* * * * *,...............................................................................................................!:)

Д в а д ц а т ь   ч е т в ё р т а я   с ц е н а ( о к о н ч а н и е )

Пентесилея: О дружке закадычной говорят:

                     "она его так крепко любит- съела б"

                     Усвоила ту мудрость дура:

                     до тошноты насытилась она!

                     Возлюбленный, о нас была молва:

                     смотри, мой свет, я неотступно рядом.

                     Приняв на веру стёртые слова,

                     я не теряла разум как казалось.

Мероэ: Опаснейшая! Что твердит она?!

Верховная жрица: Схватите! уведите её прочь!

Протоэ: Идём, моя царица!

Пентесилея (мягко отстраняясь): Добро, добро.

                                                          Останусь здесь.

Протоэ: Ты не пойдёшь за нами?

Пентесилея: За вами...нет!...

                      Вы возвращайтесь с ч а с т л и в о  в столицу, 

                      пребудьте с миром, коль на то способны... 

                      Протоэ моя, позабудь о всём...

                      Вы все...

                      И...по ветру, скажу вам тихо, пепел

                      царицы Танаис развейте!

Протоэ: А ты, сердечко моё, ты,сестра моя?

Пентесилея: Я?

Протоэ: Ты! 

Пентесилея: Скажу тебе, Протоэ:

                     я орден дамский покидаю

                     дабы последовать за юношей вот этим.

Протоэ: Моя царица, как?!

Верховная жрица: Несчастная!

Мероэ: Жетаешь ты...?!

Верховная жрица: Ты думаешь...

Пентесилея: Так, решено!

Мероэ: О, небо!

Протоэ: Оставь мне завещание,сестрица...пытается отобрать кинжал

Пентесилея: И что теперь?...На поясе что ищешь?

                      Ах, так! не поняла. Немного погоди.

                      ...Вот мой кинжал.

Вынимает кинжал ,отдаёт его Протоэ. Желаешь стрелы? Снимает долой колчан

А вот те весь колчан! вытряхивает из него стрелы

Вот этою его....? Ах нет, вот этой! вертит в руке одну из стрел

Возьми их ,пригодятся! Возвращает стрелы в колчан, отдаёт его Протоэ

Теперь я выну из груди то чувство,

уничтожающее, ставшее ножом,

политым кровию безмолвной плача.

Его отравой раскаянья напитаю-

и поручу надежды наковальне.

И заострив, введу его назад.

Так!так! и снова....хорошо. Падает и умирает. 

Протоэ (пожхватывая царицу):  Мертва! 

Мероэ: За ним последовала, верно!

Протоэ: Мир царице!  кладёт Пентесилею на землю

Верховная жрица: О, хрупок человек, вы ,боги!

                                Сколь дерзкой та была, что возлежит здесь,

                                как гневалась на жизненных вершинах!

Протоэ: Да, оступилась, ибо слишком гордо

              и яростно цвела. Засохший дуб

              не тронет буря, свергнет тот ,что зелен,

              раскидистую крону не минуя.

.............перевод с немецкого..................................Терджимана:).................

* * * * *,.....................................................................................................!:)

П я т н а д ц а т а я     с ц е н а

Пентесилея, Протоэ, Ахилл ,амазонки.

Пентесилея: Сын Нереиды, сладенький, иди,

                      иди, приляг у ног моих...сюда!

                      Смелее будь!...Меня ты не боялся:

                      когда я побеждала- ненавидел?

                      Страшился той, что в прах тебя свергала?

Ахиллес (у ног её): Да- что лучей цветок.

Пентесилея: Тогда я- твоё Солнце, не смотри.

                      Диана-госпожа, он ведь пропал!

Ахиллес: К руке твоей дотронулся, не дальше.

Пентесилея: Прошу тебя, Пелид, забудь о том,

                      что покушалась я на жизнь твою.

                      Рукою той же я тебя касаюсь.

                      ты, исстрадавшись, снизошёл, смотри:

                      я, бренная, тебя здесь принимаю.

Ахиллес: Коль меня любишь. то не вспоминай:

                что минуло, то завершилось славно.

Пентесилея: Меня простил?

Ахиллес: От всей души, о так!

Пентесилея: Ну а теперь ты мне расскажешь,

                     как в цепи заковал тебя, строптивца,

                     Амур летучий?

Ахиллес: Такова Любовь,

                она пощёчину отвесит-

                и присмирел, гляди, строптивый.

Пентесилея: Ты отлетал своё, голубчик,

                      попался де`вице: то чувство,

                      что ею овладело да потреплет

                      твои ланиты (рядит Ахиллеса в цветочные гирлярды)

Ахиллес: Кто ты, кудесница?

Пентесилея: Пригнись...

                      Сюда... Молчи, ты скоро сам узнаешь...

                      Плетёнку эту лёгкую -на шею,

                      на плечи кру`гом. Ноги оплету.

                      И снова- голове....Ну вот, свершилось.

                      Ты сопишь?

Ахиллес: Мёд уст твоих вдыхаю.

Пентесилея: Нет! нет! ты розы обоняешь. (отстраняясь)

Ахиллес: По мне, на сте`блях хороши они.

Пентесилея: Они созрели- пользуйся, любимый. (Последний венок кладёт Ахиллесу на макушку)

Свершилось...О, смотри, прошу тебя:

ему идут шиповника цветы!

Его лицо, обветренное, озарилось!

День юный, милая моя подруга,

ведомый орами в зенит из-за хребтов

в луга роняя жемчуг росный

едва ли мягче и милей Пелида.

Ты не заметила: глаза его сияют?!

Возможно ли ,что он  т а к и м  явился?

Протоэ: Да ты о ком?

Пентесилея: Я о Пелиде!

Кем величайший из сынов Приама

у Трои был сражён тобой?

А , ноги трупу отрубив, арканом

волок по городу отцов его не ты ль?

Ахиллес: Да, я.

Пентесилея (Резко вглядевшись в лицо Ахиллеса): Признался.

Протоэ: Он, царица.

              Вот это украшение- свидетель.

Пентесилея: Что?

