Jesus is on the mainline
         Ісус на зв'язку
(Traditional)

I know Jesus is on that mainline
        Я знаю, Ісус на зв'язку,
Tell Him what you want
        скажи Йому, чого ти хочеш (тричі)

Call Him up and tell Him what you want
        Подзвони до Нього і скажи, чого ти хочеш.

Well, the line ain`t never busy
        Цей номер ніколи не буває зайнятий,
Tell Him what you want
        скажи Йому, чого ти хочеш (тричі)

Keep on calling Him up And tell Him what you want
       Залишайся на зв'язку з Ним і кажи, чого ти хочеш.

Well, if you want His kingdom
       Якщо ти хочеш знайти Його царство,
Tell Him what you want
       скажи Йому, чого ти хочеш (тричі)

Call Him up, call Him up, call Him up, call Him up
        Подзвони до Нього (4)
You can call Him up and tell Him what you want
        Ти можеш подзвонити до Нього і сказати, чого ти хочеш.

Well, if you`re sick and wanna get well
       Якщо ти хворий і хочеш одужати,
Tell Him what you want
        скажи Йому чого ти хочеш (тричі)

Call Him up and tell Him what you want
        Подзвони до Нього і скажи, чого ти хочеш.

And if you`re feeling down and out
        І якщо ти відчуваєш себе знедоленим,
Tell Him what you want
        скажи Йому чого, ти хочеш (тричі)

Call Him up and tell Him what you want
        Подзвони до нього і скажи, чого ти хочеш.

I know Jesus is on that mainline
         Я знаю, Ісус на зв'язку,
Tell Him what you want
         скажи Йому, чого ти хочеш (тричі)

Call Him up, call Him up, call Him up, call Him up
         Подзвони до Нього (4)

Call Him up and tell Him what you want
         Подзвони до Нього і скажи, чого ти хочеш...

Малина: Скажи мне наконец, как тебе могло прийти в голову подобное. Я же не ездил с Атти в Штоккерау, не плавал ночью в Вольфгангзее с Мартином и Атти.
Я: Я всё это вижу совершенно отчётливо, я выписываю это, скажем, к примеру, множество длинных брёвен ,они валятся врассыпную с кузова, все, а я сижу с Атти Альненвилем в салоне легковушки, а те катятся на нас- и мы ничего не можем поделать, ведь вплотную к нашему сзади стоят чередой другие авто, и уже знаю, что меня засыпают кубометры древесины.
Малина: Но ведь мы сидим обое тут, и я снова говорю тебе, что никогда с ним не проезжал Штоккерау.
Я: С чего ты взял, что я было представила себе трассу на Штоккерау? Я же, точно так, вовсе не о Штоккерау говорила, просто в общем о Нижней Австрии помыслилось мне, из-за тёти Марии.
Малина: И впрямь, боюсь, ты спятила.
Я: Не так сильно. И не говорить как (piano, pianissimo) Иван.
Малина: Не говорить как кто?
Я (abbandandosi sotto voce): Люби меня, нет, больше этого, люби меня пуще, люви меня сполна, чтоб тем всё кончилось.
Малина: Ты знаешь обо мне всё? И также- всё обо всех других?
Я (presto alla tedesca): Но нет, не знаю ничего. О других- вовсе ничего! (non troppo vivo) Я просто расписала, разговорилась, о тебе вовсе не хотела говорить, ничего именно о тебе. Ведь ты никогда не боишься, ты не знаешь страха. Мы и впрямь сидим тут, но я боюсь. (con sentimento ed espressione) Если б ты тогда боялся так, я бы тебе ничего подобного не приказала.

Я склонила головку на руку Малины, он ничего не говорит, он не шевелится, но и нежностей моей голове не выказывает. Второй рукой он зажигает себе сигарету. Моя голова уже не на его ладони- и я пытаюсь сидеть прямо чтоб не выдать себя.

