Жизнь состоит из Частей.

То, что происходит с человеком сейчас – то есть с тобой, читатель – это ведь Часть твоей текущей жизни, твоего бытия (немудрёная мысль, я в курсе). И оно формирует твои планы, мировоззрение, окружение, любовь, саму жизнь.

И, немного поразмыслив, можно прийти к выводу, что всё, что происходило до этого – тоже являло эту самую – точней, предыдущую – Часть.

Поэтому то, что ты, находясь в бессознательном состоянии/возрасте, делал, думая – «ух-ты, круто, я ушёл от семьи и я свободен», «зарплату! Мне повысили зарплату!», «чёрт, на дворе сорок третий год, я поляк, у меня пол обоймы а у него ещё с дюжину гранат», «балин, с пятого курса, ну кто ж отчисляет!», «я доказал гаишнику, что он не прав», «раз шлагбаум не работает – значит судьба, проскочим!», «я обречён на победу в этом раунде», «ну облажался, с кем не бывает, исправлюсь», «это мы можем пробухать, завтра займу у соседа», и прочее, как нельзя на самом деле отбивает отпечаток на твоей жизни. Потому, что Часть.

Если, конечно, оно не приводит к смерти. Тогда это – завершающая Часть –  легко понять и усвоить, но это не было бы подкинуто тебе твоим мозгом, не упомяни я.

И, спустя десять или двадцать лет, ты, безусловно, вспомнишь об этом. О ситуации. О поведении. Вспомнишь – и подумаешь: «мои дети могут гордиться мной!». Или: «какой же я был мудак»…

Что характерно, мысли из разряда «мудак» могут преследовать тебя уже спустя несколько секунд после поступка. Но Часть уже сложена – как кусочек пазла в общей картине. И ничего ты не сделаешь. Пей пиво и ложись спать, тебе завтра на работу.

А вот мысли по поводу детей приходят куда позже. Да и как верно подметила некая личность (а может, тенденция, а может, статистика) – человек, как правило, становится известным после своей смерти. И труды его тогда оценивают. Через пару столетий, когда серая масса комитетов дозревает до определённого интеллектуально-воспринимающего уровня.

Эх, не хотелось бы быть таким человеком.

Мгновение – тоже Часть. Думай, что ты говоришь, думаешь и делаешь в это мгновение. Часть неминуемо влечёт последствия.

(Но всё же основная мысль была, что не следует совершать поступки, о которых ты будешь жалеть в будущем, хотя откуда ты можешь знать, как ты отнесёшься к тому, или иному поступку, через года? А вести себя согласно «стандартному набору правил», которое тебя морально вознесёт, либо унизит, по прошествии времени (на подобии: «перевёл старушку через подземный переход, помог купить батон и посадил на трамвай» и «ждал три месяца, пока кто-нибудь затащит старушку в этот переход, забрал у него деньги и мобильный, а внутренние органы старушки продал диагностическому центру на Минском») ограничивает тебя в движениях.

И, снова же, формирует Часть.)

 

 

Почему-то многие из моих читателей решили, что я закрыл свой блог, упаковал в рюкзак блок бациллы, банку тушёнки и ящик водки, сел на вертолёт и направился по направлению к Заполярью, к отхуярившим сезон старателям жрать мухоморы и курить анашу. Нихуя подобного – гордо заявляю я всем, ошибочно принимающим вышеупомянутый тезис за единственно верный.

Да, я, как человек пострадавший от пизданутой системы штрафных санкций за «ебать мой хуй некорректные комменты» (и, кстати, который день отмечающий сие радостное событие), несколько переосмыслил свои жизненные и писательские позиции, однако «прощайте» я нихуя не говорил, так что вся эта ваша мышиная возня – абсолютно излишня в данной ситуации. Безусловно, вы, как лицо обосравшееся, теперь с удовольствием читаете эти строки, предвкушая обсуждение очередной простой истины, или же просто заебатый рассказ. Итак, начнём.

Люди со «стержнем» (нет, я не про мужской половой хуй, как, нет-нет, да решил себе какой-нибудь особо пошлый читатель) – которых меньшинство, – костяк общества, двигатель прогресса и просто заебись принципиальные, в хорошом смысле этого слова, товарищи. Они не станут брызжа слюнями и вращая глазами размениваться по пустякам и вестись на попахивающие гнилью провокации различных долбоёбов, коих не в меру много расплодилось последним временем в этом рассаднике бессмысленности жизни как таковой, ёбнутой суеты и прочей гнетущей поебени.

