Да, каждый из нас не важно как: ли услышав от человека, ли посмотрев захватывающий фильм, ли прочитав душероздирающую историю напечатаную на листах, которые еще пахнут краской, вызывает у нас чувство, на которое в свое время мололись очень многие....

Главное не как......А именно что.....Вдохновенье...Оно не часто приходит, но когда оно есть...то прлив бодрости, желание стремиться и действовать течет по жилам...А еще и мысль, что весь мир в то мгновенье у твоих ног...Да и все это, такие незабываемые, умопомрачающие, головокружащие моменты...И с ними в памяти остаеться какая-то вещь, запах, звук..Или я не права??....

Да...и в это время всем хочется творить...Но тут постает совсем инной вопрос - А ЧТО ИМЕННО??? Хм, некоторые мои знакомые подняли меня на смех, только потому, что их все и так устраивает, без героических поступков...

Мне было обидно, и я с ними в какой-то степени согласилась, но познав вновь вдохновенье...Я посмотрела на ту ситуацию...и улыбнулась...Да не всем охота напрягать мозги...и все такое...Но я  знала одного на свете человека, мурого .которого сейчас к сожаленью уже нет...И он мне открыл глаза и дал надежду...Да надежду...Именно так и звали мое вдохновенье, которая подняла меня с колен и дала немного прираскрытся в том общетве, которое не очень любит белых ворон.......

Вот а теперь, мне интерессно...разделяет кто-то еще мое мнение...И имтересно кому-то читать выше изложеное?????

Картина Журавель Ж.Е.( род. в 1991 г.), без названия

Ты зачем-то красишь свои волосы в цвет вишни.

Помню, ты рассказывала о своей  сестре:" Она  б ы л а  старше меня ,намного старше... На десять лет. Мы никогда не понимали друг дружку. Она давно вышла замуж за военного и уехала с ним в Прибалтику. С тех пор мы не виделись". Я несколько раз пытался доведаться, что с сестрой, но не выяснил дажё её имени.

Стоит провести мне расчёской по своему чубу- и в глазах твоих вспыхивают недобрые искорки. То ли будет когда отращу хвост. Я проговорился: "Они завьются на концах" ,а ты  в ответ мягко прошипела :" Аб-бажаю!...", зажмурилась и , оскалив челюсти, с шумом втянула воздух.

Ты, нежная, звереешь когда вдруг начинаешь щипать мои соски. А то ,хохоча, макаешь палец в баночку вазелина и ...."Массаж простаты!". Это- своему супругу, законному, не мне!

Ты ниже меня сантиметров на семь, поэтому мне сподручно совать ,любя, нос в твою горячую шевелюру, даже на людях, например, в маршрутке. Я непритворно закатываю глаза от счастья. И наглядеться тобой жизни не хватит, и надышаться- сердца.

Мне снилась твоя сестра, лица её не запомнил. Она ,стоя у трюмо, чесала длинные свои прямые тёмно-каштановые  локоны. Ты, маленькая и ещё такая невзрачная, завидовала подсматривая сзади. Мне послышалось :"Валентина". Всё.

Пылен бурьян пригорода. Многополосная автотрасса пахнет гарью и серой. Смотрим с прищуром: видно всё, но всё же блёкло.

Понурый троллейбус тормознул, тяжко распахнул дверцы. Ездоки, слегка сгорбленные, вошли внутрь, разбрелись по салону, расселись. Двум товаркам не досталось сидячих мест, они ухватились за поручни: Молодая, повыше- за верхний, а Старая, та пониже- за свой. Большинство новеньких оказались сектантами: рядом с остановкой был молельный дом, собрание закончилось.

- Молишься?! И что?...

- М-м-м-молюсь....

Старая наседала, дрожала от нетерпения. Молодая, устремив взор в железный потолок, отвечала односложно бледнея на  моих глазах.

Я зажмурился. Вспомнил как познакомился с... На собрании какой-то "народной партии" Она сидела на "камчатке", а я -поближе к "кюре". Страна катилась в трамтарарам. Нам с Ней , не страной, было всё пополам: речи в Раде, "ялынки", "вышиванки". Она меня приянла из любопытства, а потом, спустя недели, влюбилась, но не так сильно, как мне хотелось. Я-то , сентиментальный и доверчивый "бе-е-е-е-елая ворона", валился в кровать рыдая, шептал себе "сердце, не молчи, сердце поплачь, ну ты!". Я страдал две недели, прежде чем решился познакомиться. 

