Это был конец мая. Солнечный, по летнему жаркий день. Нам с подругой было по четырнадцать лет. Школа надоела до смерти, и я постоянно подбивала Алину прогулять.
– В такую погоду в школу ходят только дураки. – говорила я.
Алина с этим охотно соглашалась, но тем не менее, все равно предпочитала находиться в числе этих дураков. Она была самая настоящая пай девочка и отличница. А я, конечно же, бунтарка. Мы с ней были, как инь и ян. Две противоположности, что гармонично дополняют друг-друга. Я - нордическая блондинка с голубыми глазами, а она брюнетка с внешностью индианки. Познакомились мы в подготовительной школе, еще до того, как поступили в первый класс. Меня привлекло в ней то, что она была единственной из всего класса, кто не проявлял желания со мной дружить, а так же единственной, кто умудрялся прочесть больше слов в минуту, чем я. Можно сказать, что я ее завоевала. И в последствии мы стали неразлучны.
Алина была из тех мифических девочек, у которых никогда не сползает бант, не растрепываются волосы, не пачкаются и не мнутся платья, не бывает сбитых колен и мороженое не заляпывает одежду. Она никогда в жизни не бегала, не влезала ни на что выше лавочки и не прогуливала уроки...до тех пор, пока я не сбила ее с истинного пути))
Итак, на кануне того чудесного майского дня я была особенно красноречива и настойчива в своем подстрекательстве.
– Алина, ну ты только представь, – говорила ей я. – Завтра обещают до тридцати градусов днем! И ты хочешь сидеть в школе? В этом душном классе? В этой дурацкой форме? С этими идиотами? Вместо того, чтобы пойти гулять куда-нибудь в парк, на природу, наслаждаться свободой?
– Да. – противно ухмыляясь ответила она.
– Ты серьезно?! – возмутилась я. – Вместо того, чтобы гулять и радоваться жизни, ты хочешь сидеть в классе и слушать какую-то скукоту?
– Да. – все с таким же ехидным выражением лица неизменно отвечала она.
– Нет! – я начала яростно возражать. – Ты только подумай! Завтра ты опять будешь уныло плестись в эту школу, сидеть на этих уроках, смотреть, как за окном жизнь проходит мимо тебя, как там поют птички, зеленеют деревья, ходят люди. – я выразительно посмотрела на нее и добавила. – Свободные люди. Они там будут ходить за окном, гулять, веселиться, а ты будешь сидеть, как рабыня, за партой, и смотреть на часы в ожидании, когда закончится эта каторга.
– Перестань! — Алина пыталась перебить меня и не смотреть мне в глаза. – Я не буду прогуливать школу!
– ...и ты будешь сидеть вся мокрая, потная, тебе будет жарко в этой форме, ты будешь скучать и думать: "А я же могла сегодня не пойти в школу, гуляла бы сейчас на свежем воздухе, со своим бро."
– Нет, даже не надейся. – оборвала она меня.
– Но ты именно так и будешь думать, будешь сожалеть о своем выборе, а будет поздно, тебе останется только страдать и каяться, глядя на часы. А стрелки будут ползти медленно, медленно... – зловеще-философским тоном говорила я.
– Эй! Прекрати! Подстрекательница! – Алина засмеялась. – Ты меня не уговоришь.
– Почему не уговорю? – я не отставала.
– Потому что я не буду прогуливать школу. – словно бы издеваясь надо мной проговорила подруга.
– Но ты мне объясни причину. Почему ты не хочешь прогулять? Ты только представь, как нам будет хорошо! Мы пойдем гулять на природу, там никого не будет, мы будем делать, что захотим, никто нам не будет мешать...
– Я же сказала, нет!
– ... и будут петь птички.
– Отстань от меня! – на ее лице была все та же саркастическая полуулыбка.
– Не отстану, пока ты не согласишься! – заявила я.
– Ну и куда ты предлагаешь пойти? – спросила Алина.
– Да куда захочешь! Мы можем пойти, куда угодно! – я с трудом сдерживала свою радость, видя, что она поддается. – Например, мы можем пойти за город, к плотине, к речке. Там никого не будет и возле речки не так жарко.
– Да ну, я не пойду в такую даль. – возразила она.
– Да это же совсем недалеко! Мы за два часа туда дойдем! Надо будет выйти из дома пораньше, пока солнце не поднялось, чтобы не было жарко идти. Скажем, что нам сказали прийти сегодня в школу пораньше.
