Мать заболела... Этот "тополиный пух " только в песне красивый, а у нее всегда вызывает аллергию со всеми вытекающими в прямом и переносном смысле , последствиями. Сидит, жалкая такая - глазки красненькие, носик растертый, жалуется всем "Кости ломит, суставы выкручивает...". Кароче , так несколько дней. И тут, захожу я на кухню, а маман с трубочкой вдыхает белую дорожку очееень похожую на геру...прям как в кино! Ага! Я, чтоб типа не мешать, с кухни ретировалась, а сама разволновалась так! Вспомнила ее слова - про "ломит", "выкручивает", и совсем по-другому это все зазвучало... Через несколько минут выходит наша мать в коридор, веселенькая, - глазки блестят, и, вроде, насморка уже нету.... "Точно!", думаю, "Оно..." Жалко ее мне стало, прям до слез! И, главное, спросить не знаю как! Еще по-шее получу... Стала ждать домашних - семейный совет собирать... Вечером за ужином, мама снова жаловаться стала. И как свою пластнку завела про "Кости весь день ломило" и "суставы выкручивало" - я всем страшные рожи корчить стала и подмигивать, типа - "Вооот, сами все видите и слышите!". И тут В****(мам) продолжает. "С носа, простите за подробности, льется! И я тут мамин рецепт вспомнила, она мне, давным-давно, когда я еще маленькой была, стрептоцид в порошок растирала, и в нос немного сыпала. После этого насморк стразу ж проходил. Я давай пробовать, извертелась, вся уже в этом стрептоциде, никак нормально не могу этот порошок засыпать, и тут вспомнила, как наркоши дорожку вдыхают - О!, точно, самое оно....!"

Думаю, она так и не поняла, чего после этих слов мы все так ржали, что соседи по батареям гамселити начали! (с)

У нас тутачки майже флешмоб організувався  Так всім у носі крутять літні "пахучки" у маршрутках і взагалі у місцях скупчення людей.

І от згадалась мені давня розповідь мого батька:

        Якийсь час він працював на залізниці механіком рефрежираторних вагонів. Це було ще за часів СРСР і вони супроводжували вантажі по всьому Союзу. Їхати на зміну приходилось у пасажирських поїздах. От одного разу вони їхали кудись через Середню Азію, серед літа і жари і подорож їх повинна була тривати біля 6 суток. Перші двоє суток було все нормально, а на треті сутки стало щось воняти, вонявка доносилась з відкритого вікна і особливо коли поїзд набирав швидкість або у вікно дув вітер. Вони з напарником все не могли зрозуміти що ж воно таке, що аж очі виїдає    Запашок був як від протухлого і давно залежаного м"яска. Стали про це говорити в своєму купе, а чоловік, який з ними їхав став казати, що йому нічого не воняє, але там через три купе сидить казашка з трьома дітьми от від них і йде неприємний запах. Мов би то ці казахи такі неряхи, вонючки і не миються місяцями, от від них тільки і може так воняти. Батько з напарником, проходячи мимо того купе стали принюхуватись, щоб дізнатись чи це так, але нічого вонючого там не чули, бо там була нормальна жіночка і чистенькі діти. Коли поїзд зупинявся вонь трохи затихала.

      На 4-ті сутки батко вирішив визирнути у вікно і побачив там якусь сітку, а  в ній згорток у газеті.

Та сітка була причеплена біля вікна. Він так і здогадався, що той сморід іде від неї. Пішов до провідника (маленького чоловічка казаха) і став казати, що там висить якась сітка і схоже, що від неї йде неприємний запах. А провідник каже, що то сітка вашого сусіда по купе Він коли сідав у поїзд чипляв там її. Батько порозмовляв з провідником і просив його якось допомогти з цією проблемою. Маленький чоловічок хитро посміхнувся і пообіцяв щось придумати. 

