1963. Первый учредительный.

 В январе 1963 года по инициативе Председателя Союза кинематографистов СССР Ивана Александровича Пырьева в Киеве состоялся  Первый Учредительный съезд работников кинематографии Украины. Цель – создание Союза кинематографистов Украины. К моему большому удивлению получил приглашение и я. Видимо, кто-то из организаторов съезда запомнил мои вышеописанные выступления. Это было чудо, фантастика. Потом узнал, что я, возможно, был единственный кинолюбитель среди маститых профессионалов.

Съезд был очень представительным – это было событие № 1 всесоюзного масштаба.

 Были делегации из республик. Только делегация РСФСР включала таких титанов кино как Иван Пырьев, Борис Андреев, Михаил Кузнецов, Тамара Макарова, Леонид Луков, Григорий  Козинцев, Людмила Погожева (ред. журн. «Искусство кино») и др. светочей и кумиров советского кино. Были и другие выдающиеся деятели неизвестные мне, что вполне естественно.
Среди украинских делегатов больше заметны были наши выдающиеся всесоюзно прославленные актеры Дмитрий Милютенко, Юрий Тимошенко и Ефим Березин, Олег Борисов, режиссеры Виктор Иванов, Владимир Денисенко и др.

В Президиум избрали 51 человека. Выбрали мандатную и ревизионную комиссии.

Сразу сказалась неподготовленность съезда по части микрофона, отсутствие блокнотов и синхронной съемки, позже – скудность меню буфета.

Председатель оргкомитета Тимофей Левчук выступил с 2-х часовым докладом.

В обсуждении выступали представителей разных кинопрофессий, в том числе от союзных республик. Приведу краткие записи из моей записной книжки:

Вадим Собко от Союза писателей Украины. Говорил о языке и переводах сценариев, жаловался на суржик.

Владимир Денисенко, кинорежиссер (появился микрофон). Отметил недостаток квалифицированных рецензий, необходимость упорядочения терминологии, отметил дедраматургию, бессюжетные фильмы, интриги.

Л.Д.Луков, реж. «Мосфильма» (раньше работал в Киеве). Призвал не заимствовать дух из западных фильмов, а вникать в дух, жизнь и характер рабочего человека. «Почему стало стыдным любоваться пейзажами, мощью заводов, говорить слова, которые когда-то звали на борьбу. Итальянские неореалисты говорят, что они покинули павильоны и снимают в узких улочках, где обитают их герои. Но они не говорят, что это было у нас еще за 30 лет до рождения неореализма. Надо быть исследователями жизни, подолгу бывать в тех местах, где бьется пульс нашей жизни. Довженко хорошо знали в селах не только по голосу, но и по походке. Здесь он брал мудрость стариков, чистоту и наивность девушек, отвагу парубков».

Цвиткунов, дир. к/студии им. Довженко говорил о проблемах студии.

Олесь Гончар «Мені дуже прикро дивитися як молодь зрікається своєї рідної мови».

Карабанов, шахтер из Донецка. «Группа артистов и режиссеров не побоялась приехать на фестиваль украинских фильмов в Донецк, хотя знала, что не все их фильмы по нраву нам. Пришлось им туго, их было мало, а нас много. А здесь, наоборот, я один, а вас много» (смех в зале)». Карабанов говорил, что ему кажется, что есть на студии Довженко потенциал для роста.

С приветственным адресом от шахтеров выступил и Главный инженер шахтоуправления. От имени шахтеров он подарил творцам кино шахтерскую лампочку.

Александр Левада от Президиума съезда поблагодарил и ответил, что единственным ответным даром на этот символический подарок могут быть только фильмы, достойные этих людей.

Кудин, зав. кафедрой эстетики КГУ. «Поселился писатель на краю села. Его спрашивает крестьянин Довженко (отец А.П.Довженко) почему он тут хату ставит. – Потому, что мне для творчества тишина требуется. – А я по своей наивности думал, что для творчества нужны люди. А скажите, против чего и кого вы пишете? – Я пишу не против, а только «за». – Тогда зачем же та писанина нужна?» (смех в зале).