«Направо пойдёшь – коня потеряешь. Налево пойдёшь – смерть обретёшь. А прямо пойдёшь – об камень уебёшься.»
(с) надпись на камне

Вот так и жизнь, разными своими проявлениями ставит человека (где-то в начале его жизненного пути, пока он ещё бухает портвейн по парадным, ебёт Галю из шестнадцатой квартиры и раздаёт листовки у метрополитена чтобы заработать себе на портвейн и гандоны – если он конечно не дурак, в ином случае он может ебать всё ту же Галю не предохраняясь, заполучив таким образом все шансы снискать на свою голову и прочие органы множество новых, едва ли приятных телу, ощущений, выливающихся в, помимо всех прочих бонусов, в нехуёвые финансовые затраты) перед выбором двух возможных вариантов развития событий:

Первое – преследовать цель и идти к ней, но здесь пора бы задуматься: путь к цели – это средство её достигнуть, или же преграда на пути, подобно секции забора, которую бухие в творог строители поставили у открытого люка в тёмном переулке и нихуя, кстати, лампами не осветили, обрекая таким образом запоздалых прохожих, тоже едва ли трезвых и адекватных, на ниибаца спотыкание об этот забор?

Второе – это, если вкратце, распыляться. Ах, я хочу быть космонавтом – слетал пару раз к Плутону (который, между делом, какого-то хуя уже нихуя не планета – сколько учебников перепечатывать, ебаный в рот!) и обратно, ну так прославься, стань знаменитым и организуй новую экспедицию – так нет, захотелось ему дворником пойти, там, говорят, четыреста баксов щас платят и водитель мусоровоза травы достать может южной, которую привозят ему на автобусах южные барыги, а потом – да хуй с ним, пойду метростроевцем, буду хуячить в оранжевой куртке по шпалам, там травы конечно хуй пробьёшь, и вообще – электрическое поле вредное и воздух как в болоте, но зато Егорыч обещал в кабине своей покатать за пузырь, плюс лампы в тоннелях зарубежные, казённые, уже сто четырнадцать штук выкрутил – не спалили, скоро можно… (внимание! Мы приближаемся к концу этого предложения!) … можно хозяйственный магазин уже свой собственный открывать.

Ну, варианта, конечно же, нихуя не два – прямо скажу я вам, предвосхищая открывающиеся в порыве протеста рты самых философских из моих читателей. Можно, безусловно, выбрать и что-то промежуточное, причём, как правило, получается именно так и совсем спонтанно и непредсказуемо, подобно тому, как кончаешь вдруг ни с того ни с сего, когда Галя из шестнадцатой квартиры вдруг решит сжать мышцы влагалища и ты внезапно осознаешь, что уже нихуя не можешь сделать.

Человек – тварь любопытная, хоть и ленивая. В любопытстве и лени человек во много раз превосходит кошку, в глупости, кстати, тоже, особенно отдельные индивиды. Ну скажите мне, какая кошка, пусть даже самая пиздец тупая, будет звонить в дверь квартиры пенсионерки Зинаиды Павловны, отхуярившей сорок пять лет в местом ЖЕУ начальницей сантехников и вечно опухших с перепоя электриков, и потом с радостными гыгыканьями и улюлюканьями убегать вниз по лестнице? Или же пытаться выебать представителя другого рода или вида? Или же, спиздив со стола шмат докторской колбасы по 14,71 за килограмм, невинно смотреть в глаза и говорить «ці лапи нічого не крали»?

Итак, любопытство. Оно-то и не позволяет даже самым на цель ориентированным и посвящающим всю свою жизни достижению её (как, например, Иоганн Иоахим Бехер, бедняга, всю жизнь пытавшийся изобрести перпетум мобиле и окончательно ебанувшийся башней после осознания того факта, что это невозможно; или же шао-линьские монахи, которые тоже с головой нихуя не дружат, всю жизнь от младенчества до сивой старины встают с рассветом, отбой с закатом, бреют череп, ходят босиком и жрут прутья) не уклоняться от пути. Ты же человек – человек, он нихуя не трамвай на рельсах. Человек куда хочет, туда и пиздует. Человек, сука, вольный!