   Як завжди влітку люди, змучені вагонною жарою, виходять на зупинках, щоб подихати свіжим повітрям на пероні. І на одній із зупинок сусід по купе побіг десь у вокзал, а провідник хитренько виглянувши йому у слід, вийшов з якимось крючком і став нібито перевіряти колеса, стукаючи по ним. Дійшовши до зловонної сітки він озирнувся, подивився по сторонам, швиденько зачепив крючком сітку і гарненько розкрутивши її зашвиргонув її через потяг Батько з напарником, бачивши весь цей спектакль у вікно попадали зо сміху. Провідник їм підморгнув і пішов далі постукуючи по колесам. 

      Пасажири всі всілись і потяг почав набирати обороти. У вікно вже не доносився "пахучий" запах і сусід почав якось хвилюватись. Потім він визирнув у вікно і побачив, що його сітка зникла. Він підскочив і кудись побіг. Повернувся з провідником і дуже емоційно став розповідати йому, що зникла його сітка. Провідник з уважним виглядом вислуховував скарги і причитання. І каже: Я видел, что на остановке мимо вагона шел мужик с палкой, зацепил палкой сетку и закинул её через вагони. Я на него покричал, а он убежал. Ой, ой, ой я очень вам сочувствую... (казав він із засмученим виглядом) Виходячи з купе, повернувся до батька і його напарника, хитренько підморгнув, крехтнув і пішов.

У сусіда пропав настрій, якщо з початку їх подорожі в нього рот не закривався, він торохтів і торохтів, то тепер він був тихий и сумний. Схоже, що йому було сумно без його пахучки 

  Так от мені іноді здається, що можливо їм подобається їх запах і вони не хочуть його перебивати різними вонючками типу мила, шампуні, антиперсірантів.... Хто його зна? 

Маленькая птичка летела на юг, чтобы перезимовать.

Было так холодно, что она замерзла и упала на землю в большом поле.

Пока она там лежала, корова прошла мимо и покакала на нее.

Лежа в коровьей лепешке, птичка вдруг поняла, как ей тепло.

Коровье дерьмо вернуло ее к жизни!

Птичке вдруг стало так хорошо, что она запела,

чтобы выразить свою радость.

Пробегавшая мимо кошка услышала пение и решила разобраться,

в чем тут дело.

Следуя к источнику звука, кошка нашла птичку,

раскопала ее и съела.

Мораль этой истории такова:

1) не каждый, кто нагадил на Вас, Ваш враг.

2) не каждый, кто достает Вас из дерьма, Ваш друг.

3) если Вы глубоко в дерьме, лучше держать рот закрытым.

