Александру Жендову

Здоровая жена моя, о тёплая, родная земле,
прельстила звоном перстия, криками пустынных влюблённых,-
дождь темно`й торопится- растрепал ей долгие космы-
переспишь эту ночь, полежишь в пламенеющих своих пара`х.
Греют в жилах чешуйки и глыбоки зелёные очи,
и коричневый плотский луч дождю и дьяволу.
Распахни свою грудь- и гори во веках, и звени,
ах ты, земле родная, мизинец, моя воспалённая радость.
Сколько чёрной любви, сколько чёрной зелёной воды
и потоков темны`х утекает и молкнет во глине!
Буен-бешен восторг, будто бунт стонет днесь этот дождь,
и целует, поёт, и рыдает, молоньями красит простор.
Здоровая жена моя, о тёплая, родная земле,
прими его, испей предгрудием теплы`м и воспалённым-
будто гнед-жеребец, словно муж и`де ливень сегодня-
и ликуют персты, и танцуют деревья и камни.

перевод с болгарского Терджимана Кырымлы

 Никола Фурнаджиев, "Дъжд"
                                 на Александър Жендов

Моя едра жена, моя топла и родна земя,
прелъстен от звъна на пръстта, от вика на пустинните влюбени,
тича тъмен дъждът и разгонил космата снага,
ще преспи тази нощ, ще лежи в твойте пламнали угари.
Греят люспи във кръв и дълбоки зелени очи,
и кафявия лъч от плътта на дъжда и на дявола.
Ах, разкрий свойта гръд и гори в вечността, и кънти,
моя родна земя, моя пръст, моя радост запалена.
Колко черна любов, колко черна зелена вода
и потоци от мрак преминават и тътнат във глината!
Като бесен възторг, като бунт стене днеска дъжда,
и целува, и пей, и ридае, и свети пустинята.
Моя едра жена, моя родна и черна земя,
приеми го и пей във прегръдките топли и пламнали -
като тъмен жребец, като мъж иде днеска дъжда
и ликува пръстта, и танцуват дървета и камъни.

* * * * *,....................................................................................................!:)

Адам: Молчать! Каналья!

           Ты сунешь голову в железные колодки!

           "Кувшин", герр писарь, было сказано- добавьте,

            а также- имечко разбившего его.

Вальтер: Ай, господин судья! Дознание ведёте

                вы грубо.

Адам: Почему?

Лихт: По форме

          желаете ль вы...?

Адам:  Ни в коем случае:

            герр ревизор не любит формальностей.

Вальтер: Коль предписания формальностей

                неведомы вам, господин судья,

                то здесь -не место чтобы мне учить вас.

                Коль вы иначе не способны, уступите

                коллеге вашему: возможно, он

                способне повести процесс.

Адам: Решенье принято! Я поступил

           как в Хьюзуме заведено. Однако,

           мне то же повелели ваша честь.

Вальтер: Но я...?

Адам: Клянусь!

Вальтер: Я приказал вам

                вести процесс согласно уложенья.

                И в Хьюзуме законы чту я,

                как в Нидерландах повсеместно.

Адам: Тогда я честно попрошу прощенья!

           Мы, с позволенья вашего, в девевне

           согласно уложениям рядим

           неписаным, призаться должен, давним-

           от них-то нынче ни на йоту я

           не отошёл, но также вашим

           державным формам уступаю.

           Вы показаний ждёте? Прикажите!

           И так и этак правом я владею.

Вальтер: Плохие новости поведали вы мне.

                Ну, пусть. Начните сызнова процесс.

Адам: Отлично! Ваша честь, блюдите,

           довольны будьте- я не подведу!

           Фрау Марта Рулль! Иск свой огласите.

Фрау Марта: Я оглашаю иск, вам ведомо,

                      по поводу кувшина, вот этого.

                      Позвольте, ваша честь, вначале

                      я расскажу историю горшка,

                      чем он мне был.

Адам: Да, ваше право.

Фрау Марта: О, господа хорошие, смотрите:

                      вы видите кувшин?

Адам: О да, мы видим.

Фрау Марта: Позвольте, не кувшин, вы зрите черепки.

