.

Рабы, подёнщики господ, татары молодые,

огонь, потоп, кровавый пот мозолями на выях.

Нам палец в зубы не клади, хоть с виду мы простые.

Кому-то -пышные хлебы нам- корочкм сухие.

.

Коль в ногу с веком не пойдём, нас время не заметит,

нас летом пылью занесёт, зимою снег залепит,

жизнь скоротаем как-нибудь- и в небо вознесёмся,

очнувшись от земных забот, покаемся: "спасёмся".

.

Романов. белый падишах, нас извести желали:

откроешь рот- пальнёт с винта,"заткни ,холоп, хлебало".

Татары силы набрались, врага перетерпели,

в борьбе свободу обрели, своей добились цели.

.

Земля рассыплется в куски, потоп поглотит камни,

вселенная сгорит в огне, живого не оставит-

из пепла новый род пойдёт, такие же татары;

душа стихов в тела войдёт, народ святой распрямит.

.

..........перевод с крымтатарского...................Терджимана:)

Неухоженный, полуразрушенный, с провалившейся крышей татарский дом. С двух сторон дома -по старому деревцу. Восем- десять сороток в обносках, неумытые, примостились рядом, утешают друг дружку, хором тихо запевают :

Сирота умрёт в тряпье, больной ,худой.

Бедность, голод столько жизней унесут.

День придёт- мы эту долю проклянём,

только б вечным сном до утра не уснуть.

.

Один мальчик встаёт и декламирует:

Батенька на фронт ушёл, немца воевать.

Мы- животики да рты, а руки- мать.

Девять месяцев, а весточки нема.

Всё проедено до крошки, до зерна.

Бедный батенька пропал, не то- убит,

нас оставил, недокормышей, одних.

Друг отца пришёл с войны- и ни гу-гу:

мы- про батю, а он:" не помню, не могу".

Его сестричка:

Хворь-хвороба нашу маму забрала:

"Бог не брости моих деток..."- отжила.

Ах, соседи, у сироток, может, малая душа:

наши жалобы неслышны, слёзки- словно у мышат.

ВМЕСТЕ ПОЮТ:

Сирота умрёт в тряпье ,больной, худой.

Войны столько жизней унесут.

День придёт- мы  эту долю проклянём ,

только б нам до утра не уснуть.

Второй мальчик встаёт и декламирует:

Мама с папой подхватили разом тиф:

мама умерла, а папочка ожил.

Мы потратили последние гроши,

мы, несчастные, слезою изошли.

Вместе приговаривают:

Бедный папочка постился в уразу,

говорил, молитвы от хвороб спасут,

заболео холерой- сразу слёг:

закопали в землю пепел-уголёк,

проводили батеньку в последний путь

двое сирот- "проживёте как-нибудь".

Мы вдвоём под ручку молча побредём,

в чайхану-кофейню полную зайдём:

"Добрый дядя, дай копейку, помоги!"

"Мелких нет". Обидно попусту уйти...

Девочка:

Сирота умрёт в тряпье, больной, худой.

Смерть глядит глазницами пустых домов.

Заболеешь- кто же вылечит тебя?

Ах ты, подлая, позорная судьба!

Второй мальчик декламирует:

Голод...голод...Земляки совсем худы,

помирать пора, им не до еды.

Без савана, без надгробья хоронить-

уговором малярию не сломить.

Девочка:

Сироту обидит всяк, кому не лень.

Стол сиротский- при дороге пень.

Глод столько сёт опустошил,

столько ах, на келадбище могил.

Двое сироток друг дружке:

- Ну, давай пороем свалку- мусор.

Хоть головку рыбью: нам всё вкусно.

- Хлеба, хлебушка хотя бы корку,

крошку косточку, любую -нам не горько...

Третий мальчик:

Всё прокли до копейки: кошельки,

шкуры , старые чарыки, ремешки.

Обессилев, люди лижут корешки.

Опустились руки, немы языки.

.

Утром батюшка пошёл по кочаны-

день до вечера в рот крошки не боали,

не дождались, ободрали мы кота,

кое-как сварили, а всё ж еда...

.

Сутки минули, другие, целых пять.

С мамой выши в поле батю поискать:

"Боже милый, помоги нам, пощади!"-

вот ,под холмиком распухший труп один.

.

День прошёл- и матушка сошла с ума,

заколола братика, снесла в чулан.

Мы по струйке крови отыскали труп.

Ах ты, братик наш дружок кошачий суп!

.