– Ну и что мы там будем делать целый день?
– Что угодно! Мы можем взять с собой книжки.
– Да нам надоест столько времени там быть.
– А сидеть семь уроков в школе не надоест? – подколола я подругу.
– Ну так то школа.
– Вот именно! В школе можно умереть от скуки, а возле речки не скучно!
– А что мы потом скажем классной?
– Что нам было плохо и мы остались дома!
– Она потребует записки от родителей.
– Это я беру на себя! Можешь не переживать.
– А если нас кто-то увидит?
– Да кто нас может увидеть? Мы выйдем рано утром! Пока они все только встанут и начнут собираться в свою школу, мы уже будем в пути.
– Я не буду вставать так рано.
– Ну блин! Алина! Ради такого можно и встать! Поставишь будильник! Если бы тебе сказали прийти в школу на 5 утра, то ты бы смогла встать!
– Ну так то школа. – Алина опять противно ухмыльнулась.
– Короче! Завтра выходим в пол шестого. Да? – с опаской переспросила я.
– Нуу я не знаю. – как всегда задумчиво протянула Алина.
– Да что там думать?! Идём! – решительно заявила я.
– Нет! – вдруг снова заупрямилась она. Она всегда так делала! Давала почувствовать вкус победы, а потом отнимала ее у меня перед носом!
– Что значит нет? – возмутилась я. – Мы же уже все решили.
– Нет. – она надменно и вызывающе улыбалась.
– Но почему?! – недоумевала я.
– Ну потому. – холодно ответила Алина.
И все началось по новой. Сколько же сил и времени мне пришлось потратить, убеждая ее. Но согласилась она лишь тогда, когда я окончательно сдалась и пала духом. Тоже, как всегда.
– Возьми какую-то книжку. Я тоже возьму. – напомнила я Алине. – И надень что-то удобное. Скажем, что под конец года разрешили не ходить в форме.
Утром мы вышли довольные, с полупустыми рюкзаками, в джинсах и кедах. Было прохладно. К восьми часам добрались к месту назначения. Солнце едва взошло, все было залито лимонными, искрящимися лучами, которые еще не сильно жарили, только приятно согревали от утренней прохлады. Мы разместились на краю утеса. Внизу, под нами, шумела река и плотина, по бокам стояли высокие скалы, поросшие лесом. Мы были там одни, наедине с природой.
– Как здесь красиво. – сказала я.
– Угу. – согласилась Алина.
– А ты не хотела идти! – лукаво взглянув на нее, припомнила я. – Если бы не я, то мы бы сейчас сидели в школе!
Алина засмеялась.
– Какую книжку ты взяла? – поинтересовалась она.
Я полезла в рюкзак и достала томик Шекспира.
– Будем читать сонеты.
– Ну давай. – предложила она, кивнув в мою сторону.
Я открыла книгу посредине и начала читать первое, что бросилось в глаза, перед этим саркастично бросив:
– О! Это как раз про тебя!
"Прекрасным не
считался черный цвет,
Когда на свете красоту ценили.
Но, видно, изменился белый свет, —
Прекрасное подделкой очернили.
С тех пор как все природные цвета
Искусно подменяет цвет заемный,
Последних прав лишилась красота,
Слывет она безродной и бездомной.
Вот почему и волосы и взор
Возлюбленной моей чернее ночи, —
Как будто носят траурный убор
По тем, кто краской красоту порочит.
Но так идет им черная фата,
Что красотою стала чернота."
Читала я выразительно, то и дело поглядывая на свою подругу.
Она искривила губы в противной усмешке и часто закивала головой.
– Что?! – хохотнув, спросила я.
– Ничего. – ехидным тоном ответила она. – Сейчас я про тебя тоже прочитаю. – и выхватила книгу у меня из рук.
Я засмеялась.
– Это же не я написала, а Шекспир. Он дурного не напишет. Все - чистая правда!
– Угу, сейчас-сейчас. – поспешно листая книгу, приговаривала Алина.
Я не могла сдержать смех, подозревая, что она выискивает что-то язвительное в мой адрес. И чем дольше она листала, тем веселее мне было. Заглядывая в книгу через ее плечо, я предложила: "Может быть вот это? Прекрасный облик в зеркале ты видишь..."
– Ага, щаас! – и она стремительно перевернула страницу.
– Прочитай двенадцатый или...
– Нет! – язвительно отозвалась она. – Сейчас-сейчас.