                      Вот здесь, теперь дыра, Провинции

                      Испанскому Филиппу-королю

                      на растерзанье отданы были.

                      Здесь в облачении стоявший Карл Пятый

                      исчез: осталась лишь нога его.

                      Вот тут Филипп коленопреклонённый

                      корону принимал. Горшок расписан

                      до донца был. Ещё один удар

                      двух тётушек изображенье,

                      французской да венгерской королев,

                      свёл начисто долой. Одна из них 

                      платок перед собой держала

                      себя оплакивая будто: что осталось?

                      А здесь со свитой Филибер

                      на битву выступал: сам Император

                      сразился было с ним да на мечах.

                      Проказник, что наделал? Два меча

                      отбиты прочь. Тут наверху картина:

                      архиепископ в клобуке святом

                      Аррасский посреди стояли-

                      чорт батюшку унёс бесследно.

                      Вот, тени всеблагой осталась чуть.

                      Там, в глубине, стояла кругом

                      лейб-гвардия: всё копья, алебарды.

                      А вот- торговые дома Брюсселя.

                      А здесь зевака из окна глядит,

                      а видит что, уж я-то не припомню.

Адам: Фрау Март`! историю оставьте

           сосредотовшись на сути дела.

           Соединённые Провинции

           не уничтожены с горшком.

Фрау Марта: Согласна! Красота была...

                      Кувшин сей Хильдериху принадлежал.

                      Испанца, что готовился вина

                      испить из оного сосуда, тот горшечник,

                      из-за спины напав, поверг

                      захватчика и ,осушив горшок,

                      трофей присвоил.

Адам: Молодец.

Фрау Марта: С тех пор кувшин реликвией служил

                      могильщику доставшийся в наследство:

                      на свадьбе причастился из него,

                      спустя три года, став отцом- вином,

                      а в третий и последний раз-

                      жену, родившую пятьнадесят ребят

                      похоронив,- опять вином, на тризне.

Адам: Прекрасно! и достойно.

Фрау Марта: Затем кувшин принадлежал

                       Цехаусу, портному в Тирлемонте,

                       что моему покойному супругу

                       сам рассказал, как выбросил сосуд

                       с пожитками своими из окна

                       когда французы грабили мещан,

                       сам выпрыгнул, сломал хребет, несчастный,

                       а этот глиняный цветной горшок

                       что кот, упав на лапы, уцелел.

Адам: Фрау Марта, ближе к делу вам угодно ль?

Фрау Марта: Затем ,в огне нашествия французов,

                       супруг мой, Боже, упокой его,

                       кувшином овладел...

Адам: Чорт побери!

           Ах, баба! Вы ещё не всё сказали?

Фрау Марта: Коль мне молчать велите, герр судья Адам,

                      не ко двору я- так и быть ,уйду

                      судью искать ,что терпеливей вас.

Вальтер: Докладывайте здесь, не отвлекаясь

                на обстоятельства побочные.

                Пусть дорог вам сосуд-

                достаточно о том одной отметки.

Фрау Марта: Сколь требуется вам для дела слов,

                      о том не ведаю и вас пытать не стану,

                      но знаю то, что жалоба моя

                      должна быть высказана перед вами.

Вальтер: Ну, хорошо! Закончим. Что стряслось

                с кувшином? Что? в огне нашествий,

                заслушаем? С кувшином что стряслось?

Фрау Марта: Он уцелел, прошу прощенья,

                      он пережил войну не пострадав.

                      Я, погорелица, из пепла

                      горячего кувшин отрыла:

                      глазурь как новая сияла.

Вальтер: Вот, хорошо! Известен нам горшок,

                нам ведомо его происхожденье,

                и похождения, и приключенья.

                А что стряслось ,да! с ним затем?

Фрау Марта: Вот, сей кувшин вы видите,

                      расколотый, но уст достойный

                      девицы, губы чьи не хуже

                      хозяйкиных, кувшин, вы господа

                      законники, взгляните: тот проказник

                      разбил его, да! мой сосуд!

Адам: Кто?

Фрау Марта: Он, тот Рупрехт, вот.

Рупрехт: Ложь, господин судья.                                                               

......перевод с немецкого...............................Терджимана:).................

