Этап первый: РОМАНТИЧЕСКИЙ
Первые недели совместного проживания характеризуются повышенной аккуратностью обоих сторон, частым сексом на кухне, в ванной, в кровати, на стене, на люстре и Бог знает где ещё.
Тётка ежедневно бреет ноги и одевает красивые трусы даже под джинсы, сама находится в шоке от своих кулинарных талантов, вся квартира в восковых подтёках от романтических свечей. Мужчина тоже всегда гладко выбрит, носки аккуратно прячет в неизвестное место, моет посуду, безропотно выносит мусор, таскает дорогие продукты, варит кофе по утрам и приносит его в постель.
НО: реально паришься по поводу того, как бы незаметно покакать. Пукнуть и пахнуть в тубзике романтической красотке никак невозможно. Не желающая уплывать какашка превращается в проблему вселенского масштаба.
Этап второй: ПРИВЫКАТЕЛЬНЫЙ
Первые полгода совместного проживания характеризуются постепенным устаканиванием. Туалетная проблема отпала, красные трусы из натирающего анус тюля уступили место спортивному белью, подтёки от свечей отскоблены. Секс регулярный, но всё чаще традиционный. Ноги бреются ежедневно, но можно уже себе позволить шататься в квартире в старой растянутой футболке с большой надписью Ж..ПА (подарок друзей на 18-летие).
Тётка переходит на традиционное меню, а то и вовсе на Макдональдс или крабовые палочки. Мужчина перестаёт мыть посуду, но мусор и собака всё ещё за ним. В общем, всё хорошо.
НО: в этот период начинаются первые ссоры про разбросанную одежду, нанесённую ботинками грязь и прочую ерунду – чушь, канэшна, но тёткинская натура таких вещей простить не могет! Тяжёлое время, выживают сильнейшие!
Этап третий: МОЛОДОСЕМЕЙНЫЙ.
Первые полтора-два года совместного проживания – это уже сурьёзные отношения. Мамы и папы уже Вас поженили, ждут – не дождутся, когда можно будет позвать родственников с Украины, пожрать салатиков на Вашей свадьбе. В этот период устанавливаются роли, распределяются обязанности – кто-то занимается распределением бюджета, кто-то хозяйственными проблемами и т.д.(причём в последнее время я всё чаще встречаю пары, где первым занимаются тётки, а последним – мужчины, так что эти роли не аксиоматичны).
Секс – по желанию, измордованные офисной жизнью пары всё реже находят в себе силы на этот физкультурный подвиг. Тётка ложится спать в байковой ночнушке в уточках и забивает на ежедневное бритьё ног, мужчина по утрам чешет яйца и шастает по квартире в растянутых семейниках. Пукание в туалете и непотопляемые говняшки – повод для семейной ржачки, разбросанная одежда – повод для пиления, мусор и собака – по настроению.
Этап четвёртый: СЕМЕЙНЫЙ.
Три – пять лет совместного проживания, есть ли штамп в паспорте – абсолютно неважно. О, это замечательное время! Тётка и мужчина настолько сроднились, что без проблем занимаются такими замечательными вещами, как выдавливание прыщей друг у друга на спине, изучение и лечение болячек друг друга, шатание по квартире в небритых ногах и подмышках, в тяжёлых случаях – в бигуди и грязных халатах. Бюджет общий, посуду моёт слабый, собака сдохла, мусорное ведро выносится после продолжительной психологической обработки.
Говорят, на этот период приходится самый большой процент разводов – как любая рутина, семейная жизнь может надоесть: прыщи на спине запросто могут проиграть красным тюлевым трусам другой тётки.
