Сапфо
Франц Грильпарцер
трагедия в пяти действиях
Действующие лица:
С`апфо;
Ф`аон;
`Эвхар и Ме`литта , рабыни;
Рамн, подчинённые ему рабы;
Местный (житель Лесбоса,--прим.перев.);
служанки, слуги и местные.
Действие первое
Открытая местность. В глубине сцены-- море, чей плоский берег слева упирается в уступы скалы. Прямо на берегу-- алтарь Афродиты. Справа в глубине сцены-- вход в пещёру, заросший кустарником и плющом; дальше-- окончание колоннады, к нему-- ступени, ведущие в жилище Сапфо. Слева сцены, в глубине-- высокие розовые кусты и скамья пред ними.
Сцена первая
Кимвалы и флейты, неразборчивые радостные крики вдали. Быстро выходит Рамн.
Рамн:
Отриньте нежный сон! Она идёт, всё ближе!
О, если бы ж е л а н ь я м крылья ,чтобы
несли живое сердце прытче ног.
Ленивицы, бегом! Горазды мешкать?
Вас не дозваться, сонь немолодых.
(Из колоннады выходят Эвхар , Мелитта и служанки.)
Мелитта:
Почто бранишь нас? мы уже явились!
Рамн:
Она всё ближе.
Мелитта:
Кто?.. О, боги!
Рамн:
Сапфо!
Крик (из-за кулис) : Хайль, Сапфо, хайль!
Рамн: Да, Сапфо, хайль! Всем мiром!
Мелитта:
Что это значит..?
Рамн:
Боги, зрите--
чем эта девушка удивлена?
С венком вернулась Сапфо, с олимпийским,
победу в Играх славных одержав
пред ликами всех полисов Эллады
в достойном состязании меж равных,
где дар её был им вознаграждён.
Поэтому народ спешит, ликуя,
на встречу с ней; пустите птиц из храма--
да вознесут хвалу на крыльцах крепких
и к облаку возвысят имя славной.
Рукою э т о й , э т и м и устами
я ей открыл секреты речи лиры,
и песни буйной волю преподал
в союзе сладостном стихосложенья.
Народ (из-за кулис) : Хайль, Сапфо! Сапфо, хайль!
Рамн (девушкам) : Что ж, веселитесь вы!
Венка не видите вы, что ль?
Мелитта: Лишь Сапфо!
Нам бы поближе подойти к ней!
Рамн:
Нет,
останьтесь здесь-- вам счастье дома быть,
иль он не добр вам? Сапфо свыклась
с иными откликами в торжестве своём!
Вы лучше уберите в доме, правда:
лишь службой челядь чествует господ.
Мелитта:
Взгляни туда, где Сапфо-- видишь?..
Рамн:
Что же?
Мелитта:
Взгляни! Иной сияет образ там,
из лиры выгнутой и струн её
Бог создал небывалую статую.
Рамн:
Я вижу! Вы ж уйдите прочь!
Мелитта:
Нас кликнешь?
Рамн:
Да позову вас! знайте, что хозяйка
вернулась, знайте-- служба радость вам,
поэтому вам веселиться дома.
М у ж ч и н а смеет громогласным кличем
приветствовать возлюбленную-- б а б а,
ему по нраву, тихо влюблена.
Мелитта:
Позволь нам лишь...
Рамн:
Ни-ни! Прочь, прочь!
(Он прогоняет девушек.)
Теперь ей встреча добрая готова,
ведь глупое присутствие служанок
не осрамит любимый праздник наш.
Сцена вторая
Сапфо-- в богатом уборе на колеснице, влекомой белым конём, с золотой лирой, на челе-- венок победительницы. Рядом с нею стоит Фаон, он одет просто. Громко ликуя, народ окружает колесницу.
Народ (подступая) : Хайль, Сапфо!
Рамн (смешиваясь с толпой) : Хайль, достойнейшая Сапфо!
Сапфо:
Друзья, благодарю вас, земляки!
По-вашему, я радуюсь венку,
что красит г о р о ж а н, гнетёт п о э т о в;
угодно вам? пускай, предстану в нём.
Здесь юности мечтательный задор,
певцов младых дерзания наощупь,
победы одуряющая нега
моей душе хмельной предстали купно,
над отчими гробами кипарисы
напев вершат духовный тихо
здесь, где не отыщешь равнодушных,
где радуют мои стремленья всех,
в кругу родном, в любовном окруженье--
и мне награда не казнит чело,
впервые, не казнясь, её надену.
