«…Я грустная черная кошка,

Что тихо сидит у окошка

И смотрит влюбленно на мир

Сквозь призму кривых витрин.

Я грустная черная кошка,

Что просит: «Дай ласки немножко.»

И спину, урча, под ладонь подставляет,

Тому одному, кому так доверяет.

Я грустная черная кошка,

Что плачет тайком у лукошка.

В лукошке отрада – сыночек,

И нет там уже малых дочек.

Я грустная черная кошка…»

На кухне разбилась упавшая чашка.

И сказка мечтаний звуком развеяна.

И встала, собралась.

                            И снова стальная я.

С некоторых пор эта песня стала одной из любимых

Когда нашему сыну было чуть больше полутора лет, и он уже достаточно свободно передвигался по квартире, он познакомился с, так называемыми, «пачкающими» предметами как то: карандаши, фломастеры, мелки, ручки и прочее.

Естественно знакомство было инициировано родителями. Все возможные и невозможные бумажные предметы изрисовывались и исписывались маленькими руками.

Однако через время сын понял, что гораздо интереснее и продуктивнее рисовать не на квадратных сантиметрах, а на квадратных метрах!

Итак, в ход пошли: обои, поверхности шкафов, полы, плинтусы и дверные коробки…

Мой муж, увидев творчество сына, ругал меня и говорил, что я потакаю ребенку и никогда не смогу отучить его от «вредной» привычки.

Я спорила.

Мои аргументы:

- никто из взрослых не сохранил «вредную» привычку рисовать на обоях;

- ребенку с возрастом несложно объяснить где, чем и на чем МОЖНО рисовать.

Муж был непреклонен. Пришлось нам с сыном подчиниться правилам.

Сын подрос и рисует сейчас в альбомах и на специальной доске. Но некоторые «произведения» так и сохранились в нашей квартире.

На днях обсуждали мою заметку о снах. Накануне написания той заметки, мне приснился сон, в котором я должна была защищать свой дом и своего ребенка. Мнения были разные, но большинство сошлось в том, что это моя тревога за сына посылает мне такие сны.

СОН. Дело было за городом, в нашем частном доме. К нам в гости приехало много родственников и друзей на какой-то праздник. Мы посидели за столом, и потом у кого-то возникла идея поехать на экскурсию. Легкие на подъем, все быстро собрались и пошли на улицу, ожидать транспорт. Последними выходили моя мама с моим сыном. Я же замешкалась, и уйти не успела. Я точно знала, что все уже уехали и мне придется добираться самостоятельно. Но это меня ничуть не расстроило. Я продолжала собираться в дорогу, как тут увидела в окно подъезжающий к нашему дому военный автомобиль с солдатами. Мне стало ясно, что если я уйду, дом наш будет захвачен и, впоследствии, разрушен. У меня была тогда одна только мысль: лишь бы МОИ не вернулись! Я достала автомат, проверила обойму и приготовилась дать отпор. Я осталась защищать наше жилище.

РЕАЛЬНОСТЬ. Сегодня я планировала отдать сына родителям (даже успела договориться с мамой) и поехать по делам.

Утром я обнаружила, что сын заболел. У него температура.

Я пою его чаем и лечу подручными средствами. Я осталась дома. Защищать.

Порвалась струнка слишком тонкая,

Когда я была ребенком, я очень любила смотреть фильмы о войне. Они тревожили тонкие чувствительные струнки моей неискушенной души. Я удивлялась тогда, почему же мама, что так хорошо понимала меня, не хотела смотреть эти фильмы со мной. Она говорила, что жизнь и так настолько тяжела, что ни к чему терзать душу еще и этим.

Став чуть старше, я поняла, что имела в виду мама.

А еще, когда моему младшему брату было года 3, война мне стала сниться.

Я отчетливо помню самый первый сон "из этих". Мы с братом дома. Я слышу гул. Я понимаю, что это идут танки. Танки слишком близко и нужно просто сейчас же принять решение о том, где спрятать ребенка. Мы выходим на улицу. Танки видны, но мы остаемся незамеченными. Мысль лихорадочно бьется. Двор известен мне до мелочей, до каждого подвала. И я придумываю, где спрятаться. И просыпаюсь. В ужасе от пережитого во сне.

Когда я родила сына, во снах теперь я спасаю его. Сегодня был очередной виток. Снова угроза, снова мне принимать решение. Но сегодня у меня есть оружие. И я готова его применить.

Что же со мной происходит? Чего я так боюсь?

Дары Волхвов. (с) О. Генри.

Предыстория.

Это была крепкая семья, чувства в которой были проверены годами. В семье царило равноправие. Оба зарабатывали. Как могли. Она - продавая свои знания, он - упираясь изо дня в день, из ночи в ночь. Оба стремились к большему. Как могли. Она - к карьерному росту, он - к развитию собственного бизнеса. Оба поддерживали друг друга. Как могли. Она содержала семью и вкладывала в бизнес мужа. Он давал ей возможность учиться и вдохновлял на всё новые достижения в работе. Денег на его бизнес всегда было мало. Нужны были новые и новые вливания. Она мечтала о шубе, она хотела машину. Но так ли это важно? По сравнению с тем, чем занимается муж! Она могла бы плюнуть, конечно, на все эти 'сложности семейной жизни', развернуться и жить самостоятельно при-пе-ва-ючи. Только не плевала. Потому что вышла за него по любви, потому что было в нем что-то такое, внушающее уверенность в дне завтрашнем что ли.

История.

Так случилось, что свой день рождения она 'отпраздновала' в командировке. Служебный автомобиль вез её домой. Она возвращалась. Вот и дом родной на горизонте. Подъехали ближе. Во дворе дома стоял её муж с соседом. Они осматривали и живо обсуждали какой-то автомобиль.

'Хм, сосед обновил авто, - подумала она. - И зачем, интересно? У него ведь приличная тачка была'.

Она выбралась с пассажирского кресла, забрала вещи, которые выгрузил водитель.

Подошла к мужу.

Он, улыбаясь, протянул ей ключи от машины.

ОТ ЕЁ МАШИНЫ.                      - С днем рождения, Родная...

Да что же за натура такая?! С утра весела и приветлива, а к середине дня ТОШНО. Тошно от того, что сердце разрывается между людьми, потому что приучила всех, что «вот она я, берите-говорите-пользуйтесь», потому что – рубаха парень, нет, не так, своя девчонка, которая слушает-понимает-НЕ БЕЗРАЗЛИЧНАЯ.

А теперь НАКРЫЛО. Потому что ведь тоже живая. И тепла хочется не меньше, чем другим. И поддержка нужна, так же как всем.

…

А, ладно, это так. Эмоции. А теперь - музыка...