Сегодня в Украине уничтожается экономика, народ становится нищим

– Сергей Алексеевич, добрый вечер. Спасибо, что пришли.

– Добрый вечер.

– Уже много лет вы неизменно остаетесь в первой десятке самых богатых людей Украины и в пятисотке самых богатых людей мира. Скажите: как становятся миллиардерами?

– Прежде всего нужно ответить на вопрос: как быть человеком? И для чего вообще человек пришел в этот мир? Для того, чтобы проедать и стяжать? Или для того, чтобы созидать и создавать вокруг себя красоту? Очень важный вопрос: зачем ты это делаешь? Только после ответа на него можно понимать, чего ты достиг. Ну а если говорить о капитализации… В целом – это капитализация тех компаний, которые я создал, практически с нуля, и никто в это не верил… Сначала я работал на заводе "Азовсталь", который стал лучшим заводом в Советском Союзе, первым тогда пробил дорогу в Европу и в Америку, поставляя металл. И создал отличную команду, которая состоит из очень успешных людей – практически 70% из них сегодня занимают ключевые позиции по всему миру, стали собственниками бизнеса.

Я всегда считал, что залог успеха – это колоссальный труд, правильная стратегия, умение подбирать команду, которая работает за идею. Вот тогда ты можешь добиться очень многого, и твоя компания может стоить больших денег. Если же человек ставит перед собой задачу стать миллионером или мультимиллиардером, это редко получается. Но если ты не занимаешься политической коррупцией, если не воруешь у государства и достигаешь цели только благодаря своим мозгам, своей репутации – успех приходит как следствие.

– У вас, в отличие от многих ваших коллег-миллиардеров, нет за спиной бандитского прошлого, крови и трупов, чем нередко грешит биография очень богатых людей…

– (Смеется). В прошлом я не участвовал в политике, мои интересы не лоббировали депутаты, у меня не было собственных средств массовой информации, телевидения. Мой успех – это успех репутации, которую я зарабатывал всю жизнь. Именно репутация позволила мне получить огромное количество денег с Запада, от Всемирного банка, от IFC – это самая строгая финансовая институция мира, которая дала мне 700 миллионов "длинных" и самых "дешевых" денег и в Украине, и в России. Они видели, что я созидаю, строю новые заводы, новые районы в городах…

Сейчас стоит вопрос: а что же дальше мы должны делать, что мы должны строить? Вопрос очень важный – особенно когда в украинском обществе и в украинской политике наблюдается такое колоссальное разочарование…

– Вы сказали, что в результате войны на Донбассе потеряли практически весь свой бизнес. Тем не менее, вы до сих пор – миллиардер? Сколько вы сегодня стоите?

Далее

Йеменская армия снова отличилась.

НА ВОЙНЕ главное не быть первым. Тот, кто погибает первым, дает команду остальным: «Началось». Узнать, что в тебя стреляют можно только тогда, когда в тебя стрелять начали. Собственно, все, кто выживает на войне, выживают потому, что первым стал кто-то другой.
Чтобы не быть первым, главное, не выделяться. Из общей массы непременно будет выбран самый заметный…
На войне часто говорят, что человек чувствует свою смерть. Это правда. Даже не чувствует, скорее, кличет. Когда человек ломается, устает жить в земле и воде, в холоде и постоянном нервном напряжении, когда его телом овладевает страх — это притупляет инстинкты. Лишает психологической силы, отчего уходит сила физическая. Проводимость нервов и реакция мозга снижаются. Теряются те самые наносекунды, которые только и позволяют выживать.
Такой человек начинает делать не то, что должен. Он понимает, что в нем что-то не так и от этого ломается еще больше. Все время находится в каком-то полусонном состоянии, перестает думать, не вылезает из апатии или страха, нереальности существования — и уже принимает свою гибель как единственный из вариантов. И больше его уже ничто не интересует.
От такого человека за версту несет смертью. Все знают, что он умрет. Но сделать никто ничего не может.
Такое состояние очень заразно. Депрессия — довольно частая причина гибели. Как только перестаешь бриться, кладешь начало всей этой цепочке. Втягиваешь в нее остальных. Страх, неуверенность в себе, внутреннее расстройство — это эпидемия. Поэтому я своих всегда заставлял натираться по утрам снегом и чистить зубы. Даже тумаками.
Не знаю, что тут первично, а что вторично: то ли действительно это ощущение истечения своего времени порождает усталость, то ли наоборот — усталость, сломленность войной сокращает срок. Игорь свою смерть чувствовал, но сломлен не был. Погиб. Я тоже не был сломлен, но день, когда меня должно было убить, знаю совершенно точно. Вместо меня умер мой отец. Мишка Кокшаров сломался и погиб. Романыч сломался напрочь, но остался жить.
Но видел я и других людей — которые ни черта не чувствовали и ни черта не подозревали, и все равно были убиты.