Некто из народа:
Честь велика нам звать тебя своею!
Ты речи скромные отринь, ведь краше
Эллады всей ты спела состязаясь!
Рамн (проталкиваясь вперёд) :
Ты, доблестная, мой прими привет!
Сапфо (сходя с колесницы, дружески приветствуя встречающих) :
Рамн, дорогой, привет тебе!.. Артандр,
и ты здесь, хворям старческим в укор?
Родо`па и Калли`сто, будет плакать!
Глаза роняют слёзы с сердцем в такт?
Взгляните-- вот я! прочь, печаль!
Некто из народа:
Привет тебе на родине отцовской,
привет тебе в кругу благих друзей!
Сапфо:
Приветсвуйте как следует гражданку--
она к вам с гражданиним возвратилась:
вот Фаон, что из доблестного рода,
способен с храбрецами лучшим стать!
Хотя годами он покуда небогат,
но держит слово мужа, дело знает.
Коль бранногой меча вам недостанет,
трибуна глотки, уст поэта тонких,
совета верного, руки, плеча--
его окликнуть раз довольно вам.
Фаон:
Смеёшься, Сапфо, над юнцом-беднягой!
Чем заслужил я эту похвалу?
Поверит кто ль в величье простака?
Сапфо:
Коль покраснел ты, веры не видать.
Фаон:
Стыдясь, я лишь немею в удивленьи.
Сапфо:
Уверься в том, чем обделил себя:
молчанье и заслуга --сёстры.
Друзья мои, вам навсегда признаюсь:
люблю его, избранник это мой.
Он, даровит вполне и тем способен,
меня с вершин поэзии надмирных
в луга задорные обычной жизни
с настойчивостью мягкой вниз влечёт.
За этою стеною, среди вас
я скоротаю жизнь пастушки в поле;
венок и мирт забудутся в чулане;
наградой мне средь мирного уюта
игра на струнах этой лиры будет.
Ту, что доселе почитали вы,
и удивленьем досыта поили,
любить нау`читесь, л ю б и т ь, друзья.
Народ:
Хвала тебе, достойная! Хайль, Сапфо!
Сапфо:
Довольно! Благодарствую, друзья!
Ступайте за моим слугой, вам будет
питьё и угощенье дабы пиром
и танцами лихими завершили
вы праздник нашей долгожданной встречи
и возвращенья к вам меня, сестры!
(К землякам, приветствующим её.)
Пока... и здравствуйте... ты... вы... все... каждый!
(Рамн удаляется с земляками.)
Сцена третья
Сапфо. Фаон.
Сапфо:
Друг мой, вот Сапфо как живёт:
за добрые дела-- благодаренье,
а за любовь ей дружбой воздают!
в обмене непрестанном жизнь минает.
Была довольна, счастлива безмерно--
ты половину дара возврати,
не ощущая сытости избытком.
Я научилась, бедствуя, терять:
родители сошли предчасно в гроб,
а братья, что терзали сердце мне,
сестре дражайшей, отчасти судьбой,
наполовину по своей вине
низвергнуты, давно уж, к Ахерону.
Мне ведомо, как жжёт неблагодарность,
как фальшь казнит; я к сердцу принимала
любви обманы, дружбы недомолвки--
так научилась, бедствуя, терять!
Одной утраты, верно, не стерплю,
твоей любви и дружбы, Фаон мой!
А потому, возлюбленный, угодно
мне испытать тебя! Пока не знаешь,
что за безмерность эту грудь вздымает!
Любимый, знай, когда прильну к тебе,
я б не желала пустоту обресть
в груди твоей.
Фаон:
Возвышенная дама!
Сапфо:
Не так! Неужто сердце подсказать
иных, ласкатетельных имён, не в силах?!
Фаон:
Мне б знать, с чего начать, что молвить.
Из жизненных низин моих тишайших
я вознесён к сиянию лучей,
к семи ветрам на солнечной вершине,--
с чем все желанья лучшие мои
бесплодными, бесцельными остались,--
но, неге неожиданной в укор,
я счастья в этом всём не нахожу.
Леса, брега я только что видал,
и небо голубое, хижин бедность--
и вряд ли убедить себя способен,
что всё вокруг меня теперь-- не сон,
и э т о я едва стою, шатаясь,
тобой на волнах счастья утверждён!
Сапфо:
Лукавишь, милый мой, лукавишь ты!