Старушка грустила. Ей было уже лет под 80, сама давно стала прабабкой, а тут вот вспомнила свою покойную мать. Я оказалась благодарным слушателем – мне на самом деле было интересно услышать про те времена, когда еще моей собственной мамы не было на этом свете… - Мама была у меня золотая женщина. Высокая, красивая, звали ее царским именем, Ольга. И папа мой был видным женихом, Иван величали. Прожили они вместе более десяти лет, и не ругались ни разу. Помню, начну я со своим мужем ссориться, а мама сокрушается: «Что же за семьи такие теперь! Я за своим Ванечкой прожила – и мысли наперекор ему что сказать не было». Но началась война, и забрали папу на фронт. Осталась мамка со мной, двенадцатилетней, да восьмилетней сестричкой Наденькой. Войну я так хорошо помню, страшно было… Летят самолеты, бомбят, а мы ямку во дворе вырыли да ложимся туда, все лучше, чем в доме сидеть. Однажды совсем близко бомба упала, наш дом весь в осколках был, а у соседей корову убило и женщину. Правду сказать – о корове больше плакали – голод был лютый… Побомбят-побомбят, да улетают. А у меня от страха тогда ноги отнимались. Мамочка сама меня из ямы вытянет – и на себе в дом несет, а я все плачу… Сильная у меня она была. Зимы же военные были – морозные, а топить нечем. Выделят на работе бревно – а на чем вести? Так мама его на плечо взвалит – да с Божьей помощью домой тащит. И по пути не отдыхает – остановишься – уже обратно не встанешь, а идти ой как далеко – не один километр. Придет, уронит его на землю, да так и стоит с одним опущенным плечом, долго стоит, выпрямиться не может… А когда мне уже 14 лет было, папу убило. Я первая об этом узнала, дома сидела - зима, мама в поле толстый бурьян рубила, чтобы хоть чем-то печь топить да согреться. Принесли мне похоронку, я прочла и к ней бежать. И не помню я себя – в чем одета была, что говорила, знаю только - шапку натянуть забыла и простудилась голову сильно, до сих пор болит она у меня… Сильно мать отца любила, так сильно, что и любить сейчас так не могут… Как узнала, что Ванечки ее больше нету, легла лицом к стене и не вставала больше недели, не ела ничего и молчала. А потом, когда она поднялась, смотрим мы с сестренкой – а у мамы-то левая половина головы вся седая. Много лет прошло, стали ей кардиограмму делать и говорят: «Какие два страшных инфаркта вы пережили!» А мы и не знали об этом. Счастливые твои дети – горя не видят. А у нас после эвакуации и вещей-то не было. Ходила мама с другими женщинами, развалины после бомбежек разбирала, когда город уже освобожден был. Но что там найти можно было? Люди тогда небогато жили, да хоть кастрюлю какую или книжку – всему мы радовались. А однажды вернулась она домой с иконою. Вокруг – развалины, кирпичи, куски цемента – а она лежит – невредимая, деревянный каркас и стекло целое, а под ним – в сусальном золоте Богоматерь с Пречистым Младенчиком. Она до сих пор у меня цела, со всем старая стала, хотя уже и тогда мне старинной казалась… Тяжело после войны было одним, без мужчины в доме. А мама женщина привлекательная, вот и стал к ней один парень свататься, и тоже – Иван. Подумала она и согласилась, все полной семьей лучше, и человек хороший был. Да только такая вот судьба несчастливая – сорвался подъемный кран у него на работе и задавило Ваню насмерть. Больше мама никогда замуж не выходила. Пошла я учиться, стала филологом. А мамочка моя всего два класса деревенской школы закончила. Хоть газеты и читала – да писала с ошибками. Вышила однажды мне рушник со словами: «с добрим утрам» , а я, глупая, его взяла да и спрятала, чтобы не стыдиться. Ох, сколько я перед ней виновата! Мама же верующая была, в церковь ходила, а я – учительница. И мне преподавали, что Бога нет – и я преподавала. Да вот только молитву Отче Наш всегда помнила, а как начинается тема, где надо рассказывать детям, что религия – обман, так у меня всегда душа волноваться начинала, и старалась я этого просто избегать. Только вот на каждую Пасху собирали нас, учителей, и в оцепление храмов ставили. Идут дети с мамами, а все чаще – с бабушками, в церковь – а мы их разворачиваем назад – мол, нечего детям там делать. Ох и проклинали нас, но поворачивали назад – боялись, время такое было… Мамочка-мама… Такая жизнь досталась тяжелая, несчастная. А как же она нас, дочек своих, любила и жалела. В самый голод отдала она младшую родственникам в деревню – там не так плохо с едой было, а мы с ней желуди ели, иногда деликатесы приносили нам – жмых подсолнечника, вкусно было... Но болела я от голода сильно, вот так до старости и не оправилась от этой беды. Видит мама – совсем мне плохо стало, взяла тогда она кое-какие вещи из запасов на черный день, и пошла на рынок, обменяла эти вещи на большую кружку молока. Я его выпила все до капельки, может, и спасло меня это.

Да только сколько лет уж прошло, мамы нет давно, и много грехов на моей душе накопилось, но как же стыдно и больно мне от той кружки молока, что я одна выпила, а маме своей ни глоточка не оставила…

Марина Ярославцева Wed, 12 Sep 2007, 09:24

Жил один мужик со своей женой и дочкой. Прожили в браке 10 лет  Он был здоровый, все, хорошо зарабатывал, а тут БАЦ - инсульт! Тока того в больницу положили а жена по юристам развод оформалять. Потом за дочку и съехала побыстрому. Потом нашла там какого-то фраера вышла за него по-быстрому.А мать после выписки сына дома одна его на себе тягает переодевает одна ухаживает в общем. Вот такая вот - любовь.

