1 сентября 2010, 15:11
[«Аргументы Недели», Алексей АЛОВ ]
http://www.argumenti.ru/history/n253/74625/
На нас неумолимо надвигается юбилей войны 1812 года. На днях мы отпразднуем
очередную годовщину Бородинского сражения. О своем видении хода событий тех лет
нашему корреспонденту Алексею Алову рассказал известный историк,
автор обобщающей монографии о событиях начала XIX века – Евгений ПОНАСЕНКОВ.
- Евгений, вы немного лучше, чем мы, осведомлены о том, что нас ждет в связи с
юбилеем 2012 года?
– Как обычно, чиновники разрежут ленточки, священнослужители в золоченых рясах
всех окропят святой водой… За долгие десятилетия выработана идеологическая
система, в основе которой лежат примитивные, но громкие легенды о героическом
прошлом. С ними легче – дело было давно, никакой принципиальный журналист
никого не разоблачит, массовый читатель выискивать правду с фонариком не
станет. А нерадивых «историков» для выполнения госзаказа всегда найти можно.
– А вы знаете, что некоторые представители молодого поколения серьезно считают,
что лучше бы нас завоевал тот же Наполеон и устроил красивую жизнь на западный
манер?
– Хочу их разочаровать: во-первых, я не знаю такой физической (местной) или
потусторонней (инородной) силы, которая бы так изменила Россию. Во-вторых, со
школьной скамьи нам вдалбливали откровенную ахинею про планы Наполеона
захватить Русь-матушку – ни письменных, ни устных свидетельств подобных
замыслов не существует в природе.
– Тем не менее ту войну мы называем Отечественной и справедливой.
– Отечественной война стала называться отнюдь не сразу, а только к 25-летнему
юбилею – в 1837 году – по решению и «Высочайшему повелению» Николая I. Но дело
не в термине, а в сути. В 1812 году 98,5% населения России составляли
крепостные крестьяне, которые были неграмотны, лишены самосознания и
элементарного знания географии (проще говоря – познания о мире не распространялись
далее соседней деревни).
– Как вообще Наполеон оказался на границе России?
– Начну с показательного факта: знаменитое «народное ополчение» было создано
отнюдь не в 1812, а в 1806 году! Как это? С 1792 года монархическая Европа
воевала против революционной Франции. Целью были интервенция и восстановление
на троне Бурбонов (что и произошло в 1814 году). Как заря в известном романсе,
одна антифранцузская коалиция спешила сменить другую, не давая Франции успеть
перегруппироваться.
Задумайтесь: что делал Суворов у границ Франции в 1799 году? Что там же делал
Кутузов в 1805? Они пытались осуществить агрессию, но молодые генералы
революции регулярно отбрасывали их от границ своей страны. Дальше всех
генералов и в войне, и в политике пошел Бонапарт – он дал Франции гениальный
«Гражданский кодекс» и отбросил армии агрессивных соседей аж до реки Неман,
разбив Русско-австрийскую армию под Аустерлицем (1805) и Русскую под Фридландом
(1807). Но условия Тильзитского мира (по которому Наполеон щедро подарил побежденной
стороне Белостокскую область (!) – только бы мир и союз) царь выполнять не
захотел. Более того: в 1810 году русские армии вновь стояли на границе России,
готовые двинуться на Париж.
Справка «АН»
Евгений ПОНАСЕНКОВ – историк, автор нескольких исторических
книг (в том числе последней на настоящий момент обобщающей монографии по теме –
«Правда о войне 1812 года». М., 2004) и множества статей. Член Экспертного
совета «Федерального портала финансовой грамотности». Куратор раздела
«Искусство и наука» интернет-портала «Здоровье. Образование. Воспитание»
(2009), автор трех курсов видео-лекций по истории. Академик русской академии
наук и искусств (РуАН). В 2002 году – куратор юбилейного выпуска (посвященного
1812 году) правительственного журнала «Родина».
– Получается – не существует отдельной «войны 1812 года», а череда военных
действий антифранцузских коалиций? Да за такое утверждение вас могут закидать
камнями. На кого работаем, Евгений?
– На объективность. Наполеон изначально понимал, что естественным и главным
врагом Франции является ее экономический конкурент – Англия. С Россией ни
конкуренции, ни геополитических проблем (как, например, с Австрией) у французов
не было. Поэтому с 1799 года первый консул и затем император Наполеон сделал
все, чтобы заполучить союз с Россией. Но в результате Павла I убили, кстати, на
деньги Англии, как раз из-за того, что он помирился с Францией.
Зато сменивший Павла I молодой Александр I страшно завидовал Наполеону (на
самом деле в его отношении – Фрейд, что называется, отдыхает). Из-за личной
ненависти он вновь возобновил антифранцузские коалиции, гробя год за годом
тысячи русских солдат. Более того, даже с юридической точки зрения война 1812
года – это антифранцузская коалиция: у русского правительства были подписаны
соответствующие наступательные договоры с Англией, Испанией и Швецией (причем
за несколько месяцев до войны!). А с Австрией и Пруссией – тайные соглашения.
Кстати, обе эти страны Наполеон тоже прошел насквозь.
– Но почему так случилось, что Наполеон перешел границу первым?