 Протоэ: Панцирь, посмотри. Его

               ковал Гефест, бол Полымя, а Тетис

               меха ворочала.

Пентиселея: Тогда тебя,

                      о беззащитнейший из всех, целу`ю

                      я, та ,которой ты  п р и н а д л е ж и ш ь.

                      Ты  м о й , бог войн младой: коль спросят,

                      признайся всем.

Ахиллес: О ты, Блистающая

                эфира сердцевина, мне явившись,

                Неуловимая, кто ты? скажи!

                Я назову, тебя, благая, ибо

                душа моя волнуется, дрожит:

                "кому принадлежу я?" вопрошает.

Пентесилея: Когда тебя в народе спросят, чей ты,

                     им назовёшь меня. Я подарю тебе

                     для верности колечко золотое,

                     да напоказ, чтоб знали все: т ы  - м о й.

                     Кольцо слетит, а имя отзовётся;

                     забудешь имя- с пальцем дар срастётся:

                     яви`тся образ мой тебе тогда?

                    Закрыв глаза ,неужто меня вспомнишь?

Ахиллес: Нет, в память врежется брильянта грань.

Пентесилея: Народ мой, отпрыск Марса, величает

                     меня, царицу так: Пентесилея.

Ахиллес: Пентесилея.

Пентесилея: Я назвалась тебе.

Ахиллес: Я ,умирая, выдохну его.

Пентиселея: Теперь свободен ты: наш девичий бивак-

                     твой дом: ходи меж амазонок, ибо

                     иная цепь, легка, что лепестки,

                     прочна что сталь, удержит твоё сердце,

                     пока оно с колечком заодно.

                     Ни рок ,ни время чувству не помеха:

                     куда б долг не завёл тебя, вернёшься

                     ко мне, пойми меня, единой:

                     желанна и потребна я тебе.

                     Согласен ты?

Ахиллес: Я будто жеребёнок

                вдыхаю ясель сытный аромат.

Пентесилея: Добро, решилась я. Уходим мы

                     в Темисциру со всем обозом.

                     Коней в повозку тебе лучших дам,

                     шатру быть алым, дам рабов в дорогу,

                     которым прикажу тебе, царю, служить.

                    Заботой окружён, пребудешь ты

                    меж прочими эллинами в полоне.

                    В Темисцире лишь , сыне Нереиды,

                    смогу тобою вволю надышаться.

Ахиллес: Тому быть.

......перевод с немецкого...........................................Терджимана:).........

* * * * *,.......................................................................................................!:)

П я т а я    с ц е н а

Пентесилея, Протоэ, Мероэ,Астерия. Отряд амазонок

Амазонки: Ты выстояла, победительница!

                  Будь славна! розы под ноги тебе!

Пентесилея: Меня не славьте! Роз не надо мне!

                      Сражение зовёт меня на поле,

                      я юным богом боевым влекома,

                      что тьмою солнц внезапно воспылал,

                      горящим шаром разлетался в небе,

                      в слияньи дерзком не поддался мне.

Протоэ: Клянусь тебе, возлюбленная...

Пентесилея: Брось!

                      ты слышала моё решенья: даже

                      обрушив мне на сердце водопад,

                      громами ледяными не остудишь.

                      Желаю Ахиллеса в прах повергнуть

                      к ногам моим, Находчивого. Он 

                      ведь как никто иной доныне

                      в сей славный день своею мощью

                      меня, царицу, раззадорил.

                      Я ль, Победительница-Ужас,

                      я ль, гордая царица амазонок,

                      его кольчуге золотой подда`лась?

                      Я про`клятой себя богами

                      отныне , рвясь к возмездью, ощущаю:

                      гнала доселе прочь порядки греков,

                      но тот, единственный, героя взгляд,

                      он не смутил меня, но внутрь проник

                      меня, обманутой и побеждённой!

                      Где корень тот, опустошённости моей,

                      и -чувств, тех, что меня повергли?

                      Во гущу сечи ныне я стремлюсь,

                      где пересмешнику сразить меня,

                      иль мне -его: двоим не жить нам боле!

Протоэ: Желаешь ты, дражайшая царица,

              чтоб разум твой поладил мило с сердцем.

              Удар, что тело приняло, внезапный,

              кровь воспалил и разум возмутил твой:

              дрожишь всем телом молодым напрягшись.

              Не усомнись: мы молим за тебя.

              Да обретёшь свой дух, да поскорее.

              Иди ко мне, немного отдохни.

Пентесилея: Что? Почему? Что сталось? Я сказала...?

                      Иль я? ....со мной....?

Протоэ:                                      К победе новой

              стремишь ты душу юную свою,

              желаешь обыграть судьбу на поле?

              Неутолённую, неведомую мне надежду

              в сердечной глубине тая, желаешь

              победы что капризное дитя,

              венец молитв народа твоего

              пожертвовать возмездью?

Пентесилея:                                Посмотри!

              Сей день поднёс мне тажкий жребий!

              с судьбой коварной заодно подруги

              любимые: жалеют, утешают!

              Там похотливая рука за косы

              златые мою славу ухватила,

              ту, что парила надо мной доселе.

              Там сила злобная мой путь пересекла,

              упрямо моё сердце расщепила!

              Со мной!

Протоэ (про себя):  Небесное, храни её.

Пентесилея: Желанья ли одни мне застят свет,

                      те ,что опять меня влекут на сечу?

                      И это вы ль: народ, признавший пораженье,

                      на полдороге к гибели вдруг очутившись,

                      сил не найдёт поворотиться вспять?

                      Что с нами сталось: спервою звездою

                      как после трудового дня:" устали"?

                      На сжатой ниве урожай вязать нам,

                      снопы на кольях к небу возвышать:

                      пусть тучи их туманами оближут,

                      лучи немилосердно опалят.  

                      Мой юный рой, не отведу я вас

                      украшенных гирляндами цветов

                      под трубный рёв и звон цимбалов

                      домой, в душистые луга Отчизны.

                     нет, мы вначале выйдем из засады,

                     повергнем горделивый строй элли`нов,

                     и вереницы пленных под конвоем

                     доставим к стенам Темисциры.

