хочу сюди!
 

Лана

50 років, водолій, познайомиться з хлопцем у віці 40-57 років

Замітки з міткою «терджиман»

Амди Гирайбай "Сеидаметовой ..."(пер.с крымтатарского-мой)

СЕИДАМЕТОВОЙ ТАТАРСКОЙ ДОЧЕРИ АЙШЕ-ТОТАЙКЕ

Аллах те счастье ниспошлёт, привет, Айше-тотайка.

Мне вечно-крепко греет грудь твоя альбом-тетрадка:

в ней столько тайных личных чувств, народных наших песен,

могилой моей станет пусть умру коль скоро если.

.

Тебе хочу я пожелать счастливых лет и долгих

или как бабушка моя ,"лепёшек сытных-толстых".

Дерись за Наш Родимый Край, смелее будь, бей первой,

в степи кобылою летай из мускулов и нервов.

.

Ради татар колючкой стань- пусть расцветает роза,

ради татар стань звёздочкой в ночи над долом грозным,

ради татар стрелой несись тугой врерёд из лука,

ради татар в бою святом прими предсмертны муки.

.

Твоя святая крутизна согреет мою душу.

Готов и рад всю жизнь твои советы молча слушать.

Не пропаду, не унесёт меня река чужая,

в ущельи скал не упаду пока тебя я знаю.

.

Утешь страдания татар , рази врагов нещадно,

тебе на битвы хватит сил - и славе бысть наградой.

Могильный камень твой украсит надпись :"ГЕРОИНЯ".

Кровища вражья потечёт рекою в море сине.

.

А если струшу иль совру хоть на одно словечко,

в глаза наплюй мне, взрежь мне грудь, прощай, моё сердечко.

Что напишу да сочиню считай моею клятвой,

ради татар борись,  за них ,татар,себя не спрятать.

.

Айше, привет тебе, сердца разящая девица,

мамаши миленькой своей счастлтивая зарница.

Вот лошади копытми бьют , гудит зурна-волынка,

мужи "АНТ ЭТКЕНМЕН" поют, перед борьбой заминка.

И.В.Гёте"Фауст"(оконч.3 сц.1 гл.-перев.с нем.-мой)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ (окончание)

"КАБИНЕТ"

Фауст:

Хватил, непрошен, через край:

силок, попавши, понужаешь.

Кто чорта держит- не пускай:

второй раз просто не поймаешь.

Мефистофель:

Коль тебе любо, я готов

в тепле компанию составить

продлив свидания восторг,

своим уменьем позабавить.

Фауст:

Набай, широк ночи удел,

но чтоб искусник был умел.

Мефистофель:

Мой друже, утоли душонку,

набей виденьями мошонку,

прими на годы впредь кудель:

лишь пенье нежное,

лишь перемена лент искристых

слёз утолят души капель.

Своё потешишь обонянье,

в приём насытишь осязанье,

за чувством чувство возбудИтся.

Приготовленья опуская,

мы собрались- и начинем!

Духи:

Хмари, рассейтесь,

посторонитесь.

ГОлубо смейся,

чистый эфир!

Тьма, растворися

с краю до кОнца.

Зоряно Искрят

милыя солнца.

Вышне светило,

внешне красило

нежный поклонец

 гибко отвесит,

томно застонет

твоя повеса.

КрУжева нежат,

кроют уделы,

двОят заделы,

лЮбящим дАрят

яркия лУбы:

жизни- задаром.

Нижни заблуды

зижди, примаро!

Гроздья литыя

пали в давила.

Хлянули вина-

падь закутила,

яхонт омыла,

ток устремила

дальше от хОлмов-

да охолонут-

в озеро литься,

с ним усладиться.

Плещет довольство.

ПОлнится солнце.

СОлнится остров

где хороводят,

гОворы вОстрят,

розно, прислонцем

множа притворства.

ЛУчи играют,

люд увлекают:

те покоряют

горы высоки;

те уплывают

вольно за море;

те воспаряют

к жизни прильнувши,

брежия руша,

к зорям, дарящим

благости вяще.

Мефистофель:

Он спит! младые, нежныя, воздушны,

вам удалось мне дОбычу сбаюнить.

За мной не станет за концерт!

Не тот ты муж, чтоб помыкать чертями!

Морите его сладкими навьями,

топите его в море забытья.

Звеэда ущербная в дверях- за вами,

подручныя крысиные забья.

Я всё сказал, довольно пустозвонить.

Одну пришлоте, пусть наказ исполнит.

Крысиный князь, барон мышиный,

хозяин мух, хан лягушиный

с блошивой, вшивою дружиной,

тебе повелеваю: живо

сгрызи звезду, где маслом мажу,

да поскорее, в истом раже!

Ну ,принимайся! мне мешает

тот уголок ,на самом крае

ещё кусочек, задевает...

Ну, Фауст баю-бай и до свиданья!

И.В.Гёте "Фауст"(окнчание второй главы, ч.1; пер.с нем.-мой)

..........................., для всех, но Ради Васъrose- прим.перев.)

Фауст:

О, счастлив тот ,питаемый надеждой,

из моря заблуждения спастися.