Островская, реж. студии науч-поп фильмов. «Надо не только искать, но и находить».

 Л. Погожева редакт. журн. «Искусство кино». «Наибольший интерес сейчас к работе операторов. Тодоровский, Баташвили вызывают гордость. Это и является наиболее характерным итогом истекшего года. Кино отстает в завоевании умов от литературы. Нет актерских удач, потому что некого играть актерам. Нужны настоящие кинописатели».

Из Одессы – «Разница в номенклатуре не создает разницы в интеллекте». (как смело!).

Сергейчикова, артистка кино. Говорила об отсеве актеров со студии им. Довженко. «Непонятно кредо отсева, и что будет с отсевом, балласт? Актер должен быть соавтором образа. Актер – творец, пропускающий образ через свою индивидуальность, а не просто играет, кого хотят от него. Но для этого нужно чтобы актер был высокоинтеллектуальным. Для этого актерам нужен театр-школа. На студии осталось 15 актеров, а должно быть 40 или + 40. Меня спрашивают при встрече коллеги – Снимаешься? – Нет. – Ах, как мне тебя жаль. А я не хочу, чтобы меня жалели».

Миллер, Ленинград. «Должен вам сказать, что за последнее время вы нас радуете редко, огорчаете чаще». (В этот момент операторы перестали снимать и погасили свет. В зале раздался смех).

Пырьев, Председатель оргкомитета Союза кинематографистов СССР. «Многие киноработники создают группировки на основе приятельских или групповых отношений, ругают одни и восхваляют другие, не заслуживающие того фильмы. Многие предлагают разделить зрителя на элиту и плебс по интеллектуальности фильмов, и низкое качество фильма объясняют неподготовленностью зрителя. Мы не только философы, первооткрыватели истин, поучатели, а мы еще и развлекатели. Мы еще обязаны создавать зрелища. Мы поучаем зрителя, а поучать нечему, зритель умнее нас. Только начался фильм, а зрителю уже все ясно. А дальше скука. Критика ругала фильм «Человек-амфибия» и хвалила другие фильмы. А в Москве «Человек-амфибия» просмотрело 1 млн. 700 тыс. чел., а те фильмы, которые хвалили, за тот же срок в 10 раз меньше. В том, что «Амфибия» смотрится, виноваты мы. Зритель хочет красоты, музыки, фантастики, ловкости, спорта. А мы куда-то стараемся залезть в дождь, в минорную погоду. Нет массовой песни, которую бы уносил зритель с собой прямо из зала. Многообразие жанров необходимо зрителю, чтобы ему было весело и интересно. Это политическая задача».

Критикуя кинематограф Украины и студию Довженко, сказал, что у нас не дают молодым проявить себя. И рассказал как, будучи 3 года директором «Мосфильма», поддерживал молодых режиссеров. Когда к нему тогда приехал от нас Чухрай, который был в Киеве лишь 2-м режиссером, он дал ему лучших сценаристов, лучших операторов и художников, и в результате 3 фильма Чухрая получили первые места на международных фестивалях. Это были "Сорок первый", "Баллада о солдате" и "Чистое небо".

Выступали представители кино Белоруссии, Узбекистана, Литвы, Азербайджана и др., а также работники культурных ведомств, но их выступления меня не заинтересовали.

В перерыве съезда делегаты бросились друг на друга, видимо не часто имея случай пообщаться. Подходили к наспех выпущенной стенгазете, в которой были убогие «перлы» с упоминанием людей и названий их фильмов:

Б.Андрееву. Во всех ты, Боренька, нарядах хороша.

И.Пырьеву. Наш общий друг. Здесь ему почет и место // он известный активист // и «Богатая невеста» // и отличный «Тракторист». (Имелся в виду фильм «Трактористы»)

В.Иванову. Охотясь и зимой и летом // В.Иванов стрелял дуплетом // и редкий случай, он попал // – Двух зайцев сразу наповал. (странная ассоциация с фильмом «За двумя зайцами»).

А.Мишурину. реж., опер. Киев. Тонул он в «Годы молодые» // и подавал сигналы SOS, // и перед ним возник вопрос: // как выбиться в передовые? // Он об «Колонку» бился год // и сделал «Королевой» ход. (Здесь о фильмах «Спасите наши души» и «Королева бензоколонки»).