* * * * *,......................................................................................................!:)

Адам: Я был?...

Первая девушка: Да, верьте мне, герр А`дам-судия!

                              Я лысым вас в тот вечер увидала.

                              Я смыла кровь с головки вашей.

Адам: Бесстыжая!

Первая девушка: Да, я из простых.

Адам: Заткнись, скажу тебе не церемонясь. 

Лихт: Так вы вчера изволили споткнуться?

Адам: Ах нет, сегодня.

           Сегодня -кочка, а вчера- парик.

           Он был напудрен...вместе с треуголкой

           исчез из виду. Что она мне мыла,

           не ведаю. Ах, чорт тебя возьми!

           ...В регистратуре! первая девушка убегает

            Пшла, Маргарета!

            Наш пономарь мне обещал приплод...

            Я что имел в виду: сегодня утром

            свинюшка окотилась. Под кроватью

            моей она кормила меланьких.

Лихт: Кто-о? Кошка? Вы...?

Адам:  Я истинно глаголю.

           Пять маленьких, все разномастые:

           есть рыженькие, чёрненькие, белый.

           Я чёрных утоплю в бадье. А что?

           Вы одного возьмёте?

Лихт: В парике?

Адам: Чорт бы меня побрал!

           Парик я водрузил на стул, когда

           в постель укладывался. Стул свалился

           вночи,ах! по моей вине...

Лихт: И кошка унесла парик в зубах...

Адам: Родимый!

Лихт: Втащила под кровать- в нём окотилась.

Адам: В зубах? о, нет!

Лихт: Ну почему? не в лапах.

Адам: Кто? кошка? что вы?!

Лихт: Значит, вы! собственноручно?

Адам: В зубах? я полагаю...!

           Я пнул его сегодня утром под кровать,

           припоминаю.

Лихт: Ну хорошо.

Адам: Каналья котная!

           То сходится с котами, то рожает!

Вторая девушка (хихикая): Так мне идти?

Адам: Так точно. Передай привет

           старушке пономарше- и молчок

           о парике, ни слова ни-ко-му!

           Уразумела?

Вторая девушка: В точности исполню. удаляется

Третья сцена

Адам и Лихт

Адам: Я чую , батенька, сегодня- не к добру.

Лихт: Вот как?!

Адам: По шею приключений.

           Аль нынче день приёмный?

Лихт: Точно так!

          Клиенты уж за дверью собрались.

Адам: Приснилось мне, что жалобщик стащил 

           меня да с кресла. Я же приговор

           прочёл себе, себя под стражу взял

           и заковал в колодки свою шею.

Лихт: Как? Сами вы? себя?

Адам: По чести.

           Затем ,раздвоенный, я слился

           и между сосен ночью очутился.

Лихт: И что за сон, скажите?

Адам: Чорт принёс.

           А хоть бы не приснилось, всё ж ошейник

           мой мастерят!

Лихт: Нелепый страх! Но будьте безупречны

          в судейском кресле сидя в ожиданьи

          инспектора, иначе сон ваш смутный

          иначе как-нибудь осуществится.

 

Четвёртая сцена

Входит советник юстиции Вальтер. Предыдущие

Вальтер: Бог в помощь вам, судья Адам.

Адам: Добро пожаловать! о, милостивый сударь!

          добро пожаловать в наш Хьюзум!

          Кто б мог, о Боже правый, кто бы мог

          подумать о таком визите красном! 

          Не сон, но явь: заутреню пробили! 

Вальтер: Я поспешил в пути, призна`юсь. Мой вояж

                делам державным посвящёный

                благословил начальник, но привет

                судьи поместного вдвойне приятен.

                Верховный прокурор желает

                в равнинном крае практику судейства

                поднять на должный уровень: исправить

                прома`шки, а злоупотребленья

                искоренить. Но цель моя проста:

                порассмотреть дела да поисправить.

                Я рад, коль недочёты на местах

                простимы.

Адам: Воистину, достоен восхищенья,

           ход мыслей благородный ваш.

           Но практика судебная стара,

           она от Карла Пятого досталась нам

           и в памяти смешалась извращённо.

