Fellow Travellers

             Попутники

Автори:  Метью Фішер, Кіт Рейд

      Виконує Procol Harum

This life is a journey from shadow to shadow

        Це життя - подорож від невідомості до невідомості.

We are all fellow travelers to the end of the day

        І ми всі - попутники до кінця наших днів.

This life is blindness fill it with kindness

        Це життя - невизначеність. Тож наповни його добротою!

Love marks the times as we pass on our way

         Любов відмічає своїми віхами наш життєвий шлях.

All of us needing

        Всі ми потребуємо чогось,

Something to believe in

        у що можна вірити,

To be the best we can

        щоб стати як мога кращими.

This life is a fable from the grave to the cradle

        Те життя - ілюзія. Від могили до колиски.

A slow dance through the dark night

        Повільний дрейф крізь чорну ніч

To the sweet light we crave

        до яскравого світла, яке ми прагнемо побачити.

All of us needing

        Кожен шукає щось,

Something to believe in

        у що можна вірити,

To be the best we can

        щоб стати кращим...

This life is a journey from shadow to shadow

We are all fellow travelers at the end of the day

We are all fellow travelers at the end of the day

слухати

__________14.___________ 
День приходил, день уходил,
Шли годы - я их не считал:
Я, мнилось, память потерял
О переменах на земли.
И люди наконец пришли
Мне волю бедную отдать.
За что и как? О том узнать
И не помыслил я - давно
Считать привык я за одно:
Без цепи ль я, в цепи ль я был,
Я безнадежность полюбил;
И им я холодно внимал,
И равнодушно цепь скидал,
И подземелье стало вдруг
Мне милой кровлей... там все друг,
Все однодомец было мой:
Паук темничный надо мной
Там мирно ткал в моем окне;
За резвой мышью при луне
Я там подсматривать любил;
Я к цепи руку приучил;
И... столь себе неверны мы! -
Когда за дверь своей тюрьмы
На волю я перешагнул -
Я о тюрьме своей вздохнул.

перевод В.А.Жуковского

__________14.___________ 
It might be months, or years, or days— 
  I kept no count, I took no note, 
I had no hope my eyes to raise, 
  And clear them of their dreary mote. 
At last men came to set me free;         370
  I ask’d not why, and reck’d not where, 
It was at length the same to me, 
Fetter’d or fetterless to be, 
  I learn’d to love despair. 
And thus when they appear’d at last,         375
And all my bonds aside were cast, 
These heavy walls to me had grown 
A hermitage—and all my own! 
And half I felt as they were come 
To tear me from a second home:         380
With spiders I had friendship made, 
And watch’d them in their sullen trade, 
Had seen the mice by moonlight play, 
And why should I feel less than they? 
We were all inmates of one place,         385
And I, the monarch of each race, 
Had power to kill—yet, strange to tell! 
In quiet we had learn’d to dwell— 
My very chains and I grew friends, 
So much a long communion tends         390
To make us what we are:—even I 
Regain’d my freedom with a sigh.

__________14.___________ 
Минали вёсны, зимы, дни
без счёту. Я совсем поник:
в глазах- застрявшие сучки,
а вера выдохлась почти.
Меня пришли освободить-
я не пытал, куда идти:
раздолье или кандалы
по мне один удел постыл.
Я приручил себя любить
надежды порванную нить.
Они оковы совлекли,
но стен привычнейший расклин
угодьем показался мне-
и я ,едва не плача, смел
простить оставить мой удел
с семейством дружных пауков,
ткачей пропыленных углов,
с игрою мышек при луне:
привольно им- нескучно мне!
Там я, над живностью монарх,
казнить их мог, позор и страх!
и миловать, мвоих друзей.
Сживясь со звеньями цепей,
стальной дружиною своей,
я стал себе не господин-
едва сподобился уйти.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Шаг 1

Для начала создайте новый документ с размерами 160х210. Фон можно залить линейным градиентом. Напишите текст светло-голубого цвета, желательно использовать шрифт с «толстыми» буквами (рис. а). В этом уроке я закруглил углы текста (рис б), но если у вас есть соответствующий шрифт, вы можете использовать его. Выделите текст (кликните на слое с текстом при нажатой клавише Ctrl) и создайте новый слой. На новом слое залейте выделение тёмно-синим цветом, как показано на рисунке с.