Фаон:
И вправду ты и есть та дама
возвышенная, чей надмирный зов
вздымается, ликующий, до неба,
просторы полня от Пелопоннеса
до смычки Фракии суровых гор
с землёю жизнью пышущей Эллады,
во все концы, куда доплыть есть сил,
морей, что вспененны рукой Хронида*
(*Зевс, сына Хроноса,-- прим.перев.)
до брега Малой Азии, где солнце
дарами житницу земную полнит,
повсюду, где эллинские уста
распевами речь божескую славят?
Что ж ты, зачем, возвышенная дама,
вдруг положила глаз на бедняка,
юнца без имени, удела, славы,
который недостоин славной,
столь чтимой, ведь е ё волнуешь.
Сапфо:
Тьфу на неё, дурную злюку лиру!
Она ль способна тронуть госпожу,
любовь её привлечь, своей ответить?!
Фаон:
С тех пор, себя как помню, с той поры
когда я слабою рукой касался
струн лиры, образ твой --передо мною!
Когда я в круге братьев моих дерзких
в отцовской низкой хижине сидел,
Теано, моя милая сестрица,
играя в ласточку, чернеющую мельком,
песнь о тебе наигрывала, Сапфо;
молчали мы тогда, юнцы лихие,
да как хранили девушек достойных,
чтоб золота крупицы не утратить;
а как она ,сестрица, заводила
средь девушек прекрасных песнь свою,
проникновенно пылкую, о юной
любви богине, чистой Андромеде,
об Аттисе, Кибелой обречённом,
ловили мы все жесты, каждый вздох,
что сладостно вздымал ей грудь младую--
и лился плач в разбуженной ночи`,
насущные нам беды затмевая.
И, запрокинув чувсвтвенно головку,
Теано прободала ясным взглядом
тьму хижины, и вопрошала нас:
"Как выглядит Великая Певунья?
Мне кажется, её я вижу ! Боги,
средь тысяч дам узнала бы её".
Вдруг распускались наши языки--
и всякий мучился в плену фантазий
изюминок красе твоей добавить.
Тебе приписывали взор Паллады,
обьятья Геры, пояс Афродиты--
всё возбуждало страсти и манило.
Лишь я вставал и молча уходил
в тиху`ю одинокую страну
благославенной Ночи. Там, на пульсе
Природы сладко дремлющей, средь чар
её магически-могучих сфер
я раскрывал тебе свои обьятья.
И только снега хлопья с низких туч,
Зефира вздох ленивый, гор нектары,
Луны усталой серебро сиянья
проняв, моё топили естество,
моею становилась ты, вблизи
я чувствовал тебя-- и образ Сапфо,
сияя, плыл на светлых облаках!
Сапфо:
Ты от щедрот души меня украсил.
Жаль, если в долг, придётся возвращать!
Фаон:
Когда ж отец в Олимпию послал
меня на состязание возни`ц,
то по дороге к Играм я горел,
узнав, что Лира Сапфо прозвучит
в борьбе за Лавр, назначенный поэтам--
и победит, я был уверен в том.
Сомлело сердце в зное ожиданья,
валились скакуны мои, ещё
не увидал я башен олимпийских.
Я ожидал. Бег шустрых колесниц,
борцов искусство, диска дерзкий лёт
не трогали заждавшейся души;
не спрашивал имён я победивших--
желал достичь красивейшей, превышней.
Я должен был увидеть лишь тебя,
венец всех жён; и вот он наступил,
день состязания певцов, когда
Алкей отпел своё, Анакреон,
впустую,-- те не стронули оковы
отягощавшие мой разум воспалённый.
И чу! Толпою шёпот пробежал--
и надвое она раздалась, слава!
Внутрь дама с лирой золотой в руке
вошла, минуя изумленья спёртость.
До смуглостью не тронутых лодыжек
лилейно-белое спускалось платье
ручьём стремящим сквозь цветущий луг.
Она бурлила пеной; лавра, пальмы
напоминала зелень; славу, слово
и мир сливала в нежной песне с чувством--
всё, что с поэта требуется, что
ему взаймы даётся от природы.
Что кра`сны облака зари под солцем,
багряный плащ струился вкруг неё,
а сквозь распущенные локоны её,
черней крыл ворона и гуще ночи,
луной поблёскивала диадема--
её могущества высокий знак--
и тотчас крик в моей душе раздался:
"Да вот она!" И это была ты.