Кроме, конечно, всяких рабов и прочих ебанутых явлений Южной Африки.

Можно посвятить всю жизнь игре на гуслях. И пиздец! В семьдесят лет ты будешь ахуенным игроком на гуслях, тебе будут поклоняться миллионы (ничтожно, учитывая почти семимиллиардное население планеты), восьмиклассницы будут прятать в сиськах твои фотографии и плакать в подушку крокодильими слезами. И что ты будешь уметь, кроме гуслей? Да нихуя. По-моему, не привлекательный вариант.

А можно – можно загорется идеей «попробовать всё» (как обычно говорят начинающие наркоманы) – научитсья играть на гитаре, водить машину, ебаться с Галей из шестнадцатой квартиры в невесомости, играть в преферанс, говорить на иврите, стоять на голове, резать укроп томагавком, есть макароны носом, жонглировать тухлыми яйцами и хуй знает что ещё. Но тогда же и жизнь, не заметишь как пролетит. Только всё выучишь – а тут и смерть стучит во входную дверь твоего жилища, идём голубчик, соберёшься по пути.

Вот и хер его теперь знает, чему уделять больше внимания – достижению цели, или общей образованности, эрудиции и умениям. Наверное, это ещё зависит от периода жизни. И наличия свободного времени.

 

Не пойму я людей, которые ездят по чужому городу/стране/миру и, фотографируя достопримечательности и просто забавные места, коих везде хватает, обязательно норовят запихнуть свою персону в кадр.

Пиццод фотографий!!! Пейзаж, крупный план, вот это трамваи у них такие диковенные, а это итальянский нищий с двумя шляпами — видишь, одна на голове, а вторая в руках: «подайте!»... И это я рядом с ним, видишь? А вот это — водопад Ниагарский, меня тут плохо видно, но вон, видишь — вон то тоже я, руками размахиваю, а вот здесь — панорама Будапешта, я, правда, своим ебальником её закрываю немного, но зато как я здесь красиво вышел, да?

Ну и нахуя это всё? Если уже едешь ты куда-то, так оставь себе на память хороших фотоснимков, которые приятно будет потом смотреть, но зачем же себя ставить на фоне всего, что фотографируешь? Подумай о том, как лучше снять, с какого ракурса и и под каким углом, а не о том, как бы поскорей сфоткаться и отправить эти потрясающие фото домой, чтобы все посмотрели как ты загорел и доволен жизнью.

Ты ведь пытаешься передать неведомый тебе колорит незнакомого города, его повадки и характер, а в итоге просто-напросто оказываешься тупым туристом, который нервно высунув язык я радостно крякая бежит фоткаться возле каждого мусорника.

И ключевой фигурой на такиом снимке выступает не гостеприимный кусочек чужого края, таинственный дух старины или приторный привкус чужой культуры, а именно он —  его величиство Турист.

 

Я вышёл из заведения ***** и понял, что Пиздец. Большой, всеобъемлющий и неминуемый.

Для меня он заключался в холодном ветре, тонкой куртке, минусовой температуре, двух часах ночи и шестнадцати гривнах в кошельке, которые сурово на меня взглянули и сказали:
— Хуй ты сейчас поедешь на такси от Фестивального до Борщаговки, чтобы там, дома, тихо-мирно лечь спать и смотреть сны в DVD-качестве!

Ладно, и не такое проходили. Нужно лишь найти более-менее отапливаемое парадное и спокойно там переждать до утра, а потом сразу на работу, отчёт доделывать и премию выбивать себе у начальницы отдела.

Парадные Троещины, где я бываю крайне редко, и ещё реже — трезвым, ехидно подмигивали мне своими красными глазами, они же светодиоды в кодовых замках железных дверей. Другие подмигивали коньержками -- один хуй, не пройти.

И вот, после дюжины красных глаз мне подмигул уже не диод, а — её величество удача! Открытая дверь в парадное, никаких следов консьержки, характерный запах из подвала, тусклый свет сорокаватных ламп, облезлая краска на почтовых ящиках, кофейная банка под пепельницу, оплавленная кнопка вызова лифта. Заебись! Это оно. Это home sweet home.

Так думал я, поглощая кагор из горла и размышляя, как же сейчас будет ахуенно в силу великой нетрезвости и, как результат, неприхотливости к условиям ночлежки, лечь на похуй что и уснуть в тепле. Зеркало в лифте (во весь рост!) меня ошеломило — я привык к разъёбаным, вонючим, обоссаным и тёмным лифтам в таких домах — и я, радостно разглядывая свой пьяный ебальник в отражении, нажал кнопку самого верхнего этажа.