Мама тронулась рассудком , померла,

прилетает ночью, серая сова.

Голодаем, бедные, судьбу кляня.

Ах, прими несчастных, серая земля!

Все вместе поют:

Сирота умрёт в тряпье, больной, худой.

Смерть глядит глазницами пустых домов.

Новый день придёт- мы с воем припадём

на помойку рыть сухой назём.

.

Мы сиротами останемся всегда?

Нам ли прелесть жизни, лучшие года?

Помогите ,взрослые, нам подрасти,

будущее Революции спасти.

 

( впервые опубликовано в "Енъи чолпан" №2, 1923 г.)

.

...перевод с крымтатарского..........................Терджимана:)

СЕИДАМЕТОВОЙ ТАТАРСКОЙ ДОЧЕРИ АЙШЕ-ТОТАЙКЕ

Аллах те счастье ниспошлёт, привет, Айше-тотайка.

Мне вечно-крепко греет грудь твоя альбом-тетрадка:

в ней столько тайных личных чувств, народных наших песен,

могилой моей станет пусть умру коль скоро если.

.

Тебе хочу я пожелать счастливых лет и долгих

или как бабушка моя ,"лепёшек сытных-толстых".

Дерись за Наш Родимый Край, смелее будь, бей первой,

в степи кобылою летай из мускулов и нервов.

.

Ради татар колючкой стань- пусть расцветает роза,

ради татар стань звёздочкой в ночи над долом грозным,

ради татар стрелой несись тугой врерёд из лука,

ради татар в бою святом прими предсмертны муки.

.

Твоя святая крутизна согреет мою душу.

Готов и рад всю жизнь твои советы молча слушать.

Не пропаду, не унесёт меня река чужая,

в ущельи скал не упаду пока тебя я знаю.

.

Утешь страдания татар , рази врагов нещадно,

тебе на битвы хватит сил - и славе бысть наградой.

Могильный камень твой украсит надпись :"ГЕРОИНЯ".

Кровища вражья потечёт рекою в море сине.

.

А если струшу иль совру хоть на одно словечко,

в глаза наплюй мне, взрежь мне грудь, прощай, моё сердечко.

Что напишу да сочиню считай моею клятвой,

ради татар борись,  за них ,татар,себя не спрятать.

.

Айше, привет тебе, сердца разящая девица,

мамаши миленькой своей счастлтивая зарница.

Вот лошади копытми бьют , гудит зурна-волынка,

мужи "АНТ ЭТКЕНМЕН" поют, перед борьбой заминка.

   Мы с Шефикой в одной деревне родились. Рядом жили, взрослели. С Шефикой вдвоём играли после дождя на раскисшей грязной глине родимых дорог.

    В страду, во время молотьбы варили на лугу угощенье. Делились кашей, уминали котелок играючи. Полдень, в самую жару бежали с кувшином к роднику. Хорошенько испив, растягивались под высокими ветками рябины. Наперегонки собирали землянику на заячьих полянках. Трясли "вакуфные" груши, набивали карманы, вязали в платки, и овцам оставляли. Под завязку нагрузившись, возвращались домой в деревню, раздавали гостинцы деткам.

+++++++++++++++++++++++++

Летели годы. Я подрастал. Шефика- тоже. Мне пошёл восемнадцатый. Шефика, ну скажи на милость, ой как похорошела. Расцвела- ну что ты! И не заметил, как переменилась. А будто всё на виду...

   Уже не играючи, работая, умнели. Я на луг не с котелком теперь ходил. Сбирал покосы, увязывал , возил арбой. Шефика тоже не по землянику бегала, не на речку. Полола грядки, с рассвета татбаки ломала.

   Было это ранним вечером. Я возвращался с чаира. Шефика, витая в облаках, шла впереди. Я арбу не торопил.

   Обернувшись, посмотрела не меня пристально, усмехнулась.

   - Что смеёшься, барышня?- спросил я.

   - Что же мне, плакать на тебя глядючи? Вот и улыбаюсь. Трудишься так, будто богатства всего мира на твою долю придутся.

   Лошадям дал кнута- вот и дома, приехали.

++++++++++++++++++++++++++++

   Так повелось: на дворе задав корму лошадям, вёл их затем на водопой и помывку. Пригнал кляч- и вижу: на том берегу Шефика с кувшинами, по воду явилась.

   Меня увидала:

   - Как ни обернусь- тебя замечаю. С чего бы это?