 Да, вот как мы поцеловались впервые. Чаевали, у меня...нет, у ней! потому что варенье...в дешёвой стеклянной вазочке. Я ухватил Её два пальчика ЛЕВОЙ руки да с размаху, не думая особенно, не рефлексируя по пустякам, макнул их в гущу. И облизал поодиночке, сначала указательный.

--- Что за вкус! Ох!

--- Ежевика.

--- Назову Тебя Викторией. Вика ты.

--- Но я...

--- Принято единогласно!

Вика сомневалась в моей венерологической "профпригодности". Мне чуть не пришлось, о срам, идти за справкой. Впрочем, соврал: всё-таки сходил, но об этом- в следующем (может, опять вру?) рассказе.

Мы как-то пошли в кафе, оказавшееся пивной с мангалами. Пришлось заказать по пиву и колбаски две. И ещё что-то. Мы с Ней не слишком разбирались в кафе. Меня чуть не стошнило от пива. Крутили "Машину времени". Перестройка закончилась.

Мы смотались в Алушту ,в гости к Владику-менту, уволенному из "органов" по психиатрической статье. Владик продал мне всего за 30 рублей шинель и форму с лейтенантскими погонами: "Будешь, Масик, митинговать- менты своего не загребут".

Я настоял: палатку, одноместную, мы поставили на плоской крыше бетонного гаража, а дневное логово раскинули в тенистом запущенном саду. Там чирикали, особенно по утрам, по-восточному нежно, незабывемо, о да! доселе мне неведомые птички.

Однажды мне приснился сон. По периметру гаража кто-то насыпал полуметровый слой каштановых, свежесорванных, пахнущих парфюмом и колбасками из того "машинного" кафе, листьев. Вика, совсем голая,  призывно оттопырив едва загоревшие ягодицы вверх, присев, глядела вниз с бетонной кромки. Я ,стараясь не спугнуть дичь, на цыпочках крался сзади.

Когда убили шоумена Листьева, это случилось четыре года спустя нашей экскурсии, я рассказал по телефону сон Вике. Та ничего не поняла:" Масик, да ты совсем!... выдумщик!" 

Я сочинял самиздат, писал каллиграфически тушью на ватмане газеты. Владик тиражировал. Мы втроём продавали "готовый продукт" богатеньким курортникам,  а еще - сувениры пластмассовые, и ракушки. Психованный мент арендовал за копейки заброшенную бактериологическую лабораторию. Там мы с Викой обретались две недели.

Вика меня развратила: я запустил дешёвую журналистику. Сумасшедший мусор принёс ворох руховских, прибалтийских и московских газет. Наказал: "Масик, ты слишком затрахался и  демократию забыл! Чтоб завтра коллаж про Бандеру был готов". Я пообещал и выполнил. Просил Вику, она оказалась украинкой, говорить со мной для практики только на державной. Зря просил. Она меня учила другому...

Да, так вот...После венеролога Виктусик послала меня к урологу, это было за неделю до нашего отъезда. У меня не вставал. Хотя мастурбировал я лихо, а только воткну, бывало- и опускается! Ах ты...Вика хмурилась. Я плакал от бессилия. Уролог посмотрел внимательно, мазнул: "Всё в порядке. Воспалялся?" Да,  я  нехотя признался. И... "Здоров".

"Вика, давай прижмёмся крепко-крепко, но пока без секса. Я ,так чувствую, поможет ". Мы склеились на тридцать минут- очень понравилось. Попили чаю с вареньем. Слиплись на три часа , да так и уснули. Я проспал на работу. Утром он дико восстал:  до полудня я кончил два  раза , один- на справку от этого шамана, Вика -четыре. Я ещё раз поплакал , по-детски: от счастья. 

....Старая, ей всего-то было лет пятьдесят, шипела:

--- Молись ещё! Истово!

Я попробовал представить их голыми, наедине: не вышло. Сектантов было всалоне всего особ двадцать: мужчины в угольно-чёрных двубортных костюмах, женщины в строгих платьях, в коротких вуалях из "конского волоса". Пассажиры жадно, с отвращением и любопытством, тайком осматривали богомольцев: те ловили урывки их благостных бесед, эти, наоборот, глушили "голос веры" своим кухонно-бытовым трёпом.Казалось, молодая рухнет в обморок- я бы подскочил первым, я был к  э т о м у готов- и облизал бы ей  д в а  пальца, сначала -указательный...