Там меня ждал нежданчик в виде решётки, закрытой на здоровенный железный замок, на площадку перед чердаком и технический этаж (на технический я хотел залезть ибо там а) нет людей и, по сему, б) можно спать не переживая что тебя убьют/примут менты/спиздят кошелёк). Помня из опыта, что в таких решётках зачастую бывают проёмы, настолько широкие, что протиснуться туда не составляет особого труда, я занялся осмотром преграды. Увы, прутья оказалась частыми и сообщили мне примерно то же, что и шестнадцать гривен три абзаца назад.
Но — кто ищет, тот ведь найдёт. Проём между решёткой и лестницой под самым потолком показался мне достаточным для того, чтобы при своей комплекции проникнуть туда, что я незамедлительно и попытался исполнить.

Слегка застряв и поскользив ботинками по перилам, я таки пролез внутрь, смутно осознавая, что утром я явно буду иметь проблемы с тем, чтобы выбраться отсюда — архитектура из тех, когда в одну сторону пролезть можно, а обратно — хуй. Но, эти мысли я решил отложить до утра, ведь утро вечера мудренее, как всем нам известно.
Внутри меня ждали: дверь в машинное отделение, табличка с которой была незамедлительно оторвана и успешно пополнила мою коллекцию знаков и табличек; разломанная деревянная дверь на крышу, которая давно была заменена на железную (железная вела на крышу и была украшена огромным замком, деревянная бесхозно стояла рядом); форточка на высоте трёх-четырёх метров от пола (чердак, высокие потолки); металлическая лестница к двери на крышу (дверь на уровне форточки), которая не была прикреплена ни к чему а была лишь облакочена об стену.

Проанализировав сложившуюся ситуацию, я принял единственно верное решение прогуляться по крыше и поглядеть на Троещину с высоты девятого этажа, хлебая вино и закусывая его ирландским сыром с петрушкой, купленным намедне в одном из столичных Фуршетов. Переставив лестницу к форточке, я забрался под потолок и обнаружил сурпрайз намба ту: форточка заколочена гвоздями. «Да идите вы нахуй!» — сообщил я гвоздям и, отогнув четыре или пять из них, умудрился открыть окно.
Рубероидное покрытие, на котрое я ёбнулся с бутылкой кагора, было серое и приятное. Отряхнув ладони (на которые я и приземлился, выбираясь из форточки на, собственно, крышу дома), я отправился пить вино и гулять по крыше. Как Карлсон.

Соседний дом соприкасался углом с углом дома, на котором я находился, и я перебрался на него. Все чердаки закрыты, везде решётки, везде порядок, чистота, экибана. И как это я с первого раза попал на такой отличный подъезд, где и прутья позволяют пролезть, и форточки расковыриваются, и таблички снимаются? Фарт.
Погуляв, подышав воздухом, посмотрев на оранжевые огни фонарей и подумав о том, какая же жизнь хуёвая штука, я вернулся к исходному чердаку, полез назад в парадное. Там я решил разжечь небольшой костёрчик: в моей куртке нашлось пару газет (люблю в трамвае прессу почитать перед работой), также у машинного помещения обнаружилось пару досок (от старой деревянной двери), собственно сама дверь и две-три тонких сухих палочки, которые и послужили основой для костра, призванного дать мне свет и — главное! — немного тепла. Нихуя не август на улице, скажу я вам, даже в парадном.

Чиркнув зажигалкой, я поджёг газету, которую положил под сухие палочки, приставив сверху здоровую балку от двери. Я был уверен, что последняя не разгорится, поскольку на вид казалась достаточно сырой. Но — человек предполагает, а располагают законы физики, которые таки нагрели балку до температуры, необходимой для её возгорания.

Сидеть у импровизированного костра, пить кагор и курить сигарету, было весьма приятно и, вообще, ахуенно. Кстати, я совсем забыл упомянуть про некое бомжацкое покрывало, лежащее неподалёку и на котором я, даже, было хотел уснуть, но изучив его более внимательно пришёл к выводу, что не досуг моей чистой плоти прикасаться к столь антисанитарным вещам.
Костёр, тем временем, разбушевался не на шутку: огонь был большим, жара много, света тоже. Помня, что не так давно на девятом этаже кто-то выходил покурить, я пришёл к выводу, что отопительную операцию пора сворачивать: не ровен час, увидят жильцы блики на стенях да пожарных вызовут. К чему мне такие помехи сну и отдыху?