– Да ладно, ты там все равно не найдешь то, что хочешь. – улыбнулась я и улеглась на камнях, подложив руку под голову. Солнце поднималось все выше. Я зажмурилась. – Ты можешь прочесть о прекрасном, белокуром друге с голубыми глазами.
Ну или о злой, некрасивой, черной леди.
– Да иди ты! – с притворной злостью отозвалась подруга и ткнула мне книгу. – На! Читай сама.
– Ну хорошо. – посмеиваясь согласилась я, приподнимаясь на локте и листая книгу. – Хоть черная леди и была страшненькой, Шекспир ее все равно любил, видишь, сколько сонетов ей посвятил.
И прежде чем она возмутится, я продолжила читать...
– А какую книжку взяла ты? – потом спросила я подругу.
– Ошо. – она достала из своего рюкзака тоненькую книжечку в мягком переплете.
– Почитай. – сказала я и улеглась, положив голову ей на колени.
Алина начала читать. Это была книга о радости и свободе быть собой. Я лежала на спине, глядя в голубое небо. Там кружили какие-то птицы. Голос Алины действовал на меня, как гипноз и я, поневоле, погружалась в приятную дрему. В состояние, когда все видишь и слышишь, но при этом находишься где-то далеко, вне границ своего тела. Я чувствовала приятное и теплое свечение в своей груди, легонько покалывающее. Казалось, что кто-то уменьшил солнце и поместил его в центр моей груди. Оно искрилось и лучило изнутри, распирая меня. Алина читала о том, как бедных детей принуждают ходить в школу, которая ничего им не дает, только отнимает, ломает их личности и убивает любознательность, как вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, ребенок вынужден сидеть в школе.
– Это именно то, о чем я тебе все время говорила. – тихо и лениво прокомментировала я.
– Я знала, что тебе это понравится. Поэтому и решила зачитать это место. — я не видела ее лица, но чувствовала, что она улыбается.
– Так ты уже читала ее без меня?
– Угу.
– Мы договаривались, что будем читать вместе.
– Угу. – вот, она снова улыбается, подумала я, и тоже улыбнулась. Улыбнулась душой.
– Ладно, читай дальше. – я прикрыла глаза и в целом мире остался только ее голос, шум воды подо мной и легкое дуновение ветра на коже.
Ветер шевелил наши волосы, шум воды внизу создавал особую атмосферу отрешенности от мира, какой-то первозданной дикости и свободы. Как будто мы были одни в целом мире. И не было цивилизации, не было школы, родителей, прошлого и будущего, только здесь и сейчас, только этот райский уголок безмятежности. Я чувствовала, что и меня тоже нет, и Алины. На какой-то миг...или на долгие часы, я, как будто, покинула свою физическую оболочку. Я была частью этого неба, этого шума воды и ветра, этой птицы, что кружила над головой, этих древних камней и юных, зеленых трав. Голова была так легка и пуста, как перышко. Ни единой мысли, ни единого чувства, кроме абсолютного умиротворения и покоя. Я была частью Вселенной, а Вселенная была частью меня. Потом ее голос стих, и мы продолжали молчать вместе, созерцая то, что было вокруг нас. Она сидела, устремивши взгляд куда-то вдаль, где была река, скалы и лес. Я наблюдала за птицами, что кружили под облаками. Не знаю, сколько длилось это состояние абсолютного счастья и свободы, но когда ее голос, как будто звучавший откуда-то издалека, из глубины, спросил: "Ты еще здесь?", мой голос, такой же далекий, ответил: "Не знаю. А ты?"
– Тоже не знаю.
И мы выпали из реальности еще на несколько часов. Когда солнце начало припекать так, что лежать на камнях стало невыносимо горячо, я, лениво потягиваясь, все так же глядя в небо, спросила: "Может съедим мороженое? Ты хочешь мороженое?"
– Можно. – на ее лице было какое-то особое, безмятежно счастливое выражение, которого я никогда не замечала раньше. – Где мы его возьмем?
– Придется пройтись до ближайшего магазина.
– Это далеко?
– Не знаю. А какая разница? Ты куда-то спешишь?
Мы обе одновременно улыбнулись и встали, собирая свои рюкзаки.
– Потом вернемся сюда? – спросила Алина.
– Конечно.
Нам пришлось пройти по шоссе немало, прежде чем мы добрались до магазинчика. Купили мороженое в пластиковых стаканах и отправились в обратный путь. Но по дороге обнаружили, что оно начало безжалостно таять. Пришлось присесть прямо на дороге. И лишь открыв стаканы, мы обнаружили, что нет ложечек.