           Мир, говорят ,становится умнее,

           я знаю, все читали Пуффендорфа*,

           но Хьюзум наш совсем-то невелик-

           и малою частицей разуменья

           село мирская мудрость осенила.

           Вы убедитесь скоро: по старинке

           живут селяне, но едва ль в делах

           найдёте след былого самодурства:

           темны они как , но практика- светла.

Вальтер: Действительно: нехватка предписаний.

                А коль избыток? должен быть порядок!

Адам: Да ,в сите их провеять! Прочь мякину!

Вальтер: Тот господин в сторонке- писарь?

Лихт: Да, писарь Лихт. На Троицу- семь лет

          как отслужил по части права.   

Адам(поднося стул): Присаживайтесь.

Вальтер: Да, охотно.

Адам: Вы из Холла явились к нам ,не так ли?

Вальтер: Всего две мили...Но откуда вам

                известно?

Адам: Ваш слуга...

Лихт: Откуда? Нам донёс селянин,

          из Холла он явился в Хьюзум.

Вальтер: Ах, селянин?

Адам: Случайный, да.

Вальтер: Ах! неприятный случай

               испортил моё рвение, бывает...

               Вас впечатлил он?

Адам: Боже сильный,

           как можно? Пфауль-судия

           арест домашний отбывая,

           смутился, истинный дурак...

           Повесился?

Вальтер: Усугубил тем дело:

               небрежностью казался непорядок-

               теперь он видится злоупотребленьем,

               закона грань переходящим...

               Сколь много ваших касс?

Адам: Служебных, пять.

Вальтер: Что! пять? Обескуражен я...Полны?

                Я вне себя! у вас четыре...

Адам: Простите!

           Включая ту, что предназначена

           для подтопленцев?

Вальтер: Да, с той. Но Рейн

               ещё не разливался. Пострадавших

               не наблюдалось...А скажите,

               сегодня ваш рабочий день?

Адам: Как бы...?

Вальтер: Что?

Лихт: Да, первый день в неделе.

Вальтер: Ах, значит, на лужке перед крыльцом

                толпа собравшаяся- это...

Адам: Может быть...

Лихт: Там собрались истцы.

Вальтер: Добро. Коль любо господам,

                я бы желал присутствовать в процессе.

                Велите заходить истцам: я упиваюсь

                судебной тяжбой. Видно, в Хьюзуме

                дела прескверны. А регистратуру

                и кассы опечатаю потом.

Адам: Как вам угодно...

           Эй, половой! Эй ты Ганфрида! 

......перевод с немецкого........................................Терджимана:)........................

* * * * *,..........................................................................................................!:)

Д в а д ц а т ь   ч е т в ё р т а я   с ц е н а ( п р о д о л ж е н и е- 4)

Мероэ: Но слишком!

Протоэ (нежно): Розы искололи

                           ему чело в порыве страсти вечной!

Верховная жрица: Ты удались!

Пентесилея:                          Но я желаю знать,

                    к т о   услужил мне столь безбожно!?

                    Вопрос не в том, живого кто сразил,

                    богов во имя наших многочтимых.

                    Муж пташкой упорхнул из рук моих.

                    Кто  д о б и в а л  его, я спрашиваю вас,

                    ответь мне напрямик, Протоэ!

Протоэ: Моя властительница, что-о?

Пентесилея:                  Пойми меня:

                     я не желаю знать, кто из груди

                     его похитил искру Прометея.

                     Я не желаю этого: каприз.

                     Условие дано: он мог сбежать.

                     Но кто, Протоэ, тихо затворил

                     все двери в храме алебастровом?

                     кто юноше вот этому, богов

                     подобию, отказывает долг воздать

                     любви бессмертной, мяснику подобный,

                     фальшив пред ликом смерти? отвечай!

Протоэ (Верховной жрице): Кто возразить неистовой осмелится?

Пентесилея: Ну, я услышу ваш ответ?

Мероэ:                                ...Моя царица,

             Облегчи твою скорбь, свой гнев пролей

             на нас: тебе  мы все покорны.

Пентесилея: Внимание! Сказали вы, что это я...

Верховная жрица (всхлипывая): А кто ещё, несчастная?...