Источник-roizman.livejournal.com Пишет Евгений Владимирович Ройзман,человек сложной судьбы.Бывший заключенный,который решил бороться с наркотиками в своём родном Екатеринбурге.Он организовал общественный фонд "Город без наркотиков",с помощью которого не только лечит людей,но и участвует вместе с милицией в поимке наркоторговцев.

Ты спрашиваешь - откуда берется гашиш? Ну так я тебе расскажу.И,уж прости дружок,покажу.

Заказал это говно в Екатеринбург ошский узбек,и обученный бишкекский киргиз проглотил 186 капсул и повёз.Ну натуральный ишак.Только не простой,а дипломированный.Это у него была уже третья ходка,и ему обещали приплачивать за квалификацию.Договаривались на берегу по 500$ за ходку,но больше 150$ ни разу не дали.Обещали расчитаться в следующий раз полностью.

Но не вышло.Киргиза задержали.Заказчика,узбека,задержали тоже.

Когда киргиза привезли промывать,он вёл себя с большим достоинством,типа:"Уйди.Я сам!"  И сел на тазик. Все ждут.  Часы тикают.  Процесс не идёт.  Но тут, могучая медсестра,простая русская девушка,которой надоело ждать,скомандовала:"ВСЁ. Хорош. Быстро на кушетку!" И процесс пошел. А в конце,для пущей уверенности,девушка вставила ему шланик,и литровым шприцем закачала ему туда какую-то волшебную жидкость. Киргиз забеспокоился...И в этот момент,медсестра быстрой девичьей рукой,с истошным криком :"БЕРЕГИСЬ!!" выдернула шланик и отскочила в сторонку. И ВОВРЕМЯ!!

Что тут началось!!!......

Из всего этого курьер намыл бы больше килограмма гашиша!

Представляешь сколько говнокуров бы осчастливил??!

Ты спросил - откуда берётся гашиш? Я тебе рассказал.

Обрати внимание,ты уже не спрашиваешь,почему любителей дунуть называют говнокурами.

Луи Пастер


Исследования Луи Пастера спонсировал один пивной завод. Они же оплатили
ему и билет на международный конгресс. Когда на конгрессе Пастеру дали
слово, он первым делом принялся развешивать на сцене рекламные плакаты с
пивом. А начал свое выступление словами, что это пиво – лучшее. И лишь
потом перешел к делу.
Как-то раз Луи Пастер чуть было не стал
участником дуэли. Знаменитый врач исследовал культуру бактерии оспы.
Неожиданно к нему явился незнакомец и представился секундантом вельможи,
которому показалось, будто ученый оскорбил его. Вельможа требовал
удовлетворения. Пастер выслушал посланца и сказал: «Раз меня вызывают, я
имею право выбрать оружие. Вот две колбы: в одной бактерии оспы, в
другой – чистая вода. Если человек, приславший вас, согласится выпить
одну из них на выбор, я выпью другую». Дуэль не состоялась.


Михаил Булгаков

До того как посвятить себя литературе, известный писатель работал
врачом. В 1916 году всех студентов медицинского университета, где учился
Булгаков, распределили по земским больницам. Михаил Афанасьевич и его
жена Татьяна оказались в Смоленске. В первую же ночь привезли роженицу,
ее разгоряченный муж угрожал молодому растерянному доктору пистолетом и
кричал: «Если она умрет, убью!» Роды принимали вместе: жена зачитывала
из учебника по гинекологии нужную страницу, а Булгаков старался точно
следовать книжным инструкциям. К счастью, обошлось.


Авиценна

Когда Авиценне исполнилось 17, слава о нем, как о враче, уже была
настолько велика, что юношу пригласили лечить заболевшего бухарского
эмира. Узнав об этом, многие не верили своим ушам: «Даже если этот
выскочка хорошо лечит простых людей, это ничего не значит. У
простолюдинов и болезни простые, а великий эмир непременно должен
страдать каким-нибудь великим недугом!» – шептались городские сплетницы.
Но так или иначе, благодаря действиям молодого врача, эмир быстро пошел
на поправку. Когда же правитель спросил, какую награду Авиценна просит
за свои услуги, юноша ответил, что ему не нужно ничего, кроме разрешения
пользоваться уникальной библиотекой эмира.
Спустя несколько лет во
время уличных беспорядков огромная библиотека эмира сгорела – в ту пору в
Бухаре было неспокойно, народ был недоволен властью, в городе день ото
дня случались волнения. Но, как ни странно, в поджоге библиотеки
обвинили молодого врача – говорили, что Авиценна хотел, чтобы никто не
прочел древние книги и не стал столь же мудрым.