Что делать,коль ты, труженик- невежда,

а ведуну- беда употребиться.

Да не окислим благолепье часа

печалями застойных мыслей!

Вглядись: как облака лучатся:

на зелень, серость искор блёстки сыплют.

Заря слаба, больна- день пережит,

явится там ,побудом жизни новой.

Ах, нету крыльев- есть о чём тужить:

стремится вдаль и в выси разве слово.

Я увидал бы в вечности заката

притихший миръ в размахе крыльев

в огнисто-сером упокойном плате,

ручьи сребристы, реки золотые.

Не утеснить полёт мой богоравный

хребту ущелистым коварством.

И море потеплевшее взыграло б,

дивясь, раздольно веки отворяло б.

Как будто, удалилась на покой Богиня,

а я, исполнен нов-порывом,

иду вослед за косами Ея благими.

День- позади, а ночь грядёт обрывом:

за ним- лишь  небо, море, облак...

Прекрасен сон, что очи увлажняет.

Ах ,крыла... наши души ублажают.

Телам безкрылым улетать -на горе,

но каждому дано с рожденья

стремиться вдаль и ввысь,услышав

песнь жаворонка в сини крышней,

иль- за орлом над рощ переплетеньем,

или -с югов дорогой длинной

на Родину за клином журавлиным.

Вагнер:

Меня частенько мучили причуды,

но не валили с ног кошмарной тучей.

Поля-леса искателя насытят:

не по душе мне оперенье птичье.

Вот духов где приволье да избыток:

на пергамЕнтах лёжких кожи бычьей!

И ночи зимнеие так веселы да славны,

и сердце кровушкой голУбит члены.

Из редких, ах! достойных инкунабул

спустИтся Небо преклонив колена.

Фауст:

Пройдём немного вверх к тому вон камню...

Здесь будет нам беседой скрашен отдых,

здесь восседал я, памятью морочим,

постами да молитвою терзаем,

исполнен веры, уповая тихо,

рыдая и заламывая руки

просил Его прогнать чумное лихо:

"Небесный Боже, умали нам муки"...

Ты б, если мог изведать мои мысли,

прочёл:"мы недостойны славы".

Отец, невольник чести , не осилил

круги природы, не познал свят-правил.

В содружестве адептов ,взаперти

на чёрной кухне сто рецептов применив,

отец достиг желаемого: вышел

Лев Красный, сам-жених.

Созрела Лилия на тёплой бане.

Чету венчали на огне открытом.

Сою их брачный произвёл иное:

явилась, многоцветием сияя,

Младая Королева в склянке.

То снадобье болевших убивало:

кого снесут-не  спросят, кто-то встанет.

Вот так, смешав отраву с кашей,

средь этих гор и оных пашен

мы покуражились чумы похлеще.

Я причастил больный немало тысяч:

они уже в земле, а я-то выжил.

Народ цветы убийцам бравым мечет.

 

Вагнер:

Как можете себя вы укорять?!

Мыж бравый тем уже доволен:

искусства нарастил наследну долю,

да с разуменьем, в аккурат!

Коль юношей отца уважишь-

и он доволен доживёт тобой.

Коль учит муж трудом отважным-

ведёт и сына за собой.

 

Фауст:

Да, ты всего один приём постиг.

Не надо только лишнему учиться!

Ах, пара душ в моей гостиг груди,

ища взаимно обе раздельться:

одна- любви медовой страсть

к стране немолкнущих оргАнов;

иная в мраке ищет храм,

та, что родилась из туманов.

О, где вы, духи суть в ветрах,

меж небом и землёю правят?

спустите долу золотой корабль,

снесите к новой жизни, яркой.

ГорЮ иметь волшебный плащ один,

я б с ним достиг неведанного мира.

Весь гардероб -за плащ: я- господин.

Плаща не стОит короля порфира!

 

Вагнер:

Не выкликай известный этот рой,

что мчит, во мгле бескрайней разливаясь,

что всем сулит урон, а то-убой

со всех сторон в сто лИчин наряжаясь!

То с Севера нагрянет Духов Клык ,

обрызжет острых дротиков слюною,

то из пустынь подарит сушей злых:

те лёгкие сгрызут чахоткой знойной.

Когда ветра с Полнощи бьют брега-

стрекочут капли, строем крышу кроя.

А Запад топит нивы да луга,

гнетёт нам души шумною порою.

Ветра наш плач уносят на себе,

они- на стрёмё, слышат наши мысли.

Мы их зовём "посланцами небес",

но ветры врут: лепечут по-английски.

А всё ж,пойдём! Уж тёмен этот миръ,

прохладен ветер, изморось, туманит!

Нам дорог дом до утренней зари...

Ты что стоишь да дивишься? горит?

Такой иное в сумраке отыщет...

 

Фауст:

Ты видишь: чорный пёс стернёю рыщет?

Вагнер:

Давно заметил, не цепляет нерв.

Фауст:

Вглядись ещё: с кем схожий зверь?

Вагнер:

С обычным пуделем, что по своей привычке

бежит хозяевам вослед.