В ОТЛИЧИЕ от нас, легкомысленных, Муха никогда не снимал бронежилета. Верил — спасет, если что. Спал в нем, ел и ходил на дальняк. Его нацеленность на жизнь была велика, он знал, что переживет эту войну и все у него будет в порядке. Был разговорчив и довольно весел. Война не сломала его ни на дюйм, хотя он и тяготился ею.
Он встал и пошел от одного дома к другому. Десять метров. В бронежилете, из которого не вытащил ни одной пластины.
Снайпер попал в него сбоку. Пуля вошла слева, между передней и задней секциями броника, и вышла справа. На выходе вырвала кусок размером с кулак. Славка говорил, что видел, как вмялся бушлат от удара на одной стороне и выпучился на другой.
Он упал без звука. Сознание потерял сразу. Жил еще сорок минут, но пока искали дымовые шашки, пока пытались подавить снайпера, пока вытащили его — каких-то пять метров, — пока бинтовали, он умер.
Бинтовал Славка: «Слева маленькая дырочка такая, а перевернул на другую сторону, а там бинтовать нечего, рука аж провалилась».

МУХА не был первым, кто погиб в батальоне. Люди гибли и до него. Но он был первым, кто погиб… по-настоящему, что ли. Смерть предыдущих не оставляла ощущения работающей машины убийства, люди гибли либо по глупости, либо от слабости, либо от случая. Это было закономерно.
Муха же был убит. Не погиб, а именно убит. Целенаправленно, чужой волей. Желанием другого человека.
Его смерть зацепила всех в батальоне. То, что первыми погибают самые лучшие — литературщина. Погибают все подряд. Но в этом случае получилось именно так. Если из нас и был тот, кто должен был выжить, — так это Муха.
Это-то несоответствие и клинило мозги всему батальону. Ну почему, почему именно он? Даже если он и должен был умереть — то только не так!
Если бы им поговорить… Если бы нам всем сначала поговорить…
Но, опять же, именно это несоответствие и показало нам, что игры кончились. И началась война. Настоящая. С противостоянием чужой воли и силы. Никто не будет спрашивать тебя, хороший ты или плохой. По ошибке здесь или целенаправленно. Хочешь или не хочешь. Врагов не выбирают. А все остальное не имеет значения…

ПОЧЕМУ тот снайпер выстрелил именно в него?
На всех войнах есть уникальная порода людей не от мира сего. Смотришь на такого человека и не понимаешь, как он тут оказался. Настолько нелепым, противоестественным выглядит само его пребывание. Таких надо отбирать специально и отправлять как можно дальше от войны с пожизненным белым билетом до седьмого колена. Потому что они — генофонд нации. Лучшее, что в нас есть.
Кто несет ответственность за эту дыру в нашем будущем, которая не будет восстановлена уже никогда, потому что ее вырвало вместе с Мухиной печенью во дворе двухэтажного дома частного сектора города Грозного?
Для меня именно его смерть олицетворяет всю преступность войны больше, чем десятки других, пришедших в бою.