                     Там, в храме посвящённом Артемиде,

                     врагов розовоцветной кровью

                     украсим наши латы из железа.

                     Не мне ль, Разящей, дотянуться

                     к заветной пятке Ахиллеса,

                     что уж пяток горячих солнц

                     сегодня утром испустила?

                     Пасть непременно супостату ныне

                     к копытам моего коня баского

                     хурме подобно перезрелой!

                     А коль не быть тому, то горе мне:

                     чело моё венка да не обрящет,

                     коль не марсида я , и не достичь

                     вершины счастья мне и пира;

                     коль греков мне не разметать- проклятье

                     скукоженному сердцу моему.

Протоэ: О, повелительниа, твои очи

              горят огнём неведомым и чуждым,

              а мысли водят тёмный пляс в ночи,

              что моё сердце уж заполонила.

              Тот рой, душе твоей что не по нраву,

              давно рассеялся что ветер дальний.

              Ахилл теперь отрезан от пролива

              отрядом нашим на привале тайном.

              Из сердца вон, и с глаз долой: пусть бьётся

              у Трои, там его окопы, как и прежде.

              Желаю я прикрыть нам отступленье.

              Во имя олимпийцев, ни одной

              из наших в плен не взяли греки.

              Блистание мечей их издалёка

              не ужаснёт нас. Громы колесниц

              тебя не тронет: смех наш заглушит их-

              клянусь своею головою, верь мне!

Пентесилея (внезапно обращается к Астерии): Ведь так, Астерия? 

Астерия: Царица?...

Пентисилея: Вотла ль я к Темисцире отвести вас?

                      Протоэ утверджает: да.

Астерия: Что я...?

Пентесилея: Ответь мне прямо.

Астерия: Мы совет устроим.

                Должна я опросить княгинь, тогда...

Пентисилея: Должна я  т в о й  совет услышать.

                       .... кто я теперь, спустя лишь долю суток?

(пауза. Пентесилея собирается уйти)

                      Могу ли войско я, Астерия, что молвишь?

                      свести назад, на Родину, не так ли?

    ....................перевод с немецкого .....................Терджимана:)

окончание сцены следует                 

*****,................................................................................................................:)

Д Е Й С Т В И Е    П Е Р В О Е

Сцена четвёртая( окончание)

Либуса (даёт знак служанкам- те подхватывают на лету пояс):

Я не могу? Быть может, я хочу?

Шаг в сторону- откроются пути

для жизни той,что удержу не знает.

Рядить как вы? нет, это не по мне.

Где вече, где старшины чехов?

Отца почту решительным поступком,

не мне кикимор тёмных умолять:

приму сама державу и корону.

Тетка: Либуса, ох!

Каша: Нет, ты меня послушай,

           Либуса, заклинаньем уморю...

Либуса: Мне не страшны твои порожние заклятья,

              их слабым посылай. Мой приговор суров,

              ему стоять вовек! Подумать, что опять я

              останусь вековать в ущелье теремков

              не знаю даже с чем: луна-немая сватья,

              рой бестолковых звёзд, вязанки корешков.

              Эй вы, владыки чешские ,войдите!

Служанки(кричат):  Либуса- наша чешская княгиня! (Домаслав, Бивой, Ляпак и другие с ними без счёта выходят из левых ворот особого терема)

Домаслав: Ослышались мы или же свершилось?

                  Соблаговолили вознесть корону?

                   Чего желаете...?

Либуса: Желанья ни при чём!

              Долг и обязанность - вот в чём предмет союза.

              И ,коль о д н а  из нас обязана стране,

              то это- я: примите вы мой выбор.

Ляпак: Либуса, ты?

Либуса: ... из троицы меньшая,

              но помудрее их, и лучше двух постарше,

              которым "высшее", а не корона- кров.

              Но речь идёт о земноподлом чине:

              сверхдар наитья  вреден для свершений,

              предвиденье не ведает насущным.

              И ,коль отцовский дух на мне почил,

              то впору мне и в добрую дорогу.

Бесчисленные( преклоняя колени): Либуса, слава!

                        Богемская княгиня!

Либуса: Восстаньте! Не эти и не этот двор

              достойны вашей клятвы. Говорю вам:

              да укрепит вас батюшкина правда,

              в повозку свя`той мудрости впряжёт.

              Я -баба, но, коль мне удастся,

              усердием труды превозмогу

              и вам, не думайте ,не допущу потачки:

              узда мол, мягка- не надо шпор.

              а если я сверну супротив воли-

              и к теремам устало побегу,

              войду, просящая, в ворота,

              вы, сёстры, снова ль примете меня?

Каша:  Коль ты сумеешь во земном увязнув.

Тетка: Творя, дров наломаешь...

Либуса: ...или созерцая!

Домаслав: Повторный твой призыв нам ,верь, не в тягость.

                  Прими в том клятву нашу и присягу.

Либуса: Должна я раз ещё спросить у вече,

              допрежде прикажу служить друг дружке вечно:

              желаете ль того?

Все: Желаем!             

Либуса: Забудьте как вы кланялись тем двум (указывая жестом сестёр)

Пути назад, сказали сёстры, нет:

мне остаётся выполнить отца завет.

Так будьте, сёстры! И прощайте уж!

А вы иные, следуя за мной, ликуйте.

Вы ,девушки, передо мной трубите в рог.

А вы, старшины досточтимые, готовьтесь

глав не клоня ,мои приказы слышать.

Мужи: Либусе слава!

(либусе подают плащ и украшенную перьями шапку. Процессия уходит из замка в лес)

Каша: Ты слышала?

Тетка: Вполне.

Каша: Итак?

Тетка:  Мне жаль её.

            Она раскается- и даже раньше ожиданья.

Каша: Нахальство благородству не пристало-

           откликнутся меньшой её дела,

           ведь тот. кто снизошёл к простым и малым-

           нечист и слаб душой и телом стал.

           Идём!

Тетка: Куда?

Каша:  К раденьям ежедневным.

           Служанкам прикажу убрать весь двор-

           и всё, что сталось тут, сойдёт как сон. (Сёстры удаляются)

Добра: Ну ,за работу, да поглянь вначале,

            в час добрый клятвы прозвучали?