Фауст:

И, не кошмар, пёс оставляет

шлейф огневой по собственным следам.

Вагнер:

Не вижу шлейфа. Тот кобель- обычный.

Ты привидений по жнивью искал?

Фауст:

Замети бы: спиралею магичной

он нас не дважды увивал!

Вагнер:

О, вижу: загулял, галопом скачет.

Хозяин выглядит не так , иначе.

Фауст:

Круг- что петля: пёс близок к нам!

Вагнер:

Конечно, пёс, ты убедился сам:

ворчит, скулит, на пузо припадает,

хвостом виляет: с собаками- бывает.

(пуделю)

Братишка, подь сюда! поближе!

Шут чёрный, клоун рыжий.

Стоишь себе- он выжидает.

Заговоришь- взирает.

Брось палку- мигом принесёт;

поноску из воды спасёт.

Фауст:

Ты ,видно, прав: я слишком осторожен.

Какой там дух: всё дело в дрессировке.

Вагнер:

Коли умело пёс обучен,

гляди, учёного приручит.

Учителя студентов неленивых

ты заслужил особенную милость.

И.В.Гёте "Фауст"(гл.2, ч.1, "У городских ворот",пер.с нем.-мой)

......................................,для всех, но РАди Васъrose-прим.пер.)

сцена вторая, "У городских ворот"

Одни подмастерья: Что ж не решимся до сих пор?

Иные подмасетрья: Пойдём на сор в охотный двор.

Первые: А мы желаем с мельницей свидаться.

Некий подмастерье: Советую- к прудам, там искупаться.

Второй: Туда дорога не краснА.

Некоторые: А ты куда?

Третий: Пойду со всеми.

Четрёртый: В Бургдорф заглянем: путь красивый,

                    милы девицы, повернёмся с пивом.

                    Там заведенье- первый сорт.

Третий: Ты, сластолюбце ненасытный,

              Уж пару раз, не помнишь? напросился.

              Не йду со всеми, верно горд.

Первая служанка: Нет, нет! Мне -в город, поскорей.

Вторая:Найдём его где тройка тополей.

Первая: Мне в том большого счастья нет:

               Под ручку ходит он с тобой,

               тебя танцует. Ну а мне

               пора, выходит, на покой?!

Вторая:  Сегодня выйдет не один.

               Кудряш, сказал он, будет с ним.

Студент: Гля, девки путешествуют развязно.

               Ходи, герр брат, придём на праздник:

               покрепче пиво , нос дерёт табак ,

               прикрашенная дева- на мой смак.

Девушки-мещанки: Хорошие ребятки, посмотрите!

                               Невиданный скоромный срам:

                               не гоже им с хорошими водиться,

                               себя охота с этими марать.

Второй студент первому: Притормози! Они уже петляют,

                                          наряжены ,на вид, совсем недурно.

                                          Одна из них- соседка моя, знаю.

                                          Шажком задумчивым идут-

                                           под ручку нас двоих возьмут.

Первый второму: Герр братец, брось: нам незачем робеть.

                              Прискорь! а то мы дичь упустим.

                             Суббота- день чтоб веником вертеть,

                              а тряпку береги до мясопуста.

Мещанин: Не любый мне, нет, новый бургомистр:

                 он засиделся, уходить не быстрый.

                 А что он в городе творит?

                 Ворую там, а здесь горит.

                 От головы давно всем тошно,

                 а платим с каждым годом больше.

Нищий (нараспев): Добрые люди, милые дамы,

                               белые личика да бакенбарды,

                               вашими жив, подивитесь, трудами,

                               станьте и сжальтесь, грошик подайте.

                               Не оставляйте меня голодным!

                               Жертвуйте милостю прямо под ноги.

                               Праздник когда кошельки не зажатым

                               да обернётся мне урожаем.

Второй мещанин: Нет лучшего, чем в праздники послушать

                             беседу о войне и жутких зверствах,

                             как в Турции далёкой где-то лущат

                             народы- кто за деньги, кто за веру.

                             Став у окна , стаканчик выпьем свой,

                              посмотрим как рекой плывёт кораблик,

                              а вечером воротимся домой-

                              и мир обрящем, благодать и праздник.

Третий мещанин: Сосед, ага! Течём, плывём помалу:

                              они поколят черепа,

                              всё перепортят и повалят,

                              лишь тишина у нас прочна.

Старуха (девушкам-мещанкам) : Ай, нарядились! розан молодой!

                                                      Хорошенькие, всем на загляденье?

                                                      Да не гордитесь: дорожа собой,

                                                      чего хотите? Помогу вам дельно.

Первая мещанка: Я этих берегусь. Агата, прочь!

                              Все видят: водит ведьма-зазывала.

                              Она уже в Андрея святу-ночь

                               любимого мне тело рисовала.

Вторая мещанка: Мне показала лЮбого в кристалле,

                              военного: силён да не боится.

                              Я там гляжу, я здесь его искала,

                              но мне такой не хочет заявиться.

                                        Солдаты (поют):

Башни зубчАты

скалятся-снятся.

Горды девчата,

буде смеяться,

любо отдаться!

