Обожаю цветущие каштаны и безумную сирень - именно безумную потому, что от богатства красок ее и буяющего аромата сходишь сума. Но в моей вазе я вижу смерть - чудесные тюльпаны и веточка лиловой сирени - пожелтели, свернулись в предсмертной конвульсии, а я постоянно забываю выбросить эту несчастную сирень - совсем свежие зеленые листья на ней говорят, что она пока жива, а вид ее цветов указывает на неимоверные испытываемые ею мучения.
Так бывает  с теми, кто очутился не на своем месте. Вначале ты счастлив и красив, в полном расцвете сил, потом ты постепенно увядаешь, привращаясь в сухую скрюченную ветку - полуживую, отвратительную.
Я люблю ощущать радость, люблю представлять, что я лесная нимфа, люблю, когда люди в транспорте с интересом изучают мои зрачки существенно разных размеров. Я люблю тепло, люблю, когда проблески внеквартирной жизни проникают сквозь задернутые шторы в самые укромные уголки комнаты, где ты с наслаждением лежишь  на мягком ковре и улыбаешься себе, потому что тепло, потому что ты дома, потому что рутинные дела есть, но на миг ты свободен и независим от них.
Господи, что может быть лучше весны и музыки? Что может быть лучше, чем чистое сознание, полусладкая дремота и радость без причины? Я живу, я есть, это так же, как и "я не живу, меня нет, никогда не было и не будет" - в конце концов, какая разница, что от этого меняется??
Стоны гудящих моторов и тихие вздохи цветов в вазах и горшках, - странное чувство пребывания во всем и единения с вещами, единения до тошноты и горечи. Я чувствую содрогания земли, когда она вздыхает.

 

Помните Фриду?

"

- А вот это - скучная женщина, - уже не шептал, а громко говорил Коровьев, зная, что в гуле голосов его уже не расслышат, - обожает балы, все мечтает пожаловаться на свой платок.

 

Маргарита поймала взглядом среди подымавшихся ту, на которую указывал Коровьев. Это была молодая женщина лет двадцати, необыкновенного по красоте сложения, но с какими-то беспокойными и назойливыми глазами.

 

- Какой платок? - спросила Маргарита.

 

- К ней камеристка приставлена, - пояснил Коровьев, - и тридцать лет кладет ей на ночь на столик носовой платок. Как она проснется, так он уже тут. Она уж и сжигала его в печи и топила его в реке, но ничего не помогает.

 

- Какой платок? - шептала Маргарита, подымая и опуская руку.

 

- С синей каемочкой платок. Дело в том, что, когда она служила в кафе, хозяин как-то ее зазвал в кладовую, а через девять месяцев она родила мальчика, унесла его в лес и засунула ему в рот платок, а потом закопала мальчика в земле. На суде она говорила, что ей нечем кормить ребенка.

 

- А где же хозяин этого кафе? - спросила Маргарита.

 

- Королева, - вдруг заскрипел снизу кот, - разрешите мне спросить вас: при чем же здесь хозяин? Ведь он не душил младенца в лесу!

 

Маргарита, не переставая улыбаться и качать правой рукой, острые ногти левой запустила в Бегемотово ухо и зашептала ему:

 

- Если ты, сволочь, еще раз позволишь себе впутаться в разговор...

 

Бегемот как-то не по-бальному вспискнул и захрипел:

 

- Королева... ухо вспухнет... Зачем же портить бал вспухшим ухом?.. Я говорил юридически... с юридической точки... Молчу, молчу... Считайте, что я не кот, а рыба, только оставьте ухо.

 

Маргарита выпустила ухо, и назойливые, мрачные глаза оказались перед ней.

 

- Я счастлива, королева-хозяйка, быть приглашенной на великий бал полнолуния.

 

- А я, - ответила ей Маргарита, - рада вас видеть. Очень рада. Любите ли вы шампанское?

 

- Что вы изволите делать, королева?! - отчаянно, но беззвучно вскричал на ухо Маргарите Коровьев, - получится затор!

 

- Я люблю, - моляще говорила женщина и вдруг механически стала повторять: - Фрида, Фрида, Фрида! Меня зовут Фрида, о королева!

 

- Так вы напейтесь сегодня пьяной, Фрида, и ни о чем не думайте, - сказала Маргарита.