а b c

Шаг 2

Теперь нужно сжать выделенную область, для этого selection > modify > contract на 7 пикселов и растушевать немного select > feather (кол-во пикселов выбирайте в зависимости от вашего конкретного случая, я оставляла 7), затем удалите содержимое выделения (Del), результат у вас должен получиться примерно такой – рисунок а. Мы хотим, чтобы звёзды были только внутри текста, поэтому нам нужен слой, который бы скрывал звёзды вне текста. Продублируйте фоновый слой и переместите его на самый верх. Перейдите на слой со светло-голубой буквой S и выделите её. Затем перейдите на слой-дубликат фона (рис б) и нажмите Del – появится буква S.

a

b

Шаг 3

Теперь нам нужно создать звёзды, для этого выбираем shape tool и жмём на стрелочку, обведённую красным, затем на стрелочку, обведённую зелёным. Появится меню всех групп фигур для этого инструмента. Выбираете в списке группу Shapes, жмёте Ок и ищете фигуру звёздочки.

Шаг 4

На новом слое (назовём его Stars1) рисуем ярко-голубую звёздочку и выделяем её. Создаём новый слой ниже и закрашиваем выделение белым. Белую звёздочку с помощью трансформации Ctrl+T (держите при этом Shift) делаем чуть больше. Она должна смотреться как обводка голубой звёздочки. Затем объедините оба слоя со звёздами Ctrl+Е и копируя эту звезду сделайте ещё 2 звёздочки разного размера. Объедините слои со звёздами.

Шаг 5

Продублируйте слой со звёздами несколько раз и расположите их как вам захочется, у некоторых слоёв поменяйте цветовой тон image > adjustments > hue/saturaion. Когда закончите, опять объедините все слои со звёздами, сделайте дубликат и назовите его stars 1b. Перетащите го вверх следующим образом:

Шаг 6

Переходим в ImageReady и делаем самый верхний слой с фоном, который прячет ненужные звёздочки невидимым. Это нужно для того, чтобы сделать звёзды анимированными, но в конце мы снова сделаем этот слой видимым. После этой операции картинка должна выглядеть как на рисунке b. Панель анимации должна содержать 1 кадр с задержкой 0,1с (рис с). А слои со звёздами должны быть связаны (рис d)

а b c d

Шаг 7

Теперь создаёт 2й кадр (скопируйте 1й), который потом будет последним, и переместите слой 1а вниз так, чтобы он почти весь был за рамками холста (рис с). Теперь нужно создать промежуточные слои. Кликаем на иконку tween animation frames (рис d)

а b c d

Шаг 8

Появится окошко, в котором мы должны ввести кол-во промежуточных кадров, вводим цифру 7, жмём Ок и теперь в целом у нас есть 9 кадров. Теперь мы должны сделать видимым верхний слой с фоном. Для этого выделяем 9й кадр (рис б), зажимаем Shift и кликаем на 1й кадр – все кадры будут выделены. Делаем слой с фоном видимым в панели слоёв и он должен стать видимым на всех кадрах

а b c d

Шаг 9

Теперь всё, что нужно сделать – это открыть закладку optimize, уменьшить цвета до например 64 (рис а) и сохранить анимацию file > save optimized as. Всё )

а

Результат

Источник: http://artcity.lv/tutorials/ps-tutorials

__________13.__________
Я их увидел - и оне
Все были те ж: на вышине
Веков создание - снега,
Под ними Альпы и луга,
И бездна озера у ног,
И Роны блещущий поток
Между зеленых берегов;
И слышен был мне шум ручьев,
Бегущих, бьющих по скалам;
И по лазоревым водам
Сверкали ясны облака;
И быстрый парус челнока
Между небес и вод летел;
И хижины веселых сел,
И кровы светлых городов
Сквозь пар мелькали вдоль брегов...
И я приметил островок:
Прекрасен, свеж, но одинок
В пространстве был он голубом;
Цвели три дерева на нем,
И горный воздух веял там
По мураве и по цветам,
И воды были там живей,
И обвивалися нежней
Кругом родных брегов оне.
И видел я: к моей стене
Челнок с пловцами приставал,
Гостил у брега, отплывал
И, при свободном ветерке
Летя, скрывался вдалеке;
И в облаках орел играл,
И никогда я не видал
Его столь быстрым - то к окну
Спускался он, то в вышину
Взлетал - за ним душа рвалась;
И слезы новые из глаз
Пошли, и новая печаль
Мне сжала грудь... мне стало жаль
Моих покинутых цепей.
Когда ж на дно тюрьмы моей
Опять сойти я должен был -
Меня, казалось, обхватил
Холодный гроб; казалось, вновь
Моя последняя любовь,
Мой милый брат передо мной
Был взят несытою землей;
Но как ни тяжко ныла грудь -
Чтоб от страданья отдохнуть,
Мне мрак тюрьмы отрадой был.