Плата герою-

ночка с тобою!

 

Трубы, играйте,

нас поминайте.

Грешники- битвы-

сладки молитвы!

Жизня ты наша:

девы да башни,

нам покорятся:

взять- не отдаться!

Плата герою-

ночка с тобою!

Лечь да проспаться:

нету солдатца!

( Фауст и Вагнер)

Фауст:

Льдяная глыба речкою запела.

Веснеет жизни новое начало.

В долине- зелень будущего счастья.

Зима-старуха дюже остлдабела,

пора ползком на лёжку возвращаться,

чтобы оттуда насылать,

бессильно злясь, холодны хмари

на мило-зелены поля

горенью Солнца на расправу.

Палитра всюду вверх стремит.

Дол, живью красочной полИт,

цветов не скоро нарожает,

зато людей принаряжает.

Вернись с холмов, сойди с котурн-

увиди города страну.

Из пустоты смурных ворот

кишмя снуёт цветной народ.

Днесь радость всех подряд итожит,

Се весен Праздник, Воскресенье Божье:

сегодня всяк и каждый будто ожил.

Из чада низких мастерских,

из лавок, от станка, доски,

из гнёта уличной тоски,

из ночи молитвы соборной-

на жертву светлому позору.

Смотри же, глянь! как юрчиво орава

меж дЕрев полем рассыпает:

так реки бреги размывают

да сладко ближимое правят.

До самых крАев нагрузившись,

уходит вплавь последня лодь,

а с хОлмов поду до вершины

нарядов перемиг грядёт.

Я чую сутолочь деревни:

вот здесь оно, народа небо.

Ликует всяк: и стар, и мал.

Я, человек, сюда б пристал.

 

Вагнер:

Герр доктор, с вами прогуляться

почётно и презент уму,

но не желаю опускаться:

я- ворог грубому всему.

Все эти скрипки, кегли, крики

сливаются в отвратный звук.

Гуляют- злобный бес ярится.

Гул краснопением зовут?

(хуторяне под липой танцуют и поют )

Танец  и песня

Пастух рядился танцевать,

украшен лентою кафтан

надел, цветок- в петлицу.

Сошлись селяне промеж лип,

гуляли, жгли да топали

Юххе! Юххе!

Юххейза! Хейза! Хе!

Смычок старался.

.

В толпу горячий пробивался,

девицу закадрить пытался:

умеет локтем биться.

Ядрёна девка обернулась

и говорит:"Ну что так глупо?"

Юххе! Юххе!

Юххейза! Хейха! Хе!

"Тебе- не сразу"

.

Но бойко в круг пошли на пару,

налево вправо, паром, жаром,

а камушкам- катиться.

Вдвоём краснели да потели,

и, отдохнув, опять пыхтели.

Юххе! Юххе!

Юххейза!  Хейха! Хе!

Стручок сорвался.

.

"Мне ваши ласки неуместны:

кто не водил за нос невесту,

обман в цветы рядится".

Меж липок шутят да смеются

и дальше, шире раздаются...

Юххе! Юххе!

Юххейза! Хейза! Хе!

...смекалистые танцы.

Хуторянин-Фаусту:

Герр доктор, в Вашей стороны

так хорошо, что не стыдите нас.

И в нашу буйну кучу,

гляди, пожаловал научник.

Возьми же лучшую из кружек,

её мы свеженьким напружим!

А сколе капель плещет в ней,

столь Вам желаем светлых дней.

Фауст:

Приму подарок добродан.

Взаимно всем вам хайль унд данк.

(люд отовсюду сбирается толпой)

Старик- Фаусту:

А ведь и прежде-то, бывало,

в годину трудну обхождались!

Тогда Вы, господин младой,

гостили в каждом из бараков,

стерпели всё, пошло не прахом.

Вперёд носили головой.

Нас, стариков, осталось мало...

Кто помнит, батюшка ваш

от лихорадки нас избавил:

отгородил гнилой сиваш.

Я вышел с хворью распрощавшись.

Хранил спасителя Спасатель.

 

Все:

Здравия желаем заслуженному мужу,

кто помочи учит нам хвори подюжить.

Фауст:

Пред Дальним, Тем, склоните главы,

Он учит нас отринуть нави.

(идёт с Вагнером дальше)

Вагнер:

Ой, что ты ощутил, великий муже

оравы этой испытав почтенье!?

Сын , прибыли клин сжав отечий,

снопами урожая стал окрУжен.

Отец тебя показывал, да...сыну,

всяк вопрошал, спешил, юлил,

скрипач утих- и пляску развалил.

Ты йдёшь- они рядами стали,

Летели шапки в вышину,

чуть бы ещё- колени б преклоняли,

что пред Священными Дарами.

(окнчание сцены второй главы первой набью отдельным постом вдогонку этому---прим.перев.) 

 

И.В.Гёте, "Фауст" ,отрывок третий(завтра добью, извините)

(................., всем ,но РАди Васъrose)

ПРОЛОГ НА НЕБЕСАХ

Господь, архангелы, потом- Мефистофель.

Рафаил:

На старый лад под пенье Солнца

инрают сферы взапуски,

но точно движимы с вотока

на запад с Божией Руки.