...Когда нам  не только понравилось, но и привыклось  прижиматься, я невзначай сболтнул: "Вика, а если б я был девочкой, и мы обе учились в пищевом техникуме, и жили в одной комнате общежития,а? Через СКОЛЬКО циклов у нас бы синхронизировались МЕСЯЧНЫЕ?"---"Дурак ты, Масик, а ещё языки знаешь!"

Вику не отпускала "народная партия". Меня однажды ночью в старом квартале Симферополя догнали два активиста, здоровые, но подвыпившие, это нас с Игорем, он теперь работает в какой-то редакции фотографом, спасло. Мы с Игорёшей отмахались и удрали. Мне эти дали по носу и поцарапали скулу. Зато я сорвал пиджак с народника: в кармане оказался кошелёк с некоторой суммой.  Ждал визита...- обошлось. Денег хватило на многое хорошее...

Троллейбус тормознул. Я вышел. Молодая не свалилась. Я не облизал её...Ну и ладно. Не судьба.

П.С. От автора: Гранит Крик и Жорж Батай ни при чём, они на меня не повлияли.

«Еще было хуево, что по утрам как всегда сушняк, а воды - ни глоточка. Воду вечерами привозила машина-водовозка, но эти моменты Князев регулярно проебывал. Не проебал только однажды: в тот раз он как раз подходил к дому, увидел водовозку, собрался уж было ломануться за ведром, но тут выяснилось, что водитель приехал порожняком - просто к какому-то приятелю за какой-то хуйней. Толпа с ведрами и бидонами, высыпавшая при виде долгожданной цистерны, и обломавшаяся, ввалила пизды и водителю, и приятелю. Князев тоже с удовольствием поучаствовал в потасовке, получил по печени, но и сам успел кому то хорошенько пару раз уебать. Кажется - дворничихе.»

«Сидор обладал способностью уникально быстро превращать в вонючие трущобы любое жилое помещение, вот и сейчас он успел наблевать в аквариум со сдохшими по такому поводу рыбами, заплевать весь пол и зачем-то насрать на угол ковра. "И потом, здесь хоть закуска есть, телевизор, а у меня вообще ни хуя". "Закуску с собой возьмем, а телевизор один хер не работает, я тут было в него нассал, и он сломался.»

«Когда у Князева было много свободного времени, он почти все его посвещал воспитанию кота. Кот оказался существом, не спиздеть, гениальным, и витиеватой князевской педагогике внимал успешно. Так, на третий день своего появления он опрометчиво насрал на подушку. Когда Князев заметил вонючую улику, он как раз находился в состоянии меланхоличного опьянения, то бишь - был уделан до прозрачности и пятен (от большой дозы водки рожу Князева всегда покрывали красные пятна, он называл их "аллергией на беспонтовую жизнь", но это другая история).»

«Настоящая весна на Колыме начинается поздно. Зато и проистекает стремительно, чтобы дать дорогу столь же стремительному лету. Компенсация за долгую зиму: охуеваешь, когда буквально на твоих глазах лед и сугробы сменяет жирная черная грязь, а ее в свою очередь - беспредельная буйная зелень. Вот таким погожим весенним днем, радостно охуевший от весеннего воздуха Князев шлепал по грязи на работу. Намедни он как следует нажрался, и теперь, выдвинувшись аккурат к обеду, твердо рассчитывал на опохмел.»

«Менты требовали бабла за охрану и сигнализацию, начальники в ответ продемонстрировали босый хуй, и в итоге сигнализация на складах осталась локальной: ебнешь по ней или начнешь вскрывать помещение - звенит, но сигнала на 02 не поступает, и спасать товары - дело одного только сторожа. Ну заебись. Тот же сторож имеет ключи от большинства помещений и возможность вообще к ебеням отключить сигнализацию. Ну пиздато. Вова работу полюбил всей душой.»

«Был там богомолец Ефстафьев, староста группы, который снес однажды месячную стипендию двадцати трех человек в какой то фонд, типа Фонда Мира. Но мира он ни хуя не получил, а получил таких пиздюлей, что почти год потом не молился, так как при наклонах и потугах опуститься на колени мгновенно ломался, заваливался на бок и ударялся головой.»