Тушение оказалось не таким лёгким делом. Помня из предостережений МЧС, что дым может привести к потере сознания и, как результат, смерти от удушения угарным газом, я принял решение открыть форточку (не ту, другую), чтобы создать хоть какую-то вентиляцию. Дыма было дохуя, попытки посцать на костёр и залить его вином успехом не увенчались: дым стал лишь более густым — аж глаза слезились.

Через три минуты я понял, что всё. Пиздец. Даже больший, чем в начале повествования. Дыма было немерянно, тлеющие и горящие доски воняли на весь этаж и нужно было срочно что-то решать.
Помня из законов физики, что при прекращении подачи кислорода, огонь теряет свою жизнеспособность, я уверенным жестом накрыл бомжацким матрацом-покрывалом, упомянутым чуть раньше, горящие доски возле стены. Законы физики не оправдали доверия и не была достигнута конечная цель (проветренное помещение, где можно свободно вдыхать воздух): огонь вроде и погас, но дыма стало больше и, что повергло меня в наибольшую печаль, начало тлеть покрывало-матрац, которым я накрыл костёр.

Тлеть оно стало зловонно и неприятно, испуская на свет Божий клубы едкого дыма, что никак не входило в мои планы. Другими словами, с покрывалом я облажался и толком нихуя костёр не затушил.

Но — мозг есть сила! И он дал мне решение выкинуть матрац и горящие доски на крышу через форточку -- на крыше холодно, куча воздуха, они не будут коптить в помещении и, вообще, быстро погаснут и всё будет заебись. Решение было незамедлительно осуществлено и я, со спокойной душой, решил ложиться спать, ибо было уже часа четыре утра. Но — человек предполагает, а располагают таки ёбаные законы физики, которые снова сыграли против меня. Ветер, шалящий по крыще, раздул матрац и доски и те загорелись пуще прежнего.

Основной минус, безусловно, заключался в том, что вся эта хуйня теперь пылала на крыше дома, окружённого другими многоэтажками и заметь какая-нибудь бессонная бабушка сие нарушение пожарной безопасности, -- она бы незамедлительно позвонила по телефону ноль один и... вообщем это был бы ещё один Пиздец. Одно «но» — я был пьян и мне было похуй. И я уснул.

Уснул я на деревянной двери, которую положил на пол (аля кровать) и застелил газетами. Сон пришёл быстро, хоть я и просыпался посреди ночи от сквозняков и открытых накануне форточек — более приключений не было.
Утро разбудило меня громким рёвом лифтового мотора в соседнем помещении, потому как все нормальные люди (не такие, которые посреди ночи жгут костры на чердаках), в такое время едут на работу и лифт используется на полную. Но в конечном итоге я, меняя позы и периодически перекуривая, проспал часов до трёх дня.
Проснувшись и поняв, что пора таки ехать на работу, я, уже трезвый, начал разбирать, что же происходит вокруг. Стена была чёрная от копоти, а на соседней стене красовалась надпись «Таня и Галя, 17.03.99». Да, давненько тут никого не было.

Приписав снизу копотью, при помощи пробки от вина, опалённой зажигалкой, «ZoomY, 29.11.07», я решил, что самое необходимое на данный момент — это посрать. Не знаю, почему многие столь превратно отсносятся к обыденному и, осмелюсь сказать, ежедневному процессу дефекации, который, по сути дела, являет собой одно из немногих ежедневных удовольствий каждого гражданина.

Посрать было решено на газетку, дабы не загрязнять дополнительно бетонный пол парадного. Решение было незамедлительно осуществлено, газетный лист с крупными буквами «Маршрутки — по 3 грн.» был выбран для сего процесса, потому что срать я хотел на повышение цен на проезд в городском муниципальном транспорте!
В качестве утиральника были избраны листы газеты с заголовками «Начальники ЖЭКов будут проверены на детекторе лжи» и «Какие-то пидарасы могут получить квартиру вне очереди выплатив 70% её стоимости» (за дословность заголовков я не ручаюсь). Этим я в полной мере выразил глубокое безразличие к каждодневным проблемам населения.

