шла о том, что Церковь чувствует себя сейчас весьма свободной благодаря мудрой политике руководства страны. Это ведь объективный факт, у РПЦ сейчас такая свобода самоорганизации, какой не было в истории русского православия.

Ну и, в-третьих, глядя на современное оппозиционное движение, нельзя не заметить, что иногда прямо, а иногда косвенно оно призывает к «оранжевой революции». Будем искренни, за редким исключением лидеры несистемной оппозиции занимаются раскачиванием лодки, в том числе и допуская не просто антиклерикальные, но и оскорбительные по отношению к верующим высказывания. Я думаю, что, если бы патриарх и промолчал, его все равно не оставили бы в покое, например, пеняя, что он не служит молебен о ниспослании успехов славному «оранжевому» делу.

Можно еще «в-четвертых» сказать: мы не католики, для которых голос папы равен и даже выше голоса Церкви. В православии же, где важен принцип соборности, выражения типа «Церковь говорит», «Церковь поддержала» в полной мере корректно сочетаются лишь с соборными церковными определениями или хотя бы постановлениями Синода.

Страницы: 1 2 3

• 

  Сретение Господне

  
  Сретение Господне

  Сретение Господа нашего Иисуса Христа