 

Фрида протянула обе руки к Маргарите, но Коровьев и Бегемот очень ловко подхватили ее под руки, и ее затерло в толпе. "

Интересная героиня - эпизодичная, но яркая и запоминающаяся своей трагичной историей.

Каково ваше отношение? Также в комментариях пишете свои размышления на эту тему.

Я не готова.
Дождь так и не начался, хотя так хотел. Он говорил, что скоро будет дуть ветер и освежающая искра осветит изнывающую почву.
Ничего не происходит. В комнате наконец порядок, на столе веточка цветущей вишни, и я выбираю иероглиф под сладкий запах и осыпающуюся красоту в щербатом хрустале.
Хотелось бы рассказать миру об опухшей синеве и капустных грядках, где пахнет укропом и кабачками - терпкость и простор здесь. Но странное оцепенение бездействия окутывает меня, словно покрывалом. Видимость активности обезоруживающе влияет на зеркало. Увидев свое отражение в нем, мне кажется, что я чем-то занята: глаза задумчивы, как при выполнении важного полезного занятия.
Я знаю, что если сделаю себе татуировку, мне захочется еще, но я все равно выбираю иероглиф и все больше поддаюсь апатии и бесполезности.
Я вспоминаю пятницу. Мы катались на качелях, на которых я кричала как сумасшедшая.  Люди внизу спрашивали останавливать ли, но мы говорили с тобой хором: "Нет!" Потом у меня кружилась голова, тряслись конечности, затекли пальцы на руках, но я была счастлива несколько минут - может, две, может, одну. Я любила тот вечер, шумный город, огни, цыганок, продающих вялые розы. Было абсолютно плевать, сколько стоит гречка и почему в нашей стране польские яблоки и картошка.
А сейчас - как в электричке, набитой битком людьми - душно, скучно, спать не хочется, и смотреть на пыль, усталость и окружающих не хочется. Выйти - нельзя, потому что ты еще не прибыл к конечному месту назначения, даже, если удастся остановить машину, выйдя из нее, лишь еще больше разочаруешься.
Задыхаюсь.

Я - звук, я - волна в бокале янтарного пунша, я - лед в этом бокале, а звук - от того, что меня бросили на дно его, от того, что волны от броска ударились о стенки хрусталя. Твои горячие губы прикасаются к прозрачной поверхности, а я молю силу всемирного тяготения, чтобы она прижала меня ко дну на столько, чтобы не оказаться внутри тебя. Я - холод.
Миг, и я за рулем фантастического автобуса, я вижу, как я разрисовывала его тонкой кистью флюрными красками - зигзагами, несуществующими цветами, спиралями - эти орнаменты засасывают.
Колодец - опять холод, провода и электричество. Я - цветок, расцветаю - лепесток за лепестком - ярко-алый ребенок природы.

Я давно не писала песен. Пальцы совершенно не слушаются, когда я пытаюсь что-то изобразить на черно-белой клавиатуре моего любимого инструмента. Печально осознавать, что ты что-то теряешь, упускаешь, занимаясь никому ненужной и не полезной деятельностью. Такая серая обыденность. Мы сидим в квартире - вокруг огромный город, такой большой и красивый. Мне кажется, я слышу, как кричат утки на реке, но это так далеко, что видение превращается в туман. Я плачу, потому что хочу летать. Летать! И я выхожу на балкон, задыхаясь от кашля, вдыхаю и проглатываю солнце. От высоты кружится голова, кажется, перила перекосились, я сожусь накорточки. Поднимаю руку вверх - облако косается моей ладони - тяжелое облако, совсем не такое, как описывают его другие - от него пахнет молотым черным перцем, я чихаю. От весенней прохлады кожа покрывается мелкими вздутиями, пальцы белеют. Тысячи видений мучают меня в эту минуту - ей будет плохо после операции, он готовит нож, чтобы отомстить, ребенок пьет воду из лужи, а ты сидишь на лавочке в парке. В парке - тепло, много людей, солнце светится сквозь листву, пока скудную, ты улыбаешься. Мама выбирает платье, ее теплые руки проверяют ткань, она смотрит на ярлычок. В соседней квартире хозяйка обожгла палец утюгом, она скривила губы и сдвинула брови. В это время на другом конце земли шипит вулкан, киты ревут, а морские звезды зарываются в ил. Я хочу жить в океане! В океане! У меня болит от вас голова, каждую  минуту вы посылаете мне свои эмоции. Вселенная так велика, но нигде не спрятаться от ваших сигналов. У меня безумные глаза, потому я чаще смотрю в пол, чтобы в моих зрачках разного размера никто не видел отражения зеркальных коридоров.
Я иду на кухню, открываю морозильник, достаю кусок мяса и прикладываю его к правому виску, закрываю глаза и вижу полярника, который тянет растерзанного пингвина к себе в дом, на яркой белоснежности остается алая дорожка - из нее вырастают зеленые баобабы, закрывая озоновые дыры над Антарктикой, космические корабли запутываются в их кроне, сталкиваются и падают в океан, разбивая толстые глыбы льда.
Возвращаюсь в постель. Пахнет сыростью. Я опять закрываю глаза, вижу густое сладкое варенье, размазанное по животу, малиновое. Укрываюсь одеялом с головой - горячая черная кошка облизывает мой нос и щеки, от нее  пахнет килькой и зеленым луком. Кошка убегает в поле - черная рыхлая земля, следы остаются такие глубокие и четкие, я сижу на этом поле с лупой и смотрю на след - вокруг тишина и простор. Здесь только небо и земля.