– Ты взяла ложечки? – спросила Алина.
– Нет, я думала, что они в стаканах.
Алина укоризненно взглянула на меня.
– Нет, они не в стаканах. Их нужно было взять у продавца. – вкрадчиво проговорила она, глядя на меня.
– Я не подумала об этом. – смеясь, оправдывалась я. – Она сама должна была нам их предложить.
– И как мы теперь будем его есть? Возвращаемся за ложками?
– Пока мы вернемся за ложками, оно точно растает. Будем есть руками.
И я храбро продемонстрировала, как это делать, зачерпнув кусок мороженого из стакана при помощи ногтей.
– Все нужно в жизни попробовать. – в оправдание, пожимая плечами, сказала я.
Алина высказалась, что она предпочтет есть очками. И сняв свои солнцезащитные очки, погрузила их в стакан, набирая мороженое, словно ложкой.
При этом мы то и дело поглядывали друг на друга и смеялись, давясь смехом и мороженым.
– Не трогай меня своими липкими руками! – посмеивалась надо мной Алина по дороге к реке.
– А ты меня своими очками! – не нашлась с более остроумным ответом я.
– Сейчас я заставлю тебя их надеть. – и хихикая, она медленно начала подносить очки к моему лицу. – Давай, надевай их, солнце бьет в глаза.
В то время моя рука так же медленно тянулась к ее футболке.
– Только попробуй! – завизжала Алина, отскакивая в сторону. Я засмеялась, спускаясь к речке по крутому склону.
– Ну, иди сюда! – крикнула я, ополаскивая руки в холодной воде. – Водичка совсем теплая. Не хочешь искупаться?
Она недоверчиво подошла ко мне, наклонилась к воде и я тут же обрушила на нее целый водопад холодных брызг. Подруга с визгом кинулась убегать, а я расхохоталась.
– Возвращайся! Я больше не буду, обещаю! – успокаивала я ее. – Давай перейдем по камням на ту сторону.
– Неет, ты что, я не буду. – тут же восприняла в штыки мою идею подруга.
– Почему? Смотри, это легко. – и я, перепрыгивая с камня на камень, пошла вперед, оглядываясь и махая ей рукой. – Ну же, давай, иди за мной!
Алина только качала головой.
– Ну чего ты боишься?! – кричала я, но мои слова заглушал грохот плотины. – Здесь не глубоко! Даже если ты и упадешь в воду, то не утонешь, можешь только удариться о камни. Ну или сломать себе что-нибудь. – я снова рассмеялась.
Камни были ужасно скользкими и мне было трудновато удерживать равновесие, несколько раз оступившись, мне все же пришлось соскальзывать в воду, на что я лишь, смеясь, выбиралась обратно, выжимая мокрую футболку и штаны, и кричала:
"Все нормально!"
Перебравшись на другую сторону реки, я убедилась, что Алина и не думает следовать за мной. Мне пришлось вернуться обратно.
– Ну не бойся. – уговаривала ее я. – Это совсем не опасно. Ты же видела, как я перешла.
– Ну да, а еще я видела, как ты несколько раз чуть не утонула, упав в воду. – съязвила она.
– Да тут невозможно утонуть! Как видишь, со мной ничего не случилось. Кроме того, что мне теперь придется сушиться.
– Нет, не хочу. – упрямилась она. Но в конце концов мне удалось ее убедить и подруга последовала за мной, с опаской ступая на каждый камень и все время пытаясь повернуть назад. Я подавала ей руку и шла впереди, указывая ей, куда нужно становиться.
Для меня это было веселой игрой, Алина же была напряжена до предела. Выбравшись на берег, она смогла вздохнуть с облегчением. Но ненадолго, поскольку мне вздумалось взобраться на одну из поросших лесом скал.
– Ты только посмотри на эту вершину. – указывала я наверх. – Как там классно! Там вид будет еще лучше!
И я, не желая слушать никаких возражений, начала карабкаться вверх.
– Ну, давай! – я протянула ей руку. – Это не сложно.
Но Алина так и не осмелилась, предпочитая оставаться на земле. Я же, успешно взобравшись на вершину, кричала ей оттуда, какой отсюда восхитительный обзор, все, как на ладони!
Чувствовала себя уставшей, упала на мягкую, словно перина, траву и хотела, чтобы этот день никогда не заканчивался.
