Верность Родине содержит три типа солидарности: кровнородственную, политическую и культурно-религиозную. Отступление хотя бы от одного из типов солидарности означают измену.
Если предать кровнородственные связи, мы получаем мыслимую модель государственности, которой все равно кого иметь в подданных. Для России такой подход выражен, например, достаточно распространенным убеждением, что наши пространства следует заселить китайцами, которые трудолюбивы и непритязательны. А русский народ, будто бы, к этому делу не способен – глуп, ленив и безынициативен.
Отказ от политической солидарности означает отступление на обочину современной жизни Родины – что произошло с белоэмиграцией, которая была нелояльна к Советам, но продолжала любить Россию, которую потеряла. Некоторые деятели эмиграции стремились найти союзников в борьбе с Советами среди врагов России. Они перешли грань именно здесь, не заметив, как нелояльность к текущему политическому режиму превратилась в измену протяженной национальной традиции. Большинство же эмигрантов первой волны было солидарным со своим народом во время тяжких испытаний войны.
Наконец, измена традиционному культурному стереотипу, делает несущественными другие грани национальной солидарности. Антихристианские группировки – среда для вербовки антирусских сил. Здесь мы можем фиксировать не только богоотступничество, но и пренебрежение к собственным предкам – православным христианам во многих поколениях.
Богоотступничество дает пример измены, через который можно понять другие типы предательств. Имя Каина связано с предательством не потому что он стал первый в человеческом роде убийцей, а потому, что в этом убийстве сконцентрировано все – забвение Бога, измена родству, зависть, гордыня...
Альтернатива предательству – вера и верность. Вероотступничество означает, что один тип солидарности будет противопоставлен другим, а предательство высших смыслов бытия оправдано утверждением низших смыслов. Так, измену вере могут оправдывать солидарностью с нацией, а измену нации – солидарностью с государством, государству – солидарностью с классом или партией (не важно, партия ли это большевиков или партия “общечеловеческих ценностей”).
Измена вере ныне стала не всем понятной, но остается ясным смысл измены Родине. Такая измена не прощается и не имеет срока давности. Потому что в образе Родины сливаются все типы солидарности – Родина одновременно и семья (кровное родство), и нация (культурно-историческая и политическая общность), и государство (политическая общность, устройство жизни нации).
Только Смута и революция могут поколебать представление о Родине, когда нация раскалывается и каждая из частей нации пытается создать свое государство – восстановить, прежде всего, политическую солидарность. При этом возможна гражданская война, в которой брат идет на брата и на народ ложится каинова печать. Следствием становится возмездие во всенародных муках и муки перед необходимостью искупления.
Измена февраля 1917 года, совершенная группой думских лидеров поощряемых разложившейся элитой, сменилась всенародной изменой Родине со стороны большинства народа с октября 1917 и “триумфального шествия Советской власти”. Февраль 1917 года последний российский Государь отметил в своем дневнике скорбными строками: “кругом измена и трусость и обман”. Возмездием была гражданская война и тяжкое бремя политических репрессий.
В современной русской истории мы имеем другой пример всенародного предательства, последовавшего за длительным периодом смутного состояния национального самосознания. Это двухактная драма 1991 и 1993 годов. Разрушение государства стало возмездием за измену Родине – страна раскололась на множество государств с собственными внутренними “солидарностями”, унижение гордости народа, привыкшего считать себя великим, и гнетущая бедность двух третей населения.
Предательство представляет собой расчетливый или случайный срыв социальной связи с нанесением внезапного ущерба стороне, которая считала себя защищенной. Обязательства, ранее казавшиеся незыблемыми, внезапно обрываются и наносится “удар в спину”. Это может быть разрыв отношений между отдельными людьми (личная измена), самопредательство (измена как внутреннее разрушение личности). В политике это разрыв отношений между человеком и обществом (группой, партией, корпорацией, нацией) либо, опять же, самопредательство народа - предательство предков и потомков, исторической миссии.
Личное предательство в отдельных случаях становится образцовым и символически включается в самосознание нации как краткий сюжет. Это предательство богоотступничества, связанное с эксцессом зависти (Каин) или соблазном выгоды (Иуда), измена народу и государю (Мазепа), измена другу и покровителю (Брут), измена под страхом смерти (Власов). Нигилистические круги, подрывающие нацию, иногда берут эти символические сюжеты, придавая им позитивные оценки, очаровывая таким образом своей новизной. Так, фигура Брута оказывается символом борьбы за свободу против тирана - в либеральных кругах Европы, пользуется популярностью у российских мятежников-декабристов. Имя Мазепы, ставшее ругательным среди малороссов (“клятая мазепа”) в современной элите Украины превращается чуть ли не в имя национального героя. А фигура генерала Власова среди нынешних российских либералов оказывается “неоднозначной” только потому, что он декларировал свою борьбу со сталинизмом.