Уровень стихотворных «перлов», как видите, характеризовал организаторов мероприятия.

У меня не было знакомых, и я пошел в буфет. Присев за свободный столик я наблюдал, как постепенно группировались компании, оживленно обсуждающие общие интересы. За мой столик никто не садился и я, пользуясь тем, что на меня никто не обращал внимания, прислушивался к чужим разговорам.

–       Можно присесть? – раздался надо мной голос.

Я поднял глаза и чуть не захлебнулся своим лимонадом. Надо мной стоя сам Пырьев! Видимо у меня был настолько искренне ошеломленный вид, явно не киношный, что он, опускаясь на стул, сразу понял, что я не соответствую контингенту собрания, и со свойственной ему бесцеремонностью спросил:

–       Ты как сюда попал?

–       Как кинолюбитель.

С перепуга я судорожно вынул из нагрудного кармана пригласительный билет (у настоящих киношников были мандаты) и показал его Пырьеву.

–       Какие молодцы, кинолюбителя пригласили! А я думал ты в окно залез, я бы на твоём месте так и сделал. Кинолюбители должны были лезть сюда через все окна.

Тут мне хочется пояснить моё состояние. Иван Александрович Пырьев был здесь не просто важной персоной. Это был Бог советского кино, кинорежиссёр, сценарист, актёр, автор культовых фильмов «Трактористы», «Свинарка и пастух», «В 6 часов вечера после войны», «Сказание о земле Сибирской», «Кубанские казаки», «Идиот»  и других. Основатель и первый председатель Союза кинематографистов СССР. Народный артист СССР. Шестикратный (!) лауреат Сталинской премии. От него зависело очень многое в отечественном кино. Это был заоблачный авторитет в этом мире. Неудивительно, что к нему боялись даже подойти собравшиеся на съезде коллеги. И это было заметно. А он сам сел рядом со мной. И все смотрели в нашу сторону, недоумевая, что это за пацан около него?

–        Хочешь, с Луковым познакомлю? – сказал Пырьев.

В этот момент в буфет входил не узнанный мною солидный человек.

–       Лёня! – и подняв руку, поманил его к нам.

Иван Александрович представил меня Лукову! Подумать только: меня познакомил с Луковым сам Пырьев!

С режиссером знаменитого фильма «Два бойца», в котором играли Марк Бернес и Борис Андреев. Можете себе представить моё состояние и степень адреналина, если даже сейчас при воспоминании у меня мурашки бегают по всему телу? 

И Пырьев и Луков не могли предположить, что я, присутствующий на съезде, мог не узнать Лукова вблизи, выступление которого видел издалека из зала. Леонид Давидович тоже удивился, что я сам не напросился на знакомство с ним. Правда, полушутя заметил, что здесь есть и другие, не спешащие с ним познакомиться. Ошеломленный такой компанией я уже не видел, что почти все в буфете поглядывают в нашу сторону. Обратил мое внимание на это Пырьев.

–       Посмотри, как по-разному они смотрят. На многих лицах можно прочесть причину проблем украинского кино. Зависть. Они не помогают друг другу. Талант раздражает бездарность. Чухрай до сих пор был бы у них никем. Даже поручив ему постановку фильма, они не дали бы ему лучшего оператора, художника и директора фильма. Учись быть гением добра в своем творчестве, в своём кино. 

Эти его высказывания, как и все предыдущие, приведены мною почти дословно. Они вонзились в мою память, как и многие другие на всю жизнь. Таким я был тогда. Мне было 24 года.

На прощание он сам догадался, что я хочу попросить у него автограф, но не решаюсь, и взял мою маленькую записную книжку и расписался в ней.

Луков умер через три месяца 24 апреля 1963 (в 53 года) на съёмках фильма «Верьте мне, люди». Похоронен на Новодевичьем кладбище, 8 уч. 28 ряд в районе Центральной аллеи.