Малина: Почему ты снова держишь руки на затылке?
Я: Да, а я думаю, что часто делаю так.
Малина: Эта привычка у тебя появилась после того происшествия?
Я: Да. Да, я уверена, вспомнила. Она- с той поры, и с того времени всё навязчивее. Снова и снова. Мне приходится поддерживать свою голову. Но я стараюсь делать это по возможности незаметно для других. Я ворошу волосы- и ладонью креплю голову. Другие думают, что я особенно чутко вслушиваюсь, это нечто из той оперы, когда ноги скрещивают или подбородок на ладонь.
Малина: Но это может выглядеть как дурная привычка.
Я: Такова моя манера, цепляюсь сама за себя когда не могу за тебя уцепиться.
Малина: Чего ты добилась на протяжении лет после того случая?
Я (legato): Ничего. Вначале ничего. Затем я начала вычёркивать года. Это было самое трудное, ведь во мне была такая неразбериха, сила на то не осталось, я только удаляла прочь проявления собственного несчастия. Поскольку его-то именно я не выследила, пришлось столько улик удалять: аэропорты, шоссе, заведения, магазины, некоторые суды и вина, очень много народу, всевозможные беседы и болтовню. Но в особенности- некую фальшь. Я было совершенно исфальшивилась, мне сунули было в руку фальшивые бумаги, депортировали туда-сюда, затем обязали сидеть рядком и одобрять ладком то, что я прежде никогда не принимала, ради кворума, ради правомочия. Те, совершенно чуждые мне образы мышления, пришлось было мне перенять. Наконец, я стала было совершенной подделкой, известной в таком качестве, возможно, ещё только тебе.
Малина: Чему ты научилась в итоге?
Я (con sordina): Ничему. С этим у меня ничего не вышло.
Малина: Это неправда.
Я (agitato): Но это же правда. Я снова начала ходить, говорить, воспринимать нечто, припоминать прежнее время, то, которе предшествует времени, о которе не желаю помнить. (tempo giusto) И настанет день, когда у нас всё наладится. Собственно, с каких пор мы столь хорошо стои`м вместе?
Малина: Так было всегда, думаю я.
Я (leggeremente): сколь учтиво, мило, любезно с твоей стороны. (quasi una fantasia) Я иногда подумываю, что по-моему, ты по крайней мере каждый день, не менее трёхсот шестидесяти раз в году хоть ощутить страх смерти. Ты мог бы съёжиться услышав звонок, испугаться собственной тени как опасного незнакомца, мимо тебя могла проехать фура с разболтанными брёвнами. Услышав шаги за спиной, ты бы почти погиб. Ты бы читал книгу, а в это время вдруг бы отворилась дверь- и ты, смертельно испугавшись, выронил бы чтиво. А я вот после такого случая не смела было читать книг. Я вот подумала, что ты много сотен раз, нет, тысяч раз умер, и это тебя после сделало столь необычно спокойным. (ben marcato) Сколь же сильно я обманывалась.

Малина хоть и знает, что я с ним охотно выхожу на люди вечерами, не ждёт того, он не бывает озадачен, когда у меня находятся основания отказать, бывает, -из-за порванных чулок, затем, естественно, Иван часто является причиной моей медлительности, ведь он то вообще, то пока не знает, чем займётся вечером, и ещё возникают трудности в выбором заведений, ему не нравятся трескотня и цыганская музыка, он не переносит старовенский шансон, спётный дух и световые вспышки в клубной манере не в его вкусе, он не способен кушать в любой обстановке, как Иван, курит он только изредка, почти всегда- с моего позволения.

Вечерами, когда Малина без меня на людях, знаю я, что он там немногословен. Он будет молчать, прислушиваться, кого-то спровоцирует на речь и каждому оставит ощущение, будто он молвил нечто поумнее остальных реплик, нечто более значимое, чем прочие словеса, ибо Малина возвышает прочих к собственному уровню. Тем не менее, он блюдёт дистанцию, сам будучи нею. Он ни словом не обмолвится о собственном житье, ничего не скажет обо мне, но всё-таки не вызовет подозрения в умалчивании. Да Малина-то действительно ничего не умалчивает, ведь ему, в лучшем смысле, нечего сказать. Он не плетёт за компанию большого текста; в растяжимом полотне всей венской текстоткани суть лишь две дырочки, которые лишь Малина мог сотворить. Ему оттого крайне претят стычки, эскапады, оправдания: в чём, собственно, должен оправдываться Малина?! Он может быть очаровательным, он молвит учтивые, мерцающие фразы, которые не выглядят слишком интимными, ему присуще, пусть -при расставании, некоторое экономное радушие, оно метнётся вдруг наружу, да тут же и спрячется в сердце, ибо сразу за тем Малина повернётся и уйдёт, поспешая, он целует дамам ручки, а если он может им быть полезен, то мигом трогает их за локотки, столь легко, что никто при том ничего не думает, да и не должен подумать. Малина уже отчаливает, люди с удивлением поглядывают на него, ибо не знают они, что с ним, он же не обстоятельно не расскажет им, почему, зачем, с чего это он вдруг. Да и никто не решается спросить его. Чтоб Малину да задели такими вопросами, которыми меня постоянно допекают: "А чем вы будете заняты завтра вечером? Ради Бога, не уходите столь рано! Вам непременно надо ознакомиться с Тем и Этим!" Нет, с Малиной это не пройдёт, у него шапка-невидимка, он почти всегда недосягаем. Я завидую Малине и пытаюсь подражать ему, но у меня это не выходит, я лювлюсь в каждую сеть, всякую эмоцию вплёскиваю, уже с первого часа я рабыня Альды, ни в коем случае не её пациентка, сто`ит только мне узнать, чего недостаёт Альде, как она перебивается, а ещё через полчаса я вынуждена ради Альды для известного господина Крамера, нет, для его дочери, которая уже не жалает иметь дела со своим отцом, искать учитела пения. Не знаю никакого учителя пения, я никогда в них не нуждалась, но понемногу припоминаю, что знаю кого-то, кому точно ведом учитель, он должен знать такового, ибо живу я в одном доме с камерной певицей, хоть вовсе не знакома с нею, но ведь должен найтись способ помочь дочери этого господина Крамера, которому, Альда желает услужить, тем более- его дочери. Что делать? Некий доктор Веллек, один из братьев Веллеков, а именно- тот, из которого ничего не вышло, получил шанс на телевидении, всё зависит лично от него самого, и если я замолвлю словцо, хотя именно я не имею никакого отношения к господами из Австрийского Телевидения, то... Быть мне на Аргентиниерштрассе и замолвить там словечко? Не выживет без меня герр Веллек? Я его последняя соломинка?
Малина говорит: "Ты вовсе не моя последняя надежда. А герр Веллек и без тебя прекрасно управится. Если ему ещё кто-нибудь пособит, то он станет совершенно беспомощным. Ты погубишь его именно своим словцом".