Я хочу, чтобы ты смотрел на меня всегда: когда я сплю, когда я ем, когда я рисую, когда я обуваюсь. Тогда ты поймешь, что я не красивая. Я обычная, не хуже, не лучше остальных. От меня может вонять потом и зажаркой для супа, у меня рвутся колготки и порой волосы от ветра торчат в разные стороны. Я такая, как и все... Никаких особеностей, скука. Я все время выбираю себе неудобную обувь из гедонистических соображений, и поэтому у меня всегда натерты пятки и распухшие пальцы. От воды у меня все время сохнет кожа, особенно на руках. Я часто щурю глаза.

Я крашу волосы, наращиваю ногти, иногда крашу ресницы и почти всегда подвожу глаза. На моих любимых брюках - заедает молния, на них всегда есть булавка на случай, если замок сломается. У меня всегда очень тяжелая сумка, потому что там куча ненужных вещей. Я сморкаюсь и чихаю, у меня пылится обувь.

Во мне масса несовершенностей. А плохих привычек еще больше.

Знаешь, дорогой, мы друг друга стоим, потому что растяпа и рассеянный - идеальная пара. Ты ведь так часто одеваешь разные носки и забываешь по несколько дней поставить телефон на зарядное устройство.

Я дорожу тобой, а ты мной. Мы вместе держимся, то ли на плаву, то ли на совершенном прекрасном острове -  не большом, но ярком и спокойном. Я хочу жить на острове! С тобой.

Не смотри на меня. Я не хочу, чтобы ты смотрел на меня всегда. И не прикосайся ко мне на протяжении дня. Я не хочу надоесть тебе. Где растет наше дерево жизни? Хочу выпить волшебного молока и прорасти прекрасной лилией на твоей ладони или из твоего живота. Я буду издавать чарующий аромат, а ты будешь радоваться, всегда радоваться и жить вечно.

Последние пол недели хожу с навязчивой идеей: "Построй свой замок. Укрепи свой город." Иногда мне даже кажется, что я слышу эту фразу голосами родных, когда нахожусь в пустой комнате или сплю.
Но как? Как я могу построить замок и укрепить свой город, если я всего лишь апельсиновое зернышко? Или если я маленькая птичка? Как я могу возвышаться на обзорной башне, если я цветок лилии?
Я вспоминаю маленького Принца. Он оберегал свою планету от баобабов, занимался очисткой каждое утро. Что если я, апельсиновое зернышко, каждое утро буду очищать свою аниму от горечи и печали? - Тогда мое дерево будет самым здоровым и сочным. мне нужно работать над своим нутром. Добро, всеобщая умиротворенность, отказ от возмущения и недовольства и другого, - позитивно скажутся на моем городе, на моем замке.