Пырьев – через 5 лет 7 февраля 1968 (в 66 лет). Вернувшись со съемок, он лег и умер во сне. Медицинское освидетельствование установило шесть инфарктов, перенесённых на ногах во время работы… Третью серию фильма «Братья Карамазовы» уже пришлось заканчивать Кириллу Лаврову и Михаилу Ульянову. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище 7 уч. пр. ст. 3 ряд.

Его слова: «Учись быть гением добра в своем творчестве» я запомнил на всю жизнь как завещание.

Анатолий Мозжухин

1961. Так уж случилось.

Так уж случилось, что с раннего детства я любил кино. Заканчивая учебу в школе, я мечтал стать кинорежиссером. Написал в Москву во Всесоюзный институт кинематографии (ВГИК) письмо с просьбой прислать условия поступления. Ответ обескуражил. До подачи заявления требовалось представить работы, характеризующие творческий потенциал личности: рассказы, стихи, сценарии, фотографии, кинофильмы, рисунки, публикации, сведения об участии в мероприятиях, относящихся к искусству, конкурсах, наградах… Не все это, конечно, а что есть. Но я был к этому не готов, у меня ничего не было, только мечта, и та рухнула.

Мама устроила мне встречу с братом своей сотрудницы Константином Масиком, который уже два года учился в Горьковском институте инженеров водного транспорта (ГИИВТ). И он, рассказав мне какой у них замечательный институт, уговорил поступать в него. Так я поступил на судомеханический факультет, на котором учился и он. Через два года тяжело заболела мама, я вернулся в Киев, начал работать, и заканчивал уже КПИ.

В 1961 году, работая в ИЭС им. Е.О.Патона, я убедил начальство в необходимости создания в институте любительской киностудии для съемки технологических процессов и достижений. Меня поддержали.  

Уговорил профком купить кинокамеру, осветители, бачки для проявки пленки. Администрация тоже пошла навстречу и выделила нам комнату, что тогда в условиях острейшего дефицита производственных площадей было для неё очень сложно. В студии было около 50 человек и специализация: режиссеры, сценаристы, операторы, осветители и даже актеры. Мы сняли ряд фильмов, в том числе документальный «На охоте», с участием заядлого охотника Владимира Евгеньевича Патона, брата нашего директора Б.Е.Патона. Был и игровой фильм «Телефон», с юмористическим сюжетом. Фильм «Подводники на Черном» рассказывал о подготовке подводных спортсменов, которые нужны были нам для подводной сварки и киносъемки. Проблема была в дефиците кинопленки. Помогал «доставать» зам. Директора Института индивидуальный кинолюбитель академик Д.А.Дудко, снимавший до этого даже бытовые сцены в командировках. Так однажды в 50-х годах он был в командировке с Борисом Евгеньевичем Патоном, с которым жил в многоместном (!) номере, где заснял БЕ в трусах, застилающего постель. В кадре было не менее 5 кроватей.  Эту уникальную пленку он передал мне в архив нашей киностудии. Этот бесценный материал я так бережно хранил, что не знаю где он сейчас.

Тогда же на общеакадемической комсомольской конференции, на которой был сам Александр Владимирович Палладин – Президент Академии, я выступил с речью, в которой призвал создать во всех институтах любительские киностудии для подготовки кинолюбителей для съемки производственных процессов и исторических моментов общественной жизни институтов, включая отдых, спорт и пр. Это было неожиданно ново и принято с интересом. Палладин тоже поддержал меня.

На конференции, как оказалось, присутствовали и представители украинской кинодокументалистики, которые неожиданно предложили сотрудничество.

  Совершенно случайно в том же 1961 году я наткнулся в самой популярной у киевлян газете «Вечерний Киев» на объявление о собрании работников кинематографа и прессы. В нем было написано, что вход свободный. У меня было много претензий к украинскому кино, и я не мог не пойти.

Я помню все до малейших подробностей, потому что в моей жизни это было крупным событием. Попасть на встречу ведущих украинских работников кинематографа и прессы и выступить там с разгромной речью было неслыханной и незабываемой дерзостью.