перевод В.А.Жуковского

__________13.___________
I saw them—and they were the same. 
They were not changed like me in frame; 
I saw their thousand years of snow 
On high—their wide long lake below,         335
And the blue Rhone in fullest flow; 
I heard the torrents leap and gush 
O’er channell’d rock and broken bush; 
I saw the white-wall’d distant town, 
And whiter sails go skimming down;         340
And then there was a little isle, 
Which in my very face did smile, 
  The only one in view; 
A small green isle, it seem’d no more, 
Scarce broader than my dungeon floor,         345
But in it there were three tall trees, 
And o’er it blew the mountain breeze, 
And by it there were waters flowing, 
And on it there were young flowers growing 
  Of gentle breath and hue.         350
The fish swam by the castle wall, 
And they seem’d joyous each and all; 
The eagle rode the rising blast, 
Methought he never flew so fast 
As then to me he seem’d to fly;         355
And then new tears came in my eye, 
And I felt troubled and would fain 
I had not left my recent chain. 
And when I did descend again, 
The darkness of my dim abode         360
Fell on me as a heavy load; 
It was as is a new-dug grave, 
Closing o’er one we sought to save; 
And yet my glance, too much opprest, 
Had almost need of such a rest.         365

__________13.___________
Я видел горы, перемен
не знавшие,- состарил плен
меня лишь,- видел вечный снег
вершин, ему исхода нет;
в долины ледники брели.
Я видел Роны синь-разлив,
я слушал шум поскок-ручьёв,
дробивших скалы и сучьё.
Вдали был белостенный град,
и парус мчался с речкой в лад;
далече- утлый островок,-
не смог сдержать улыбки я:
один средь волн, а где семья?-
с подвал мой, низок, неширок,
на нём -три длинные сосны,
над теми- хладный вздох весны,
на грунте- росший первоцвет:
ветрам- оседлости завет.
У за`мка плавала форель,
дружна, нежна и весела;
я видел виражи орла,
позы`вные,быть может- мне,
столь бодро реял в вышине.
О, я бы с радостью взлетел...
да цепь сорвать свою невмочь,
рыдал я, возвращаясь в ночь
приюта. Груз постылых стен
согнул мой стан: пещера-склеп
звала к тому, кто отболел,
кого вдвоём не сберегли.
И слишком многое вдали
успел тогда увидеть я,
глаза до рези напоя.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Ghetto Woman
        Жінка з гетто

She's a ghetto woman, waitin' for her man to come home
        Вона - жінка з гетто, що чекає на свого чоловіка, який має повернутися додому,
Oh, a ghetto woman, waitin' for her man to come home
        О, жінка з гетто, що чекає на свого чоловіка додому
She's just a ghetto woman, waitin' for her man to come home
        Всього лиш мешканка убогого району, що чекає на свого чоловіка...

A rat run cross the floor, a roach ran up the wall
        Щур прошмигнув через сходовий майданчик, тарган проповз по стіні,
Everything is noise around her, that don't seem to bother her at all
        Вона, здається, зовсім незворушна посеред цієї метушні,
Ghetto woman, sittin' there all alone
        сидить безмежно самотня.
She's a ghetto woman, waitin' for her man to come home
        Мешканка убогого району, вона чекає на прихід свого чоловіка додому...

Yes the t.v.'s on, radio blastin' the news
        Так, всюди мерехтять екрани телевізорів, радіоприймачі вибухають новинами,
Somebody down the hall, playin' the low down dirty blues
        хтось біля м'юзик-холу награє поганенький блюз.
Oh, ghetto woman, she's all alone
        Ех, і лише дочка убогого району цілковито самотня,
She's just a ghetto woman, waitin' for her man to come home
        вона всього лиш жінка, що чекає на свого чоловіка.

Oh she's a ghetto woman, she's a ghetto woman
         О, вона - жінка з гетто, це - жінка з гетто!!!
Oh, ghetto woman, what's on your mind
         О, жінко, що у тебе на душі?
Sometimes I look in your face, can't help but cry
         Іноді вдивляюся у твоє лице, і, не в силах допомогти, тільки плачу...