«Князев с друзьями очень любили ходить в гости. Нет, они много чего еще любили - помидоры, женщин, ни хуя не делать, гашиш, ездить во Флориду, на Редингский фестиваль и в Голландию, конечно. Только это все херня.

Никуда они не ездили, у них денег вечно не было. Но - любили. И в гости ходить особенно. А если в гостях присутствуют помидоры и женщины - то это вообще идеальные почти что гости.»

«Прийти в сторожку - это раз. Если уебок Миша еще не ужрался в усмерть, как он это по обыкновению делает, - налить ему стакан (как раз осталось, а ему и половины стакана хватит) - это два. Как только он самоликвидируется - взять ключи от складов - это три. И, наконец, четвертое - спокойненько открыть склады, выбрать самое ценное и компактное и красиво удалиться, заметая следы. Плюс приложение: если гандурас Шаболтанов не захочет самоликвидироваться - ликвидировать его путем уебошивания фомкой по голове. Через шапку, чтобы не контузить, ибо конец двадцатого века, возможно, - эпоха гумманных подходов к разного рода проблемам.

План был принят почти единогласно. Только алкоголик Сидор внес в него коррективу, заявив, что нехуй тратить последние двести грамм на разных сифилитиков, а лучше сразу прямо, не заморачиваясь и не корча из себя интеллигентов, уебать Шаболтанову по башке. А водку поделить и хряпнуть за успех мероприятия и вообще на посошок. Коррективу одобрили, ебнули по полтиннику (при этом Князев произнес непонятный всем прочим тост "за Вендетту") и выдвинулись. Пошли на дело, как говорится.»

«Сидор появился спустя два часа, и ребенок, практически целый и невредимый, - тоже. По довольному виду одного и другого можно было понять, - все прахом и пошло. "Мама! Мама! - завопило чадо, обрушиваясь с шеи Сидора, - Мама, я упал, как монстр!!!" Сидор, похоже, тоже упал как монстр, поскольку грязь и собачачье дерьмо покрывали парней с одинаковой равномерностью.»

«Первым о лете Князеву сообщил сосед снизу. Князев лежал себе поперек подоконника, смотрел мечтательно вдаль, на черные сопки с остатками снега, курил, плевал. И наплевал на соседа - тот как раз чего-то там копошился под окнами. Сосед заматерился, Князев посмотрел удивленно - чего он там пиздИт? Оказывается - сосед уже разбивал и вспахивал свой многострадальный огородик, в какой уж раз освобождая его от многочисленных и малоприятных продуктов жизнедеятельности Князева и его друзей. По зиме из князевского окошка в сугробы вылетало много всякого добра, и сейчас соседом уже была собрана приличных размеров почерневшая зловонная (судя по респиратору на еблище этого дурака-огородника) куча из разных вещей, в которой их бывший хозяин даже разглядел часть предметов домашнего обихода.»

«Под командованием Вовы они выстроились в цепочку и принялись спешно перебрасывать шмотки на берег. Один только Князев в спасательной операции принимать участие отказался наотрез - он заявил, что его, во-первых, во время аварии контузило, а во-вторых - болотных сапогов у него нет, а стоять в ледяной воде в кедах он не намерен. На самом-то деле Князев по дороге выпил чутка лишнего, и сейчас ему больше хотелось петь, орать и выебываться, чем изображать сотрудника МЧС.»

   Мы с Шефикой в одной деревне родились. Рядом жили, взрослели. С Шефикой вдвоём играли после дождя на раскисшей грязной глине родимых дорог.

    В страду, во время молотьбы варили на лугу угощенье. Делились кашей, уминали котелок играючи. Полдень, в самую жару бежали с кувшином к роднику. Хорошенько испив, растягивались под высокими ветками рябины. Наперегонки собирали землянику на заячьих полянках. Трясли "вакуфные" груши, набивали карманы, вязали в платки, и овцам оставляли. Под завязку нагрузившись, возвращались домой в деревню, раздавали гостинцы деткам.

+++++++++++++++++++++++++

Летели годы. Я подрастал. Шефика- тоже. Мне пошёл восемнадцатый. Шефика, ну скажи на милость, ой как похорошела. Расцвела- ну что ты! И не заметил, как переменилась. А будто всё на виду...

   Уже не играючи, работая, умнели. Я на луг не с котелком теперь ходил. Сбирал покосы, увязывал , возил арбой. Шефика тоже не по землянику бегала, не на речку. Полола грядки, с рассвета татбаки ломала.