Сей вид нам силы утрояет:

Создатель мира- Он Един.

И живо яснятся созданья

что в Первый День, о Господин.

 

Гавриил:

И живо, так неуловимо

по миру стелет благодать.

Сиянье ночию гонимо,

а тьму- полудням подминать.

Шумят моря в раздольных чашах.

Утёсы хлещут орды волн.

Обломки кАмней в волнах пляшут

по Воле, без приказных слов.

 

Михаил:

И бури носятся, вскипая, 

на сушу с моря и назад.

И ,мирозданье увивая,

вериги божии гремят.

Громы живое убивают,

и сумрак пламенем разъят...

Но снова утро наступает-

и славим, Господи, Тебя.

 

Все втроём:

В основу божиего веленья

никто доселе не проник.

Твои высокия творенья

как в первый день суть велики!

 

Мефистофель:

Вот ,Господине, близишься опять

за справкой: как мы люд разводим.

Тебе угодно, как всегда признать

меня средь сволочного сброда.

Прости: я пышно шпарить не могу

тем паче, что Твоими презираем.

Коль воспарю- учую смеха гул,

а как смеяться- Ты пока не старый..

О светлом мире ничего не знаю.

 Я вижу только как народ страдает,

морской божок, пришибленный чудак,

такой, каким Господь его создал.

Он Твою искру разумом зовёт

ревя как зверь, живя как скот.

Позвольте, если Вам угодно ,

сравнить с цикадой долгоногой

его, что скачет и летит

да песню прежню верещит-

и всё-то ищет травку да цветочек!

в любую щёлку сунет хоботочек.

Господь:

Ты ничего не скажешь больше?

Приходишь жалобою тошен.

Тебе земля нехороша?

Мефистофель:

Она ,Господь, не стоит и гроша!

Я от людских умучился страданий:

сам бедняка давить не в состояньи.

Господь:

Ты знаешь Фауста?

Мефистофель:

Что доктор?

Господь:

Он мой раб!

Мефистофель:

Особый! Служит Вам с примерным рвеньем.

Нет, не земные дурака напевы-

он в даль туманную стремится,

едва ль осознаёт своё безумье,

в звезду ярчайшую вцепился,

притом мирские сласти любит.

Но горня высь и низкие долины

не утоляют страсть больную.

Господь:

Коль служит мне , хотя пока- блуждая,

то увлеку его немедля к Свету.

Садовник саженец не зря втыкает:

через года, гляди, плоды поспеют.

Мефистофель:

На что поспорим? Ваша будет бита.

Коль соизволите сыграть со мной,

то провести его сумею: я- водитель.

Господь:

Пока живёт он в юдоли земной,

води его ,мели- твоя неделя.

Дерзая, оступается живой.

Мефистофель:

Благодарю Вас, ибо околелых

я не учу: они достигли цели.

Люблю людей подвижных, белотелых.

Мне ко двору и дело те, кто дышит,

играю с ними смело: кошка с мышью.

Господь:

Вот, хорошо. Позволено тебе

вести заблудшего подальше от истока

тропой нетвёрдой зла и бед

исканий доли одинокой.

Но срам тебе, коль убедишься в том,

что Человек к добру в порыіве тёмном

сродниться волен с Истинным Путём!

Мефистофель:

Отлично! Быть игре недолгой.

Я не боюсь ущербного итога.

Он поведётся- выиграю я:

из Ваших Уст мне благодарность дунет.

Он станет землю жрать, пуская слюни

как моя тётушка, почтенная змея.

Господь:

Тогда яви тотчас на что способен.

Я на таких как ты зла не держу.

Средь сброда бесов неудобных

не в тягость мне ты, мелкий жук.

Легко труды людские убаюкать:

покоя ищет лёгкая душа.

Ей от шедрот моих приставлен спутник,

что дразнит возбуждая, тормоша.

Вы ж, прочные сыны господни

вовек с красой богатос сродни!

Что есть и будет, дышит полной грудью

вас упоит любовью неостудной.

А что является в тумане изподспудном

граните твёрдо мыслиею трудной!

Мефистофель (один):

Бывает, вижу старого охотно,

да берегусь грызни впустую,

он даже мил: не по-господски,

по-человечьи с чортом судит!

И.В.Гёте"Фауст",сцена 3. ч.1(пер.с нем.-мой)

............................,............для всех, но РАди Васъ-прим.перев.йrose)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

"КАБИНЕТ"

Фауст(входя с пуделем):

Оставил я луга ночные,

их мрак глыбокий тихо скрыл:

цветам и людям клонит выи,

телам- истома, душам-мил.

Уснули буйныя порывы,

любви сокровища открыты:

нам ближе стал сосед и Богъ...

 

Спокойно, пудель неуловимый!

Сойди с порога! учуял ли что?

Ляг там , погрейся возле камина,

дам те подушку мою на то.

Коль ты набегался лугом безлюдным,

прибился в тумане к нам, незнакомым,

волю хозяину дай утолить твои нужды,

гостем будь смирным, чувствуй как дома.