Рассказ капитана |
Я работаю капитаном большого речного сухогруза. Это очень большой теплоход, 100 с лишним метров в длину и высотой в 3 палубы, а еще выше находится рубка. Мы возим по Волге разные сухие грузы, чего нельзя сказать о команде, которая умелая, но не просыхает… Бывало, везем песок. Стою я в рубке (а она на сухогрузе высоко и сзади, ближе к корме) и любуюсь, как вся свободная от вахты команда валяется на песке — жопы греет. А некоторые даже умудряются в этот песок насрать! Вот так стоишь за пультом и наблюдаешь панораму: широкая река, бакены, корабли встречные, красотища, а на куче песка козлина какая-нибудь сидит — дуется! Туда же в песок и отливают… Хорошо, что у нас рейсы не такие большие — от Астрахани до Москвы не больше 10 дней, а то непонятно чего бы мы больше привозили — песка, или дерьма… Вот и в этот раз отвезли мы в Астрахань строительные материалы, цемент всякий из Москвы, весь корабль белым стал. Боцман сказал, что главное не мыть, а то наши ржавые борта рыбу в реке распугивают. И вот стоим мы в порту, ждем обратного груза. Неделя уже прошла — все изнывают от скуки, чувствую — команда скоро сопьется. И тут вызывают меня в управление порта — есть мол груз, можно хоть сегодня загрузиться, погрузим мол с радостью, надо этот груз побыстрее забрать, а сами глаза чего-то прячут… Мне бы насторожиться — чего это они загрузить обещают с радостью? Это я уже потом понял — чего… А тут договор подсунули, юрист, гнида, торопит: вот тут и тут распишитесь, а то сроки поджимают… Оплатили все за час! Отправляйтесь, говорят, на пристань колхоза Хуево-Кукуево в Астраханской области, там вас уже ждут… Прибежал я на корабль весь в мыле, в рубку поднялся, микрофон схватил и началось: «Ходовые запустить! Вахте по местам стоять! Трап убрать! Отдать все швартовые!» А какой там стоять — матросы за канаты держатся, чтобы не наебнуться за борт! Боцман хам приполз, говорит: «Вы бы хоть за пару-тройку дней об отходе предупредили, чтобы команда протрезветь успела!» Скотина! Я ему говорю: «Некогда, морда твоя нетрезвая, срочный груз в Московскую область повезем!» А он: «А чего повезем-то?» Тут мне и самому интересно стало — чего повезем. Посмотрел я в накладные, а там указано «Удобрения». Ну, думаю, хрен бы с ним, первый раз что ли химию возить! Зато рейс оплачен, движемся в сторону дома. И вот приходим мы в пункт назначения, встаем под погрузку. Причал такой, что вот-вот развалится, а тут еще мы с кривыми руками и нарушенным глазомером… На берегу деревенщина собралась, к погрузке готовятся. И вот начали грузить. Чувствую — запашок какой-то пошел странный и все сильнее и сильнее становится… Я спрашиваю: «Чего это вы, морды татарские, нам грузите?» А мне: «Навоз!» Ебта твою мать!!! «Какой, — кричу — навоз!!! У меня по документам удобрения!!!» А мне: «А что, навоз не удобрение? Самое что ни наесть удобрение — наше, россейское, натуральное!» Тут-то я все и понял — почему в порту кланялись, заплатили быстро!!! Ну, бля, думаю, следующий раз я вам полный трюм гексогена привезу, падлы рваные! Но смех смехом, а нам-то это почти до Москвы переть! А вонища-то уже невъебенная! Матросы все разом протрезвели, матом кроют! А что делать-то — поздно выебываться! Так и отошли от причала! Я при отходе телеграфы передвигал — как с Родиной прощался… И вот тут-то самое страшное и началось! Я уже говорил, что рубка и надстройки с жилой частью, столовой и т. п. расположены в задней части корабля. Вот как только мы набрали ход, ветром весь этот запах говнища поперло на рубку и жилые каюты! Рулевой стоит чихает, как чихнет — рукоятку рулевой машины дернет, судно носом мотает из стороны в сторону — встречные шарахаются, а как сравняются с нами при расхождении — сразу дым столбом, самый полный ход развивают, аж искры из труб летят! Отстоял я вахту, пошел перекусить. Да какой там! В камбузе воняет, как в сортире, борщ с привкусом говна, как кусок мяса выловишь — блевать тянет, потому как ассоциации вызывает не те… Плюнул я и пошел в кают-компанию телевизор посмотреть. Зашел и чуть от страха не обосрался! Там матросы сидят в противогазах — сериал про красивую жизнь смотрят! «Спасибо, — говорят, — товарищ капитан, за груз!» Один чихнул, сопли прямо в противогаз полетели, и он их вдохнуть умудрился! Начали откачивать, противогаз сняли, сопли от противогаза к морде как паутина зеленая тянутся, тут-то он и блеванул на пол! И с ним еще двое! Нет уж, думаю, нафалос такое кино! Прямо фильм ужасов какой-то! Спилберг отдыхает, сам Шварцнеггер так бы не сыграл… Вскоре подошли мы к Волгоградскому шлюзу. И здесь разыгралась настоящая трагедия! Страшнее Сталинградской битвы, прости Господи! Диспетчера шлюза мы сразу предупредили по радио: «У насгуано !», но он, видимо, не понял, ответил: «У нас тоже!» и поставил, козлопотам эдакий, нас в шлюзе рядом с пассажирским туристическим теплоходом… А там туристы ходят! Иностранные!!! Что тут началось!!! Мои матросы подать швартовые не могут, я же в противогазе, говорю неразборчиво. Да и шуганулись туристы капитально — представьте рядом с вашим теплоходом ободранный сухогруз корячится, а по нему какие-то существа в замурзанных