Осінній блюз проникливий, тягучий,

легкий серпанок смутку проступа…

Цим таїнством щемливого співзвуччя

розчулений маестро листопад.

Чіпляла ніч собі зірковий килим,

вогонь у грубці тихо бурмотів.

А ми в медовім щасті запізнілім,

коли, по суті, не потрібно слів.

Опять пора сплошных метаморфоз…

Дожди плясали ноябрю в угоду,

Казалось, мокрый город в полный рост,

Как древний остров, уходил под воду.

Что непогода, коль закат погас,

Не в ней печаль, а в том, что света мало…

Была бы осень пристанью для нас,

Когда бы корабли не поджигала…

Никто не победил: "Прощай, прости" -

Ночь истерзалась вся от потрясений…

И, не надеясь от беды спастись,

Любовь тонула в сумерках осенних.

Озябнув под промокшим пальтецом,

Смиряясь с неизбежностью осечки,

Как женщина с заплаканным лицом,

Пускает осень дымные колечки.

Курится жертва ревностным богам,

Всё золото им брошено на откуп,

За бьющуюся жилку у виска,

И нежности пронзительную нотку.

Рождение любви кострам не сжечь…

Разлукой перерезав пуповину,

                                                                  Перебирает чётки тайных встреч,

Дыша теперь уже наполовину…

Ладони согревая у огня,

Читает о себе стихи устало,

И понимает, холодность кляня,

О ней известно так ничтожно мало…

«Ты отлетал, сынок, мой сокол,

возьми к себе, молю крестом…»

Христос - в старушке одинокой,

чей горек хлеб, и беден дом.

Он - в детях брошенных, и в нищих,

в тех, кто остался на войне,

кто выживал на пепелище

своих надежд в безумной тьме.

Ведь Божий Сын за всех изранен,

чтоб мы познали благодать.

Оставив милость, состраданье,

отвергнем Господа опять.

Мятежный Мастер всполошил столицу...

Талантам не прощают высоты,

Ведь тьма никак не может примириться

С тем, у кого все помыслы чисты.

Предательство крадётся на рассвете,

Хотя учил о милости Равви…

Несём свой крест дорогою в бессмертье-

Тернистый путь у истинной любви…

Рука стальная усмирит державу,

За маскою лукавою таясь.

Народ привычно изберёт Варавву,

Иуда-деньги, фарисеи-власть.

От юности до самого погоста

Судьба не раз поставлена на кон.

И, если умываем руки просто,

То выбор поворотный совершён.

Негромок голос совести и скромен,

Его нередко заглушает лесть.

Так неужели только в скорбном доме

Собрались здравомыслие и честь?

Не застрахован гений от ошибок,

Коль страх устои жизни подорвал.

И, словно башня Вавилона, зыбок

Тот мир, где сатана устроил бал.

Иллюстрации: вверху: Глущенко и Ко; внизу - Александр Ботвинов.