Сегодня у Захера в Голубом баре я жду Малину. Тот долго запаздывает- и наконец является. Мы идём в большой зал, и Малина договаривается с официантом, но затем я внезапно слышку, как говорю: "Нет, я не могу, прошу, не сюда, я не могу присесть за этот стол!" Малина полагает, что столик вполне приятен, он в уголке, ведь я часто отвергаю большие столы, а здесь спина моя окажется в стенной нише, и официант того же мнения, он же знает меня, мне желанно это укромное местечко. Я из последних сил выдыхаю: "Нет, нет! разве ты не видишь?!" Малина спрашивает: "Что тут особенное?" Я поворачиваюсь и медленно ухожу прочь, так, чтоб никого не возбудить, киваю Йорданам, и Альде, которая сидит за большим столом с американскими гостями, а затем- ещё этим людям, которых тоже знаю, да запамятовала, как их звать. Малина спокойно идёт за мною, я замечаю, что он просто следует, и тоже здоровается. А в гардеробе я позволяю ему накинуть мне пальто на плечи, я затравленно смотрю на Малину. Он тихо спрашивает меня: "Что ты увидела?"

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Holding on
          Не здавайтеся!

Автори Brooker / Reid
Виконує Гарі Брукер

Zika nor nama ... hesah!

Through this hourglass
         Стрімко пересипаються піщинки
Sands are running fast
         в цьому пісочному годиннику.
In deserted plains
         На висихлих рівнинах
Kingdoms write their names
         царства вписують свої імена.
On these burning sands
         В цих випалених пустелях
Kingdoms show their hands
         королівства демонструють свою могутність.
In these killing fields
         На цих полях битв
Soldiers show their steel
         солдати виявляють свою відданість.
The men who play the gods of war
         А ось і ті, хто має себе за богів війни,
They stay behind the guarded door
         ці сидять за дверима з охороною.
And hostages who seek release
         А ось заручники, хто жадає визволення,
They're crying out to keep the peace
         вони закликають до збереження миру.

Holding on ... Holding on
        Тримайтеся... Не здавайтеся...
One day we will be free, one day if we're strong
        колись ми станемо вільними, колись... якщо ми сильні.
Holding on ... Holding on
        Тримайтеся... Не здавайтеся...
Through the shadows cast to a brighter day
         Крізь морок вирушайте до світлого дня!

In these fields of stone
        На тих скам'янілих полях
Far away from home
        далеко від батьківщини,
In this vale of tears
       в тій долині сліз
Young men waste their years
         молоді люди марнують свої життя.
The men who play the gods of war
        Ті, хто має себе за богів війни,
They stay behind the guarded door
        ці сидять за дверима з охороною.
Religious leaders teaching hate
        Релігійні вожді сповідують ненависть,
Praise the war and call it fate
        славлять війну і називають це долею.

СЛУХАТИ

Fellow Travellers

             Попутники

Автори:  Метью Фішер, Кіт Рейд

      Виконує Procol Harum

This life is a journey from shadow to shadow

        Це життя - подорож від невідомості до невідомості.

We are all fellow travelers to the end of the day

        І ми всі - попутники до кінця наших днів.

This life is blindness fill it with kindness

        Це життя - невизначеність. Тож наповни його добротою!

Love marks the times as we pass on our way

         Любов відмічає своїми віхами наш життєвий шлях.

All of us needing

        Всі ми потребуємо чогось,

Something to believe in

        у що можна вірити,

To be the best we can

        щоб стати як мога кращими.

This life is a fable from the grave to the cradle

        Те життя - ілюзія. Від могили до колиски.

A slow dance through the dark night

        Повільний дрейф крізь чорну ніч

To the sweet light we crave

        до яскравого світла, яке ми прагнемо побачити.

All of us needing

        Кожен шукає щось,

Something to believe in

        у що можна вірити,

To be the best we can

        щоб стати кращим...