Слухати пісню

Можливо, це можна розглядати, як пісенне звернення Гарі Брукера - лідера гурту Procol Harum - до колег, що розійшлися різними стежками після розпаду колективу.

Old Manhattan Melodies
      Мелодії старого Манхеттена

Автори: Gary Brooker, Pete Sinfield
Виконує Gary Brooker

Wouldn't changed a single word
      Хай не зміниться жодне слово,
Or touch a single note
      хай не спотвориться жодна нота
Of those old songs those New York Songs
      тих старих пісень про любов,
Of love that we once wrote
      що ми склали колись у Нью-Йорку.
And though it hurts now we're apart
      І хоча боляче, що тепер ми не разом,
And different dreams pursue
      і кожен переслідує свою мрію,
Fragments of those songs remain
      звуки тих пісень заповнюють небо
In whispered shades of blue
      разом з ранніми сутінками.
   
Old Manhattan melodies . . .
       Мелодії старого Манхеттена ...
Echo through my broken heart and call me back to you
      ллються крізь моє розбите сердце и кличуть мене до вас
Old Manhattan melodies . . .
       Мелодії старого Манхеттена ...
Why Oh why the echoes cry I only wish I knew
       Чому, о, чому ці відлуння плачуть, як я хотів би знати!

Lighthouse shine in Quarter time
     Маяк засвічується у призначений час
And guide me from this coast
     і розлучає мене з цим берегом.
In case I run around once more
     При слушній нагоді забарюся ще трохи,
And meet you or your ghost
     і зустріну вас або ваші тіні,
I 'ver tried I can't turn back the clock
     я стільки разів намагався, та не можу повернути час назад,
Your ships too long at sea
     ваші кораблі занадто далеко в морі,
A dream the river stole away
      і мрію безслідно вкрала ріка,
Oh Misty Melody ...
      лиш долинає неясна мелодія...    

Old Manhattan melodies . . .
      Мелодії старого Манхеттена ...
Echo through my aching heart and tell me you're still true
      пронизують моє зболіле сердце і говорять, що ви все ще є.
Old Manhattan melodies
      Мелодії старого Манхеттена ...
Why Oh why the whole world cries I only wish I knew
      Чом, о, чом  весь світ плаче - ось єдине, що я хотів би взнати.
Old Manhattan melodies ...
      Мелодії старого Манхеттена ...
Every note a memory some happy and some blue
      Кожна нота нагадує про щось щасливе та про щось печальне.
Old Manhattan melodies . . .
      Мелодії старого Манхеттена ...
 Whisper through my lonely heart and call me back to you.
     лунають в моєму самотньому серці і кличуть мене до вас.

ТУТ можна

Мне надо только на час прилечь, а выйдет -на два, ведь с Малиной я долго не выношу.

Малина: Тебе обязательно надо убрать у себя, рассортировать эти пропыленные поблёкшие рукописи, в них когда-нибудь никто не разберётся.
Я: Скажите пожалуйста! Как это называется? До них никому нет дела. Скоро вот соберусь- и разберусь, стану сводить концы с началами. Да если у кого есть право расматривать мои "обрывки", то лишь у тебя. Ты же не расшифруешь их, любимый мой, через годы ты не поймёшь, что то и это значит.
Малина: Всё же позволь мне попытаться.
Я: Тогда объясни мне, с чего бы это сегодня снова старый лист появился, я бы хотела выбрать формат, DIN А4 ,где я такую было покупала, на развале в провинции, вблизи озера, ты припомни, скажи, где, возвращяясь из Нижней Австрии. Однако, я не позволю тебе читать их, у тебя есть право лишь на одно слово, взгляни.
Малина :Todesarten*
Я: Но на втором листе, формата DIN А2, исписанном два года позже, значится "Todesraten"** Что я хотела этим сказать? Я могла ошибиться. Отчего, когда и как? Рассуди же, что я тогда о тебе и об Атти Альтенвиле было написала! Ты совсем забыл! Тогда ещё был большой грузовик с брёвнами, впереди вас его повело было по кривой, ты заметил, как зашатались было плохо связанные брёвна, ты заметил, как фура подалась назад, на ваш автомобиль, и тогда ,и тогда... Так говори же!
Малина: Как тебе только такое пришло в голову?! Да ты, верно, спятила тогда.
Я: И я не знаю, а не воображаю, ведь вскоре после того нечто подобное снова случилось, вы с Мартином и Атти плава ночью в Вольфгангзее, ты заплыл было дальше всех, и твою левую ногу свело судорогой, и тогда, и тогда... Расскажешь мне ещё об этом случае?
Малина: Да как ты только додумалась, ведь ты не можешь знать, ты-то не присутствовала?
Я: Пусть не была, тогда ты дополни, именно я могла оказаться с вами, даже если я тогда отсутствовала. А как быть со штеккером? Почему ты с тех пор по ночам не включаешь свет, что случилось с выключателями? Отчего ты по ночам столь часто обречён на темноту?
Малина: Я часто оставался в темноте. А ты стояла тогда на свету.
Я: Нет, это я выдумала.
Малина: Однако, это правда. И откуда ты обо всём узнала?
Я: Я же не могу знать, тогда как же это может быть правдой?