   - Постоянно обо мне думаешь, припоминаешь. Видно, желаешь меня!

    Рассердилась:

   - Ну-ка ,не зубоскаль тут, не маячь передо мною!

    Ничего не ответил ей. Пошёл прочь. Она кричит вослед:

   - Па-а-арень! Обидела тебя ненароком?!

   - Зачем на это обижаться?

   - Как знать. Ты будто надерзил. Таких вещей наговорил- вот я и рассердилась.

   Махнул рукой:

   - Всё путём. Не подумай...

    И пошёл себе прямо.

    Был месяц падающих орехов. Изо дня в день с утра до вечера грузили мы телеги, собирали на чаирах падалицу. Еду как-то на арбе и вижу: Шефика с братом идут себе в деревшю. Я скорлупой в девушку бросил. Будто  руку задел.

   Шефика грозно взгянула на меня да и молвила:

    - Чтоб рука твоя отсохла!

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

   Годы, месяцы, недели, дни быстро, быстро уходят. Отчего так? Не ведаю. Совсем недавно мы с Шефикой гуляли по чаиру, играли с ровесниками за компанию, ходили по землянику. А теперь, гляди-ка, что это со мной? Нет отрады , ни веселья.

   В детстве, правда, ух, каким сорванцом был, неугомонным. А теперь- совсем тормоз. Шефика- такая же. Бывало ,сострит- я отвечу те же. Полаемся шутя. Теперь же деликатно поухмыляемся- и всё.  В трудах, уважаемые. Житзнь нас успокаивает. Кипим себе втихоря.

   Иным стал. Иною стала мне Шефика в мечтаниях являться.

   Ждал её. Сердце переполнялось томлением. Шефика душу мне стреножила.

   Ах ты, житуха! То щедрая, богатая, в толкотне, ожиданьи. То вдруг такая особая. Каким боком повернёшься... день -деньсой работаешь, вечером- приморен, в клуб сходил- и на боковую. Да, разбогатеешь... С утра трудимшься. Редкие минутки - на отдых: наслаждайся.

    - Верно Шефика Амди приворожила ?

    - Несчастный, пропащий.

     Истинно , Шефика приворожила меня . Только прижмурюсь- вижу картинки детства нашего , игры, смех давний чую. Смеётся Шефика, молвит :"Отсохни рука".

   Так и есть, Шефика меня испортила. Одни меня жалеют:

   - Парень будто испорчен? Несчастливая любовь, чёрная?

   - Да, чёрная любовь сразила меня.

     Итак, предстоит мне гореть в труде и борьбе до скончанья дней своих. Шефика навсегда пребудет в душе и памяти : так вот , до безумия влюбился в неё.

 

совхоз Хан-Эли,Крымская АССР, 1927 год (перевод- 2005 г.)

Жил Мышонок в узкой норке за дверьми,

хлеб да маслице на полке ел да пил,

днём бежал к себе в норёнку, тихо спал,

жил в тепле ,при всём довольстве не скучал.

Мы- капкан ему: Хитрёнок не попал.

Мы Котёночка нашли, он сирота:

Мамы-кошки нет и Папы нет кота,

привели домой ,налили молочка.

Вырос Кот , почал козлёночком скакать,

изловил, загрыз Мышонка, съел и вот:

" Я теперь- Охотник ,а не Кот".

Милы братец мой товарищ ,мрачен свет:

рассказать кому пожалить - ближних нет.

Солнце чёрное ворожье не горит,

не к добру оно , не холит, но морИт.

День родился, а гляди-и вон, погас.

Я своим каламом чорта гнал и пас,

золотые-дорогие сочинял стихи,

написал- и обессилел, сразу скис.

----------------------------------------------------------

1921 год, г. Акмесджит (Симферополь)

Джигит, коль громом поразит тебя,

душман пойдёт коль по тебе плясать,

поверх костей построят города,

"Мы победили"- завопят враги-

друзей своих немедленно зови.

   Заледенеют реки- погребут тебя;

   вселенную поглОтит пустота;

   тебя затопит вражья мокротА-

   огонь нутра не погаси, гори.

   "Джигит", пусть тот кто видит говорит.

А коль погаснет вО сердцЕ огонь,

с ума сойдёшь, раздавленный врагом,

завертится назад твой небосвод...

Надежды нет, а дУшу не продай:

джигитом был- джигитом помирай.

_______________________________________________

Июль, 2, год 1921, г. Акмесджит.

   перевод- октябрь 2005 г. , г.Симферополь.