This life is a journey from shadow to shadow

We are all fellow travelers at the end of the day

We are all fellow travelers at the end of the day

слухати

__________14.___________ 
День приходил, день уходил,
Шли годы - я их не считал:
Я, мнилось, память потерял
О переменах на земли.
И люди наконец пришли
Мне волю бедную отдать.
За что и как? О том узнать
И не помыслил я - давно
Считать привык я за одно:
Без цепи ль я, в цепи ль я был,
Я безнадежность полюбил;
И им я холодно внимал,
И равнодушно цепь скидал,
И подземелье стало вдруг
Мне милой кровлей... там все друг,
Все однодомец было мой:
Паук темничный надо мной
Там мирно ткал в моем окне;
За резвой мышью при луне
Я там подсматривать любил;
Я к цепи руку приучил;
И... столь себе неверны мы! -
Когда за дверь своей тюрьмы
На волю я перешагнул -
Я о тюрьме своей вздохнул.

перевод В.А.Жуковского

__________14.___________ 
It might be months, or years, or days— 
  I kept no count, I took no note, 
I had no hope my eyes to raise, 
  And clear them of their dreary mote. 
At last men came to set me free;         370
  I ask’d not why, and reck’d not where, 
It was at length the same to me, 
Fetter’d or fetterless to be, 
  I learn’d to love despair. 
And thus when they appear’d at last,         375
And all my bonds aside were cast, 
These heavy walls to me had grown 
A hermitage—and all my own! 
And half I felt as they were come 
To tear me from a second home:         380
With spiders I had friendship made, 
And watch’d them in their sullen trade, 
Had seen the mice by moonlight play, 
And why should I feel less than they? 
We were all inmates of one place,         385
And I, the monarch of each race, 
Had power to kill—yet, strange to tell! 
In quiet we had learn’d to dwell— 
My very chains and I grew friends, 
So much a long communion tends         390
To make us what we are:—even I 
Regain’d my freedom with a sigh.

__________14.___________ 
Минали вёсны, зимы, дни
без счёту. Я совсем поник:
в глазах- застрявшие сучки,
а вера выдохлась почти.
Меня пришли освободить-
я не пытал, куда идти:
раздолье или кандалы
по мне один удел постыл.
Я приручил себя любить
надежды порванную нить.
Они оковы совлекли,
но стен привычнейший расклин
угодьем показался мне-
и я ,едва не плача, смел
простить оставить мой удел
с семейством дружных пауков,
ткачей пропыленных углов,
с игрою мышек при луне:
привольно им- нескучно мне!
Там я, над живностью монарх,
казнить их мог, позор и страх!
и миловать, мвоих друзей.
Сживясь со звеньями цепей,
стальной дружиною своей,
я стал себе не господин-
едва сподобился уйти.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Шаг 1

Для начала создайте новый документ с размерами 160х210. Фон можно залить линейным градиентом. Напишите текст светло-голубого цвета, желательно использовать шрифт с «толстыми» буквами (рис. а). В этом уроке я закруглил углы текста (рис б), но если у вас есть соответствующий шрифт, вы можете использовать его. Выделите текст (кликните на слое с текстом при нажатой клавише Ctrl) и создайте новый слой. На новом слое залейте выделение тёмно-синим цветом, как показано на рисунке с.

а b c

Шаг 2

Теперь нужно сжать выделенную область, для этого selection > modify > contract на 7 пикселов и растушевать немного select > feather (кол-во пикселов выбирайте в зависимости от вашего конкретного случая, я оставляла 7), затем удалите содержимое выделения (Del), результат у вас должен получиться примерно такой – рисунок а. Мы хотим, чтобы звёзды были только внутри текста, поэтому нам нужен слой, который бы скрывал звёзды вне текста. Продублируйте фоновый слой и переместите его на самый верх. Перейдите на слой со светло-голубой буквой S и выделите её. Затем перейдите на слой-дубликат фона (рис б) и нажмите Del – появится буква S.

a

b

Шаг 3

Теперь нам нужно создать звёзды, для этого выбираем shape tool и жмём на стрелочку, обведённую красным, затем на стрелочку, обведённую зелёным. Появится меню всех групп фигур для этого инструмента. Выбираете в списке группу Shapes, жмёте Ок и ищете фигуру звёздочки.

Шаг 4

На новом слое (назовём его Stars1) рисуем ярко-голубую звёздочку и выделяем её. Создаём новый слой ниже и закрашиваем выделение белым. Белую звёздочку с помощью трансформации Ctrl+T (держите при этом Shift) делаем чуть больше. Она должна смотреться как обводка голубой звёздочки. Затем объедините оба слоя со звёздами Ctrl+Е и копируя эту звезду сделайте ещё 2 звёздочки разного размера. Объедините слои со звёздами.