            Который знак восходит?

Свартка(взобравшись на стену): Восходит Дева....нет : 

                                                       окрепший Лев взирает

                                                       на Чехию свою.

Добра( взглянув в небо):  Я то же вижу ,в точь.

Свартка ( припав к брустверу ,вглядывается в простор за стеной):

                    Восход светлеет- дню покорна ночь.

......перевод с немецкого..................................................................Терджимана:)

* * * * *,.................................................................................................!:)

Мужчина: Нет, послушай, это важно: ничего не будет така, ка прежде. Ты обрела силу. Ты можешь уйти прочь- и все узники Дома перемрут с голоду.
Анна: Ну, этого, пожалуй, впредь не будет... Мы и так вас до полусмерти измучили.
Мужчина: Но ты же вольна уйти прочь, разжечь домашний очаг- и швырнуть связку в огонь.
Анна: Этого я не хочу.
Мужчина: Посмотри на эти ключи: они светлы. Они лучатся. Каждый ключ- голубой огонёк. Они исходят из нас и в нас же обращаются. Все люди, полюбившие однажды, вдохнули Огонь в эти ключи. Смотри, как они озарили коридор. Ты провела жизнь свою в пыточных , ты знаешь людей в тьме, ты видала на их лицах только насилие. Ты видела только страх и алчность. Когда ты родила дитя, ночью, в глухом сне , замечтавшись, ты помнишь: этот свет? ты знала, что можешь быть любимой: рядом с тобой являлся , в  чистом сиянии,  прекрасный парень ,котрый полюбил тебя, которому ты ,там , была суженой. Он пребывал в тебе. А днём судилась тебе пошлость в камерах. Твоя жизнь, когда ты была собой, когда почивала, твоя жизнь оставалась в тебе: любовь и свет. Ты давно любима. Ты можешь помочь!
Анна6 Помочь!
(Дитя позванивает связкой)
Мужчина: Помоги! Ты поможешь всем, каждому. Эти ключи, этот огнистый букетик развеет тюремные стены!
Анна: Помочь...Мне....Так неловко. Кто я такая? Я совсем одна. Воспаряю, лечу, я так легка. Вкруг меня только светлый ореол. Я стремлюсь только к Свету, вверх...старик стремится туда же, он ел четырежды в неделю, а то жевал долгую свою бороду. От меня зависит...он протянул мне руки, золотые пламени...избитый узник, которого они  приковали к стене. О, да это ты , на самом верху, так далеко, ты, ты манишь меня, ты столь далёк , я не смею явиться к тебе, помоги мне, ты...
Мужчина: Я совсем близко.
Анна: О, я видела тебя? Я влюбилась в тебя? Люблю тебя? Это ты?
Мужчина: Нет, не я. Все. Ты избрана. Твоя жизнь светом устремился к общности людской. Помоги людям!
Анна: Я совсем иная, нова. Я испытала это впервые. Что это во мне?
Мужчина: Свобода.
Анна: О,  я  рядом с тобой, могу пронзить тебя, оборотиться вкруг, воспарить над тобой. Могу быть твоими тебе нарами, скамьёй, решёткой, цепью, твоей камерой, твоей тюоьмой всей этой. Всё минуло: я не вижу ничего кроме Света, повсюду, и - парящие люди в Нём...Воля! (корчится)
(Дитя  всё позванивает связкой ключей)
Мужчина: Подруга, сестра, товарка! Помоги им!
Анна: Куда?
Мужчина: На корабль. К Новой Жизни. Братья ждут.
Анна: А ты?
Мужчина: Сначала они! Освобождения, все, ждут они годы напролёт!
Анна: О, воля людская! И эти глаза, эти руки, и моя плоть, что моё -им в помощь!  Я сильна, дам им свободу! Они ведь не погребены, не истлели, не забыты? На помощь, за мной, на волю! (удаляется)

Четырнадцатая сцена

Мужчина. Дитя.

Дитя(упускает связку оземь): Матушка сбежала в камеры. Слышишь, ты, как она кричит? Я хочу к ней, вместе!
Мужчина: Нет, останься здесь. Мать хочет, чтоб ты со мной подождал.
Дитя: Ты слышишь, как они там внизу кричат? Мне страшно.
Мужчина: Тебе страшно?
Дитя: Нет, совсем нет.
Мужчина: Теберь тебе не надо будет бояться. Я ведь с тобой.
Дитя: Но ты ведь заключённый!
Мужчина: Нет, уже и впредь нет! Ты слышишь, они умолкли, уже совсем тихо.
Дитя: Пожалуй, кроме нас тут никого.
Мужчина: Дитя моё, это свобода.
Дитя: Что это, свобода?
Мужчина: Мама тебе объяснит. Подыми ключи и отвори вот тут.
(Дитя отворяет камеру)
Дитя: Проведёшь меня к матушке?
Мужчина: Да, проведу. Теперь  ты поиграешь  со многими хорошими людьми, будешь? Мы с матушкой твоею сядем на очень большой корабль, красивый корабль.
Дитя: Я ещё не плавал на корабле.
Мужчина: Вот этот маленький ключик, он от цепей...Дитя моё, ты видал чудо!

Цепи валятся оземь. Тьма.

Корабль у причала в порту.

Пятнадцатая сцена

Науке , одетый в мешковатый и коротковатый костюм. дефилирует как постовой взад и вперёд.

Науке: Ать- два. Ать- два. Кру-гом! Науке на посту! Что я говорю: на посту? На революционном посту! Прямо, Науке, будь добр, держи выправку! Кто бы мог подумать!? В наше время у каждого постового в ранце- президентскиая трибуна. Трон? Обычная кушетка мне  теперь сгодилась бы и полюбилась. (зевает) Ать-два. Ать- два. Кру-гом! Проклятый холод! Величайшая Революция - и ни капли пития! Но, но, но Науке! (бьёт себя по губам, озирается) ...а если услышит кто!? Ну, погоди-ка, после, уж на борту опорожню фляжку...одним словом, ревфляжку!... Ать=два, ать- два. надеюсь, отчалим без проволочек, а то и всю Революцию провороним....(Собирается , опасливо озирается, снова бьёт себя по губам): Будь благословен, воистину благословен будь. Науке! И дико-то как здесь. Хорошо пожелать кому: " Подежуришь здесь, братко! - и кто б тебя на посту проведал? Ни разу ни одно сестрички, ни одной самой маленькой! Выпил бы загодя, речи б революционные держал, как другие. Верю,во хмелю тогда мой голос обретёт вес. Вроде того:"...Братья и сёстры, ваше будущее - в любви!" Чудесно! Идёт, годится, Науке! Тебе - широка дорога!
(В порт к трапу приближаются Клоц и Женщина)

Шестнадцатая сцена

Науке. Позже: Клоц. Женщина.