Пентесилея: В одеждах белых адская княгиня,

                      осмелилась мне...?

Верховная жрица:             Диану призываю!

                               Оставь вне подозрений войско всё!

                               Стрела ему вонзилась в горло, только!

                               Но раненного, только он припал,

                               ты во греховной буре да со сворой...

                               ох, мои губы онемели в дрожи,

                               что сотворила...Нет, не вопрошай!

                               Позволь нам удалиться.

Пентесилея: Ты ,Протоэ,

                      поведай мне, что было дальше.

Протоэ: Не спрашивай, моя царица!

Пентесилея: Что! Я? Его?....собаками травила...?

                     Вот этими ладошками его...?

                     Устами этими, любовью что соча`тся...?

                     Служить готовыми ему.....его...?

                     Уста и руки заодно и вместе:

                     рот, ногти, зубы, и слюна....и кровь...?

Протоэ: Царица, о...!

Веховная жрица: Тебе, несчастной, горе!

Пентесилея: Нет, вы меня не убедили.

                     Я молнией, громами к вам взываю,

                     ору обеим вам: в ы   л ж ё т е !

Мероэ: Пусть убеждение её стоит

            горою каменною. Мы не те

            кому свернуть утёс.

Пентесилея: Почему

                      не защитился он?

Верховная жрица: Любил тебя,

                                неблагодарная! желая сдаться в плен,

                                приблизился к тебе, и оттого же

                                не отвечал ударом на удар!

                                Он с миром нежным шёл на поединок

                                желая за тобой последовать к венцу

                                в Темисциру. А ты...

Пентесилея: Да, да...

Верховная жрица: Ты растерзала...

Пентесилея: Я...его...?

Протоэ: О, моя царица!

Пентесилея: Или ,всё ж ,иная?

Мероэ: Чудовищная!

Пентесилея: Я до смерти его зацеловала?

Первая жрица: О, небо!

Пентесилея: Нет, ах, не зацеловала? Разорвала`?

Верховная жрица: Увы! Увы тебе! Хранись!

                                Пусть Полночь, что грядёт, тебя покроет!

Пентесилея: Так, значит,Провидение. Укус и поцелуй

                      хоть не рифмуются, но кто от сердца любит,

                      тот спутать их горазд. 

Мероэ: Ей помогите,

            боги вечные!

Протоэ (хватая Мероэ): Долой!

Пентесилея: О нет, останьтесь!

укутвшись покрывалом, опускается на колени перед носилками с трупом

                      Ты, прочих всех беднее, мне давался!

                      Я б поклялась Диане, но устами

                      дрожащими ведь не владею в гневе.

                      Но все ж тебе поведаю, от сердца:

                      ты мой любимый, первый и последний. Целует Ахиллеса

Верховная жрица: Ведите её прочь!

Мероэ: Что держит её здесь?

................перевод с немецкого....................Терджимана:)..........................

 

Прожжённый шут с сумой особой,

где вдосталь всякой ерунды,

в ладах с библейской "суетою",

с тьмой киммерийскою на "ты"

однажды, замыслами полон,

явился в тихий городок,

в оконца-двери стук-поскок,

адвертисментом многословным изнемог:

"В пять пополу`дни в "Трёх коронах"

увидеть чорта сможет всяк:

и бургомистер, и босяк

за двадцать крейцеров прескромных.

Вперёд плати,коль за себя!"

Сбежались все на представленье.

Гулял весь город по-рождественски.

Сам бургомистр мелком на стенке

пометил день на память крестиком.

И всяк чиновник вырядился в лучшее,

и завитой  надел парик,

и чуда ждал. Ремесленник какой-то,

старательно приглаженный, возник,

дневной доход свой запросто отдал

кудеснику и нехотя сказал:

"Мой чёрт покруче твоего ,старик:

жена моя им одержима молодая.

Терплю двоих, а третьего нге знаю"

Наконец, мужественный,

герой явился с нищею сумой

в тиши вниманья гробовой

и, проломив молчанья стены,

спросил у публики почтенной,

нет ли в собраньи атеистов...

Пьянело общество от глупых ожиданий

мошеннику на милость отдаваясь.

