Мир моих иллюзий красив и бесконечность фантазий неоспорима. Но никто не сможете
разделить со мной радость переживаний, когда я нахожусь в них, так как это мой
мир, загороженный огромными стенами сознания, а на тяжёлых вратах стоит
непреклонный страж, который кроме меня никого не пускает он и меня не всегда
пускает. Но мне очень хочется поделиться с кем то теми красотами, которые я
наблюдаю в своих иллюзиях. Иллюзия это не мечта ведь мечта может сбыться, а
иллюзия в реальном мире невозможна, так как основные земные законы физики и
просто элементарной логики в этом мире не действуют.
На деревянном полу
терассы было много павшей кленовой листвы, за прошлую ночь заморозки практически
раздели рядом стоящий клён. В его ветках краем своего ковра запутался туман. И
клён держал его крепко. Во влажном воздухе присутствовал некий запах он то
исчезал, то появлялся снова. Его не возможно было поймать и распознать, так как
при попытке вдохнуть полной грудью он моментально исчезал. Вокруг царила тишина,
которая мне улыбалась, так не бывает я знаю, но она мне улыбалась, наблюдая мои
попытки, что либо, услышать. Это царство соседничало с другим царством, царством
воды или точнее влаги, которая была везде на черных стволах деревьях сада, на
павших листьях, и в воздухе, в общем, везде была влага.
Это было
заколдованное утро. Закованное туманом и тишиной. Укрывшись пледом я сел в
кресло, и раскурив трубку, отдался мыслям, которые как утренний туман разлились
на равнине и запутались в кроне деревьев с чёрными от влаги стволами.
Раскуренная мной трубка окончательно убила надежду распознать неуловимы тонкий
запах этого утра. Вокруг моментально рассеялся и надёжно прописался запах
вишнёвого табака трубка с каждой затяжкой становилась горячее и во всей картине
этого утра появился некий источник тепла. Затягиваясь трубкой щурясь от дыма,
который обволакивал и превращался в запах я пытался собрать мысли во что-то
приблизительно цельное и понятное, но было поздно, каждая мысль рассыпалась на
песчинки и растворилась в тишине. Лишь тихое одинокое потрескивание трубки
являлось компасом и неким путеводителем в этом не осознанном, сказочном звуковом
вакууме осенней природы.
Я мысленно ругнулся на человека который придумал на
чайнике ставить свистки, звук закипающего чайника как ледокол раскалывал тишину
не оставляя ей ни одного шанса на спасение. Я понимал, что если вовремя не
исправить данное положение вещей может случиться несвоевременное разрушение моей
идиллии потому нехотя поднялся с кресла и волоча ноги, потянул своё бренное тело
к эпицентру высокочастотного извержения. Так как я оторвал материальный объект
своего существования с кресла, на котором я висел в воздухе, я решил заняться
приготовлением напитка под названием кофе.
Если свист чайника являлся
ледоколом для тишины, то запах кофе стал контрольным выстрелом в голову всего
неосознанного размытого и непонятного. Всё резко стало контрастным и понятным,
углы острыми, запахи резкими, звуки пронзительными. И вся эта каша начинала
накручиваться комом новые звуки, запахи, образы. Дом начал просыпаться и от
прошлой идиллии не осталось и следа. Мыслей вдруг стало много, да так много что
со всеми справиться было невозможно и все эти мысли были какими то глупыми,
мелочными, и ненужными. Но это были мои мысли. В них я уже проклинал не только
автора свистка для чайника, а заодно и себя что поставил этот гейзер на огонь,
не осознавая предстоящих последствий. А когда в дверном проёме появилась она, я
понял что моя идиллия похоронена окончательно и воскресить её будет уже не
возможно. НО. В дверном проёме нарисовалась новая сказка. Сказка, в которой
много загадок и непонятностей. Много страсти и одновременно холода. Но сейчас
эта сонная сказка хотела кофе, который я и собирался сделать.