Помню, как неловко я себя чувствовал на том собрании, где важные кинорежиссеры и руководители киностудии им. А. П. Довженко уговаривали журналистов рекламировать их бездарные фильмы. Я не выдержал, когда председательствовавший на собрании кинорежиссер Тимофей Левчук посетовал, что выступают только представители Ромео, имея в виду киношников, а представители Джульетты-прессы отмалчиваются, – так любви не будет. Сам не знаю, как я поднял руку. Первое, что я сказал с трибуны, после того как меня попросили представиться для протокола, ошарашило всех. Я сказал, что я выступаю не от Ромео и не от Джульетты, а от породивших их Монтекки и Капулетти, то есть от народа. Я был самым молодым в зале. Проснулись все, даже дремавшая в первом ряду старая большевичка Вишневская, встречавшаяся с Лениным.

  В первой части этого неожиданного в первую очередь для меня самого выступления я показал бессмысленность потуг кинематографистов даже с помощью печатной рекламы затащить зрителей на фильмы студии Довженко. Причина – низкое качество их сценариев, режиссуры, актерского исполнения и полное незнание жизни тружеников на производстве. Люди уходят из зала, не досмотрев фильмы даже до середины, настолько неправдоподобно и неинтересно то, что им показывают. Я привел примеры совершенно нелепых эпизодов из фильмов других студий, в том числе Студии им. Горького. Я напомнил эпизод из фильма «Екатерина Воронина», где показали «соцсоревнование» двух крановщиков, посмотреть на которое сбежались, бросив свои рабочие места, все работники порта. – «Та за кого болеешь?» - «А ты за кого?». Это что футбольный матч или бокс? Авторы фильма не имели ни малейшего представления о том, что такое соцсоревнование (нередко формальность или профанация и показуха), не говоря уже о производственной дисциплине и о том, что на производстве часто не хватает вагонов, и некуда выгружать грузы. В этих условиях требовать увеличения скорости разгрузки противоречит плановой организации труда. Соревнования портальных крановщиков выглядело настолько нелепым, что зрители сказали - это же полнейший дурдом!

Я спросил, как могло случиться, что в огромной армии сценаристов, режиссеров, операторов, редакторов, актеров, осветителей, монтажников, администраторов и многих других не нашлось ни одного человека (!), который сказал бы: так делать нельзя, – это неправда, это халтура.

Потом с не меньшей уверенностью я говорил собравшимся, что за бортом их внимания остается главная черта двадцатого века – научно-технический прогресс. И неоспоримо, что его творцы – люди науки и техники – должны занять соответствующее место и в произведениях искусства. В поддержку этой мысли я привел высказывание поэта П. Г. Антокольского о том, что литераторы, которые не просиживали бессонные ночи, пытаясь постичь тайны атомного ядра, предпочитают плестись в арьергарде современной жизни.

На этом совещании, как я потом узнал, присутствовал и поэт Леонид Николаевич Вышеславский, главный редактор журнала «Советская Украина», который позже по его инициативе в 1963 году был переименован и стал называться «Радуга». Вышеславский искал меня в перерыве, но не нашел, т. к. неизвестный мне молодой человек, немного старше меня, зажал меня в углу и буквально пытал, заставляя ответить на вопрос: как композиторам отображать научно-технический прогресс. На что я ответил, что не знаю «как», ввиду использования в этом великом жанре искусства абстрактного сочетания звуков, вызывающих различный отклик чувств. Но парень был очень настойчив, проявляя искренний интерес к моему мнению. Меня это удивило, но я ничего не придумал кроме как, видимо, поиска соответствующего сопровождения сюжетной основы, подобно тому, как в музыке отражают добро и зло. Он согласился с тем, что это бывает нелегко, и неожиданно затронул выступления, сказав, что кроме меня никто ничего путного не сказал. Заодно заметил, что его учитель композитор и профессор консерватории Данькевич любит выступать, говорит много, увлекательно, а закончит, и думаешь: о чем он говорил? И сравнил его выступления с надутым шаром, который лопнул, не оставив ничего. При этом сделал глубокий вдох и выдохнул, как бы надувая шар. При этом развел руками – пусто! Он отпустил меня, только когда нас пригласили обратно в зал.