Шаг 5

Продублируйте слой со звёздами несколько раз и расположите их как вам захочется, у некоторых слоёв поменяйте цветовой тон image > adjustments > hue/saturaion. Когда закончите, опять объедините все слои со звёздами, сделайте дубликат и назовите его stars 1b. Перетащите го вверх следующим образом:

Шаг 6

Переходим в ImageReady и делаем самый верхний слой с фоном, который прячет ненужные звёздочки невидимым. Это нужно для того, чтобы сделать звёзды анимированными, но в конце мы снова сделаем этот слой видимым. После этой операции картинка должна выглядеть как на рисунке b. Панель анимации должна содержать 1 кадр с задержкой 0,1с (рис с). А слои со звёздами должны быть связаны (рис d)

а b c d

Шаг 7

Теперь создаёт 2й кадр (скопируйте 1й), который потом будет последним, и переместите слой 1а вниз так, чтобы он почти весь был за рамками холста (рис с). Теперь нужно создать промежуточные слои. Кликаем на иконку tween animation frames (рис d)

а b c d

Шаг 8

Появится окошко, в котором мы должны ввести кол-во промежуточных кадров, вводим цифру 7, жмём Ок и теперь в целом у нас есть 9 кадров. Теперь мы должны сделать видимым верхний слой с фоном. Для этого выделяем 9й кадр (рис б), зажимаем Shift и кликаем на 1й кадр – все кадры будут выделены. Делаем слой с фоном видимым в панели слоёв и он должен стать видимым на всех кадрах

а b c d

Шаг 9

Теперь всё, что нужно сделать – это открыть закладку optimize, уменьшить цвета до например 64 (рис а) и сохранить анимацию file > save optimized as. Всё )

а

Результат

Источник: http://artcity.lv/tutorials/ps-tutorials

__________13.__________
Я их увидел - и оне
Все были те ж: на вышине
Веков создание - снега,
Под ними Альпы и луга,
И бездна озера у ног,
И Роны блещущий поток
Между зеленых берегов;
И слышен был мне шум ручьев,
Бегущих, бьющих по скалам;
И по лазоревым водам
Сверкали ясны облака;
И быстрый парус челнока
Между небес и вод летел;
И хижины веселых сел,
И кровы светлых городов
Сквозь пар мелькали вдоль брегов...
И я приметил островок:
Прекрасен, свеж, но одинок
В пространстве был он голубом;
Цвели три дерева на нем,
И горный воздух веял там
По мураве и по цветам,
И воды были там живей,
И обвивалися нежней
Кругом родных брегов оне.
И видел я: к моей стене
Челнок с пловцами приставал,
Гостил у брега, отплывал
И, при свободном ветерке
Летя, скрывался вдалеке;
И в облаках орел играл,
И никогда я не видал
Его столь быстрым - то к окну
Спускался он, то в вышину
Взлетал - за ним душа рвалась;
И слезы новые из глаз
Пошли, и новая печаль
Мне сжала грудь... мне стало жаль
Моих покинутых цепей.
Когда ж на дно тюрьмы моей
Опять сойти я должен был -
Меня, казалось, обхватил
Холодный гроб; казалось, вновь
Моя последняя любовь,
Мой милый брат передо мной
Был взят несытою землей;
Но как ни тяжко ныла грудь -
Чтоб от страданья отдохнуть,
Мне мрак тюрьмы отрадой был.

перевод В.А.Жуковского

__________13.___________
I saw them—and they were the same. 
They were not changed like me in frame; 
I saw their thousand years of snow 
On high—their wide long lake below,         335
And the blue Rhone in fullest flow; 
I heard the torrents leap and gush 
O’er channell’d rock and broken bush; 
I saw the white-wall’d distant town, 
And whiter sails go skimming down;         340
And then there was a little isle, 
Which in my very face did smile, 
  The only one in view; 
A small green isle, it seem’d no more, 
Scarce broader than my dungeon floor,         345
But in it there were three tall trees, 
And o’er it blew the mountain breeze, 
And by it there were waters flowing, 
And on it there were young flowers growing 
  Of gentle breath and hue.         350
The fish swam by the castle wall, 
And they seem’d joyous each and all; 
The eagle rode the rising blast, 
Methought he never flew so fast 
As then to me he seem’d to fly;         355
And then new tears came in my eye, 
And I felt troubled and would fain 
I had not left my recent chain. 
And when I did descend again, 
The darkness of my dim abode         360
Fell on me as a heavy load; 
It was as is a new-dug grave, 
Closing o’er one we sought to save; 
And yet my glance, too much opprest, 
Had almost need of such a rest.         365

__________13.___________
Я видел горы, перемен
не знавшие,- состарил плен
меня лишь,- видел вечный снег
вершин, ему исхода нет;
в долины ледники брели.
Я видел Роны синь-разлив,
я слушал шум поскок-ручьёв,
дробивших скалы и сучьё.
Вдали был белостенный град,
и парус мчался с речкой в лад;
далече- утлый островок,-
не смог сдержать улыбки я:
один средь волн, а где семья?-
с подвал мой, низок, неширок,
на нём -три длинные сосны,
над теми- хладный вздох весны,
на грунте- росший первоцвет:
ветрам- оседлости завет.
У за`мка плавала форель,
дружна, нежна и весела;
я видел виражи орла,
позы`вные,быть может- мне,
столь бодро реял в вышине.
О, я бы с радостью взлетел...
да цепь сорвать свою невмочь,
рыдал я, возвращаясь в ночь
приюта. Груз постылых стен
согнул мой стан: пещера-склеп
звала к тому, кто отболел,
кого вдвоём не сберегли.
И слишком многое вдали
успел тогда увидеть я,
глаза до рези напоя.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Ghetto Woman
        Жінка з гетто

She's a ghetto woman, waitin' for her man to come home
        Вона - жінка з гетто, що чекає на свого чоловіка, який має повернутися додому,
Oh, a ghetto woman, waitin' for her man to come home
        О, жінка з гетто, що чекає на свого чоловіка додому
She's just a ghetto woman, waitin' for her man to come home
        Всього лиш мешканка убогого району, що чекає на свого чоловіка...