...Шут, жестами народ дразнивший,

мешок свой вывернул- и всяк, притихший,

рассматривал нутро утробы нищей,

и молодой простак-бездельник,

приблизившись, промолвил:"Это что?

Она пуста". И, обозлён студентом,

"вот именно!", взорал шутяра :"Это чёрт"

.

...........перевод с немецкого................Терджимана:)..........

Промолвил старец:"Мертвецам нет жизни,

коль бы восстали- свет переменился,

иной круг звёздный в небе б заискрился,

но дух тебе дарует лучик милой,

той, что со льдом и полымем теперь нерасторжима"

.

В плен четырём стихиям хан попал:

те пылью повевали, сыпали дождём,

каменья с глиной мяли, лёд плавили огнём,

кровь из воды творили не упустив своё-

Аральдовой невесты, что в них растворена.

.

Под Аральдом в мгновенье рассыпалась темница,

круговорот вселенский снаружи он увидел:

снега, молоньи с градом, с дождями проливными,

и города под солнцем сжирающим пустыни-

МирЪ, тот, что в громыханьях со злобою творится.

.

Молонья церкви своды надвлое расколола,

иконостас низвергнув, разворотив могилу.

С крестом святым надгробье ударом разлучила.

Из тайника сырого явился призрак милой,

из небытья чудесно восстал горящим колом.

.

О, белоснежная фата! И самоцветы ожерелья

дражайшия...свалялись локоны седые,

уста синеют ,очи провалились,

скукожились ланиты восковые,

но- всё ж тот милый аральду стан нежный.

.

Невеста шла во мгле; позёмки следом выли;

огни холодные во тьме блистали,

лик мёртвый и ущербный освещали.

Казалос ,духи ада сворой шалой

восстали дабы землю обратить в пустыню.

.

Утихла буря. Из стены пещерной

явилась в тунном ореоле та.

Аральд, что лёд застыв, смотрел и ждал,

и руки к ней, раскинув, простирал....

и, обессилев, преломил колени.

.

Почувствовал каган удавку хладных рук.

Дыханье спёрло. Глыбы ледяные

чуть ли не дО смерти сдавили выю,

да тело крепкое надгробием покрыли.

Казалось Аральду, что вот, испустит дух.

.

А та, любимая- всё злей да холодней...

И он за ней добычей смерти станет?

...Сжимает выю та железными перстами,

кричит ему в уста отвёрстыя для брани :

"Каган, Мария тут, отдайся ей!

Аральд, прильни в мои обьятья!

Глаза твои черны: ты будто бог,

играть моими кудрями ты б смог

как прежде? Дай-ка мне взглянуть чуток

тебе в глаза. Зрачки твои так сладки"

.

И смолкло всё; утихли голоса,

и полилась любви забытой сладость

журчаньем родника по листопаду,

любовным сладострастным ладом,

волнением осенним естества.

 

.....окончание следует-прим.перев.)................................................................,

Сэр Джордж Гордой Байрон, "Станцы Августе" (6 октав) 1. Пусть судьбина моя отвернулась, завалилась фортуны звезда-- сердцем нежным ко мне потянулась ты одна средь мiрского суда Пусть душа твоя в нашей упряге натерпелась от доли моей, дух мой пишет тобой по бумаге, оживая любовью твоей. 2. Потому, коль Природой я принят, улыбаюсь ей мило в ответ, не обманет меня, не покинет твой похожий на этот привет. Если ветры схлестнутся с пучиной, их порывы напомнят мне твой; обернутся мне волны кручиной-- ведь разделят они нас с тобой. 3. Пусть каменья последней надежды от трясенья нырнули за кром, пусть мне душу страдание смежит-- я его не пребуду рабом. Столько бед увязалось за мною, могут смять меня, не одолеть, не сломить им...-- лишь мучим я болью, ведь не их-- о тебе стану петь. 4. Человечная-- ты не предатель, не плутуешь-- хоть ты и жена, мной любима-- без долгой расплаты, оклеветана было-- стройна, Ты доверье моё не порочишь, ты далёко-- со мною одна, ты зорка-- но зубов не наточишь, не отшельница-- мiру вредна. 5. Ни его, ни войну, что без правил не виню я, хулою черня: коль душе моей спесь не по нраву, зря я долго окопы менял. Пусть и дорого вышла ошибка, пусть и поздно прозрел я скорбя, но нашёл я, утратив не шибко-- не украла судьбина тебя. 6. Из руины былого я вынес то, что больше всего заслужил; чем научен-- владею отныне, что дороже мне, то и сложил. Во пустыне родник пробивает, в дикой чуди есть пальма-обет, где на веточке птах распевает прямо в сердце мне всё о тебе. перевод с английского Терджимана Кырымлы 

