Добро там, где ты, моя любовь!
- 28.11.11, 12:07
Пришла очень интересная жизненная история, с которой вот захотелось поделится со всеми. Дай Бог, чтобы так было всегда.
Здравствуйте, уважаемая редакция газеты «Пантелеймон»!
Узнав о конкурсе «Письмо ДоброТы», задумалась о том, что мы легко запоминаем плохое, но при этом нам невероятно трудно вспоминать о том, что есть хорошее, поскольку проявление доброты мы воспринимаем как должное. Но я вспомнила о событии, которое навсегда оставило в моей душе ту — так необходимую каждому — порцию доброты, человечности и любви.
Ожидая встречи с ним, я старалась сохранять спокойствие. Но с каждой минутой меня всё больше одолевал страх и охватывал ужас: «Каким станет лицо и кожа после лечения? Останутся ли шрамы? Стану ли я вновь похожа на прежнюю себя — ту, которой когда-то полюбил меня он?» Наконец, я увидела любимые глаз, но застыла в изумлении... Он взглянул на меня и тут же, отведя взгляд, стал искать кого-то…, осознав, что в виду последних событий, я сама себя не узнаю в зеркале. Изо всех сил сдерживая слёзы, я позвала его. Не сразу понимая, что мой голос исходит от, казалось бы, совсем другого человека, он стал рассматривать меня и подошёл, узнав лишь мою одежду.
За долю секунды цвет любимого лица слился с больничной стеной. А я стояла, едва переводя дух, и не знала, чего ожидать дальше… Трудно было принять себя такой, ещё труднее было не показывать своего отчаяния окружающим. Изо всех сил я старалась не проявлять назревающую истерику, но мои на половину раскрытые бегающие глаза не могли не выдать меня.
И вот когда жгучая боль, панический страх и отчаяние, казалось, полностью овладели мной, я вдруг ощутила невероятное тепло и поддержку! Пришла в себя лишь в его крепких любящих объятиях. И не смотря на дрожь, которая буквально шатала всё его тело, я услышала очень уверенные слова: «Маленькая моя, все заживёт. Не волнуйся».
И он стал целовать меня, как прежде; гладить по волосам; смотреть всё теми же милыми глазами, полными доброты; улыбаться всё той же искренней улыбкой. Собрав всё свое мужество, он ни разу — ни единым взглядом или словом — не показал ни своего страха, ни переживаний, ни каких-либо изменений в отношении ко мне. Он вселил в меня веру в полное выздоровление и окружил невероятной любовью, которая стала объяснением самого настоящего чуда — на моём лице не осталось ни шрамов, ни единого следа! Оно стало ещё лучше, чем прежде, потому что улыбка на нём появляется теперь гораздо чаще.
И теперь я точно знаю: добро там, где ты, моя любовь!
Статья взята из газеты "Пантелеймон"
1