Науке: Уже утро. И ни в глазу, ни капли не принял. (Заметив обоих, отдаёт им честь) Стой, кто идёт?!  А, это вы! Где остались товарищи?
Клоц: Они должны прийти, им был дан знак.
Науке: Ты уверен, что они свободны? Мы больше не можем ждать.
Женщина: Ещё немного терпения!  Я бы хотела поскорее отчалить :за нами по пятам гонится полиция.
Науке: Если ждать ,пока гром не грянет, мы пропали. И вы думаете, что офицеров прихватим?
Женщина: Вы их не собрали?
Клоц: Их никто из наших не обращал.
Науке: Подымайтесь, вы! Бвстрее! последняя минута!

Семнадцатая сцена

Предыдущие. Державник.
Державник является.

Державник: Все собрались тут?
Науке6 Нет, но мы должны немедля отчалить, иначе пропали.
Державник: Мы должны дождаться товарищей. Примем на себя опасность.
Женщина: Мы пропали: вон люди, они не наши.

Восемнадцатая сцена

Предыдущие. Старик. Юноша.
Старик и юноша уныло бродят вдоль причала.

Юноша: Матрос, у тебя не найдётся сигареты. Глаза на лоб лезут, так голоден.
Старик: Дайте приютиться хоть ненадолго, посидеть. Я столько дней хожу, сплю на скамейках, продрог весь.
Науке: Запрещено. Никого не принимать на борт.

Девятнадцатая сцена

Предыдуший. Первый надзиратель. Второй надзиратель.
Первый надзиратель ,запыхавшись, взбегает по мостку, следом- второй.

Первый надзиратель: Товарищи?
Науке: Куда?
Первый надзиратель: К новой жизни.
Второй надзиратель(поддерживает его): К свободе!
Науке (приглажает жестом): Торопитесь!
(Первый и второй надзиратели, Клоц и Женщина, Державник провожаемы Науке на борт корабля)
Старик и Юноша: Я тоже хочу на корабль. Мне присесть бы. Что поесть бы! Почему им всё, а нам ничего?!

Двадцатая сцена

Предыдущие без Первого надзирателя. Второй надзиратель, Клоц, Женщина. Державник.
Людская толпа прибыает ,напипрает на мостки.

Призыв : Мы хотим на борт! Примите нас!
Науке(товарищам на мостках и на борту): Слишком поздно. Крик нас выдст. Надо отчалить. Кто не тут, должны остаться на берегу.
Женщина: Ещё секунду. они явятся!
Науке: Нет! Что, вы недовольны? Нас обнаружат! (призыв на борту): Товарищи, охрана, к оружию!
(Шум на борту)

Двадцать первая сцена

Предыдущие. Анна. Первый заключённый. Второй заключённый.

Анна (запыхавшись, со старым седобородым заключённым и со вторым, молодым заключённым ступает на трап корабля): Вот, идите же , мы на месте , мы свободны! Пособите мне, быстро, они еле ходят! (Старика и молодого краном подымают на борт. Анна на борту): Стоять, а где мой ребёнок?!
(Снова шум на борту)
Науке: Все на борт! Каждая пара рук пригодится! Расступись!
Анна: Нет! Нет! Где мой сын?! Я без него не поплыву!

Двадцать вторая сцена

Предыдущие. Капитан. Матросы.
Капитан, окружённый группой революционных матросов, является на мостике.

Капитан: Помогите: бунт на корабле! На помощь!

Толпа народная в порту всё прибывает.
Юноша (кричит): Долой капитана!

Двадцать третья сцена

Предыдущие. Державник. Первый надзиратель. Второй надзиратель. Позже: Мужчина и Дитя.

Державник: Поднять якорь! Отчаливаем!
Анна: Мой сын! Клоц! Помоги!
Является Мужчина с сыном Анны на руках.

Двадцать четвёртая сцена

Предыдущие  без Капитана.

Мужчина: Товарищи!...Свобода!
Народ: Военные!!!
Мужчина "приземляет" ребёнка. Анна подбегает к совему сыну. Мужчина восходит по трапу. Барабанная дробь из-за кулис.
Народ: Солдаты!!!

Двадцать пятая сцена

Сёстры с ребёнком торопятся к трапу. На трап взбегает ,один , Капитан, хватает Дитя, спрыгивает с ним с трапа на берег. В тот же момент трап поднимается на борт. Слышна команда :"Якоря!" Якоря подымают.

Анна(на причале): Моё дитя! (Анну сминают долой)

Двадцать шестая сцена

Предыдущие. Офицер. Солдаты.
Военные, предводительствуемые Офицером, выходят на причал.

Капитан: Сволочи: ребёнка- в заложники!
Державник (сверху, со второй палубы): Они сами теперь- заложники.
Офицер: Пристрелим ребёнка!
Анна: Вы не посмеете!
Державник (с  капитанского мостика): Мы расстреляем офицерьё!
Первый и Второй охранники (рядом с Державником): Нет, мы не стреляем, брат, без насилия!
Клоц: Товарищи, видите: мы ребёнка сможем вызволить только силой, только не подкачайте!
Анна: Моё дитя! Вы не осмелитесь! Нет, не стрелять! Без насилия! Ты нас этому ведь научил!
Офицер(внизу, на причале): Расходись, в последний раз приказываю!
Народ: Корабль отчалил!
(Офицер выхватывает револьвер, целится в Дитя): Вернуть корабль!
Юноша из толпы: Корабль уплывает! (Офицер стреляет. Дитя падает замертво. Народ сминает порядок солдат)
Народ: Убийца!
Офицер: Убийца! Я убийца! (Прыгает на борт, оказывается под воздетыми кулаками Анны)
Все братья на корабле, единогласно кричат:  М Ы  Н Е  У Б И В А Е М !