A rat run cross the floor, a roach ran up the wall
        Щур прошмигнув через сходовий майданчик, тарган проповз по стіні,
Everything is noise around her, that don't seem to bother her at all
        Вона, здається, зовсім незворушна посеред цієї метушні,
Ghetto woman, sittin' there all alone
        сидить безмежно самотня.
She's a ghetto woman, waitin' for her man to come home
        Мешканка убогого району, вона чекає на прихід свого чоловіка додому...

Yes the t.v.'s on, radio blastin' the news
        Так, всюди мерехтять екрани телевізорів, радіоприймачі вибухають новинами,
Somebody down the hall, playin' the low down dirty blues
        хтось біля м'юзик-холу награє поганенький блюз.
Oh, ghetto woman, she's all alone
        Ех, і лише дочка убогого району цілковито самотня,
She's just a ghetto woman, waitin' for her man to come home
        вона всього лиш жінка, що чекає на свого чоловіка.

Oh she's a ghetto woman, she's a ghetto woman
         О, вона - жінка з гетто, це - жінка з гетто!!!
Oh, ghetto woman, what's on your mind
         О, жінко, що у тебе на душі?
Sometimes I look in your face, can't help but cry
         Іноді вдивляюся у твоє лице, і, не в силах допомогти, тільки плачу...

Слухати пісню

Можливо, це можна розглядати, як пісенне звернення Гарі Брукера - лідера гурту Procol Harum - до колег, що розійшлися різними стежками після розпаду колективу.

Old Manhattan Melodies
      Мелодії старого Манхеттена

Автори: Gary Brooker, Pete Sinfield
Виконує Gary Brooker

Wouldn't changed a single word
      Хай не зміниться жодне слово,
Or touch a single note
      хай не спотвориться жодна нота
Of those old songs those New York Songs
      тих старих пісень про любов,
Of love that we once wrote
      що ми склали колись у Нью-Йорку.
And though it hurts now we're apart
      І хоча боляче, що тепер ми не разом,
And different dreams pursue
      і кожен переслідує свою мрію,
Fragments of those songs remain
      звуки тих пісень заповнюють небо
In whispered shades of blue
      разом з ранніми сутінками.
   
Old Manhattan melodies . . .
       Мелодії старого Манхеттена ...
Echo through my broken heart and call me back to you
      ллються крізь моє розбите сердце и кличуть мене до вас
Old Manhattan melodies . . .
       Мелодії старого Манхеттена ...
Why Oh why the echoes cry I only wish I knew
       Чому, о, чому ці відлуння плачуть, як я хотів би знати!

Lighthouse shine in Quarter time
     Маяк засвічується у призначений час
And guide me from this coast
     і розлучає мене з цим берегом.
In case I run around once more
     При слушній нагоді забарюся ще трохи,
And meet you or your ghost
     і зустріну вас або ваші тіні,
I 'ver tried I can't turn back the clock
     я стільки разів намагався, та не можу повернути час назад,
Your ships too long at sea
     ваші кораблі занадто далеко в морі,
A dream the river stole away
      і мрію безслідно вкрала ріка,
Oh Misty Melody ...
      лиш долинає неясна мелодія...    

Old Manhattan melodies . . .
      Мелодії старого Манхеттена ...
Echo through my aching heart and tell me you're still true
      пронизують моє зболіле сердце і говорять, що ви все ще є.
Old Manhattan melodies
      Мелодії старого Манхеттена ...
Why Oh why the whole world cries I only wish I knew
      Чом, о, чом  весь світ плаче - ось єдине, що я хотів би взнати.
Old Manhattan melodies ...
      Мелодії старого Манхеттена ...
Every note a memory some happy and some blue
      Кожна нота нагадує про щось щасливе та про щось печальне.
Old Manhattan melodies . . .
      Мелодії старого Манхеттена ...
 Whisper through my lonely heart and call me back to you.
     лунають в моєму самотньому серці і кличуть мене до вас.

ТУТ можна

Мне надо только на час прилечь, а выйдет -на два, ведь с Малиной я долго не выношу.

