У меня тоже жилье есть.

Конечно эссе про листву сейчас читается как жесточайший наивняк. В нем есть пара интересных мыслеформ, не более. Специально ничего не менял, чтобы был виден прогресс. Прежде всего мне самому.
Чуть позже у меня был короткий цикл рассказов про Серегу, который я зачем-то забросил. И ну его.
Вот первый, на ваш суд:

С утра у Сереги болели руки. Вчера он картошку покупал. С осени два мешка купит, и до весны хватает.
С тех пор, как его бросила Ленка, жил Серега один. А много ли надо нетребовательному в быту молодому человеку.
Тележка давно сломалась, и тащить мешки пришлось на плечах. По одному на левое и на правое.
Так что руки болели.
Серега прошлепал в ванную, тыкнул пальцем в выключатель. Лампочка звонко щелкнула, и везде погас свет. А это – катастрофа. Газа в доме нет. Совсем. Плита электрическая.
Работал Серега отнюдь не электриком, а очень даже скромным токарем на шиномонтаже, но вдохновенно полез в электрический щиток. Наскоро натянув джинсы и схватив плоскогубцы. Опять что-то звонко щелкнуло, Сереге в лицо пахнуло горящей изоляцией. Теперь свет пропал уже в самом Сереге.
Очнулся он минут через пятнадцать. Электричество, как ни странно, было. Не было любимых плоскогубцев. От них остались только две оплавленные дужки на полу. Электриком Серега таки не был, но что такое замкнуть две фазы, примерно представлял.
О чудесах воскрешения думать не хотелось, а хотелось в душ, поесть и в Сберкассу – за коммунальные услуги заплатить. Кстати, сначала нужно было квитанции заполнить. Потянувшись к калькулятору, Серега вдруг понял, что знает все цифры, с точностью до копейки и киловатта с литрами. Перепроверил – все правильно. Поудивлялся-поудивлялся, заполнил квитанции и побежал.
С тех пор Серега начал считать. Считать все. Насколько его обвесила продавщица, насколько обманули в зарплате, сколько водки убыло из бутылки, сколько накрутил счетчик за сутки. Просто с фантастической точностью. И ничего не мог с собой поделать, чтобы перестать считать. Хоть в поликлинику сдавайся на опыты. Конечно, вначале он пытался указывать на ошибки, обсчеты и обвесы, но ему навстречу открывали свое это самое... рот, что становилось только хуже. На работе детали точил безо всякого штангенциркуля так, что нарабатывал пять дневных норм.
Подельники сначала удивлялись. Потом завидовали. А когда к нему подошел начальник смены и мягко, но веско намекнул на увольнение, типа коллектив недоволен, Серега крепко запил.
Запой продолжался неделю.
Очнувшись, Серега мучительно и долго рыгал. Не рвал, не блевал – именно рыгал. Потом полез в шкафчик с инструментами, нарыл там пару небольших гвоздей. Ткнул ими в розетку. Погас свет.

Zmee_Love ©

Мужикам, которые ходят по городу в камуфляже, кто-то должен сказать, что их все равно видно.

Горизонтальная Евклидова ночь внезапным искривлением неевклидового кошмара полубредом по-пластунски сползает в зону иррациональных чисел,негативных ощущений и отрицательных эмоций. Нейтральное и горизонтальное. Действительное и вещественное. Один щелчок квантового хлыста и совершенно живой кот на другом конце вселенной мгновенно превращается в дохлую разложившуюся жижу внутри адского мыслеящика садиста Шредингера, опережая логику и скорость света в миллиарды раз.

Ночь отрицательная и нарицательная, бессознательная. Обязательная присутствием в ней по-пластунски. Пласты и стоны. Ворочания не на горошине, а на камнях-стоунах со стонами-криками. На стоунах стонынах... Доползти, со стонами-стоунами, улечься кое-как. Затихнуть, наконец. Ништяк. И все на грани... еле-еле. За окном слегка посерело. И глотка оглохла, высыхая надрывными воплями раненного в самое сердце себя. И вокруг никого. Только толпы-сборища озверевших людей, но души этих людей не болят. И счеты сломались от подсчета напрасных смертей.

Нет панацеи счастья и заклинаний от ненастья. Чему не быть тому и не случиться. Как дедушке в бабушку не превратиться.

А вот хорошо, что нет панацеи. Все равно бы подделали, перепродали и наварили, разграбили. И никому не помогла бы микстура. Обычные грабли. Все человечество - гнилая халтура. Такая у человечества натура.

Свидетельство о публикации №214112502085

Скажи,как мне быть?

Ушла от тебя.
Не потому что я хотела уйти,
А потому что ты меня не удержал.

Навсегда.
Не потому, что не люблю тебя,
А потому что ты не пытаешься меня вернуть.
                                  тортика Кусок

Я не узнал Петербург этим летом, 
Все эти шавки и диссиденты,
Город наполнен чужими агентами,
Филлеры, ставки, пакеты с секретами.
Что за погода у нас в Петербурге,
В Лондоне слякоть, а тут беспорядки,
В Мюнхене дождь, а у нас проститутки.
А я все пишу о Хитровке в тетрадке.
Москва, ну и черт с ней, мне нравится больше,
Эти чудесные шпили на башнях,
Может светлее, и может быть тоньше,
Фарта, азарта хочу, но не дашь мне.
Князь и валеты, шестерка и дама, 
Фартовые штучки тебе не к лицу,
Мамзельки на шпильках, барины, паны,
Такие обид не простят наглецу.
Притоны ночные, подставы, облавы,
Вечная гонка, и кто впереди?
У нас на Хитровке, такой ритуал есть,
Туз, как король над Москвою один.
Ты моя слабость Смерть – марафетчица,
Ты моя нежная песня о них,
Гордость твоя, словно факел засветиться,
Ты из господ, из людей непростых.
Этих уродов унизить все силишься,
Чернее чем ночь, зрачки твоих глаз,
Привыкла знакомому злу не противиться,
Убей поцелуем в единственный раз.
Нюхаешь пороху, лихо, задиристо,
Без лишнего шороху, бродишь по улицам,
Писем твоих у меня всего три листа,
Пули скользят над бездушными лицами…