На корабле.

Двадцать седьмая сцена

Порт, народ и солдаты в этот момент укрывает мгла, издалека доносятся приглушённые крики. Только корабль освещён. Предыдущие без народа и солдат.

Офицер: Я убийца! Я убил дитя! Вот я перед вами, делайте со мной что хотите! Я не хочу больше жить!
Первый, Второй охранники, Мужчина и Женщина: Н Е   С Т Р Е Л Я Т Ь !
Клоц: Товарищи, последняя кровь!
Первый, Второй охранники, Мужчина и Женщина: Без насилия! Братство!
Офицер (прыгает к Державнику): Я не хочу больше жить! Пустите меня в расход, тут же!
Державник: Убийца ты, убийца. Я должен был убить тебя. Но не могу больше. Эта, что над нами сильнее наших грубых рук, эта Свобода здесь.
Матросы: Корабль в море! открытом!
Анна: Моё дитя!...Убийство!
Клоц: Мы в горнем море. Новая жизнь. Свобода!
Науке: Спасённому: за свободу, за новую жизнь. Ради новых людей!
Анна: О, за что новому человеку расплачиваться новой жизнью?!
Державник: За Человечество!
Анна: У кого право  позволять людям умирать за человечество?
Державник: Право коллектива.
Офицер: Ложь, ложь, ложь! Вы желаете нашей жизни!

Конец первого акта

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

* * * * *,.......................................................................................................!:)

С ц е н а    д е в я т а я (о к о н ч а н и е )

Протоэ: Да,то судьба! Тебе же невдомёк:

             нам не сорвать железные оковы.

             А то, над чем смеёшься ты, не чувство?

             И в сердце ,каждом, под покровом- тайна:

             она к добру великому стремится,

             неуловимая. Пентесилея

             руки нам не подаст,  д р у г о г о  ждет царица.(Пентесилее)

             Иди, утешься на моей груди.

             ...чего недостаёт тебе: что плачешь?

Пентесилея: Мне больно...больно...

Протоэ: Где?

Пентесилея: Здесь.

Протоэ: Мне ль утолить...?

Пеетесилея: Нет! Нет! Нет!

Протоэ: Тогда крепись: ты скоро утолишься.

Верховная  жрица (вполголоса):  Неистовые, обе...

Протоэ (вполголоса) :  Молчи, прошу.

Пентесилея: А если убегу, коли удастся,

                     ответь, кто приютит меня?

Протоэ: На Фарсос

             все уплывём. Условлено меж нами:

             там войско наше, что разбито ныне,

             сберётся с силами, и ты залечишь раны.

             А день придёт- и ты, согласна ведь,

             вновь поведёшь дев за добычей.

Пентесилея: Коль мне по силам!....Я превозмогу!

                    То, Внешнее, что силы наши водит,

                    я ухватив...гналась за Невозможным...

                    Я Всё своё поставила на кость-

                    Тот ,чуждый, бросил...Проиграла?

                     А если потеряю вновь...

Протоэ: О, нет!

             Сердечко моё! Я же не об э т о м.

             Ты низко оценила свою мощь.

             А коль за кости взялась- не зевай,

             иначе тот, кто мечет, банк срывает.  

            Не это ли жемчужно ожерелье,

            что ты сорвала с шеи прочь-

            богатство всей души твоей и ставка?

            В конце концов, тебе сыграть ещё,

            поторопись- уж времени осталось...

            На шее у тебя - жемчужин нити:

            их сорвала -неужто всех сокровищ

            своих лишилась? На Фарсосе - немало

            тебе придётся приложить трудов!

            Но поспешим: уже довольно поздно.     

Пентесилея (после неспокойного жеста): Мне б попроворней... Ах, коли б не рана!

                                                                      С которой Солнце стороны?     

Мероэ: В зените.

            Покуда ночь далёко- ты успеешь.

            Мы с дарданийцами тайком от греков

            союз скрепили: с тем достигнем бухты,

            где корабли их ждут, элли`нов.

            Когда стемнеет, лагерь их штурмуем,

            да с двух сторон сожмём, растопчем,

            загоним в землю, станем догонять,

            срывать их головы пустые славно...

            О счастье мне ещё сразиться так!

            Нет ,не покоя жду: с тобою рядом

            бороться бы. Жара -пустяк мне ,страстной.

            Не жалко жизни, догоню его,

            Пелида, чтоб сестры желанье

            исполнив, пленного добыть его.

Пентесилея (засмотревшись на Солнце): Ах, мне бы крылья дерзкие пошире:

                                                                     раздвинуть воздух!...

Протоэ: Что?

Мероэ: О чём она?

Протоэ: Что ты увидела?

Мероэ: На что надеется?...

Протоэ: Любимая, скажи нам!

Пентесилея: Я знаю: слишком высоко.

                      О н реет в огнесферах, дерзкий,

                       и в сердце моё трепетное бьёт.          

 Протоэ: Кто, моя славная царица?

Пентесилея: Добро.

                     Дорогу укажите. (Собирается, встаёт)

Мероэ: Решилась?

Протоэ: Ты всё ж

              согласна на попытку? Ну, подруга,

              гигантшей будь! И впредь не унывай,

              пусть хоть весь ад тебя к земля приплющит!

              Стой твёрдо аки храмов свод,

              когда его обрушить чает ворог!

              Держись прямей: твой шлем неколебим:

              краеугольный камень виден Богу.

              И пусть тебя разрубят впополам-

              держись: крепка меж глыбин связка.

              Идём. Дай руку мне свою. 

Пентесилея: Идти туда...сюда?

Протоэ: Ты выбирай: меж скал- там безопасней,

              а можно дол избрать укромный здесь...

              Решилась , ну?

Пентесилея: Я выбираю скалы!

                     Но недалёкие. Последуют? пошли.

Протоэ: Последуют?...