Теофраст Парацельс

Средневековый врач Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм
отличался большим тщеславием. Он считал себя великим целителем и
знатоком медицины, а потому взял себе псевдоним Парацельс, что означает
«равный Цельсу». Античного философа и врача Авла Цельса Теофраст
Гогенгейм считал чуть ли не единственным человеком, сведущим в медицине.
Авторитет остальных своих коллег Парацельс не признавал. Он
демонстративно топтал ногами труды Авиценны и Гиппократа, приговаривая
при этом: «Мои башмаки смыслят в медицине больше, чем эти врачи».
Он
восстал против повсеместно применявшегося в Средние века варварского
способа прижигания ран – заливания их кипящим бальзамом, настаивая на
наложении чистой повязки, для того чтобы раны были «предохранены от
внешних врагов».
Парацельс первым додумался поставить химию на службу
медицины и начал лечить больных при помощи препаратов железа, свинца и
ртути (последнюю он небезуспешно использовал для лечения сифилиса).


Николай Склифосовский

Всю свою жизнь он бросал вызов смерти и почти всегда выигрывал эту
схватку. Но оказался совершенно бессильным перед личной трагедией.
Единственный сын покончил жизнь самоубийством. Вступивший в
террористическую организацию незадолго до Октябрьской революции, сын
Владимир застрелился, чтобы спасти полтавского губернатора, в отношении
которого он должен был исполнить смертный приговор. Юноша не мог убить
человека, с которым дружила его семья.
В 1919-м, спустя 15 лет после
смерти Склифосовского, казаки пробольшевистского отряда зверски убили
жену Николая Васильевича и его старшую дочь. От расправы их не спас даже
документ, подписанный Лениным, в котором говорилось, что на семью
известного хирурга репрессии не распространяются.
От советской власти
пострадала даже могила знаменитого врача. С конца 40-х годов, когда
власти Яковцов, где похоронен знаменитый врач, устанавливали чугунные
плиты на могилах солдат, похороненных в парке Славы, такую же плиту
заодно положили на могилу Склифосовского. С тех пор на ней красовалась
звезда, как на могилах воинов.
Лишь в 70-х поставили памятник, на
котором высечены слова известного голландского врача Ван Тюльпа «Светя
другим – сгораю сам».


Гиппократ

Отец медицины считал жир источником любой болезни. Поэтому в первую
очередь рекомендовал всем пациентам без исключения голодную диету.
Пациентов с заболеваниями легких великий целитель отправлял к подножию
Везувия, где они дышали «особым» воздухом.А любимым растением Гиппократа
было алоэ. Он всерьез полагал, что необходимо завоевать Индийский
остров Сокотра, чтобы завладеть плантациями алоэ, которое разводили
местные жители.


Зигмунд Фрейд

За основателем психоанализа числится немало странностей. Фрейд панически
боялся числа 62. Он отказывался резервировать номер в отеле с более чем
62-мя комнатами из-за боязни нечаянно получить комнату с номером 62.
Он
употреблял кокаин, как и многие его современники.
У Фрейда не было
никакого слуха и таланта в музыке. Из-за этого он возненавидел музыку
настолько, что даже избегал рестораны с живым оркестром. На почве
неприязни к музыке Фрейд заставил выкинуть пианино своей младшей сестры,
на котором она училась играть, поставив ультиматум: «Либо я, либо
пианино».
Фрейд был эгоистичным по своей натуре и требовал
безраздельной любви от своей жены. Еще до их женитьбы он неоднократно
настаивал, чтобы она порвала любые отношения со своей семьей, а иначе
они расстанутся. Его жена в конце концов пошла на уступки и практически
перестала общаться со своими родственниками.
«Фирменный» способ
общения с пациентами, когда больной лежит на кушетке, а врач сидит
позади него, доктор Фрейд придумал, потому что боялся смотреть людям в
глаза.