тельняшках с канатами и с хоботами, в противогазах то бишь, бегают… А тут еще капитан пассажира весь из себя в белой форме на мостик вышел,сЦука ! И орет в микрофон: «Вы что там, диверсию проводите, что ли? Уберите вонищу!» А куда мы ее уберем — в жопу что ли?! Обычно наоборот получается… Особенно в рубке вырвется, аж стекла запотеют, и рулевой если из рук вырвется, потом сам стоишь рулишь, пока не выветрится… Что-то я отвлекся… Да, так я в противогазе — ни хера не слышу… Стою на мостике, изображаю из себя флотского офицера — женщинам на палубе пассажира козыряю двумя пальчиками к козырьку… А туристы улыбаются, что-то там про «русиш швайн» и «факинг щип» кричат — здороваются, наверное. И я им улыбаюсь. Тут один негр на палубе покраснел как рак, потом позеленел, потом посинел (я такого цвета никогда не видел, Куинджи отдыхает!) и в обморок — хлоп! Врачи бегают, теплоход гудит, их капитан по рации диспетчеру взятку предлагает, чтобы быстрее шлюзовал… А на солярии у них все как лежали, так и остались лежать, только двигаться перестали… Тоже мне, как будто никогда не срали и не нюхали… Тут ворота открылись, так их теплоход так рванул, что чуть ворота бочиной не снес — только буквы с борта в воду полетели! Мы тоже пошли дальше. Мои мудаки что придумали — на швартовых за борт спускаются и висят там над самой водой, как, блядь, обезьяны! Воздухом речным дышат! А я, конечно, злой как собака, которую носом вгуано натыкали! Еще беда, как ветер с реки, так в деревнях при нашем прохождении мимо, окна захлопывают. Брезговать изволят, лапотники хреновы! А кто это гуано производит?! Их коровы понасрали, а мы вози… На верхней Волге уже случилось страшное! Пошел сильный дождь, а говна-то выше краев, и потекли в сторону кормы сначала ручейки, а потом и реки… Пришлось объявить пожарную тревогу по смыванию за борт дерьма, хотя в машинное отделение все-таки затекло малость. Да им все равно — они и так глухие. Ходят теперь, в каждую ноздрю по здоровенному болту засунули — терминаторы сраные. А стармех дырки с боков носа прокрутил, вставил туда здоровенный болт и гайку с другой стороны затянул намертво. Индеец, бля! Чинганчгук нижегородский! А люди тоже разные бывают на берегу — в одном месте нас затопить хотели, но экологической катастрофы побоялись, как будто мы на плаву не экологическая катастрофа!!! В другом месте — в шлюзах ворота сразу с двух сторон хотели открыть для скорости. Хорошо, что я объяснил по рации, что нас тогда волной опять вниз по течению смоет, и мы опять через некоторое время припремся… Один диспетчер говорит по рации: «Я с вами говорить не буду, а то из динамиков гавном воняет!» Потом уже следователи в морге выяснили, что это у него в окно тянуло — мы как раз мимо проходили… А в портах на причалах милиция строилась к нашему подходу, чтобы мы не причаливали! А когда мы приближались — они разбегались сразу. Пищу нам на подводных лодках подвозили (у них-то свой воздух!) и на перископе из воды поднимали. А топливо привезли на бункеровщике — там команду смертников набрали… Зато их семьи потом пенсии повышенные получили благодаря нам! А команда моя перестала мыться и жопы вытирать — все равно вони не чувствуется относительно всеобщей вонищи в мировом масштабе… В общем, я не помню, как вахты стояли, но прибыли!!! По родным, конечно, соскучились, телеграммы им слали: «Скучаем!» А они нам тоже слали (родные все-таки!): «Вы не волнуйтесь, мы еще не соскучились, можете еще поплавать, например в кругосветное плавание сходить…» Но в конце концов разгрузились, чуть не сказал «опорожнились»! Судно все вымыли. Вот уж прямо не речное, а больничное судно после использования… Но вонь осталась, в металл что ли впиталась? Нас теперь даже в док на ремонт не берут. И стоим мы теперь на карантине посередине Рыбинского водохранилища — даже берегов не видно, один бакен мигает вдалеке и волны шумят… Зато команда пить перестала. Правда, есть тоже. У всех такая видуха — как из концлагеря! Кожа да кости! Можно корабль переименовывать — сухогруз «Освенцим»! А раньше хотели в «Бухенвальд» переименовать, потому что бухали сильно… Название нашего корабля не называю, потому что его приказано разрезать на металл и закопать в землю… Франца Иосифа… Мне скоро новое судно дадут, говорят — танкер! Уж в него-то говна не наложишь 500 тонн! Хотя и лицо у меня изменилось: ноздри сжались, глаза стали навыкате сильно, а уши прилегли плотно к голове, чтобы не мешали скорость развивать в случае чего… Потому как аэродинамика! |
|
Весь год, не соврав никому не на грошь, Мы ждем, как небесную манну, Тот день, когда можно удариться в ложь, Невинно придаться обману! Набрав арсенал завиральный идей, С кощунственным трепетом в теле Мы ловим доверчивых честных людей, Забывших о первоапреле. И мы их находим, смиренных ягнят, Простецки развесивших уши. И стрелы обмана со свистом летят В их светлые, чистые души. Но первоапрельский веселый обман – Сердечная наша потеха. И стрелы не кровь высекают из ран, А добрые искорки смеха. О, как же он весел и как же хорош, Пришедший на смену метелям, Тот праздник, во смех превращающий ложь! Сограждане, с первым апреля!
(автор не известен)