После этого и также после выкуривания значительного количества сигарет, я решил покинуть убежище, найти какой-нибудь троллейбус до Петровки и таки попасть на работу! Приятным, но несолько запоздавшим сюрпризом оказалась найденная в недрах куртки туалетная бумага ещё из Одессы, в которую (в Одессу, а не в бумагу) я ездил две недели назад. Бумага ещё тогда была спрятана в куртку, а добыта она была в рест-руме одного из одесских МакДоналдсов. Цель же добычи бумаги состояла в том, что южно-западный филиал УкрЗалізниці нет-нет, да не снабжает пассажиров средствами личной гигиены в своих вагонах.

Сняв рубашку и куртку, чтобы легче пролезть в проём, через который я пол суток назад попал сюда, я попытался протиснуться между лестницей и прутьями. Это происходило с переменным успехом, но в итоге жажда свободы победила и я смог вызвать лифт, который отвёз меня вниз, на улицу.

Потом я встретился со знакомым, выпил пива и литр бренди-кофе (химия, знаю) и на работу нихуя не попал.
А попал гораздо позже. И с удовольствием описал события этого знаменательного дня.

Странно осознавать перемены, происходящие внутри.

Раньше меня злил твой бывший парень и я ревновал только потому, что вы смеётесь вместе. Сейчас я бы даже выпил с ним пива.

Раньше меня бесила сама мысль о твоей измене, пусть по пьяне, пусть ты не помнишь, но — измене. Сейчас я знаю, что тебя ебут те, кто ты считаешь нужным должны или могут тебя ебать и я уже проще отношусь к этому.

Да, ебать, это злит, но я нихуя не могу сделать в данный момент (идите нахуй сразу те, кто решит откоментится по поводу этого предложения).

Раньше я пил пиво в одиночестве, пока ты гуляла хуй знает где с каким-то уебаном-дружком. Но я знал, что ты ко мне вернёшься и мы проснёмся утром в той же позе, в которой заснули на кануне. Сейчас я не видел тебя месяца полтора, если не больше.

Раньше я играл на гитаре в ебучих холодных вагонах электропоездов между «Харьковской» и «Выдубичами», вливаясь разогретым в микроволновке какого-то киоска тёмным пивом, чтобы заработать двадцать семь гривен и заплатить за коммуналку, не смотря на температуру и хуёвейшее самочувствие. Сейчас я одалживаю — да какой нахуй одалживаю, — даю тебе четырёхзначную сумму в гривнах чтобы ты съездила на юга со своей мамой.

И до сих пор, я думаю о тебе большую часть своих суток.

Нахуя я это делаю? Да потому, что люблю. И хоть ты что-то пытаешься мне объяснить о любви и влюблённости, привести примеры и разграничить значения этих слов, судя по себе, доказать, что ты что-то понимаешь — да нихуя ты не понимаешь, если дело касается чувств.

Раньше я держал тебя в клетке, а теперь я в ней оказался сам и схожу с ума. И ебись в рот вся мировая философия и славянские поговорки класса «с глаз долой — из сердца вон».

Странно осознавать те же чувства, но в иной ситуации. И на иных правах.

Странно, что я вообще встал с кровати и написал это. Маловероятно, что теперь будет легче заснуть.

 

Вопрос безграничности в отношении вселенной, также, как и вопрос мироздания, не может быть понят человеческим мозгом.

Вселенная безгранична — согласно популярной теории, она взорвалась и постоянно расширяется. Во что?

Раз она расширяется, значит, — есть пространство для этого. А потому, границы вселенной являют собой одновременно границы той, большей субстанции, в которую она расширяется.

А где конец? Где границы вселенной? Каковы её истинные размеры?

Один знакомый мой, объясняя понятие бесконечности, советовал поставить два зеркала друг напротив друга и ответить, сколько раз они друг в друге отражаются. Но в то же время у зеркал есть размер и он лимитирован.

Поэтому любой предмет — должен иметь свои размеры. Вселенная не может быть исключением, а если она им и является, то понять это невозможно.

Точно также, как и осмыслить её размер и понятие безграничности.

