Поражает странное и, может быть, даже уникальное качество нашего народа: все обо всём всё знают, но официально как бы даже ни о чём и не слышали.
Помните, как говорили мы в прежние времена: одни делают вид, что платят, другие делают вид, что работают.
В магазинах шаром покати, в холодильниках есть всё.
Секса в СССР нет, но дети рождаются…
В СССР секса нет! — крылатая фраза, источником которой послужило высказывание Людмилы Николаевны Ивановой — одной из участниц телемоста Ленинград-Бостон, записанного 28 июня и вышедшего в эфир 17 июля 1986 года. Существует несколько версий того, что именно она сказала…
В 1986 году телеведущие Владимир Познер и Фил Донахью организовали один из первых советско-американских телемостов, который режиссировал Владимир Мукусев.
В ходе общения американская участница телемоста задала вопрос: ...У нас в телерекламе всё крутится вокруг секса. Есть ли у вас такая телереклама?
Советская участница, Людмила Николаевна Иванова (в то время — администратор гостиницы «Ленинград» и представительница общественной организации «Комитет советских женщин») ответила: “
Ну, секса у нас нет. Мы категорически против этого”.
После этого аудитория рассмеялась, и какая-то из советских участниц уточнила: Секс у нас есть, у нас нет рекламы!
В обиход вошла искажённая и вырванная из контекста часть фразы: «В СССР секса нет», не говорится уже о том, что у этой фразы было и продолжение: «…на телевидении».
Запомнилась, тем не менее, только первая часть.
«В СССР секса нет». Эти слова, вырезанные из выступления советской женщины на передаче «Телемост» Владимира Познера, стали, пожалуй, единственным «историческим источником», по которому сегодня судят о сексуальной политике Советского Союза.
ПионЭры сексуальной революции.
С точки зрения социологии «сексуальная революция» – это вовсе не обилие эротических сюжетов на ТВ или общедоступность порнографии в интернете,а процесс, когда отношения между полами освобождаются от давления экономическойзависимости, реакционной морали, государственного принуждения. И в этом процессе,как это ни странно прозвучит сейчас, СССР был пионером, далеко обогнав Западную Европу и Северную Америку.
Страной, где «не было секса», можно смело назвать Российскую Империю до 1917 года.Основным авторитетом по вопросам половой жизни здесь была Церковь с ее представлениемо греховности любых отношений мужчины и женщины (не говоря уже о гомосексуализме),кроме отношений в браке с целью зачатия ребенка.
Тот же стереотип был закреплен в законодательстве Империи, по которому жена законодательно ставилась в подчиненное мужу положение:«Жена обязана повиноваться мужу своему как главе семьи, пребывать к нему в любви, почтении и послушании, оказывать ему угождение и привязанность как хозяйка дома»– гласили законы государства Романовых. И это не доброе пожелание, а прямая обязанность,за неисполнение которой жена могла подвергнуться наказанию.
Детям приходилось еще туже. «Власть родительская распространяется на детей обоего пола и всякого возраста» – гласил закон. Если же строптивое чадо упорно отказывалось «почитать отца своего», то родители могли упечь его в каталажку.
Да-да, это не ошибка, не просто поставить в угол или выпороть, а посадить в тюрьму.
Норма эта распространялась и на взрослых детей, у которых еще нет своей семьи.
Вот соответствующая выдержка из законодательного уложения:«Родители, для исправления детей строптивых и неповинующихся, имеют право употреблять домашние исправительные меры. В случае же безуспешности сих мер в родительской власти:1) детей обоего пола, не состоящих в государственной службе, за упорное неповиновение родительской власти, развратную жизнь и другие явные пороки заключать в тюрьму;2) приносить на них жалобы в судебные установления.
За упорное неповиновение родительской власти, за развратную жизнь и другие явные пороки дети по требованию родителей без особого судебного следствия подвергаются тюремному заключению на срок от 2 до 4 месяцев.
В этом случае родители вправе увеличивать продолжительность тюремного заключения по своему усмотрению или объявлять о вступлении наказания в силу».
Естественно, что ни о каком праве на аборт, который Церковь до сих пор считает «детоубийством», для женщин и речи не могло быть. Конечно, женщины-дворянки или богатые горожанки могли воспользоваться соответствующими недешевыми услугами частнопрактикующих врачей, но для подавляющего большинства никаких средств для прерывания нежелательной беременности не существовало. Если не брать в расчет бабок-повитух, от рук которых каждый год гибли сотни, если не тысячи, девушек.
«…так же просто, как выпить стакан воды»
Приход к власти большевиков радикально изменил ситуацию. Несмотря на неразбериху революционного времени, новая власть почти через месяц после переворота занялась реформой брачносемейного законодательства.
Двумя декретами за подписью Ленина от 19 и 20 декабря 1917 года упразднялись прежние законы о семье. Теперь муж лишался права на руководство семьей, а женщине предоставлялась полная материальная самостоятельность.
Брак признавался «свободным союзом» равноправных людей, а обязательства мужчины и женщины, зарегистрировавших свои отношения или просто живущих вместе - уравнивались.Женщине впервые предоставлялось право на свободный выбор имени, места жительства и гражданства.
Государство больше не решало вопроса о расторжении брака, также как и не нужно было представлять никаких оснований для развода, для этого теперь было достаточно желания одного из партнеров. Сексуальные отношения, в которые один из партнеров вступал вне брака,отныне «не преследовались».
Отмена прежних ограничений привела к тотальному сексуальному раскрепощению молодежи,нечто подобное этому можно было наблюдать только на Западе времен «молодежной революции» 1960-х годов. Одна за другой возникали молодежные коммуны, в которых комсомольцы и комсомолки жили общей хозяйственной и половой жизнью.
Появилась даже теория, обосновывающая новые отношения. Соратница Ленина и член ЦК партии Александра Колонтай писала, что заняться любовью при социализме будет так же просто, как «выпить стакан воды».
Впрочем, теория «стакана воды» нравилась далеко не всем.
Сам Ленин, который по собственному признанию, «менее всего был мрачным аскетом», выступил в качестве ее противника.«Конечно, жажда требует удовлетворения, – говорил вождь большевиков. – Но разве нормальный человек при нормальных условиях ляжет на улице в грязь и будет пить из лужи? Или даже из стакана, край которого захватан десятками губ?»
Сексуальная проблематика всерьез обсуждалась на страницах партийной прессы.
«Каждый комсомолец, каждый рабфаковец и вообще любой зеленый юнец может и имеет право реализовать свое половое влечение.
По каким-то непонятным причинам это считается непреложным законом, – сетовала в середине 1920-х главная партийная газета «Правда». - Каждая комсомолка, каждая рабфаковка или другая учащаяся, на которую пал выбор того или иного парня, должна быть покорна ему, иначе она “мещанка” и не заслуживает звания пролетарской студентки».
Однако, подобная свобода нравов затронула в 1920-е лишь узкий слой городской интеллигенции и рабочих, но практически никак не распространялась на сельское большинство населения, продолжавшее жить «законом, данным Адамом и Евой».
В 1930-е индустриальная модернизация страны переместила миллионы людей из деревни в город, а коллективизация начала процесс переноса городских нравов и привычек на село.
В результате произошло некое нивелирование сексуальной сферы, – «передовиков» осадили, «отстающих» подтянули, был достигнут «средний уровень» сексуальной свободы, тем не менее, более высокий, чем во все еще консервативных странах Европы.(с)
(с)
(с)
(с)
(с)
(с)
(с)
(с)
(с)
(с)