– Изначально, по плану русского штаба, как и в прежние годы, мы должны были
начать наступление первыми. Но имеющий печальный опыт Александр в последний
момент испугался и решился на отчаянный шаг – победить Бонапарта, пожертвовав своей
страной. Он принял решение отступать «хоть до Камчатки». Эту немудреную военную
хитрость ему предложил бывший маршал Наполеона – ренегат Бернадотт (по
совместительству – муж первой невесты Бонапарта). А начал умело осуществлять
тоже пришлый Барклай де Толли. Его заменили из-за ропота теряющих свои имения
помещиков на настоящего «русака» Кутузова, владельца 5667 крепостных душ. В
результате он дал бой под Бородино и оставил Москву с 20 000 русских раненых,
которые заживо сгорели в пожарах. Хотя о подготовке этих пожаров Кутузова
предупреждал генерал-губернатор Москвы Ростопчин. Но во всем этом Кутузов
обвинил «немца» (правда, шотландского происхождения)
Барклая.
– Интересно также узнать, отчего Москву не спасла победа под Бородино?
– Потому что это было поражение. Факты неумолимы: Русская армия, находящаяся в
укрепленной позиции и принимающая атаки, насчитывала 157 тысяч солдат и 648
артиллерийских орудий, французская – 130 тысяч и 587 орудий. При этом Русская
умудрилась потерять больше: 53 тысячи солдат и офицеров (включая более тысячи
пленными) против 34 тысячи у французов. Резервы русских были израсходованы, а
Наполеон даже не ввел в бой гвардию (18 тысяч человек). Все укрепления были
взяты французами в первые часы битвы, русская армия отступила, затем оставила
без боя Москву.
Почему так произошло? Еще до сражения Кутузов расставил пушки «веером» – и мы
стреляли по березам. А Наполеон сгруппировал орудия там, где видел русские
корпуса. И они стреляли по цели.
– Вы сомневаетесь в военном таланте Кутузова?
– Вот вам несколько фактов о «Светлейшем». Кутузов всегда был хорошим
придворным, а не полководцем. Он начинал карьеру, подавая в постель кофе
20-летнему любовнику Екатерины, продолжил ее в лучах славы фельдмаршала
Суворова, а затем уже совершенно самостоятельно проиграл Аустерлиц. После
длительной опалы Кутузова призвали заменить на турецком фронте умершего
командующего. Однако в турецкую кампанию он занимался не только войной... В
итоге – пришел гневный приказ об увольнении и замене его генералом Чичаговым.
Стоит сказать, что Михайло Ларионыч ему отомстил: во время Березинской
переправы отступающих французов он три дня стоял в тылу Наполеона с главными
силами русских, не трогаясь с места. И давая возможность французам отбросить
слабый корпус Чичагова и уйти. За это Денис Давыдов публично называл
светлейшего князя «предателем».
– И все же непонятно: если у Наполеона все так удачно складывалось в 1812 году
с военной точки зрения, почему он был вынужден бежать?
– Так он и не планировал оставаться. Перед началом военных действий Наполеон не
ожидал отступления русских (разведка сообщала о готовящемся их наступлении). Но
время шло, впереди маячила осенняя слякоть, деваться было просто некуда:
проблему-то решать надо. И он начал гибельную погоню за Русской армией. Пехота
отступала от границы до Смоленска с такой скоростью, что кавалерийский авангард
Мюрата часто терял ее из вида, чем приводил Наполеона в недоумение.
Зимней одежды и достаточного провианта Наполеон, естественно, не заготавливал.
Когда французы вошли в Смоленск и попытались, как в Европе, купить еду за
деньги в магазинах, – им местные жители объяснили, что «магазинов» тут отродясь
не существовало. Карт центральной части России у Наполеона тоже не было (это к
вопросу о захватнических планах). При этом все пригодные здания под зимние
квартиры в Москве были сожжены по распоряжению и под руководством
генерал-губернатора Ростопчина в первый же день. А Александру I хватало
«полководческого таланта» сообразить, что победить убегающую в бескрайнее
пространство Русскую армию невозможно в теории.
Не дождавшись заключения мира в Москве, Наполеон отправился в обратный путь.
Причем Кутузов идет «параллельным маршем», не вступая в бой (ему хватило
Аустерлица и Бородина: термин «контрнаступление» выдумали уже в двадцатом
веке). В итоге от голода, холода и болезней армия Наполеона тает на глазах
(равно, как и Русская: Кутузов вывел из Тарутинского лагеря 130 тысяч человек,
а привел на границу 27 тысяч: и это без маломальских боевых потерь!). Замечу, что
в XIX веке ни историки, ни литератор Толстой Кутузова за серьезного
военачальника не принимали: он стал таковым только в 1941 году по распоряжению
товарища Сталина, которому нужно было оправдать страшное отступление до Москвы.
– Выходит, что в военном отношении Россия потерпела неудачу?
– Совершенно верно! А что касается итогов войны – то единственным победителем
вышла Англия. Она воспользовалась психологическими расстройствами царя
Александра и устроила бойню между двумя странами.
– Давайте доведем разговор до логического завершения – чем все кончилось?
– После еще двух военных кампаний, в 1814 году русские, прусские, австрийские и
прочие армии интервентов осуществляют план 1792 года – входят в Париж. Царь
Александр раздает воздушные поцелуи французам, запрещает русским солдатам
покидать казармы, отправляется в Мальмезон танцевать с первой женой Наполеона
Жозефиной и заказывает придворному живописцу Наполеона свой портрет (опять –
привет Фрейду!). Параллельно с этим почти 40 тысяч русских солдат дезертируют
на территории Франции (больше их на родине не видели), а молодые офицеры,
оглядевшись в Европе, понимают, что они явно боролись не с тем врагом. Через
несколько лет они выходят на Сенатскую площадь («будят» Герцена, тот Ленина – а
дальше мы в курсе).
От редакции. Видение хода истории господином Понасенковым, разумеется,
вызывает много вопросов.