   Было это ранним вечером. Я возвращался с чаира. Шефика, витая в облаках, шла впереди. Я арбу не торопил.

   Обернувшись, посмотрела не меня пристально, усмехнулась.

   - Что смеёшься, барышня?- спросил я.

   - Что же мне, плакать на тебя глядючи? Вот и улыбаюсь. Трудишься так, будто богатства всего мира на твою долю придутся.

   Лошадям дал кнута- вот и дома, приехали.

++++++++++++++++++++++++++++

   Так повелось: на дворе задав корму лошадям, вёл их затем на водопой и помывку. Пригнал кляч- и вижу: на том берегу Шефика с кувшинами, по воду явилась.

   Меня увидала:

   - Как ни обернусь- тебя замечаю. С чего бы это?

   - Постоянно обо мне думаешь, припоминаешь. Видно, желаешь меня!

    Рассердилась:

   - Ну-ка ,не зубоскаль тут, не маячь передо мною!

    Ничего не ответил ей. Пошёл прочь. Она кричит вослед:

   - Па-а-арень! Обидела тебя ненароком?!

   - Зачем на это обижаться?

   - Как знать. Ты будто надерзил. Таких вещей наговорил- вот я и рассердилась.

   Махнул рукой:

   - Всё путём. Не подумай...

    И пошёл себе прямо.

    Был месяц падающих орехов. Изо дня в день с утра до вечера грузили мы телеги, собирали на чаирах падалицу. Еду как-то на арбе и вижу: Шефика с братом идут себе в деревшю. Я скорлупой в девушку бросил. Будто  руку задел.

   Шефика грозно взгянула на меня да и молвила:

    - Чтоб рука твоя отсохла!

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

   Годы, месяцы, недели, дни быстро, быстро уходят. Отчего так? Не ведаю. Совсем недавно мы с Шефикой гуляли по чаиру, играли с ровесниками за компанию, ходили по землянику. А теперь, гляди-ка, что это со мной? Нет отрады , ни веселья.

   В детстве, правда, ух, каким сорванцом был, неугомонным. А теперь- совсем тормоз. Шефика- такая же. Бывало ,сострит- я отвечу те же. Полаемся шутя. Теперь же деликатно поухмыляемся- и всё.  В трудах, уважаемые. Житзнь нас успокаивает. Кипим себе втихоря.

   Иным стал. Иною стала мне Шефика в мечтаниях являться.

   Ждал её. Сердце переполнялось томлением. Шефика душу мне стреножила.

   Ах ты, житуха! То щедрая, богатая, в толкотне, ожиданьи. То вдруг такая особая. Каким боком повернёшься... день -деньсой работаешь, вечером- приморен, в клуб сходил- и на боковую. Да, разбогатеешь... С утра трудимшься. Редкие минутки - на отдых: наслаждайся.

    - Верно Шефика Амди приворожила ?

    - Несчастный, пропащий.

     Истинно , Шефика приворожила меня . Только прижмурюсь- вижу картинки детства нашего , игры, смех давний чую. Смеётся Шефика, молвит :"Отсохни рука".

   Так и есть, Шефика меня испортила. Одни меня жалеют:

   - Парень будто испорчен? Несчастливая любовь, чёрная?

   - Да, чёрная любовь сразила меня.

     Итак, предстоит мне гореть в труде и борьбе до скончанья дней своих. Шефика навсегда пребудет в душе и памяти : так вот , до безумия влюбился в неё.

совхоз Хан-Эли,Крымская АССР, 1927 год (перевод- 2005 г.)

«Красивые на лево, умные направо», «Отделим зёрна от плевел», «На кого бог пошлёт» именно последняя фраза стала наиболее подходящей по смыслу, во время деления всех желающих убивать на две команды. Начальником всей этой вылазки, Максимом, в одной руке был зажат пейнтбольный шарик и подходящая к нему пара угадывая или не угадывая место нахождения данного предмета(в какой руке?) расходилась по разные стороны баррикад. Интуитивная целесообразность подвигла нас с Юрцом выйти вместе, так как окажись мы в одной команде, игра бы превратилась из противостояния двух команд в постоянные пикировки между нами, которые могли перерасти во взаимный расстрел.

