хочу сюди!
 

Катерина

42 роки, близнюки, познайомиться з хлопцем у віці 43-50 років

Замітки з міткою «мої вірші»

Хто ж тоді?

В затуманенім місті надії
Сонце порохом вкрили тривоги,
Розтривожили сни буревії
І терновими стали дороги.

В затуманенім місті любові

Стали попелом зорі, – не сяють,
А тенета хмільні та шовкові

Серце дротом колючим стискають.

В затуманенім місті кохання

В напівподиху іскри німіють,
Скам’яніла сльозинка остання
Й більше очі всміхатись не вміють…

Всі міста затуманені стануть

Наче чорними чарами вкриті,
Якщо очі твої перестануть
Усміхатись мені і любити,

Якщо серце твоє перестане

Диво-мрією світ зігрівати,
Хто ж тоді тьмяно-сірі тумани
Буде в серці моїм розвівати?…

Принявший Сына

Ван Гог, Рембрандт и Пикассо, 
Картины даже Рафаэля, 
Мадонны дивное лицо, 
Вмещала эта галерея.

Хозяева: отец и сын 
Так часто восхищались ею 
Коллекцию таких картин 
Никто на свете не имеет.

Но в ту страну пришла война, 
И сын отправился на службу. 
Его на веки забрала - 
И он погиб, спасая дружбу. 

Он друга спас из-под огня, 
Но догнала шальная пуля, 
Не пожалел в тот миг себя, 
Погиб спасая и рискуя. 

Когда отец о всём узнал - 
Глубокой скорби он предался: 
Пропало всё о чём мечтал, 
Всё, что любил, всё в чём нуждался. 

Немного времени прошло, 
Отец смирился с смертью сына… 
Однажды вечером в окно, 
Военный постучал мужчина. 

Сказал отцу, что он солдат, 
И жизнью он обязан сыну, 
Пришёл сейчас, чтобы отдать, 
Вернее подарить картину. 

Из сумки полотно достал 
И бережно его расправил… 
Старик на нём глаза узнал - 
Его сынок смотрел устало. 

Да, это был простой портрет, 
Но для отца он всех дороже, 
На нём ведь сыну двадцать лет, 
И нет его… и быть не может.

Потом всегда, когда гостям 
Показывал свои картины, 
Сначала проводил их сам 
К портрету сына над камином..

Совсем немного лет прошло, 
Он умер, горем тем отравлен, 
Тогда известно стало, что 
Большой аукцион объявлен. 

На торг пришло много людей - 
Хотя бы посмотреть картины 
На рассмотренье богачей, 
Представлен первым «Портрет сына». 

Удар раздался молотка 
И голос аукциониста: 
"Предложит кто-то цену? А? 
100 долларов, а может 300?" 

Но тишина была в ответ, 
Лишь кто-то крикнул на полсилы: 
"За сына предложений нет, 
Давай другие нам картины!" 

Но тот всё время продолжал:
"Кто возьмёт сына? Сын! Берите!"
Но сына так никто не брал,
Лишь злые крики "Уберите!"

Но в заднем, наконец, ряду 
Отца садовник отозвался: 
"За десять долларов возьму, 
Ведь больше нету.." - всем сознался. 

"Прекрасно! 10! Кто ещё!
Ну! Кто-то 20 предложите!
Ну неужели это всё?.."
В ответ лишь крики: "Уберите!"

"Один, два, три" - раздалось вдруг. 
"Всё! Продано!" - слова звучали, 
И молотка упрямый стук, 
Негромко по столу ударил. 

"К коллекции переходи!"
Все радостно шумели.
"Садовник! Сына забери!"
С насмешкой на него смотрели.

Но тут, вдруг, аукционист 
Взял молоток, вернул на полку, 
Потом, достав с кармана лист, 
Сказал слова, всех сбивши с толку: 

"Прошу прощенья, господа!
Аукцион уже окончен!
Вот завещание отца…"
Все, слушая, сидели молча…

"Когда сюда был приглашен - 
Одно условие мне дали: 
На этот вот аукцион 
Портрет лишь сына выставляли. 

Сказать хочу ещё одно,
Что тот, кто купит ту картину,
Получит вмиг именье всё!
Получит всё принявший сына!.."

Своего Сына Сам Господь 
Отдал на смерть, так нас спасая, 
Чтоб каждый верующий смог 
Спастись, Иисуса прославляя.

Даёт нам Бог давно совет:
"Кто возьмёт Сына? Сын! Возьмите!
Но мы твердим упрямо: "Нет" 
А мы твердим: "Нет! Уберите!"

Прими Иисуса навсегда, 
Как тот садовник ту картину, 
Ведь Бог нам обещал всегда: 
"Получит всё принявший Сына!"

Любовь...


Любовь есть жизнь, и не оспорить это.
Любовь есть мир, и ты им дорожи.
Любовь, как свет, как солнечное лето,
БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ,- всем это расскажи!

Ключ к освобожденью


травня 15-е, 20:04
Наверное, пора выставить здесь "когдатошние" свои стихи...

Ключ к освобождению

Галера, цепи и охранник, 
В руках тяжелое весло, 
Попавшему в корабль-странник 
Не очень в жизни повезло. 

Из горла стоны вырывались, 
Кнуты свистели тут и там, 
Звенели цепи в плоть впиваясь 
И кровь стекала по рукам. 

Но тут команда прозвучала: 
Стоп! Весла из воды поднять. 
Минуты отдыха настала, 
Только б подольше постоять. 

Но тут внезапно появилась 
Фигура князя во дверях, 
Душа у каждого забилась, 
И в сердце появился страх. 