Я в любови твоей стану жить, как сцеплянки в волне:
с приходящей-- наверх, вниз-- с волной уходящей;
Я и душу очищу от грёз, что собрались во мне,
мне да биться за сердцем твоим, за твоею душою летящей.

перевод с английского Терджимана Кырымлы 


I Would Live In Your Love

I would live in your love as the sea-grasses live in the sea,
Borne up by each wave as it passes, drawn down by each wave that recedes;
I would empty my soul of the dreams that have gathered in me,
I would beat with your heart as it beats, I would follow your soul as it leads.

Sara Teasdale

Года, в них вам бывало тяжко,
нам, детям вашим, нет, нетрудными
казались--милыми, как по бумажке,
и светло-чу`дными.
Ваш путь-- сквозь муки и опаски,
для нас --ребячий лёгок-скок!
Для нас он отзвук давней сказки,
для вас-- итог.

Теперь нам испытать угодно
иной венец,-- в нём ваши Годы,--
руками юной сталь-породы,
принять себе судьбы-погоды
часть ноши вашей ,с лет полсотни--
вы отдохнёте!

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
см. перевод Аркадия Равиковича по ссылке http://www.stihi.ru/2010/10/23/4116
                               

Den Eltern.

Die Jahre, die Euch schwer gewesen,
uns Kindern waren sie, mit deucht,
verklaert und hold und auserlesen
und wunderleicht.
Fuer Euch ein Weg durch Mueh` und Bangen,
fuer uns ein leichter Jugendgang!
Uns ist`s wie Duft vorbeigegangen,
Euch ward es lang.

Nun aber moechten wir erfahren
noch einen solchen Kranz von Jahren,
wir mit den jungen, starken Haenden,
wir moechten gern die Lose wenden:
auf uns den Teil der Lebenslasten,
und Ihr soll rasten!

H. Hesse

Душе всё родней мглистый
закат над листвой сухою.
Коснись меня, луч осенний,
своей потайной тоскою!

Деревья сырого сада
размыто сквозят в тумане
и кажутся наречённой,
с которой все ждут свиданья,
и тянутся листья с тропок
подобно живым ладоням...
Листком обернёмся, сердце,
и в палой листве потонем!

Приветный, потусторонний
закат золотит аллею,
и самое потайное
под зыбким лучом светлее.

Ласкающий листья отсвет
так нежен в касанье робком!
Созвучья иного лада
плывут по размокшим тропкам-
напевов и ароматов
согласие неземное,
что сад золотит нездешней
и вечной своей весною.

Сияние нежит листья
и, дымчато-золотое,
в душе зацветает смутной,
неведомой красотою.

Перевод с испанского Б. Дубина (с)

Душа моя- сестрица неба
темна`го, падали листвяной!
О, Солнце нутряное- Осень,
тоскою утоли меня ты.

Садовые дерева`
туманом нагружены лёгким:
сердце моё- им невеста:
"Свидимся ли мимоходом?"
Из луж мне пятернями
руки тянет сухая падаль.
Обернулась душа б листочком-
и ,упав, средь тех пропала б!

Солнце странного злата
луч отослало аллее,
зыбучий луч, сладкий
свет - её тайникам.

Сколь нежен последний
луч к листья иссохшим!
Всюду по тропам ходит
вечная чуткая ключница
му`зык и сутей,
что сад озво`нчит великой
божественной весною.

Луч этот дымка да злата
дарит` листопад собою,
сердечным палатам
моим алтари строит.

Перевод с испанского Терджимана Кырымлы