Укрытый густой зеленью укромный уголок . На берегу Салгира, на лавке, распустив косы, примостилась Зарифе. Шевкет глубоко дышит после громкого признания.

- ...Влюблён. Очень.

- Ты лжёшь, лукавишь, мой Шевкет.

- О нет! Взгляни мне в очи: нет!

Улыбаясь, дивится Зарифе в очи Шевкету.

- Ты-ялик слабый в океане: я раскусила.

- Моей любви не умаляй неведомую силу!

Душой измученной томясь, стремлюсь к тебе навстречу.

Поведай мне печаль твою: я в горе бесконечном.

Звезда зари, о Зарифе, седлай коня покрепче...

- А если ранюсь, упаду? И сколь продлится вечность?

Останусь на пути одна, беспомошной и бедной.

- Нет!

Помилуй, нет же, Зарифе. Так не бывать, да нет же!

Стискает ручку Зарифе.

- Поверь же, душка, ангел мой,  я изнемог в страданьях.

Плача:

- Ты безразличием меня немилосердно ранишь.

Из сердца бурных слёз поток никто не остановит.

Позволь мне ,ветку надломив, нектар отведать розы...

-...И бросить оземь?

- Помилуй, я же не букет по жизни собираю!

Сплетенье страстных двух сердец любовью называю.

Любви доверься, Зарифе, моя подруга жизни,

звезда, зарница , боль души, Венера, ангел вышний.

Сколь холодны бутоны роз- им страсть весну подарит.

Не то- хлестни стеблЯми грудь, добавь и телу раны,

да, пожалевши, приголубь- в душе учуешь пламень.

Я между губ твоих найду Эдема сад, Каъабу...

Воздев очи горЕ, дрожащим голосом продолжает.

- Да слышит небо моих слов, пусть обоих проглОтит,

по бездорожью сотни волн глыбоких да прокОтит,

но не убьёт мою любовь, тепло моих объятий:

твой взгляд меня убережёт и лучиком подхватит.

Тобой одной живу и жду , надеждой обуянный.

Ты- радость, боль моя и сон, ты всякий час желанна.

Мой разум беден без тебя, и сумрачен, и жалок.

Милей тебя на свете нет - джигита крЕпка клятва.

Твоих бутонов нежен цвет...

               Пав на колени, целует ножки Зарифе.

               Та кричит:

- Да что ты...позволяешь?! Не понимаешь, дорогой?

-...наверное, споткнулся.

Ослеп от страсти, сам не свой, на кАмнях растянулся....

 Шевкет, сжимая обе руки Зарифе, жмётся к ней.

- Горю! Горю... Позволь, не отвергай младенца.

Один безмолвный поцелуй, одно прикосновенье.

 Целуя ручку Зарифе, Шевкет показывает девушке ветку.

- Повяжешь мне на кушачок сей миленький цветочек?

Приди, сладчайшая, избавь от горести страданий...

 Медленно сближаясь, Шевкет и Зарифе смотрят друг дружке в глаза.

- Прими меня, ведь на душе - кладбищенские ночи.

- Нет ,слишком ! Правда...

- Не говори...

 Шевкет, лобзая уста Зарифе, заключает её в  свои объятия.

- В твоих очах заключены мои... о да! печали.

- Придя домой, не сожалей о том, что утеряла.

    Смеясь.

- Пусти, пусти, Шевкетик мой!. Уже изнемогаю.

                         Шевкет ещё раз целует губы Зарифе.

- Ведь ты желала? Ты ждала на бережку свиданья?

- О, не лукавь ,Шевкетик мой! Когда бы знать зараннее?

       Ещё шаг- и на фиалковой поляне.

-Помилуй, матушка моя... вот я и не сдержала.

А ты грозила всё , звала, тихонько укоряла...

Он всякий час передо мной, собою сердце занял.

Неси меня за облака ,влеки в пустыя дали.

Оставь, нельзя!

- Ты бессердечна, Зарифе!..

- Ты жизнь моя, душа моя, о сладенький Шевкетик!

   ******************************************************

                    Пять минут спустя. Поёт соловей. Зарифе собирает распущенные волосы. Плачет... Не в силах собраться с мыслями, сожалеет о случившемся. Поднимает смятый цветок... роняет его... низким, грудным голосом восклицает:

- Ах, как же быть! Ошиблась- обманул.

Права была ты, бедненькая мама.

Коварен соловей: горчит его посул.

Жизнь обернулася горящим адом.