Малина: Тебе обязательно надо убрать у себя, рассортировать эти пропыленные поблёкшие рукописи, в них когда-нибудь никто не разберётся.
Я: Скажите пожалуйста! Как это называется? До них никому нет дела. Скоро вот соберусь- и разберусь, стану сводить концы с началами. Да если у кого есть право расматривать мои "обрывки", то лишь у тебя. Ты же не расшифруешь их, любимый мой, через годы ты не поймёшь, что то и это значит.
Малина: Всё же позволь мне попытаться.
Я: Тогда объясни мне, с чего бы это сегодня снова старый лист появился, я бы хотела выбрать формат, DIN А4 ,где я такую было покупала, на развале в провинции, вблизи озера, ты припомни, скажи, где, возвращяясь из Нижней Австрии. Однако, я не позволю тебе читать их, у тебя есть право лишь на одно слово, взгляни.
Малина :Todesarten*
Я: Но на втором листе, формата DIN А2, исписанном два года позже, значится "Todesraten"** Что я хотела этим сказать? Я могла ошибиться. Отчего, когда и как? Рассуди же, что я тогда о тебе и об Атти Альтенвиле было написала! Ты совсем забыл! Тогда ещё был большой грузовик с брёвнами, впереди вас его повело было по кривой, ты заметил, как зашатались было плохо связанные брёвна, ты заметил, как фура подалась назад, на ваш автомобиль, и тогда ,и тогда... Так говори же!
Малина: Как тебе только такое пришло в голову?! Да ты, верно, спятила тогда.
Я: И я не знаю, а не воображаю, ведь вскоре после того нечто подобное снова случилось, вы с Мартином и Атти плава ночью в Вольфгангзее, ты заплыл было дальше всех, и твою левую ногу свело судорогой, и тогда, и тогда... Расскажешь мне ещё об этом случае?
Малина: Да как ты только додумалась, ведь ты не можешь знать, ты-то не присутствовала?
Я: Пусть не была, тогда ты дополни, именно я могла оказаться с вами, даже если я тогда отсутствовала. А как быть со штеккером? Почему ты с тех пор по ночам не включаешь свет, что случилось с выключателями? Отчего ты по ночам столь часто обречён на темноту?
Малина: Я часто оставался в темноте. А ты стояла тогда на свету.
Я: Нет, это я выдумала.
Малина: Однако, это правда. И откуда ты обо всём узнала?
Я: Я же не могу знать, тогда как же это может быть правдой?

Я больше не могу говорить, ибо Малина берёт два листа бумаги, комкает их и бросает мне в лицо. Хоть мне не больно от удара комка, который тут же падает на пол, я всё же боюсь подойти к нему. Малина хватает меня  за плечи и трясёт, он может и кулаком в лицо мне ударить, но не сделает этого, он и без того услышит желаемое. Но затем следует плоский удар, который пробуждает меня, я снова знаю, кто я есть.

Я (accelerando): Я не усыпляю тебя.
Малина: Кто там был, на подъезде к Штокерау?
Я (crescendo): Перестань, какой то поворот перед Штокерау, не бей меня, прошу, не бей, это случилось недалеко от Кроненбурга, но перестань меня расспрашивать. Мне расплющило б, тебя же- нет!

С горящим, наливающимся кровью лицом вот сижу я и прошу Малину подать мне пудреницу из сумочки. Я подхожу к комку и толькю его прочь, но Малина подымает его и заботливо разглаживает листы. Не рассматривая их, кладёт он листы на полку. Мне же надо в ванную, ведь я так выгляжу, что мы не можем выйти в город, надеюсь, синяка у меня нет, вот только несколько кровавый царапин на лице, а мне непременно надо в "Три гусара", ведь Малина пообещал мне, а у Ивана нет времени. Малина полагает, что скоро ушиб пройдёт, мне следует немного подмазать тональным кремом, я ещё немного пудрю щёки, да он прав, скорой мы выйдем, а по пути на свежем воздухе всё пройдёт. Малина обещает мне спаржу под голландским соусом, а ещё снежные шарики в шоколаде. Я больше не доверяю этому ужину. Когда я во второй раз вытаскиваю тушь для ресниц, Малина интересуется: "Откуда ты всё это знаешь?"
Сегодня впредь он не должен меня расспрашивать.

Я (presto, prestissimo): Но я желаю спаржу под соусом муселен и крем карамель. Что то с глазами. Я только поняла это. Я почти пьяна, а ты же -нет. Не жалаю никакой крем карамель, но -креп сюрприз, что-нибудь да с сюрпризом.

Ибо из этого лишь желания состоит вся моя жизнь в сии минуты, когда она слишком приблизилась к жизни Малины.