МУХУ убили в январе. Раньше мне казалось, что дату его смерти я буду помнить всегда, но время и вправду лечит, и люди, бывшие главными в моей жизни, бывшие самой жизнью, все больше и больше отодвигаются в темноту, туда, где мы встретимся, конечно же, но потом. Пока же они оставляют меня на время в покое, давая возможность жить.
Вероятно, это случилось десятого января. Во всяком случае так написано в моих набросках в солдатском блокноте, вырезанном из толстой тетради, которые я начал делать сразу после войны: «Штурм начался 17-го. Эту дату я запомнил хорошо. Потому что 10-го убили Муху, а штурм начался через неделю». Скорее всего так оно и есть.
Как-то слишком выспренно у меня получилось написать о нем. Муха был проще. Понятнее. Прямее. Возможно, все это мои фантазии. Возможно, я просто хотел бы видеть его таким, а он был другой. Но я думаю, что понял его внутренний мир. Люди не могли выразить это словами — даже в богатом русском языке все равно слишком мало слов, чтобы отобразить все нюансы. Но я видел их глаза и думаю, что понял все правильно.
Как бы там ни было, я просто хочу, чтобы вы знали, что был такой парень — Муха. Который не хотел войны, но был убит на ней первым.
Я не знаю, что сообщили матери о его смерти, но все же напишу его фамилию.
Его фамилия была Мухтаров.
Имени я никогда не знал.

Незабвенной 53-й мотопехотной бригаде, туды ее в качель, посвящается

 

РАГНАРЕК СЕГОДНЯ,

или

АЛЕЕТ ВОСТОК

 

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО

Эта книга – не скучное перечисление фактов, не злобное искажение действительности. Она есть квинтэссенция стёба, на грани фола, причем все изложенное является самой настоящей правдой. Это книга о похождениях скандинавского бога Локи, отправленного Одином разобраться в Срединном мире, Мидгарде, с неожиданно начавшимся Рагнарёком, Битвой богов, где Локи должен бы играть роль противника асов и всего прогрессивного (если судить по предсказанию колдуньи-вёльвы). Однако что-то пошло не так, что-то пробздело в Девяти мирах Иггдрасиля, и потому Рагнарёк подкрался незаметно, как писец или как зима для жилищно-коммунального хозяйства.

[ Читать дальше ]

0.3.1.37. «Шаровик».

В падло писать, в падло читать,
В падло лежать, в падло играть;
В падло мне пить, в падло мне петь,
В падло мне жить, в падло мне жечь.

В падло мне было играть в баскетбол,
В падло мне было базарить с тобой;
Также мне в пало играть в волейбол,
Я уж «молчу» про «вонючий» футбол.

Кстати, мне в падло смотреть на часы
И вспоминать, – что мне делать сейчас;
Мне также в падло готовить еду,
Лучше уж с голода сдохну – помру.

А убедить меня в нужности дел
Смог бы Серёга, но он «похудел».
Кстати, не видел его я давно,
Так как мне в падло, но не всё равно.

«Вяжут меня» и вопросы дают –
Я забиваю, – пускай достают,
Ведь я ленивый, как жирный баран,
Мне даже в падло наполнить карман.

Еле по еле, чуть-чуть по чуть-чуть,
Я, извиваясь, хотел вдруг нырнуть.
Но, ощутив, что мне хочется спать, –
Я за подушку готов был стрелять.

Как-то девчонку я встретил одну
И прошептал ей тихонько: «Люблю».
Но вдруг от этих пяти аж всех букв,
Мне стало в падло и я стал – «барсук».

Много я сплю и много лежу,
Мало я вижу и мало хожу.
Лишь иногда я встаю, чтоб поесть,
Ну, или в ванной подолгу лежу.

Как-то уж в гости хотел я пойти,
Скучно конечно, но в падло идти.
Тут, как на счастье пришёл ко мне друг,
Но открыть было в падло и я заснул быстро вдруг.

Вот так я шарился целых 7 дней,
Когда предо мною «явился» олень.
Я испугался и думал – свихнусь,
Но мне было в падло и я принял душ.

Дальше пошли те же самые дни:
Я лежал в спальни и видел огни.
Там за окном кричали: «Беги,
Так как на город напали враги.

Хоть я и понял, что это война
И у меня не болела нога,
Я, всё же, с места не сдвинул ноги,
Мне было в падло, хоть волком кричи.

Я потихоньку, вдруг, вспомнил года,
Когда я бегал туда и сюда.
И тут я понял, что это беда,
Но было в падло менять мне места.

И вдруг услышал я взрыв тут и там,
Сильно ударил по моим он мозгам,
Что-то инстинкт стал мне сильно кричать,
Но мне было в падло, решил я молчать.

Но всё продолжалось: стреляли в окно,
Потом умудрялись глазеть мне в лицо,
Потом приказали мне быстренько встать.
Но мне было в падло: я хотел спать…