 

Когда притворишь кельи дверцу,

заблещет лампы фитилёк,

тогда и нам легко на сердце:

оно-уюта уголок.

И снова льётся тихий говор,

надежда наново цветёт.

Уплыть...против теченья...в море?

Источник жизни кто найдёт?

 

Пёс, не ворчи! Сим божественным звонам

душу мою под венец утолившим

вой твой- не пара, он- третий и лишний.

Мы-то смирились: порыв наш не пОнят

теми, кто ропщет в добре да усмешкою гонит

всё непонятное, всё, что их выше.

Пудель, тоскуешь о горнем?

Но отчего иссяк святый поток

для нас? Потеряны, мы жаждем.

Знакомо мне: упавшим-посошок.

Надземное мы учимя ценить

к Святому Откровенью припадая,

лишь в Нём- неугасимая лампада,

она в Завете Новом нам горит.

 

Мне невтерпёж начать бытьё от края.

Возьмусь за том, он вечно здесь,

Святой основы нашей текст

перевести на любый мне германский.

(отворяет том, углубляется в него)

Начертано: "В начале было Слово"

Оно- утёс, но где искать улова?

Не дорожу я словом столь, его бы низвести.

Иначе должен я перевести.

Коль духи мне даруют мысль,

начертаю :"Возник в начала Смысл"

Обдумай первую строчку

дабы перо на спешило до точки.

Да что же Мысль на крылиях носила?

Начертаю:"В начала была Сила"

Пока слова помалу возлагал,

иного смысла, убоясь, взалкал.

Неситесь, думы, к правде смело...

Вот, на духу:" В начала было Дело"!

 

Гостю, меня ты замаял.

Пудель, не лаять,

прекрати выть!

Этот несносный товарищ

хуже измысленных тварищ.

Кто-то из нас, едино,

должен покой покинуть.

Право гостя похерю:

ну-ка, пошёл вон за двери!

Но что я вижу?! Может быть такое?

Иль это- сон? видение больное?

Кобель раздался в ширь и рост,

уже вздымается горой,

уже свой образ променял,

уж весь покой собой занял.

Пёс бегемотом нильским стал:

горят глаза, грозит оскал.

Ещё один герой?!

Для адского отродья

Ключ Соломона годен.

Духи (на крыльце):

Один- внутри, там западня!

Примножим силушку сгрудясь!

Он как лиса в капкане,

чертяка, изнывает.

Дружно вместе!

Дунем, плюнем,

вынем, сунем.

Вышло: понёсся.

Пока вызволяем,

покоя не знаем!

Нам помогал он-

с ним мы заодно.

Фауст(приближаясь к бегемоту):

Дабы изнать отсель зверинец,

да молвлю Заклинанье Четверицы:

Саламандре-гореть,

Ундине-мореть,

Сильфиде-лететь,

Кобольду-радеть.

 

Кто вас не ведал,

умно не делал,

силы и свойства

суть из сувоя,

кто вас не знает-

не выкликает.

 

Исчезни в огне,

Саламандра.

Исчезни в воде,

Ундина.

Ветром лететь,

Сильфида.

 

Домовой, стань предо мной.

Incubus! incubus!

Покидай обитель свою.

 

Ни одной ич четырёх стихий

в звере нет, не с той ноги.

А он прилёг, оскалив пасть,

глядит, ах, чтоб ему пропасть.

 

Зверю-зверино,

дай своё имя.

     Злое созданье,

     молви проклятье,

     глянь на сей знак,

     князе собак:

     черные орды

     Ему покорны!

 

Он ощетиниля, ага!

 

Звере гонимый,

вымолви Имя,

Небом Принятого,

на кресте Распятого.

 

Он пред камином уселся,

пухнет вовсю, слонотелый,

келью мою заполняет,

вещи с туманом сливает.

Не учерняй очертанья,

ляг, исполняй указанья!

Видишь: стою на своём,

испепелю тебя божьим огнём!

Не жди

трикраты святаго Луча

не жди

Того, сильнейшего моих искусств.

Мефистофель(является из рассеивающегося тумана, одет в плащ):

К чему шуметь? Хозяин, прислужусь.

Фауст:

Вот ,вижу: он сокрыт был во скотине,

схоласт бродячий! Время рассмеяться.

Мефистофель:

Нижайше кланяюсь, учёный господине,

заставили меня поволноваться.

Фауст:

Зовёшься как?

Мефистофель:

                        Мизернейший вопрос

в устах того, кто Слова не расслышал,

того, кто Внешность перерос

и лишь туманом тварным дышит.

Фауст:

Вам ,твари, господа понеже,

есть именное уложенье,

где всё расписано до точки,

кто лжёт, роится, злобой точит.

Ну, кто есть ты?

Мефистофель:

                        Я- сколок оной Силы,

что, зла желая, добрым насолила.

Фауст:

Что помянул ты, меченный загадкой?

Мефистофель:

Я- дух, который вечно отрицает,

имея на то право, ибо всё, что

является- достойно многоточья,

поэтому- уж лучше б не являлось:

в нём грех сокрыт, он- моя малость.