Малина: Что ты понимаешь под жизнью? Думаю, ты желаешь позвать ещё кого-то, значит, мы бы сходили в "Три гусара" сегодня втроём. Кого, Александера или Мартина? Возможно, тогда ты сообразишь, что для тебя жизнь.
Я: Да, если бы понимала... Ты прав, третий годится. Я надену старое, чёрное с новым воротником.
Малина: И накинь шарф, ты знаешь, какой. Сделай для меня одолжение, если не желаешь надеть платье в полоску. Почему ты его не носишь?
Я: Я надену его ещё раз. Прошу тебя, не спрашивай. Я должна пересилить себя. Но кроме того, желаю только жизни с тобой, с шарфом, который ты мне вначале подарил было, со всеми обстоятельствами последовавшими затем. Жизнь значит читать страницу, которую ты было прочёл, или смотреть из-за твоего плеча, когда ты читаешь, читать вместе и ничего не забывать из прочитанного, ибо ты ничего не забываешь. Она также- блуждание в этом пустом пространстве, в котором всему своё место, путь к Глану***  и пути вдоль Гайля***, на Гориа*** лежу я навытяжку, со всеми своими тетрадями, снова вдоволь чёркаю в них: "Если жить Почему, то почти всякое Как терпимо". Заново проживаю самые ранние свои времена, как будто была с тобою с тех пор, всегда одновеременное сегодня, пассивная, ни взяться за что-либо, ни накликать что-нибудь. Позволяю себе лишь жить дальше. Всё должно просто произойти одновременно и произвести впечатление на меня.
Малина: Что значит жизнь?
Я: То, что невозможно жить.
Малина: Что это?
Я (piu` mosso, forte): То, что ты и я можем лежать вместе, и есть жизнь. Тебе довольно?
Малина: Ты и я? Почему сразу не "мы"?
Я (tempo giusto): Не желаю никакого "мы", никакого "man"****, ни "обое" и так далее и тому подобного.
Малина: Я только почти подумал, что тебе отныне неугодно и "Я".
Я (soavamente): Противоречие?
Малина: Да, точно.
Я ( andante con grazia): Пока тебя я желаю, никакого противоречия. Не себя желаю, но тебя, и как ты это находишь?
Малина: Это была б авантюра, твоя самая опасная. Но она уже началась.
Я (tempo): Да пусть, она давно началась, вместе с жизнью. (vivace) Знаешь, что я заметила на себе? моя кожа -не та, что была прежде, она просто другая, хоть я не обнаружила ни одной новой морщины, те -прежние, что были у меня и в двадцать лет, просто они чётче обозначились, углубились. Это ведь намёк, и что он значит? В общем ведь известно, куда идём, а именно- к концу. Но куда нас ведёт? каким сморщенным станешь ты, стану я? Не старение удивляем меня, но- неизведанное, что следует за неизвестным. Какой я стану тогда? Задаю себе старый ,прадавний вопрос: что будет после смерти, с большим вопросительным знаком, что бессмысленно, ибо этого невозможно представить себе. Благоразумнее всего для меня тоже ничего не воображать. Знаю только, что я больше не та, какой была прежде, ни капельки не та, ничего общего. Всего лишь неизвестная, постоянно перетекающая в некую новую незнакомку.
Малина: Только не забывай, что у этой незнакомки сегодня ещё кто-то на уме, она его, наверное, любит, кто знает, может, ненавидит, она желала б ещё раз позвонить.
Я (senza pedale): Это не к месту, к делу это не относится.
Малина: Очень даже к месту, ведь это может всё весьма ускорить.
Я: Да, возможно, ты желал бы того. (piano) Понаблюдать за ещё одном низложением. (pianissimo) Ещё за этим.
Малина: Да я-то просто только сказал тебе, что это может всё ускорить. Ты себе больше не понадобишься. Я тоже перестану нуждаться в тебе.
Я (arioso dolente): Некто только что сказал мне это, теперь у меня нет никого, кому я нужна.
Малина: Под сказанным им некто понял было нечто иное. Не забывай, что я думаю иначе. Ты долго забывала то, как я существую близ тебя в это время.
Я (cantabile): Я -и забывала? Я о тебе забыла?
Малина: Как ты способна одной лишь интонацией оболгать меня, а сколь вероломно ты выкладываешь правду!
Я (crescendo): Я- и тебя забыть?!
Малина: Идём уж. У тебя всё?
Я (forte): У меня никогда не бывает всего. (rubato)Думай обо всём ты. О ключах, о вентилях, о выключателях.
Малина: Нам сегодня вечером придётся раз поговорить о будущем. Нужно наконец-то прибрать у тебя. В таком вот беспорядке тебя когда-нибудь не отыщут.

Малина уже у в притолоке, но я бытро мечусь обратно по коридору, ведь перед уходом мне непременно надо позвонить, и оттого мы никогда не покидаем квартику вовремя. Мне надо набрать один номер, это иго, находка, у меня в памяти только один номер, не паспорта моего, не гостиничного номера в Париже, не дата моего рождения, не сегодняшняя дата, а когда набираю, вопреки нетерпению Малины, 726893, число, которое и ещё у многих на уме, но я-то могу вымолвить его, петь, насвистывать, выплакать, смехом вогнать в себя, не вымолви я его, мои пальцы впотьмах не навертят его на диске.

- Да, это я
- Нет, только я
- Нет. Да?
- Да, ухожу
- Я позвоню тебе позже
- Да, много-много позже
- Позже я ещё позвоню тебе!

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

_________Примечания переводчика:_________________
* "Повадки смерти", название неоконченного цикла романов в другом переводе, у меня "Повадки смерти";
** "Советы смерти";
*** Глан- городок в Каринтии, прежняя столица провинции; Гайль- долина; Гориа- гора, кажется в окрестностях Вены;
**** man- неопределённое местоимение в немецком.