Случай в метро, или история о мальчике, которому трудно будет стать мужчиной

Вошла в вагон метро. Молодой человек встал и уступил мне место. Поблагодарила, села, достала книгу. Порадовалась, что есть воспитанные молодые люди. Погрустила, что достигла возраста, когда мне место уступают. Еду, читаю…

- Я хочу сесть, - услышала голос, но взгляд от книги не оторвала.

- Я хочу сесть, - уже более настойчиво и с раздражением произнес тот же голос.

Решила посмотреть, кто же так сильно хочет сесть. Рядом со мной стоял мальчик лет десяти. Сколько разных эмоций увидела на его лице: и раздражение, и недовольство, и удивление…

Поняла, что его слова обращены ко мне. Удивилась, искренне не понимая, почему именно ко мне обращается этот мальчик и почему вообще требует усадить его.

Рядом сидела молодая женщина, которая после третьей фразы про «хочу сесть» встала и уступила место мальчику. Здоровенькому мальчику, без явных признаков серьезного недуга.

- Бабушка, бабушка! Не волнуйся. Я сел, - радостно прокричал мальчик.

Перевела взгляд на бабушку. Держась за поручень, у двери стояла немолодая женщина, которой далеко за шестьдесят.

- Я вижу, я рада, - ответила бабушка.

А вот мне стало грустно. Я видела женщину, хорошо и со вкусом одетую, явно прочитавшую много книг и не только из школьной программы, о которой могла бы сказать, что она настоящая интеллигентка, если бы не эта ситуация. Потому что убеждена, что по-настоящему интеллигентный человек не мог допускать такого отношения к женщине, да и к самой себе тоже.

И стало мне не только грустно, но и даже страшно от того, что может делать слепая любовь бабушки. На почве именно этой любви взрастают эгоисты, хамы, потребленцы… Такая любовь бабушки не дает этому мальчику стать мужчиной. Потому что родиться мальчиком – это только начало пути к тому, чтобы стать мужчиной. И как жаль, что именно родные и близкие люди своей безответственной любовью мешают пройти путь от мальчика к настоящему мужчине.

А потом мы спрашиваем: Где настоящие мужчины? Почему их так мало? Их убивает вот такая «любовь»….Любовь мам, бабушек… Которые, вероятно, забыли о том, что прежде всего они – женщины….

Напишу еще об одном наблюдении: в метро мне уступают место молодые люди совсем не славянской внешности... Видимо, там, в других странах и регионах еще не отучили мужчин с уважением относиться к женщине ....

Давно це було. Одні з самих райдужних й світлих днів життя.

Знаю, мій бувший хлопець періодично читає цей мій блог, передивляється фото в альбомі й деколи нагадує про себе простим коротким повідомленням.

Між мною і ним була колись давно любов, але то не було кохання. Він навчав дорослішати, навчав сексу, а я думала, що зі мною щось не так. Бо не було ніякої альтернативи щоби порівняти. Ті стосунки були як дуже міцна дружня любов, як любов сестри до брата – голову будь-кому були готові відірвати одне за одного – але ніби сповнені якогось гидкого інцесту. Хоча ми зовсім не родичі, але відчуття були завжди саме такі.

---

То був прекрасний ранок у Львові. Ще один чудовий день одного чудового моменту життя. Пригоди завжди нас із ним переслідували, а часто ми й самі їх для себе створювали. Я навчалася на другому курсі в інституті. В нас саме була практика. Вона полягала у зобов’язанні намалювати безліч етюдів. Ми мали намалювати багато замальовок архітектури, тварин, людей, природи, тощо. Однокурсники як каченята за гускою ходили за професором Києвом мальовничими місцями, насолоджувались спекотним літом й малювали за мольбертами. Та моя постійно заклопотана ідеями голова породила геніальне рішення – приєднатися до відрядження свого хлопця, подорожувати різними містами його програми із ним, і паралельно виконувати свої завдання – малювати етюди. Тієї сесії в мене були кращі замальовки накидані похапцем у різних частинах західної України. Дивовижний костел, собор під час реставрації, нікому не відома церква якогось села, тощо.