Короче, всё, что Злом зовётся-

суть моя, из ней я создан.

Фауст:

Ты, звёшься сколком, сути в тебе сколько?

Мефистофель:

Коль человек, ничтожный сгусток дури,

себя считает Всем...допустим,

я -сколок Силы, той, что Всем  б ы л а,

но стала Светом , я- частица Зла.

Сей гордяй Свет границ не знает,

утробу Матушки пронзает,

коль дерзновение не удаётся-

заляжет и опять свернётся.

Тела - светлы, в них искры Света есть:

покуда живы, плотью Луч неволят,

но, я надеюсь, будет так недолго:

земля укроет и тела ,и Свет.

Фауст:

Я знаю чин твой: поелику

не в силах справиться с Великим,

ты малых принялся ловить.

Мефистофель:

Увы, улов доселе невелик.

Миръ, Нечто, неулюжий супостат,

его Ничто не одолеет:

громлю ,трясу, сжигаю,вею-

стоИт, плодится, жить не перестал.

Проклятые родЫ, звериный и людской,

их мой задор вовеки не порушит.

Земля глотает вволю трупы, туши

кольцуя реки крови молодой.

Сойти с ума, насколь живучи души!

В воде, на водусях, на море и на суше

растут зародыши из брошенных семян

в жаре , тепле ,в воде и хладе.

Спасибо, хоть огонь мне дело ладит,

нет лучше средств для бедного меня!

Фауст:

Влеком живою силой, зажимаешь

прохладу-месть в натруженный кулак.

ХаОса сын чудной, тебе бы желаю:

других затей на свете б поискал.

Мефистофель:

Рядком присядем- погадаем

ладком, коль ты меня позвал.

Фауст:

Не понимаю, в чём загвоздка.

Мы уж знакомы. Заходи,коль...

Оконце, дверь- даю наводку-

иль в дымоход ходи ползком.

Мефистофель:

Перегородочка мне ,во как,

мешает острым пустяком,

значок волшебный на порожке...

Фауст:

Тебя пугает пентаграмма?

Ответствуй, чорт, хотя- без рожек:

забыл ли, как сюда пробрался?

Мефистофель:

Вглядитесь! Верхний угол- рваный.

Фауст:

Я оплошал, не постарался.

А нижних два суть хороши-

и ты попал что лис в зажим!

Мефистофель:

Да, пуделюзаботы мало.

Остёр заклятия излом-

и чорт покинуть дом не смог.

Фауст:

Ты б удалился чрез окно.

Мефистофель:

Чертям и привидениям закон:

ходить и выходить через одно.

Вход гладок- выход больно режет.

Фауст:

В аду блюдут законоуложенье?

Вот хорошо, осталось только пакт

мне б заключить с тобою, ваша милость?

Мефистофель:

Кто запретит, вольнЫ вы насладиться.

Но пакты заключаем не за так.

В иной раз мы обсудим наше дело.

На этот- заклинаю ошалело:

час расставанья нашего настал.

Фауст:

Ещё хоть час- и я не удержусь.

Мне на прощанье сказочку расскажешь?

Мефистофель:

Пусти меня! Я скоро повернусь-

тогда проси, мой друг, чего желаешь.

 

Дивлюсь в телевізор...

Дивлюсь в телевізор:

Verweibliche Mutter!

чому я не "боїнг",

чому не комп"ютер?!

       Глитав пасажирів,

       команди ковтав-

       і землю б покинув,

       зірки рахував...

Не крил, ані розуму

Боже не дав:

в болоті я виріс,

віршів наскладав.

Боже, не стерплю...

Боже, не стерплю, погано: я ж просив вказівку!

Ти прислав, мабуть догану, чорношкіру дівку...

.

Хоч би громів, чи блискАвку, най би світла цівку!

Хай би мавку, або мавпу, а то -просто дівку...

.

Йшов, мишей давив в пустелі, каменюкой сів би!

Я- Меджнун дурний, субтельний, не здолаю дівки...

.

Зголоднів, не до кохання, конюшни ів би!

Крішки, цьомочки, потроху...а Ти- просто дівку...

.

Не ростуть в пустелі пальми, а знайду- не влізу!

Я ж просив як в рідной мами, пучечку, вказівку...

.

Ти не дав мені поради, Ти післав до біса!

Сонце дівкою затьмарив, розполохав зірки...

.

Розірвав менгі печінку- відбивай і нирки!

Снився янгол ясноокий: зранку- чорна дівка...

.

Пелехата ,підманула, зачепила чілкой!

З отакенними ногами рудоброва дівка...

.

Маєш, муже, від Алаха чорну дівку- мітку!

Сохни, листячко пропаще, забувай про гілку...