Сеанс утреннего аутотренинга для Инны на сегодня закончился. Она отложила изящное зеркальце своими  уже морщинистыми руками с холодными влажными ладонями и подумала, что очень хотелось бы детей. Маленького ребеночка, который бы просто улыбался ей или плакал, и был ее ребенком. Она подумала, что вот уже тридцать лет она начинает утро с аутотренинга, иногда она начинает просто думать и увлекаться полетом мысли, тогда эти минуты затягиваются. Но ни разу ей не приходила мысль о том, что она до сих пор одна, что ее город никак не укрепляется. что день похож на день, а ночью она кутается в одинарное одеяло.

Неимоверные выходные. Не хватало мне неимоверной рабочей недели с исколесенными киевскими путями и пунктами назначения, так еще и выходные - сплошное приключение, изматывающее и неотдохновенное.

Суббота, 12.30. Я поняла наконец, что больше спать просто не могу, не смотря на то, что нормально уснуть удалось только в 2 ночи и до этого недосыпала минимум по 2часа  каждый день. Затем был завтрак и возвращение в постель. Сценарий... М-да, сегодня уже первая репетиция, а я и понятия не имею, о чем речь. Отлично. С трудом, через слово, третье действие прочитано, в голове мелькает гениальная идея распечатать материал, но она остается вне внимания, как буд-то бы ее и не было.

Одеваемся. Обуваю новые туфли, которые в итоге мне ужасно натрут и утрудят так, что на завтра ноги будут все еще болеть. Крашусь на скорую. Репетиция, шум, полунормальные творцы вокруг мечуться от перекура до перепоя, говорят полусмешные шутки и играют на половину своих возможностей, не пропуская ни единого момента пожеманничать и покривляться.

Ты играл отлично. Ты ушел раньше всех, тебе было пора.

А я ушла на встречу с лучшей подругой. Она растерянна, она в странном состоянии. Устала, запуталась, просто живет и делает то, что нужно чаще, чем то, чего хочется. Мы нашли отличный магазин с одеждой, я меряла разные шмотки. Потом были в маке, ели гамбургеры, картошку и пили колу. Потом мы поехали к нам.

Пришел ты. Ты купил дырокол и отмотал для подружки видео, на котором она танцует. Очень мило танцует, она вообще милая, подружка в смысле. Потом мы ужинали или обедали, не знаю точно, и подружка уехала в том же состоянии, растерянном и немного потухшем.

Ты продыраколил распечатку книги и мы поехали на встречу с австрийцем. Тут и начались приключения, суббота плавно перетекла в воскресенье, и некоторые воскресные планы пришлось отменить. Австриец рад был поболтать по-немецки, он угощал нас суши и возил на такси. Потом он потащил нас по клубам, включая покерный. Эти места должны считаться престижными, так как находятся в самом сердце столицы, так как только сесть за столик стоит больше 2тысяч. Но пошарпанность, быдло-обслуживание, ужасное меню и проч. заставляли не то, чтобы краснеть, а просто злиться. Такого плохого капучино я не пила нигде, кроме как в гостинничном покерном клубе "Крещатик".

Сложно описать все, так как набирать неудобно - у меня очень длинные ногти. Но я чувствую себя уставшей до сих пор.

Зато в воскресение мы были в доме кино. Этот фильм получил 4оскара, 7премий БАФТА и премию "Золотой глобус". Длился около двух часов, было сложно найти место и высидеть так долго.

А сегодня был понедельник. Завтра уже вторник.

 