Мого хлопця така компанія зробила ще щасливішим, бо тільки й мріяв скрізь бути разом плече до плеча наче ті папуги-нерозлучники. Прив’язаність часто нагадувала кошенят, які туляться одне до одного.

 

Коли хотіли – спали в різних готелях. Але того разу до готелю не хотілося. Всю ніч гуляли Львовом, балували себе смачненьким у різних ресторанчиках й кав'ярнях, а на світанку я попросила припаркуватися біля костьолу недалеко від вокзалу аби малювати.

 

Нашу новеньку сріблясту машинку було припарковано навпроти костьолу. Він розклав на повну собі крісло й вирішив поспати, сховавшись за дуже затемненими вікнами. Я ж собі примостилася поперек сидіння що біля водія зі своїм етюдом. Техніку завчасно обрала – пастель. Добре, що перед нами суворо не ставилося вимоги чим створювати свої етюди, тож було дуже зручно малювати практично на ходу.

 

Пам’ятаю було дуже не зручно сидіти упоперек крісла, виставивши загорілі ноги на асфальт вулиці. Та мій невеликий зріст був на руку, терпіла й малювала. З наших динаміків грала гучно якась музика в стилі метал, бо йому подобалося спати саме так.

Метал, величний костьол, загорілі ноги виставлені з модненького сріблястого авто, коротка зелена сукенка у білий горошок з мереживними оборками, етюд пастеллю – все в комплексі картинка дуже дивна. А на дивне чіпляється дивне.

 

Якийсь величезний джип загальмував гучно посеред дороги вкритої старовинною бруківкою і став як вкопаний трохи подалі збоку біля мене. Я малюю, а він так й стоїть посеред дороги. Йому вже й сигналили, й об’їжджали зі сварками – а людині байдуже. Стала собі посеред дороги й милується дивною картинкою.

Стало моторошно. Відчувала пильне спостереження й очікування будь-якої зачіпки аби почати розмову. Але мені було не до того, мій хлопець міцно спав і йому необхідно було виспатись. Вирішила ігнорувати. Людина все стояла посеред дороги, спостерігала той ігнор і не могла подолати мур того ігнору аби бодай щось сказати.

До однієї дивної ситуації приєдналася друга ще дивніша.

Спочатку було смішно. Але коли людина пів години стояла посеред дороги й мовчки терпіла як її сварять інші водії і об’їжджають – стало вже не смішно. Крадькома помітила у його відкрите вікно, що людина в машині одна, - за кермом якийсь чоловік. Але було страшно навіть видати свої кілька поглядів – від такої дивної людини можна було очікувати чого завгодно.

 

Я малюю – чорний вилискуючий на сонці величезний джип стоїть. Я малюю – а він все стоїть.

В уяві вже вимальовувались страшні картини про маніяків, і починали складатися плани втечі: ось я домальовую, мій хлопець прокидається, ми швиденько зачиняємо двері, заводимо машину, та зі скавчанням шин рвемо з місця, а потім погоня заплутаними вулицями Львова, й лишається тільки сподіватися, що знання Львова моїм хлопцем переможуть над перевагами двигуна того джипу. Але це тільки в уяві. Насправді ж я не знала як пояснити хлопцеві, щоб він швидко прокидався й тікав звідти.

Зараз смішно й згадувати. Може людина була нормальна й сором’язлива, і насправді стояла й цілу годину вигадувала як же ж познайомитись.

 

Десь через годину, мій хлопець прокинувся, підняв своє крісло, вийшов на вулицю, почав позіхати й випростовуватись.

 

Щойно водій джипу побачив, що я не сама – з силою рвонув з місця. Гнав на повну так, ніби за ним хтось женеться. Мабуть то було роздратування. А може й відчай. А може гординя, що його такого всього крутого не захотіли помічати.

 

Я зітхнула з полегшенням – проблема видалилася сама по собі.

 

Етюд був готовий, пастелі й аркуші складені.

 

Подорож продовжилася.