В каждом случае нигилизм находит оправдание. Для Брута свобода оказывается оправданием вероломного убийства, заговора и мятежа. Мол, для свободы все средства хороши, а по отношению к тирану не может быть никаких моральных запретов. Про Мазепу позабывается и его участие в работорговле, и крепостное закабаление 100 тысяч украинских душ, и народная война против нового хозяина мятежного гетмана – шведского короля. Зато возносится будто бы имевшая место борьба за свободную Украину против “москалей” и “имперских амбиций” России. Власов рисуется мужественным человеком, решившимся бросить вызов Сталину, но обманутым немецким командованием. Из отвратительного примера измены пытаются сделать пример трагический.
Предательство возникает в момент выбора. Генерал Власов, не попади он в такую ситуацию, мог окончить войну прославленным героем. Ведь он был успешным профессионалом - командовал дивизией, осенью 41-го - 37-й армией, оборонявшей Киев, потом - 20-й армией в контрнаступлении под Москвой. В ситуацию выбора он оказался в результате стратегической ошибки военного руководства страны, переоценившего значимость победы под Москвой и бросившего армию в неподготовленное наступление - 2-я ударная армия Власова должна была играть основную роль в снятии блокады Ленинграда в марте 1942, но попала в окружение и до конца июня методично уничтожалась противником.
В плен Власов сдался, возможно, вспоминая о расстрелах верхушки Западного особого округа Красной Армии, на которую Сталин свалил вину за катастрофические неудачи первых дней войны. Измена стала для Власова альтернативой неминуемой смерти – либо в сталинских застенках, либо в болотах, где погибла его армия. Самооправданием он выбрал борьбу со Сталиным и подготовку Русской освободительной армии (РОА) для нового русского порядка, который будто бы придет на смену коммунистическому режиму вместе с победой немцев.
Попытка создать РОА из пленных красноармейцев так и не состоялась - была сформирована одна дивизия, которая приняла участие в боях только в апреле 1945 года под Франкфуртом-на-Одере, а позднее власовцы сыграли заметную роль в освобождении Праги от гитлеровцев. Последний эпизод указывает на расщепленность сознания предателей, выраженное в непоследовательности службы и непонимании задач служения. Смутное представление о Родине у советских людей (достойным существования признавалось только социалистическое Отечество) создавало такое состояние, в котором плен в первые дни войны был следствием растерянности, а служба во власовской армии в последние дни войны – неверной и вялой. Расщепленность сознания предателей осознавалась гитлеровцами, которые продержали Власова под домашним арестом до 1944 года, опасаясь, что его деятельность выйдет из-под контроля или будет иметь свои скрытые цели.
Этот пример объясняет, но не оправдывает предательство. Потому что в плену русские люди в массовом порядке отказывались от сотрудничества с врагом. В том числе и крупные военачальники, которые могли быть обласканными фашистским командованием. Генерал Карбышев предпочел превратиться в каменную глыбу, а генерал Понеделин плюнул в лицо Власову, пришедшему к нему в камеру агитировать за РОА. История Понеделина показывает в какой ситуации испытывалась верность Родине –в 1945 генерала освободили союзники, после передачи советским властям он был арестован, в 1950 году расстрелян за измену Родине, в 1956 реабилитирован.
Смутное состояние сознания среди советских людей проявлялась не только на войне. Ярчайшим примером массовой измены военных вождей СССР было предательство в 1991 году со стороны командующих военных округов, которые все как один присягнули власти сепаратистских режимов в бывших союзных республиках. В дальнейшем череда предательств отмечена такими фигурами, как генерал КГБ Калугин, сдавший американцам своих товарищей из агентурной сети, как последний шеф КГБ Бакатин, раскрывший американцам систему “прослушек” в посольстве США в Москве.
Предательство захватывает общество в условиях смутного времени, когда многие попадают в ситуацию выбора. Человек слаб, а жизнь полна соблазнов и ужасов. Перед выбором между смертью и предательством, устоять крайне трудно. Это под силу только героям. Но нация не может простить предателей, чем бы предательство ни объяснялось – даже опасностью смерти. В то же время, гибельным для нации было постоянное испытание граждан на верность у последней черты. Чем тяжелее испытания для нации, тем больше в нем предательства. Хотя, с другой стороны, и героизма тоже. Судьба нации определяется тем, что перевесит. Взвешивать судьбу нации на весах истории – дело опасное, оно не должно входить в привычку. Историческая случайность может уничтожить нацию, и подвиги ее героев окажутся примером для других наций, а не для собственной нации. Отсюда следует задача для “отцов нации” – воспитывать героев, но не стремиться их испытывать. Жизнь сама предложит испытания. Авантюризм, бросающий героев нации в пекло войны, исключительно опасен. Что достаточно ярко показала история гитлеровской Германии, которая рассчитывалась на тысячелетие, а сошла на “нет” за одиннадцать лет.
Задача политики национальной безопасности состоит в том, чтобы беречь нацию от измены – по возможности исключать ситуации, в которых измена возможна как выбор, сделанный перед лицом тяжких испытаний или перед манящими соблазнами.