Хочу о ранимости и трепете поговорить. Иногда становится противно от излишне алых губок и излишне тонких белых пальцев, потому что при всей красоте и торжестве нежности, сопли с сахаром всегда будут соплями с сахаром.
Кружева, бархат и жемчуг, сладкие духи и блестящая помада, сумочка, перчаточки - как замечательно, как чудесно, как же чудно! Да, и каблуки! - непременно, непременно! - в сумочке с килограмма три разной хрени - очень женственной и бесполезно нужной, неустойчивые сапожки, или с заедающей молнией - потому как что-то да должно быть не так, как надо, косметика купленная с трудом на распродаже - лучше б ее не было, как и всего остального. Потому как сапожки - неудобные, на галимую косметику аллергия, а сумка очень тяжелая. Девушки, какого, извините, хрена такое с собой делать? - Ответ: никакого.
Я не делаю так. А вчера я остригла себе челку. Соседка говорила, что стричься почему-то нельзя, по народному поверью, оказывается, поверье умалчивает, почему нельзя, но совсем нельзя, никак совсем. Но я остригла. Захотела короткую и косую. На что мой любимый спросил: "Ты сама стригла? Ну, я просто пока не привык, я же не знаю, какая там мода..."
Понимаете? Мужчинам все равно, какая мода. В этом соль. Ты должна быть красивой и все. Нравиться себе нужно. Мне нравится моя челка, очень, я довольна и все такое, а он сказал, что просто не привык, очень искренне сказал.
Зато я расплакалась этой ночью, потому что просто захотелось. Я не то чтобы обиделась или мне было плохо, я просто расстроилась и заплакала. Смешно текли слезы и сопли, а ты обнимал меня и говорил, что во мне все красиво. Потому что я - это я, а ты - это ты. Я говорила, что я веду себя как ребенок, и ты говорил, что я веду себя как ребенок. Капризы, ранимость, трепет, женственность, томность, выразительность, - какое вранье, что это все женские качества. Мы просто люди, а не женщины, мужчины, дети. Единение - настоящее счастье. Сегодня я на каблуках и с ресницами в пять сантиметров, а ты - заботливо поддерживаешь меня за рукав, а завтра - я в широких джинсах тащу продукты домой, а ты просто спишь, потому что вчера закончилась рабочая неделя и тебе нужно отдохнуть.
Всему место и время?

Смешно. Странные вещи вокруг происходят, слова так надоели, что от этого смешно еще больше, перемешались языки и мысли вместе с ними . Сплошной каламбур и бесполезная суматоха. Термитник людской смешит своим постоянным бессмысленным движением. Такие странные люди с такими странными желаниями и действиями. Как же много их - этих тушек с горячей плотью и своими натуральными запахами, иногда страшно выходить на улицу, потому что там так много людей.
Нужно больше слов носить в себе, чтобы было о чем писать. Многие талантливые "словоплеты" говорили, что "я исписался" или "тот-то окончательно исписался". Я же пишу лишь письма, но даже эти письма исписались, потому как мне совершенно нечего рассказать, ни вам, ни себе. Есть вещи личные, с ними боюсь делиться даже с собой, а есть вещи общие - наблюдения, мысли и чувства, знакомые всем.
А я просто жутко хочу тепла, жду его, как спасения. Мне кажется все должно измениться, мне кажется, люди станут делать более полезные вещи с приходом тепла, станут красивее одеваться и чаще проявлять дружелюбие. Потому как тетки с отмороженными недовольными мордами в толстенных шубах и дурацких шапках надоели своими презрительными взглядами. От того то чаще стараюсь смотреть вниз или в пространство, а не на людей.
Я бы не сказала, что меня тошнит от рутины, просто я замерзла и устала физически, мне надоело поскальзываться на льду и носить любимое пальто, мне бы хотелось пить охлаждающее что-нибудь со льдом и периодически заглядывать  в нишу, проверяя не завелась ли моль в моем любимом пальто.

Параллельности, нереальности. Давно не было этого трепета. Почему мы так быстро привыкаем к любви? Раньше я дрожала от твоей колючей щеки, а сейчас я только недовольно кривлю губами и говорю, что ты похож на бомжа, когда не бреешься. Почему я забываю те моменты когда все застывало на месте, например как здесь http://blog.i.ua/community/2796/579455/?p=1#advA_advC_579455_10604515
Никогда-никогда так больше не будет, потому что я устраиваюсь на работу, а ты уже работаешь. Потому что я, кажется, заканчиваю университет, а ты, кажется, уже во второй раз!)
Мы не похожи на этих героев, и неважно, что ее зовут Анна, а он узнает повсюду запахи. Я просто говорю, что ощущать трепет, жгучее волнение где-то на уровне сердца, но еще правее - совсем по середине грудины уже отвыкла. И очень рада, что нет сожаления. Раньше я сожалела, но быстро забывала и умела оправиться самостоятельно. А сейчас не жалею не о чем и не скучаю почти не за чем, и рядом ты. Если бы не было - сожалела бы и скучала. И еще появилась странная слабость, лишившись тебя, не оправлюсь самостоятельно, да и вообще.
Почти спокойно, почти радостно, почти трепетно. Остальное ведь приложится? Хотя, что остальное?..