Ещё я не успел воскликнуть, как
возликовал народ тысячегласый
столь сладостное имя выкликая.
О том, что пела ты затем,
как победила в состязанье,
как ,приняв на чело венок достойный,
в пылу азарта лирою метнула
в народ, попав в меня, пронзила взглядом
едва дышащего юнца тупого,
Высокая, ты знаешь лучше, чем
чудак полуразбуженный спросонья,
пытяющийся осознать, что сталось
с ним, замечтавшимся средь бела дня.
Сапфо:
А то, я знаю, ты стоял, умолкший,
робея. Словно жизни весь удел
в глаза твои стремился только к неге,
что бережно с земли своей сбирал--
те искрами завидными сверкали.
Я знак дала-- ты следовал за мной
в глубоком ,вне сознанья, упоенье.
Фаон:
Кто б мог поверить в то, что дама
Эллады первая подарит взгляд
последнему из юношей эллинских!
Сапфо:
Не осуждай судьбу и сам себя!
Не презирай богов златых даров,
что детке при рожденьи назначают,
они даются к страстным негам жизни,
чело, ланиты, грудь и сердце метят!
Они суть верные опоры, бытиё
им нить непрочную житья вверяет.
В телесной красоте достаток добр,
он же страстям дражайшая награда:
упорство и отвага к созиданью,
решительность и наслажденье тем,
что е с т ь , фантазия, что честно служит--
всё это украшает грубость троп
ведущих нас по жизни скоротечной,
она же цель высокая, чтоб ж и т ь!
Напротив, никому не нужен хор
бесплодных муз, которым предназначе
венок из лавра им под стать, он хладен
не ароматен, лишь казнит чело,
иную жертву не предпочитая.
Он страшен на позорище людском,
и навсегда обречено Искусство
(... раскрывая обьятья для Фаона...)
выпрашивать у Жизни от избытка.
Фаон:
Что говоришь, волшебница благая,
неправда это, что сказала ты!
Сапфо:
Давай-ка, друг любимый, испытаем,
д в у м я венками оплетём чела,
пригубит Жизнь Искусства чару,
а та из чары Жизни отхлебнёт.
Взгляни, вот местность, что наполовину
Земля, наполовину-- Луг, который
лобзает берег Леты, исполнен
простой и тихой прелести притом;
в пещерах этих, в кущах диких роз,
в колонн домашних дружеском соседстве,
угодно нам, бессмертным подражая,
которым глад и сытость незнакомы--
лишь в наслажденьях вечно та же нега,
красой Бытья возрадоваться вместе.
Что у меня, твоё. Что пожелаешь,
бери, дерзай, на радость мне творя.
Взгляни вокруг, дом этот ныне твой.
Я слугам вот накажу, что господин
ты впредь-- им впрок пример хозяйки.
Эй, девушки! Рабы, ко мне!
Фаон:
О, Сапфо!
Чем оплатить мне множество добра?!
Мой долг, всё прирастая, угнетает!
Четвётрый акт
Эвхарис. Мелитта. Рамн. Слуги и служанки. Предыдущие.
Рамн:
Звала нас, госпожа?!
Сапфо:
Да, подойдите!
Взгляните, вот ваш господин!
Рамн (удивлённо, вполголоса):
Хозяин?
Сапфо:
Кто молвил? (натянуто) Что сказать желаешь?
Рамн (пятясь) :
Я? Нет.
Сапфо:
Вот господин ваш, посмотрите.
Что впредь ему угодно, исполняйте
столь ревностно, как для меня самой.
Увы тому, кто непослушен будет,
кто омрачит его чело морщинкой,
преступнику домашнего закона!
Могу простить того, кто мне противен,
кто оскорбит е г о, мой примет гнев!..
Мой друг, тебя вручаю их заботам,
я вижу, что с дороги ты устал.
Позволь им славно гостю услужить,
прими от друга первый дар в усладу!
Фаон:
О, мог бы я свою былую жизнь
отринуть словно ветхие одежды,
о п о м н и т ь с я и ясность обрести,
определиться, чем желаю стать!
Пока! Мы скоро свидимся, надеюсь!
Сапфо:
Ты нужен мне. Пока! Будь здесь, Мели`тта!
Фаон и слуги удаляются.
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы 
Текст оригинала см. по ссылке: http://projekt.gutenberg.de/index.php?id=12&xid=957&kapitel=2&cHash=f8b4e33b702
(там первая страница, дальше листайте)
:)!