К моему удивлению, все выступавшие после набросились на меня, критикуя, кто как мог. Председательствовавшие Левчук и Левада время от времени переговаривались, недовольные поворотом событий.

После совещания показали премьеру фильма студии Довженко «Роман и Франческа». Перед показом нам представили творческую группу, в составе которой был режиссер-постановщик Владимир Денисенко, актеры Павло Морозенко, Николай Рушковский, и композитор Александр Билаш – им оказался тот самый парень, пытавший меня в перерыве. Тогда еще никто не знал, что он станет знаменитым композитором и даже Председателем Союза композиторов Украины.

Фильм понравился и был тепло принят. Это была несомненная заслуга режиссера Денисенко, мелодичных песен композитора Билаша в исполнении Людмилы Гурченко (Франческа) и безупречной игры Николая Рушковского. Примечательно, что фильм вышел в двух вариантах на украинском и русском языках, в том числе и песни. В украинском Гурченко пела "Мала я човен і море, мала коханого я..." В русском варианте: "Были и лодка и море, был и любимый со мной..." 

Много лет спустя Вышеславский сказал мне у себя дома:

– «А знаете, когда я почувствовал себя впервые «стариком»? Когда услышал юношу, громящего авторитеты. Мне тогда было сорок с чем-то… и говорил он с такой страстью, с такой убежденностью о том, что именно научно-технический прогресс является главной позитивной чертой нашего времени. Доказывал полному залу маститых работников кино и прессы, что главными героями всех их произведений должны быть люди науки… Это было во время глупой дискуссии о физиках и лириках. Их противопоставляли, сталкивали. А этот еще совсем молодой человек уже видел в науке поэзию». 

Меня трясло как в лихорадке. Он настороженно расширил глаза, глядя на меня, и тогда, опережая его вопрос – «что со мной?», я сам спросил:

– «Это было в 1961 году? В президиуме сидели Тимофей Левчук и Александр Левада, а после заседания показали фильм «Роман и Франческа» Владимира Денисенко?».

– «Вы тоже там были?», – удивился он.

– «Я, кажется тот, о ком вы говорите, тот юный нахал».

– «Просто мистика какая-то! Это Провидение привело вас ко мне! Я ведь вас тогда искал в перерыве, но не нашел».

ЛН по-видимому были приятны эти воспоминания, он подозрительно улыбался чему-то известному только ему.

– «Помните, какой была реакция зала?» – неожиданно спросил он, явно желая уже не проверить меня, а скорее чем-то удивить. Я ответил, что, конечно, помню, как все обрушились на меня, забыв, зачем пришли в этот зал. Но аргументированных серьезных возражений я не заметил. Самое «умное» из сказанного было: «а як же той вчитель, що навчив і виховав вашого вченого, він що тепер другорядна людина, яка не заслуговує бути відображеною у творах мистецтва?». Но вы же понимаете, что я к этому не призывал.

– «Вы сорвали мероприятие!» – сказал он твердо, как отрезал. И лицо его при этом было строгое, абсолютно серьезное. Подождал чуть, упиваясь моею растерянностью и торжествуя, довольный достигнутым эффектом. Потом неожиданно хитро улыбнулся и продолжил:

– «Сорвали мероприятие инициаторам от кино. Но… спасли прессу. Вы бросили им… спасательный круг. Вступив с вами в полемику, журналисты лукавили. Они уклонились таким образом от темы собрания, и это уже не выглядело с их стороны явным саботажем обсуждения рекламы кино. После вашего выступления о рекламе речи быть уже не могло».

– «Когда вскоре после этого собрания вышел фильм «Девять дней одного года», я опять вспомнил ваше выступление и подумал: не дошло ли оно до Москвы, или не добрались ли вы сами до авторов фильма Габриловича и Ромма. Уж больно все в этом фильме было, как вы хотели». Он произнес это с удовольствием, понимая какое впечатление произведут на меня его слова.

Разве можно это забыть?

 Второй брак, жена приболела, да смотрю задумчивая такая сидит. Спрашиваю:" И что это мы задумались?"

-Укол мне надо сделать внутримышечно.

-Давай я сделаю.

-Я тебе не доверяю!