Когда думаешь о потерянных людях, будь то твой близкий родственник, погибший в результате производственной травмы, или же человек, с которым было выпит не один литр пива перед окончательной ссорой; старая дворовая тусовка и люди, ставшие родными за год проживания за рубежом; бывшая девушка и просто хорошие знакомые из института; лучшая подруга, с которой философия наполняла звоном кухню за чашкой зелёного чая и барыги с Петровки, с которыми курили траву на железнодорожных путях. Когда о них думаешь, на душу кладёт свою скользкую и холодную лапу тоска.

Все эти люди — они в прошлом. Они есть и существуют, но уже не такие. И никогда такими не будут.

Жизнь с каждым днём отнимает у людей людей; переводит стрелки на железнодорожных полотнах судьбы; затирает память. И лишь случайно, увидев старые советские фломастеры начала девяностых на пыльной полке, либо попав в место, где не был лет десять; всмотревшись в осенний ливень и жёлтые листья на плитах в парке, или случайно услышав о ком-то от общего знакомого; увидев старую фотографию тех времён, когда люди ещё использовали фотоплёнку; услышав песню, которая молнией бьёт в перепуганное сознание и заставляет всё тело непроизвольно вздрогнуть; ощутив то самое де жа вю — отдаёшь дань этим людям и задумываешься. А где они? А что они? Помнят ли, думают ли?

Живут ли?

Не забывайте тех, кто вам дорог. Берегите любовь. Цените дружбу. Помните о поддержке в трудную минуту.

Не давайте людям пропадать, ведь они уходят, отрешаются, умирают. А прошлое — его не вернёшь. 

 

На i.ua необходимо срочно создать форум.

Туда в срочном порядке отправить всех страждущих, что отчаянно забивают ленту вопросами типа: «а делать ли мне аборт??? (маникюр, педикюр, макияж, миньет, ремонт», «одеть мне гламурный фисташковый топик, или лаймовую миниюбочку???», «коля с седьмого класса оказался не в седьмом, а в девятом, и он не коля, а ипполит, мне резать вены или нет???», «что мне подарить мужу/жене/тёще/маме/прабабушке/собачке/хомячку/тараканам/мандавошкам на день рождения/свадьбу/годовщину смерти/новоселье/развод/первый секс/рождение ребёнка», «что такое искренность??? (любовь, ненависть, дружба, служба, миньет, анал, ремонт»,«когда у вас был последний секс??? (первый секс, первый анальный секс, последний анальный секс, первый миньет, третий ремонт, когда вы последний раз ссали, срали, рыгали, пердели, чухали яйца, ковырялись в носу, брили пизду».

Вслед за ними, послать на свежеиспечённый форум всех, кто находит в сети статью пятилетней давности и постит её у себя в блоге, лоснясь от радости, какой он мега-оригинальный и ниибаца ахуенный автор; также тех, кто постит картинки с сиськами, письками, цветочками, медведами, детками, пейзажами, злыми духами, ангелами и прочей поебенью. Для них сделать на форуме специальный раздел «Я нашёл картинку в интернете и обосрусь, но не смогу спать спокойно пока вы все на неё не посмотрите и не напишете мне сто тыщь коментов, 99% из которых будут состоять из одного-двух смайликов, а я вам на каждый такой комент снисходительно отвечу тоже смайликом, или короткой ниибаца репликой, которую я тоже где-то спиздил на сайте умных высказываний».

Малолетних акселератов, у которых ещё молоко на губах не обсохло и которые в возрасте 12-13 лет пишут на блогах, что хотят завести новых друзей и им очень весело и хорошо с нами — сразу на кол. Или в Сибирь, добывать цирконий. Тоже мне, воплощения жизнерадостности. Нахуй, нахуй с пляжа!

Также всех авторов, у которых более трёх заметок с заголовком «опрос!!!», «как вы считаете???», «помогите» и «а что вы думаете по поводу...???» — тоже пожизненно депортировать на форум без права посещения других разделов. Ну, почту разве что можно им оставить. А так — со всеми своими опросами и жалкими призывами о помощи, вон с блога, наболт из пельменной!

Лента перестанет пестреть всякой хренотенью, не нужно будет рыться в куче ароматных и ещё тёплых слоновьих фекалий, в надежде отыскать там хоть что-то, что можно прочитать с интересом, что не спижжено с соседнего ресурса и не есть рождением мозга лыбящегося дебила, а просто написано своими руками.Количество — в качество. Всех на форум. Срочно.