Я больше не могу говорить, ибо Малина берёт два листа бумаги, комкает их и бросает мне в лицо. Хоть мне не больно от удара комка, который тут же падает на пол, я всё же боюсь подойти к нему. Малина хватает меня  за плечи и трясёт, он может и кулаком в лицо мне ударить, но не сделает этого, он и без того услышит желаемое. Но затем следует плоский удар, который пробуждает меня, я снова знаю, кто я есть.

Я (accelerando): Я не усыпляю тебя.
Малина: Кто там был, на подъезде к Штокерау?
Я (crescendo): Перестань, какой то поворот перед Штокерау, не бей меня, прошу, не бей, это случилось недалеко от Кроненбурга, но перестань меня расспрашивать. Мне расплющило б, тебя же- нет!

С горящим, наливающимся кровью лицом вот сижу я и прошу Малину подать мне пудреницу из сумочки. Я подхожу к комку и толькю его прочь, но Малина подымает его и заботливо разглаживает листы. Не рассматривая их, кладёт он листы на полку. Мне же надо в ванную, ведь я так выгляжу, что мы не можем выйти в город, надеюсь, синяка у меня нет, вот только несколько кровавый царапин на лице, а мне непременно надо в "Три гусара", ведь Малина пообещал мне, а у Ивана нет времени. Малина полагает, что скоро ушиб пройдёт, мне следует немного подмазать тональным кремом, я ещё немного пудрю щёки, да он прав, скорой мы выйдем, а по пути на свежем воздухе всё пройдёт. Малина обещает мне спаржу под голландским соусом, а ещё снежные шарики в шоколаде. Я больше не доверяю этому ужину. Когда я во второй раз вытаскиваю тушь для ресниц, Малина интересуется: "Откуда ты всё это знаешь?"
Сегодня впредь он не должен меня расспрашивать.

Я (presto, prestissimo): Но я желаю спаржу под соусом муселен и крем карамель. Что то с глазами. Я только поняла это. Я почти пьяна, а ты же -нет. Не жалаю никакой крем карамель, но -креп сюрприз, что-нибудь да с сюрпризом.

Ибо из этого лишь желания состоит вся моя жизнь в сии минуты, когда она слишком приблизилась к жизни Малины.