Убеждённые фашисты, грезёр-еврей и попрошайка Геворкян

В полшестого пополудни на автостанции полно народа с работы да с рынка-- и взгляду тошно от унылых, заплывших с устатку женских лиц, от псовьих повадок униженных мужчин, режущихся в карты, смакующих солёную кильку под пиво, курящих несмотря на милицейский запрет. Всё сторожа да чёрноробы, изредка-- "менеджеры по продажам". А с другой стороны посмотреть-- тут добытчики, старатели и кормильцы обоих полов собрались, честь им хвала, наш поясной поклон им за то, что не сидят сиднем в своих пригородах, а трудятся не покладая рук, тянут семьи, ладят домики и веселы, веселы они. Возгордясь, видишь с горечью "простых", пока сам среди них не пообтешишься.
Парень лет пятнадцати, худой как палка, в чёрном и сером весь, нерусский и ,кажется больной на голову, дефектный что-ли, таких в армию не берут, комиссуют их, одним словом-- ходит с белым, перебинтованным будто, самодельным ящичком-- и просит денег низким голосом, без акцента говорит, а сам чернявый такой, и лицо будто иудейское у него, словом, таким охотно верующие дают. Два дня назад он было с тем же ящичком побирался, да печати на нём не было. Теперь есть она, но какая-то сомнительная. Народ, однако, не придирается, простой он народ, христианский, добрый, и бедный притом. Дают ему и мелочь, и рубли, которыми в Крыму всегда звали и будут звать эти украинские гривни.
Двое коренастых, тренированных охранника строго распытывают нерусского:
-- Кто будешь?
-- Геворкян.
-- А звать?
-- Давид.
-- От кого работаешь?
Давид запинается, но чётко отвечает, уже другим, повыше, не гробовым голосом:
-- Свято-Успенский монастырь.
Тот, что пониже, с пронзительным, плотоядным вглядом антисемита, звонит по дешёвой своей безотказной мобилке:
-- Алло. Это Свято-Успенский?... Дайте мне главную монахиню..... Здравствуйте!.... Я с автостанции звоню. Геворкян Давид для вас собирает пожертвования?.... Спасибо!... Всё в порядке. Тут он, перед нами, жив-здоров.
(Давиду) -- Иди. Работай дальше. Вот тебе рубль.
Низкий давно, в молодости сидел за грабёж, на Севере срок отбывал, вышел при Горбачёве. Мастерил что-то на заре кооперации, снимал на окраине Симферополя времянку со двором. После нашёл свободную женщину-- и ,возможно, расписался с нею, в общем, решил собственную жилищную проблему, но-- в пригороде. Так вот и ездит столько лет кряду. Фашизм --его развлечение и вера, хобби и цель жизни, скажем прямо, не единственная и не всепоглощающая. Начинал с антисионистских книг "Политиздата". Я знаю одного тридцатилетнего интеллигентного еврея, который долго думал, мечтал, надеялся, будто Израиль захватит Крым, чем решит массу проблем обитателей полуострова. Я это к тому, что евреев в Крыму побольше, чем в других землях украинских, и они куда мечтательнее тех, что обитают за Перекопом. Так вот, продолжим. В самом конце 1990-х низкий стал понемногу вчитываться в самиздатские брошюрки, узнал массу страшных сведений о помыслах и промыслах сионистов. Отсидев раз в лучшие свои годы, оставаясь надолго без своего жилья, он не шкодил-- значит, тоже вышел в мечтатели! Не настолько, правда, чтоб подключится к Сети-- и завести себе блог на этом портале, иначе б я не опубликовал сей очерк.
Геворкян собирает в день рублей (...ах, украинских!) триста, не меньше. Гужуется он на постоялом коммунальном дворе, где из приписанных проживает одна лишь одинокая старуха, а остальные каморки хозяева сдают цыганкам, наркоманам, левым торгашам и попрошайкам. Надеюсь, там его не грабят, не обижают, не слишком наживаются на нём. Монастырь, на который он работает-- женский, туда можно не возвращаться, а деньги доставят к месту, деньги, они легки на подъём, даже чересчур.
Высокий охранник-- из коренных, а значит-- русских! местных.Он во многих отношениях крепче низкого, но далеко не столь начитан. Не сидел. Разведён. Оба без вредных привычек. Убеждённые люди, это я и по себе сужу, редко закладывают за воротник. Высокий употребляет чаще и больше низкого-- вот ещё одно подтверждение моей теории. rose heart

Три єврея пили пиво

- Сукіякі. Ямамото. Фудзіяма. Кобо Абе...

- Ландсман, зупинись нівроку, ти чи з глузду з"їхав мабуть.

- Мойше, ти- біндюжник грубий. Тут не Осака,- Одеса!

- ..Сім дітей, жона і тьоща. Ти давно уже не гейша.

.

Ништ халав, не на халяву козаки єрусалимськи

кухлі пива вихиляли, Фроїм, Мойше, третїй- Сява.

.

Три єврея пили пиво, дальнобойщики гуляли.

Стіл пищав, стільці рипіли, гас ліхтарик "мейд ін Чайна".

.

Україна пила пиво від Москви до Ашхабада.

Три шофери гомоніли, їли сало, гнули мати.

.

Осипались жовті ниви, було вітру, моря мало,

верещали жовті свині, сині верби висихали.

.

Гола Галя обіймала ліву білую оглоблю.

Кнайпа дулі вигравала, знічев"Я дурила долю.

.

На холодній попільничці сто чортів гопак ламали.

Три версточки до столиці-  три неситих самурая.