Есть у меня сосед. С бородой и плешью на темечке. Человек, вроде, хороший: как здоровается, так всегда добавляет: «Сэр!». Приятно, конечно, когда тебя Сэром называют. Только вот походка у него больно уж витиеватая, да алкоголем разит от него настолько, что спичкой чиркнуть страшно, вдруг рванёт? Поэтому приходится закуривать уже выйдя из парадного.

Человек он хозяйственный, всегда пакеты с помоями в общий коридор выносит, чтобы не забыть утром, когда на работу выходить, их с собой взять, да в мусоросборочный бак выкинуть, а там уж потом бомжи да бездомные всяческие роются, ищут, чем бы поживиться: бутылочку сдать в пункт приёма стеклотары, или же тапок какой рваный подобрать. Только обычно интересного ничего им найти не удаётся, слишком уж хозяйственный сосед мой, человек экономный, нужную вещь ни за что из квартиры не выбросит, ни за какие коврижки, хоть ты слиток ему предложи золотой взамен, или же водки ящик. Хотя, за ящик может и согласится, но только если что-то уж совсем в быту ненужное.

Однажды другой мой сосед, человек даже ещё более хозяйственный, в щитке распределительном провод на клемму чужую накинул, да мой провод тоже с общей фазы убрал. Получается, сидит он дома, футбол по телевизору смотрит, или же утюгом себе брюки на тумбочке гладит, чтобы аккуратным на работе выглядеть, а счётчик электрический не у него крутиться, а у первого соседа моего, который помои выносит. С одной стороны, это, казалось бы, экономный и творческий подход к пересмотрению семейного бюджета, да только больно уж первый сосед обозлился, когда мы в счётчиках ковырялись и обнаружили эту его хитрость.

А в счётчиках мы ковыряться не просто так начали. Просто так можно разве что водки выпить, или же заметку написать на блог. Очень, кстати, многие здесь так и делают, это я про заметки, а не про водку. С водкой сложней всё обстоит, но это уже другая история.

Так вот, в счётчики эти мы полезли, потому что вдруг свет пропал в трёх квартирах: ни тебе кофе в кофеварке заварить, ни ковёр пропылесосить, чтобы чисто в комнате было. Компьютер даже собственный не включишь, чтобы почту проверить — ничего без электричества не сделаешь теперь. Пришлось лезть в распределитель и смотреть, что же там такое приключилось.

Долго мы в щитках ковырялись, да ещё и на первом этаже трансформаторная подстанция периодически искрила, мы даже боялись, что может дом сгореть, вместе с ковром, компьютером и пылесосом. Пылесоса, правда, тогда у меня ещё не было, но у соседа наверняка был, он ведь человек хозяйственный. Не то, что я.

И вот, всплыла на поверхность эта соседская манипуляция с электропроводкой, которую мы в скором времени поспешили уладить, кому же захочется лишние деньги платить за свет соседский, не так ли? Я до этого пять лет подряд радиоэлектроникой занимался, паял всяческие жучки да приёмнички, учился различать катод, анод и фазу, пачкал руки хлорным железом и сверлил на сверлильном станке, поэтому в проводах всяких и переключателях разбираюсь более или менее. Сосед, который меня Сэром называет, тоже не промах в этом деле оказался.

Но где-то всё таки мы ошиблись в наших попытках установить на лестничной клетке царствие справедливости: соседа током ёбнуло, а в моей квартире на какое-то время в осветительную сеть стало подаваться напряжение в триста восемьдесят вольт. Я даже удивился, как, оказывается, светло и просторно может быть в этой коморке. Правда, чуть компьютер не сгорел, но компьютер был не мой, так что я не переживал особо, только первое время, а потом успокоился. Да и обошлось всё.

Наконец-то мы всё починили, провода на место вернули, и стали чувствовать себя очень хорошо и спокойно. Хотели даже сначала фазу счётчика через ноль запитать, чтобы счётчик в обратную сторону крутился и денюжки нам назад возвращал. Но потом передумали, ведь мы всё таки сознательные граждане своей Страны и не будем её обманывать, правда?

А соседу этому, мошеннику, мы так и не дозвонились: не было дома его. Ну а потом как-то все про этот инцидент забыли, люди ведь не злопамятные, да и намотало там не так уж и много. Лишь изредка я вспоминаю эту историю, когда иду по ступенькам, а сосед стоит, курит дешёвую сигарету и говорит мне: «добрый день, Сэр!».