Увы, подруга дорогая, 
пора подумать нам уже,
что, плоть блаженством содрогая, 
мы больно делаем душе.

Вокруг себя едва взгляну, С тоскою думаю холодной: Какой кошмар бы ждал страну, Где власть и впрямь была б народной.

***

Застольные люблю я разговоры, Которыми от рабства мы богаты: О веке нашем - все мы прокуроры, О блядстве нашем - все мы адвокаты.

***

Люблю отчизну я. А кто теперь не знает, Что истая любовь чревата муками? И родина мне щедро изменяет С подонками, прохвостами и суками.

***

Ни вверх не глядя, ни вперед Сижу с друзьями-разгильдяями, И наплевать нам, чья берет В борьбе мерзавцев с негодяями.

Игорь Губерман

http://lib.ru/GUBERMAN/gariki1.txt I. Как просто отнять у народа свободу: ее надо просто доверить народу

Мне Маркса жаль: его наследство свалилось в русскую купель; здесь цель оправдывала средство и средства обосрали цель. Что ни век, нам ясней и слышней
сквозь надрыв либерального воя:
нет опасней и нету вредней,
чем свобода совсем без конвоя. По крови проникая до корней равнодушная тень утомления - историческая усталость бесноватого поколения. Не в силах нас ни смех, ни грех
свернуть с пути отважного,
мы строим счастье сразу всех,
и нам плевать на каждого. Мне повезло: я знал страну, одну-единственную в мире, в своем же собственном плену в своей живущая квартире. Слой человека в нас чуть-чуть наслоен зыбко и тревожно; легко в скотину нас вернуть, поднять обратно очень сложно. Где лгут и себе и друг другу,
и память не служит уму,
история ходит по кругу
из крови - по грязи - во тьму. Когда клубится страх кромешный И тьму пронзает лай погонь благословен любой, посмевший не задувать в себе огонь. Все социальные системы -
от иерархии до братства -
стучатся лбами о проблемы
свободы, равенства и блядства. Возглавляя партии и классы, лидеры вовек не брали в толк, что идея, брошенная в массы - это девка, брошенная в полк. Привычные безмолвствуют народы,
беззвучные горланят петухи;
мы созданы для счастья и свободы,
как рыба - для полета и ухи. Дороги к русскому ненастью текли сквозь веру и веселье; чем коллективней путь ко счастью, тем горше общее похмелье. В кромешных ситуациях любых,
запутанных, тревожных и горячих,
спокойная уверенность слепых
кошмарнее растерянности зрячих.

Меня судьба ногами бьёт по рылу-

я становлюсь ещё, ещё сильней,

а за спиной растут орлины крылья.

Я улечу из стойбища свиней.

...........................................................................

Не в хитрых домыслах у грека,

а в русской классике простой

вчера нашёл я мудрость века:

"Не верь блядям", сказал Толстой.

       ИГОРЬ ГУБЕРМАН

Панове, вам: не гните дули!

Кровавый трупик в экзит-пуле

на вашей совести, мадам.

Не трожьте наш Советский Улей!

.

Ведь так?: В душе мы все равны:

Козлы, Быки, Ослы, Слоны.

Мы врозь и против по хотенью

Американской Сатаны.

.

...Но не рабы и не скотина,

зато дружны и воедино.

Мы- коренныя азиаты:

общак ,бригада и малина.

.

К чему еврейские вопросы:

"Что делать нам?", "Кто виноват?".

Даёшь приветы и укосы!

Понятен всем расейский мат.

.

Их научили собираться

в одну ослиную толпу,

реветь, упрямиться, бояться

и ненавидеть Простоту.

.

Земля им сыро в спины дышит,

Башку сверлят Твои лучи...

"Нашист" УкрАину не слышит:

"Свободу " врубит- и торчит.

.

Американские агенты

менту издалека видны :

"Прошу, панове, документы"

- и в околоток за штаны.

.

Усы обвисли Кобзаря.

Собрались хохлобесы ,

по-украински говорят:

"Москаль, с тобою тесно!".

.

Молчи, язвительный студент,

не трожь Народного Премьера.

Придёт возмездия момент-

и ты фуфаечку примеришь.

Тебя пошлют на Колыму

копать лопатою уран-

и, коль придавит злой валун,

ты тихо выдохни :"ПОРА!".

Туда, где Ленин вечно юн,

нехай летить твоя душа.

В аду по карточкам дают

и под запретом анаша.

.

Чаво, поганый галичанин,

ты мечешь во премьера яйца?

Се вопрошаю азъ, Крымчанин,

тебе, шпыгун американський!

.

К чему, мой друг, сей карнавал,

пустыя эти разговоры?

Зима прикончит выбора,

зима возьмёт "НУ" измором.

___________________________________________________

прим. авт.-  накануне государственного переворота впоследствии названного "оранжевой революцией" я принял сторону конттреволюционеров  и так же, как недовольные Великой Октябоьской Социалистической Революцией. надеялся на скорую реставрацию.