Малина: Что ты понимаешь под жизнью? Думаю, ты желаешь позвать ещё кого-то, значит, мы бы сходили в "Три гусара" сегодня втроём. Кого, Александера или Мартина? Возможно, тогда ты сообразишь, что для тебя жизнь.
Я: Да, если бы понимала... Ты прав, третий годится. Я надену старое, чёрное с новым воротником.
Малина: И накинь шарф, ты знаешь, какой. Сделай для меня одолжение, если не желаешь надеть платье в полоску. Почему ты его не носишь?
Я: Я надену его ещё раз. Прошу тебя, не спрашивай. Я должна пересилить себя. Но кроме того, желаю только жизни с тобой, с шарфом, который ты мне вначале подарил было, со всеми обстоятельствами последовавшими затем. Жизнь значит читать страницу, которую ты было прочёл, или смотреть из-за твоего плеча, когда ты читаешь, читать вместе и ничего не забывать из прочитанного, ибо ты ничего не забываешь. Она также- блуждание в этом пустом пространстве, в котором всему своё место, путь к Глану***  и пути вдоль Гайля***, на Гориа*** лежу я навытяжку, со всеми своими тетрадями, снова вдоволь чёркаю в них: "Если жить Почему, то почти всякое Как терпимо". Заново проживаю самые ранние свои времена, как будто была с тобою с тех пор, всегда одновеременное сегодня, пассивная, ни взяться за что-либо, ни накликать что-нибудь. Позволяю себе лишь жить дальше. Всё должно просто произойти одновременно и произвести впечатление на меня.
Малина: Что значит жизнь?
Я: То, что невозможно жить.
Малина: Что это?
Я (piu` mosso, forte): То, что ты и я можем лежать вместе, и есть жизнь. Тебе довольно?
Малина: Ты и я? Почему сразу не "мы"?
Я (tempo giusto): Не желаю никакого "мы", никакого "man"****, ни "обое" и так далее и тому подобного.
Малина: Я только почти подумал, что тебе отныне неугодно и "Я".
Я (soavamente): Противоречие?
Малина: Да, точно.
Я ( andante con grazia): Пока тебя я желаю, никакого противоречия. Не себя желаю, но тебя, и как ты это находишь?
Малина: Это была б авантюра, твоя самая опасная. Но она уже началась.
Я (tempo): Да пусть, она давно началась, вместе с жизнью. (vivace) Знаешь, что я заметила на себе? моя кожа -не та, что была прежде, она просто другая, хоть я не обнаружила ни одной новой морщины, те -прежние, что были у меня и в двадцать лет, просто они чётче обозначились, углубились. Это ведь намёк, и что он значит? В общем ведь известно, куда идём, а именно- к концу. Но куда нас ведёт? каким сморщенным станешь ты, стану я? Не старение удивляем меня, но- неизведанное, что следует за неизвестным. Какой я стану тогда? Задаю себе старый ,прадавний вопрос: что будет после смерти, с большим вопросительным знаком, что бессмысленно, ибо этого невозможно представить себе. Благоразумнее всего для меня тоже ничего не воображать. Знаю только, что я больше не та, какой была прежде, ни капельки не та, ничего общего. Всего лишь неизвестная, постоянно перетекающая в некую новую незнакомку.
Малина: Только не забывай, что у этой незнакомки сегодня ещё кто-то на уме, она его, наверное, любит, кто знает, может, ненавидит, она желала б ещё раз позвонить.
Я (senza pedale): Это не к месту, к делу это не относится.
Малина: Очень даже к месту, ведь это может всё весьма ускорить.
Я: Да, возможно, ты желал бы того. (piano) Понаблюдать за ещё одном низложением. (pianissimo) Ещё за этим.
Малина: Да я-то просто только сказал тебе, что это может всё ускорить. Ты себе больше не понадобишься. Я тоже перестану нуждаться в тебе.
Я (arioso dolente): Некто только что сказал мне это, теперь у меня нет никого, кому я нужна.
Малина: Под сказанным им некто понял было нечто иное. Не забывай, что я думаю иначе. Ты долго забывала то, как я существую близ тебя в это время.
Я (cantabile): Я -и забывала? Я о тебе забыла?
Малина: Как ты способна одной лишь интонацией оболгать меня, а сколь вероломно ты выкладываешь правду!
Я (crescendo): Я- и тебя забыть?!
Малина: Идём уж. У тебя всё?
Я (forte): У меня никогда не бывает всего. (rubato)Думай обо всём ты. О ключах, о вентилях, о выключателях.
Малина: Нам сегодня вечером придётся раз поговорить о будущем. Нужно наконец-то прибрать у тебя. В таком вот беспорядке тебя когда-нибудь не отыщут.

Малина уже у в притолоке, но я бытро мечусь обратно по коридору, ведь перед уходом мне непременно надо позвонить, и оттого мы никогда не покидаем квартику вовремя. Мне надо набрать один номер, это иго, находка, у меня в памяти только один номер, не паспорта моего, не гостиничного номера в Париже, не дата моего рождения, не сегодняшняя дата, а когда набираю, вопреки нетерпению Малины, 726893, число, которое и ещё у многих на уме, но я-то могу вымолвить его, петь, насвистывать, выплакать, смехом вогнать в себя, не вымолви я его, мои пальцы впотьмах не навертят его на диске.

- Да, это я
- Нет, только я
- Нет. Да?
- Да, ухожу
- Я позвоню тебе позже
- Да, много-много позже
- Позже я ещё позвоню тебе!

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

_________Примечания переводчика:_________________
* "Повадки смерти", название неоконченного цикла романов в другом переводе, у меня "Повадки смерти";
** "Советы смерти";
*** Глан- городок в Каринтии, прежняя столица провинции; Гайль- долина; Гориа- гора, кажется в окрестностях Вены;
**** man- неопределённое местоимение в немецком.