Он подошел к рабу у стенки: 
«За что ты здесь?» - спросил его. 
Тот, вдруг заерзав на скамейке, 
Ответил: "Князь мой, ни за что". 

С тем же вопросом обратился 
К второму, к третьему, ко всем. 
И каждый клялся и божился, 
Что не виновен он совсем. 

Один был сильно оклеветан, 
Другого засудил судья, 
Иного не было ответа, 
Лишь только: «Невиновен я!». 

Князь, выслушав все оправданья, 
Хотел уже идти назад, 
Но вдруг послышалось с страданьем: 
«Мой господин! Я виноват…» 

Князь подошёл, сел на скамейке 
К рабу, а тот, в углу сидя, 
Лишь прошептал: «Украл я деньги, 
Во всём виновен только я…»

Услышав это, князь воскликнул: 
«Да как же так?! Ах, ты, злодей! 
Да как же ты сюда проникнул, 
Средь этих праведных людей?». 

Что ты тут делаешь? Повсюду 
Все благородны и честны 
Поэтому, давай, отсюда 
Скорее убирайся ты. 

Князь приказал, чтоб был отпущен 
С галеры на свободу он, 
А все рабы, чтоб еще пуще 
Гребли, гребли со всех сторон. 

Мой друг, ключом к освобожденью 
Есть лишь признание вины, 
То справедливо и к спасенью 
Другой ты не найдешь цены. 

Признай ошибки перед Богом 
Ему грехи все расскажи, 
Свою греховную дорогу 
Всю от начала покажи. 

Сложи вину у ног Господних 
И будешь ты прощен Отцом, 
Почувствуй радость быть свободным, 
Почувствуй радость быть с Христом!

Писати?..


Писати про тебе? Не зможу… Як завжди

Не вистачить бажаних правильних слів…
Писала б про правду – нема тої правди,
Панує зневіра на нашій землі…

Пером змалювала б безхмарне я небо,

Та смог затуманює всі небеса…
Й про мову писати напевно не треба –
Уже так потоптана мови краса…

Доволі лиш горя, нещасть, катаклізмів,

Та мабуть не треба писати й про них,
Бо нам і в житті вистачає тих слізних,
Зчорнілих рядків і розламаних криг…

Напишу про долю. Чи краще не треба?

Бо що то за доля, що сіє лиш зло?!
Я б стільки віршів написала, та ще би
Дізнатися тільки писати про що…

На «ти»

І знов не спиться. За вікном давно
Серпанком ніч все вкутала охоче.
На «ти» ми з нею стали вже давно,
На брудершафт п’ючи біль опівночі.

Із присмаком солоної сльози

Й солодкої усмішки, визнать мушу, –
Її цілунки – подихи грози,
Її вино немов бальзам на душу.

Чаклує ніч

Чаклує ніч над сонно-в’ялим містом:
То ліхтарі запалить яскравіше,
То зазирне в віконце срібним блиском
Зорі небесної, що золота ясніша.

На склі вона малює дивні квіти,

Що перлами-росинками іскряться,
А в місячного сяйва оксамиті
Купає нотки серенади щастя…

Чаклує ніч… Їй ніжний подих вітру

Неначе джин виконує бажання,
Натхненням зір наповнює палітру,
Де ніч змішає сутінки з світанням.

Дивлюсь в вікно. Із ніччю вип’ю кави

І знов про ранок в неї запитаю,
А дощ мені настукає октави,
Що краще ночі в світі не буває…

Я не хочу

Я не хочу придумувать мрії,
Чи листи знов в нікуди писати,
Бо тоді моє серце німіє
І не хоче у небо злітати.

Я чекати на тебе не хочу,

Бо хвилини тоді мов століття,
Бо тоді диво-магія ночі
В мить стає найсумнішою в світі.

Я не хочу! Та знову чекаю…

Я люблю, хоч й не хочу любити…
Вкотре номер я твій набираю,
Але так і не смію дзвонити…

Та тільки...

Поглянеш навкруг – все квітує, буяє
Повітря наповнене подихом мрій,
Та тільки в душі заметіль завіває
Останні штрихи вже зчорнілих надій…

Хотілось би так підкоряти вершини,

Летіти, п’яніючи до забуття,
Чи просто дивитися в очі дитини
І бачити в них світлу мить майбуття.

Так хочеться вірити… Вірити!!! Тільки

У що ж тут повіриш, як всюди брехня,
А злодіїв, вбивць, п’яниць, нелюдів скільки –
Зітхає знедолена ненька-земля…

І плаче земля грозовими дощами,

Від зброї, наркотиків, грошей «брудних»,,
Від тої ненависті, що поміж нами,
Та тільки не змити сльозами їх всіх…

Мамі

Вітаю усіх мам з ДНЕМ МАТЕРІ !!!



Я чую досі, мамо, вашу пісню,
Мені її знов вітер нашептав,

Коли в гіллі заквітчаної вишні,

На мить спинившись, трішки заблукав.


Я чую, мамо, кожне ваше слово,

Вони у всіх мелодіях весни…

І ніч співає ніжно колискову,

Яку колись мені співали ви.


Пробачте, мамо, за усі тривоги.

Молитва ваша – вічний оберіг.

Спасибі за любов святу, від Бога,

Що береже мене від бід усіх.


Пробачте, мамо, лине стоголоссям

За ласку, не віддячену ніяк,

Пробачте за посріблене волосся

Й за те, що рідко приїжджаю так…


Пробачте, мамо, за сльозинку кожну,

Спасибі вам за сонце, що встає

І за святу любові іскру Божу,

Спасибі, мамо, що ви в мене є!