Наконец поделившись было выяснено что в одной команде наличествует превосходство в количестве автоматического оружия. Оставить всё так как есть было нереально, так как сцена нашего боя–игры, напоминала бы эпизод из кинофильма «Терминатор», а именно, когда толпа железных скелетов шквальным огнём подавляла тщетные рыпанья жалких людишек. Посему нашлась пара добровольцев перебежчиков, и силы более-менее были уравнены.

На мой вопрос «а как мы их отличать то будем?» не последовало ожидаемого мною ответа «они такие же как мы, только рожи незнакомые», а просто ткнули пальцем в сторону другой команды, участники которой, молча натягивали на руки бухгалтерские нарукавники. «Преимущество» решил я, так как синий нарукавник на зелёном фоне был нормальным демаскирующим пятном.

После нескольких минут обсуждения правил игры, был достигнут взаимовыгодный консенсус и Макс крикнул:

-Ну, погнали!

Подойдя к своему старту, подразделению необходимо было определится с кандидатурой на должность «командира». По средством демократического волеизъявления, которое ограничилось фразой Кирилла «Так, бля, слушайте сюда!», был определён предводитель. Играли стенка на стенку так что сценарий стандартный: пара снайперов левый фланг, пара пехотинцев правый фланг, ну и кучка смертников в центре. Себе вождь определил правый фланг на котором находился здоровенный овраг, и взял себе в подмогу ещё двоих ковбоев. Меня и товарища Костю определили умирать в разбитый дот. Позиция конечно боевая, но как выяснилось позже, без пулемёта «Максим», перископа, и гранат, абсолютно не эффективная. Мысленное прощание с родными и близкими было прервано воплем:

-Раз, два, начали! – и обе команды как стада благородных оленей понеслись в лес.

Единственное что я запомнил из наставлений воеводы, ввиду играния адреналина в области тазобедренного сустава, это то что отправляться в Валхаллу мне предстоит из окопчика ДОТа в компании коммандоса Кости. Ну что ж, очень даже приличная компания. Будет с кем там коньяку выпить. Пробежав с десяток метров, по пути сделав пару устрашающих выстрелов в сторону противника, а ля «на кого бог пошлёт», мы с Коской шлёпнулись в свой дот и судорожно принялись в нём устраивать боевые позиции. Коска гэпнулся чуть правее от меня, именно в то место где находилось небольшое углубление, оно то и помогло ему прожить немного дольше. Мне же, фартовому, достался участок пологого склона окопчика, на котором от вражеского огня можно было укрыться или за парой хиленьких брёвнышек, или по уши вгрызшись в почву. «Помирать так с музыкой» зазвенело в ушах, и мой живот заурчал адреналином.

С правого и левого флангов послышались выстрелы и агрессивные очереди начавшегося боя.  Терпения моего хватило на несколько секунд и я решил высунуть голову из укрытия, дабы глянуть, живы мои товарищи по оружию, или пали смертью храбрых. Совершенно не обратив внимания на крики Кости «Не высовуйся, бля!» я чуть высунул голову, и не успев даже глазом моргнуть ощутил яростный свист пуль над головой и возле ушей. Бухнувшись головой в песок (если б не маска наелся бы иглицы) я вдруг осознал допущенный мной промах и вспомнил о красивом зверьке Песце.

Находясь под беспощадным - беспощадным огнём противника, вжимая голову в землю, я старался отползти вглубь окопчика но фазомоторика организма дала сбой и я лишь дёргался на месте как африканская ящерица зарывающаяся в песок. А над головой свистели пули.  Они шлёпались о лежащие передомной брёвна и окатывали мою голову красивыми разноцветными брызгами. Зелёная жижа стекала по стеклу маски, и я вновь подумал о песце. Спустя несколько секунд шквального огня, противным шарикам надоело без толку летать над моей головой, и один из них, невероятно как, просочился в щель меж брёвнами, и поцеловал меня в темечко красивой салатовой соплёй. «Пал смертью храбрых» не прочтёт красавица с персидскими глазами в присланной ей похоронке, и малые дети не будут заламывая руки голосить «Папа, папа, на кого ты нас покинул» так как я просто поднял руку, свидетельствуя противнику, что цель поражена, поднялся, и пошлёпал в сторону командного пункта.

«Ну ничё… Всё ещё впереди… Я вам покажу…» подумалось мне сквозь скрежет зубов.

Хоть и пал я в неравном бою, но доволен был как слон морковке.