Сумерки, вечер переходит в ночь, почти незаметно, но с каждой минутой
все меньше различимых деталей, все становится призрачно неуловимым,
очертания теряют четкость, все сливается в полумраке, лишь только небо
остается еще светлым, оно имеет такой странно волшебный оттенок серебряного
бархата. Еще видна полоса заката, там бирюза переходящая в кармин,оттенки
меняются, они  прекрасны, так хочется это сохранить в памяти.
Луна очень яркая, невозможно рассмотреть, она двоится и переливается,
не позволяя уловить свою форму...
Звездочки робко посверкивают на быстро темнеющей скатерти неба, в поле,
недалеко, теплое пятно догорающего костра и белый дым прихотливо растягивает
свои пряди над спящим садом. Ночь пришла.

__________8.__________
Но он - наш милый, лучший цвет,
Наш ангел с колыбельных лет,
Сокровище семьи родной,
Он - образ матери душой
И чистой прелестью лица,
Мечта любимая отца,
Он - для кого я жизнь щадил,
Чтоб он бодрей в неволе был,
Чтоб после мог и волен быть...
Увы! он долго мог сносить
С младенческою тишиной,
С терпеньем ясным жребий свой:
Не я ему - он для меня
Подпорой был... Вдруг день от дня
Стал упадать, ослабевал,
Грустил, молчал и молча вял.
О боже! боже! страшно зреть,
Как силится преодолеть
Смерть человека... я видал,
Как ратник в битве погибал;
Я видел, как пловец тонул
С доской, к которой он прильнул
С надеждой гибнущей своей;
Я зрел, как издыхал злодей
С свирепой дикостью в чертах,
С богохуленьем на устах,
Пока их смерть не заперла;
Но там был страх - здесь скорбь была
Болезнь глубокая души.
Смиренным ангелом, в тиши,
Он гас, столь кротко-молчалив,
Столь безнадежно-терпелив,
Столь грустно-томен, нежно-тих.
Без слез, лишь помня о своих
И обо мне... Увы! он гас,
Как радуга, пленяя нас,
Прекрасно гаснет в небесах;
Ни вздоха скорби на устах;
Ни ропота на жребий свой;
Лишь слово изредка со мной
О наших прошлых временах,
О лучших будущего днях,
Об упованье... но, объят
Сей тратой, горшею из трат,
Я был в свирепом забытьи.
Вотще, кончаясь, он свои
Терзанья смертные скрывал...
Вдруг реже, трепетнее стал
Дышать, и вдруг умолкнул он...
Молчаньем страшным пробужден,
Я вслушиваюсь... тишина!
Кричу как бешеный... стена
Откликнулась... и умер гул...
Я цепь отчаянно рванул
И вырвал... К брату - брата нет!
Он на столбе - как вешний цвет,
Убитый хладом, - предо мной
Висел с поникшей головой.
Я руку тихую поднял;
Я чувствовал, как исчезал
В ней след последней теплоты;
И мнилось, были отняты
Все силы у души моей;
Все страшно вдруг сперлося в ней;
Я дико по тюрьме бродил -
Но в ней покой ужасный был,
Лишь веял от стены сырой
Какой-то холод гробовой;
И, взор на мертвого вперив,
Я знал лишь смутно, что я жив.
О! сколько муки в знанье том,
Когда мы тут же узнаем,
Что милому уже не быть!
И миг тот мог я пережить!
Не знаю - вера ль то была,
Иль хладность к жизни жизнь спасла?