- Не доверить мужу попу ?! Это очень серьёзный проступок ! Верить мужу надо слепо и безгранично. Тем более меня по воиской специальности немножко обучали, медминимум есть.

-А ты уколы-то делал?

-Нет. Вот на тебе и попрактикуюсь. Рука у меня лёгкая.

- Страшновато мне! Давай я подучу тебя!- она нарисовала на листе объект укола, расчертила и рассказала как что надо делать. Но сомнения её не покидали, она вдруг вытащила своего любимого плюшевого мишку и сказала:" Чтобы я была спокойна, на мишке потренируйся!"

- В этом ты вся: так подставить лучшего друга детства! И тебе не жалко его?

- Делай!

  Мишка получил несколько уколов, наверно обиделся, но ничего не сказал. Терплячий. Жена одобрила и уже без страха легла под шприц. У меня получилось, после уже трудностей делать уколы не было.

    Спустя несколько лет надо было укол сыну сделать ( ему тогда четыре было ), а жена в отъезде была. Я ему говорю :" Не бойся, я тебе укол сделаю!"

- Боюсь!

- Блин, это у вас наследственное?- и тут меня осенило ;" Давай я тебе на плюшевом мишке покажу, чтоб ты не переживал!" Притащил бедного мишку и сделал ему укол.

- Вот видишь, всё я умею, мишка не бузит.

- Пап, а чего это у мишки выступили слезинки?- прикололся сын. Мы посмеялись и всё прошло гладко.

Как-то приходит постоянный клиент,много лет друг друга знаем.Решили вопросы,вышли покурить.Он помялся и стал говорить.
-Костя,у меня проблема:у меня жена из тех людей,что панически боится уколов!Её если что десятком санитаров скрутить только можно.А укол доктор прописал.Ты вроде человек опытный,что посоветуешь?Я думал может спящую уколоть?
-Охренел?Среагирует,сокращения мышц и пол иголки в ней останется!
-Так нет метода?-расстроился он.
-Есть.Мы планируем боевую операцию,противника надо отвлечь ложной целью,переключить внимание и нанести внезапный удар.Витя,ты уколы делать умеешь?
-Да.
-Заряди шприц,а жене скажи:"Любимая,как-то секс у нас стал очень однообразный,редкий,нет во мне того уже влечения.Надо внести что-то новое!
-Продолжай!
-И предложи поиграть в пациентку и доктора.Мы не евроизвращенцы,но смотри: убалтываешь её,производишь осмотр.Дальше как штык-ножом внезапно колешь жертву. Но перед этим коленом придави.
-Не согласится:она ж врачей боится!
-Она женщина?
-Да.
-Славненько.Ты говоришь ей, что страх перед врачём вбросит адреналин в кровь и секс потом будет ошеломительный.Женщины ведутся на любопытсво. Не выдержит.
-В этом что-то есть!
-Только действовать уверенно,решительно и без совести!

-Ты меня пугаешь! Я подумаю.
Ушёл.Приходит потом с большим фингалом,бутылкой коньяка и сияющим лицом.А мне не хорошо:синяк явно от моего совета!Но суёт коньяк,отказываюсь.
-Да не надо!
-Надо!Бери.Ты не там работаешь и не тем!
-Разве?
-Я как ты советовал зарядил жене на однообразие и привычность наших сексуальных отношений и потребовал перемен.Она сказала что в по.у не даст,я оскорбился и предложил медосмотр.Попыталась упереться ,но тезис об адреналине сработал!Всё хорошо,я пациенку осмотрел и уложил на кровать.Она конечно худое заподозрила,когда я попку спиртом протирал.
-И?
-Я строго сказал,что больные не должны нам,медикам задавать глупых вопросов!Далее как ты сказал коленом придавил и уколол.Одно плохо-рано отпустил.Мы ни разу не дрались,а тут рефлекс!
-Извини меня,мерзавца!
-Да ты что?Она так вину прочуствовала и так извинялась,у меня ТАКОГО секса давно не было.Слушай,а военная тактика и стратегия-сила!
-Угу.Я на занятиях не спал.Рад что помог.

Окорочёк сам ко мне пришёл!