Пентесилея: Да: вы со мной, подруги!

Протоэ: Когда достигнешь той вершины ,

              ты будешь в безопасности. 

Мероэ: Скорей.

Пентесилея(выйдя на мост, внезапно останавливается): Однако,

                                                                   одно осталось мне, коль ослабею.

Протоэ: Осталось?

Мероэ: Что же?

Протоэ: Несчастная!

Пентесилея: Одно, подруги, что сама содею,

                      неистовая, коль не отыщу

                      другой возможности.

Протоэ(невольно): Погибнем вместе:

              спасенья нет!

 Пентесилея (испуганно):  Что вы, подруги?

                                            Что сделала я, девы, мне ответьте?

Верховная жрица: Ты думаешь?...

Протоэ: Да ты желаешь тут же?...

Пентесилея: Нет, вовсе нет! Не стоит вам браниться...

                      Я Пелион на Оссу затащу,

                      и на вершине двух громадин стану.

Верховная жрица: Ты Пелион?...

Мероэ: На Оссу?...

Протоэ(оборачиваясь): Сохраните,

                                       о боги, вы ,её!

Верховная жрица: Пропащая!

Мероэ(робко): Работа- для гигантов, о царица!

Пентесилея:  А что ж, где мне их растворить бы...

Мероэ: Где растворить?...

Протоэ: О, небо!

Верховная жрица: Чей наказ?

Мероэ: Тебе и громоздить: на то решилась?

Протоэ: Наказ таков: самой...?

Пентесилея: Вы, глупые!

                     Я сволоку его к ногам своим

                     за огненные золотые кудри...

Протоэ: Кого?

Пентесилея: Да Гелиоса!

                     когда он нам макушкой пролетит.

Княгини молчаливо и с ужасом переглядываются.

Верховная жрица: Немедленно силком её влеките!

Пентесилея( смотрит вниз в реку): Он вот, у ног моих! Меня держите....

Пытается упасть в реку. Протоэ с Мероэ подхватывают царицу.

Протоэ: Несчастная!

Мероэ: На руки нам свалилась,

            безжизненная что стена.

Жрица (с холма): Ахилл!

                             Он скоро будет здесь, неудержимый!

Верховная жрица: Все прочь!

                                Не наше место в схватке боевой.

Жрицы и девочки с розами удаляются.

 ....перевод с немецкого....................................Терджимана:)........

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Утро.  Милая в Индийском Кавказе.  Азия одна.

Азия:
Во всех дыханьях неба ты нисходишь,
что дух, что дума, вызволяя токи
желанных слёз из онемевших глаз
и бой лихой-- из высохшего сердца,
что свыклось с отдыхом; нисходишь ты
окутан бурей; будишь ты, Весна!
Дитя ветров премногих! Коль внезапно
приходишь, словно сновиденья оттиск
печален что,-- а грёза сласть дарила,--
что гений, что потоп восторга, то ли
с земли, туч златом облачая
пустыню нашего житья.  Ночь проходит.
Пора пришла, и день настал, час пробил;
С рассветом ты придёшь, моя сестрица
зажданная, желанная, гряди!
Сестра моя, желанная, ты медлишь,
Ползут что черви миги некрылаты!
Едва трепещет белая звезда
в оранжевой заре, что льётся щедро
на пурпурные горы сквозь провал
разорванной ветрами мглы озёрной,--
и в водах отражается... вот гаснет...
опять горит, лишь только волны блёкнут,
огнями ввинчиваясь в бледность неба:
пропала! вот, и между тех вершин,
покрытах о`блаками снега, лучик
трепещет розоватый: я ль не слышу
напев Эолов её крыльев цвета
морской волны, несущих алость у`тра?
(Входит Пантея.)

Я знаю, чувствую тех глаз улыбки,
что меркнут во слезах горя`,
что звёзды в серебристых росах
они поуутоплены. Любимая моя,
прекраснейшая, та, что тень приносит
души, которой я живу, так поздно!
Шар солнца по морю давно взошёл,
надеждой сердце истомилось, прежде
чем воздух мягкий принял крыльев взмахи.

Пантея:
Прости сестра! Тихи`ми были кры`ла
восторгом вспоминаемого сна,
так в полдень летние ветры нахватом
некатаром насыщаются цветов.
Всегда спала я мирно, пробуждалась
спокойной, отдохнувшею, пока
не пал Титан священный, и твоя
любовь несчастная не научила сердце
моё, посредством состраданья, знать
любовь и горе, пополам с твоим;
Тогда спала я в гротах Океана,
в покоях старика, в тенистых логах
зелёным да пурпурным мхом поросших;
Ионы нашей руки молодые,
молочно-свежие, тогда как ныне
смыкались за моими волосами,
прохладными и тёмными, а я,
закрыв глаза, щекою прижималась
к раздвоенным щедротам глубины
её груди, дышащей глубоко--
теперь не так: я словно стала ветром,
сникающим от музыки лихой
твоих бесед безмолвных, с той поры,
как я растаяла в смятеньи, тем, что
любовь речёт, покой мой, пусть смущён,
всё ж сладок, вот лишь бодрствованья время
полно заботами и болью чересчур.

Азия:
Горе` твой взгляд, позволь прочесть мне сон.

Пантея:
Итак, у ног его спала я с нашей
морской сестрой. Туманы гор, сгущаясь
от наших воплей под луной, опали
покровом снежным на сугубый лёд
покой храня наш. Пара снов явилась.
Один не помню. Во втором видала
преображенье тела Прометея:
свалились струпья, бледность миновала,
а ночь лазурная вдруг воссияла
той славой, что внутри жива, цела;
а глас его звенел музы`кой что,
кружи`т угрюмый ум восторгом
поя его до крайности экстаза:
"Сестра той, чьи шаги чьи сей мир мостят
любезностью, --ты краше всех, да только
ты тень её,-- взгляни-ка на меня".
Взглянула я: тот нестерпимо светлый,
бессмертный образ источал любовь,
которая из свежих, крепких членов,
из ясных глаз бурлила что огонь;
дух, что обьял меня, всё растворяя,
эфиру тёплого утра подобный,
что облаком рос-странниц луг дарит.