перевод В.А.Жуковского

__________8.__________
But he, the favourite and the flower, 
Most cherish’d since his natal hour,         165
His mother’s image in fair face, 
The infant love of all his race, 
His martyr’d father’s dearest thought, 
My latest care for whom I sought 
To hoard my life, that his might be         170
Less wretched now, and one day free; 
He, too, who yet had held untired 
A spirit natural or inspired— 
He, too, was struck, and day by day 
Was wither’d on the stalk away.         175
Oh, God! it is a fearful thing 
To see the human soul take wing 
In any shape, in any mood:— 
I’ve seen it rushing forth in blood, 
I’ve seen it on the breaking ocean         180
Strive with a swoln convulsive motion, 
I’ve seen the sick and ghastly bed 
Of Sin delirious with its dread: 
But these were horrors—this was woe 
Unmix’d with such—but sure and slow.         185
He faded, and so calm and meek, 
So softly worn, so sweetly weak, 
So tearless, yet so tender—kind, 
And grieved for those he left behind; 
With all the while a cheek whose bloom         190
Was as a mockery of the tomb, 
Whose tints as gently sunk away 
As a departing rainbow’s ray; 
An eye of most transparent light, 
That almost made the dungeon bright;         195
And not a word of murmur, not 
A groan o’er his untimely lot,— 
A little talk of better days, 
A little hope my own to raise, 
For I was sunk in silence—lost         200
In this last loss, of all the most; 
And then the sighs he would suppress 
Of fainting nature’s feebleness, 
More slowly drawn, grew less and less. 
I listen’d, but I could not hear—         205
I call’d, for I was wild with fear; 
I knew ’t was hopeless, but my dread 
Would not be thus admonished. 
I call’d, and thought I heard a sound— 
I burst my chain with one strong bound,         210
And rush’d to him:—I found him not, 
I only stirr’d in this black spot, 
I only lived, I only drew 
The accursed breath of dungeon-dew; 
The last—the sole—the dearest link         215
Between me and the eternal brink, 
Which bound me to my failing race, 
Was broken in this fatal place. 
One on the earth, and one beneath— 
My brothers—both had ceased to breathe:         220
I took that hand which lay so still, 
Alas! my own was full as chill; 
I had not strength to stir, or strive, 
But felt that I was still alive— 
A frantic feeling, when we know         225
That what we love shall ne’er be so. 
  I know not why 
  I could not die, 
I had no earthly hope—but faith, 
And that forbade a selfish death.         230

__________8.__________
Но он, любимый первоцвет,
лелеемый, сколь видел свет,
подобный матушке с лица,
завет страдательный отца,
балунчик общий всей семьи,
один мне оставался мил,
него лишь ради я и жил,
чтоб он сберёг в достатке сил,
с ущербом меньшим моего
оттоль на волю выйти б смог...
И он, чей дух ещё был свеж,
храним щитом моих надежд...
А он, поникший, день за днём
всё ускользал под чёрный гнёт.
О Боже! Страшно было зреть,
как души окрыляла смерть,
тела кромсая иль давя:
я видел взлёты по кровя`м;
видал, как ,волны всколыхнув,
брала` своё- и труп тонул.
На гиблых ложах ,я видал,
Грех разум прежде отнимал.
Но горе долго тянет страх,
тем замедляя крыльев взмах.
Столь тихо увядал млй брат,
природной кротостью богат,
по-юношески неплаксив,
скорбя, потери он сносил.
Блеск щёк упорно не сходил,
укором гиблый хлад срамя,
сияньем радуги румян.
А стойкий свет живых очей
чуть не изгнавший власть ночей!
Мне виду брат не подавал,
что дух его до края сдал;
я вслушивался, затая,
своё дыханье... страхом пьян,
взывал, и , тишиной бесясь,
не принимая рока связь,
в рывок последний обратив
надежду, привязь совратил-
и подошёл... и не нашёл:
глаза мне застил чёрный шёлк.
Остался я... один вдыхал
пары`- подвала потроха...
Как перст... нелеп... порвалась связь
меж мной и родом... выжил я,
заброшенный в фатальный гроб,
один на свете, труп у ног-
останки брата моего.
Едва дыша, я ру`ку взял:
моя и та- к змее змея,
прохладны бы`ли столь. О, гром!
Живому не осталось сил-
я без любви себя влачил...
Когда не знаем, жить почто,
из чувств слагается зачёт.
Не знаю, право, почему
тогда не смог я умереть.
Быть может, вера, а не смерть
надежды родственней уму.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Пишут люди, что в голову взбредет, почему бы и мне не последовать этому примеру.
Мысли формируются где то за пределами сознания и возникают так неожиданно,
что даже не успеваешь удивиться, откуда же такое появилось,затем рассматриваешь
эту приблуду и иногда находишь весьма привлекательной. Но чаще отправляешь туда,
откуда пришла пусть ищет другого, кому она больше по вкусу. А с полюбившейся играешь
некоторое время, украшаешь ее завитками фантазий, превращаешь в этакий образец
совершенства и забываешь через мгновение, как только новая, более интересная
по виду залетает в пространство восприятия. Мысли цветы, мысли миражи, мысли
кристаллы, медленно кружатся в темном космосе сознания и растворяются
в бессмысленности своего существования.