Не видя и не слыша, недвижима,
я чуяла его в своей крови,
мы слились воедино-- и была`
в том жизнь его, а жизнь его--моей:
поглощена бы ла я-- минул он;
и , что туманы позднего заката,
они на пиниях сбирались в капли,
дрожа подобно им, очнулась я;
а только думы медленно собрались,
смогла я отзвук гласа разобрать,
они всё доносились, замирая,
шаги мелодии былой: сестра,
я услыхала имя твоё, только
его средь многих полунот, хотя
внимала ночи я ,уже безмолвной.
Иона, пробудившись, мне сказала:
"Способна ль ты представить, что меня
сей ночью взволновало? Знала я,
чего желала прежде? Никогда
я не искала праздных ожиданий,
но вот теперь сказать я не могу,
чего ищу, сама не знаю: сласти?
её желанье сладостно само`--
твои проделки, вредная сестра;
ты молвила старинное заклятье,
во сне украла дух мой -- и с твоим
его смешала, ибо, только мы
поцеловались, ощутила я
меж губ твоих тот, хваткий аромат,
а с ним-- тепло той крови животворной,
что, потеряв, я задрожала вдруг
в твоих обьятьях, просыпаясь здесь".
Я не ответила: ведь побледнела
звезда Востока-- я к тебе летела.

Азия:
Ты говоришь, но словеса твои--
что воздух, я не чую их. Воздень
глаза: в них душу я его прочту!

Пантея:
Я подыму их, правда, тяжко им
под ношей виденного: что ты можешь
в них разобрать, лишь отраженье
себя, прекраснейшей?

Азия:
                                       Твои глаза
что неба два, глубокие, голу`бы,
бескрайние, обра`млены в ресницы,
длинны, изящные; темны и далеки,
безмерные круг в круге; линий пле`тень.

Пантея:
Ах! Видишь ты, что минул дух, навечно?

Азия:
Вот перемена: в глубине бездонной
я вижу призрак, тень, то Он в сияньи
своих улыбок лучезарных, а ауре
луны под тучей. Прометей, твой лик?!
помедли! Иль твои улыбки говорят,
что свидимся мы снова под шатром,
что ими светел, что восстанет снова
над миром безграничным? Сон поведан.
Что, тень меж нами? Волосы его
грубы, а в них порывы ветра стынут;
сам вид его порывист, дик-- летит;
а платье серое его росой златится,
те звёзды полдень иссушить не в силах.

Сон:
За мной, за мной!

Пантея:
                                Мой сон другой!

Азия:
Он скрылся.

Пантея:
Он в памяти остался. Мне казалось,
пока сидели мы, миндаль зацвёл
тот, молнией рассечен что был прежде,
хотя из белой Скифской степи вихрь
всё мёл, морозом Землю избраждая;
я глянула-- а зелень вся долой,
но каждый лист печатью был отмечен,
так колокольцев Гиацинта синь
о муках Аполлоновых вестует:
"Иди за мной!"

Азия:
                         Твои речёные слова
помалу оживляют мою память.
Я думаю, по долам тем во сне
бродили мы в рассвете сером
с отарою кудрявых облаков,
что густо меж высоких гор сочились,
гонимые ленивым, слабым ветром;
и белая роса висела, молча,
на новых лезвиях-- листве травы,
восход буравя общим взгядом;
а многое я не могу припомнить.
Но вдаль по теням у`тра облаков
до склонов пурпурных виднелась надпись:
"Иди, иди за мной!"-- и быстро исчезала.
И на всех травах, что страхнули груз
росы упавшей с Неба -- те же буквы
тавром легли, что сле`ды буй-огня;
Средь пиний ветер вдруг поднялся, звон
музы`чный из их крон повытряс; следом
раздался низкий, сладкий, нежный звон,
с прощаньем духов схожий: слышно было:
"Иди, иди, за мной!" Затем я прошептала:
"Пантея, о! увидь меня". Но в глубине
очей возлюбленных тех я всё вижу:
"Иди, иди!.."

Эхо:
                       Иди, иди!..

Пантея:
                                           Утёсы
и это утро ясное весны смеются
над голосами нашими, как будто
нам вторят духи.

Азия:
                             Сущность некая,
вокруг утёсов этих. Что за звуки:
чисты, нежны! О, слушай!

Отзвуки Эха (невидимые):
Мы -- дробь Эха, слушай:
мы всегда бежим;
блещут росы-- тушим:
сушь листве в ножи...
Дитя Океана!

Азия:
Чу! духи молвят. Их ответы плавны,
они покуда льются с ветром.

Пантея:
                                                     Слышу.
Отзвуки Эха:
Иди, иди,
коль нам ты внимаешь;
мы кличем из гротов,
что лес окружает.
(Теперь издалека.)
 О, следуй призыву
во гроты, в низины:
ведь песнь тебя манит
туда где пчела не летает,
сквозь омут ночной
идти не одной:
ведут ароматы--
там папороть, мяты
да брызги туманов
в пещерах сияют,
а напев наш, дик и сладок
шах твой  нежный смехом ладит,
Океанида!

Азия:
Нам следовать? Звук всё слабее и дальше.

Пантея:
Прислушайся! Странный напев льётся ближе. 

Отзвуки Эха:
В мире неведомом
глас несказанный спит:
только шаг твой немедленный
может сон прекратить,
Океанида!

Азия:
Сколь звуки гаснут с ослабевшим ветром!

Отзвуки Эха:
О, иди, иди
там где грот пустынен, дик,
следуй с песнею напевной
за росой полудня пленной,
за леса, луга и реки,
по ущельям многовеким,
через пропасти, заливы,
где Земли покой ленивый,
в день грядущий устремись,
чтобы вместе вы слили`сь:
ты и Он , Океанида!

Азия:
Пантея милая, идём, дай руку,
последуй гласу, что пока не смолк.

перевод с английского Терджимана Кырымлы
оригинальный текст драмы см. по сылке:  http://www.bartleby.com/139/shel116.html
перевод К.Бальмонта см. по ссылке: http://az.lib.ru/b/balxmont_k_d/text_0380.shtml