Вид:
короткий
повний

Торжество православия

О посте и причастии - Патриарх Сербский Павел




Сам Господь говорит о значении святого причастия для духовной жизни христианина: „ Я есмь хлеб, сшедший с небес. .... Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира. … истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни.. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. (Ин.6,55-56).“ Со всей полнотой веры этим словам Христа, первые христиане спешили к святому Причастию, спешили не по предписанию, но с искренним убеждением, что без него духовная жизнь невозможна, как невозможна жизнь человека без воздуха, ибо человек дышит не по приказу, а спонтанно, зная, что перестав дышать он задохнется и умрет. Первые христиане каждое воскресение, каждый праздник собирались на литургию, и после дьяконского возгласа - „со страхом Божиим и верою приступите!“, подходили к Чаше и причащались. Они хорошо понимали, что соприкасаются с глубочайшей тайной и величайшим даром милосердия Божия и старались приступать к Всесвятому и Пречистому Богу в святом Причастии в чистоте и святости сердца и души. Их называли святыми, и они воистину были святыми, они хранили себя от греха, ибо знали, что „ всякий, делающий грех, есть раб греха “, (Ин.8,34), что грех отвращает человека от Бога, уводит с пути, ведущего к Нему, бесчестит душу, делает ее неспособной к принятию святого Причастия. Тот из них, кто падал и согрешал, немедленно поднимался, очищал душу исповедью, чтобы не принимать святое причастие в грехе и нечистоте : „Кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней..“(1Кор.11,27)

В то же время, христиане свято придерживались поста, зная, что пост – божественное установление, так как уже в Ветхом Завете пост дается Господом как «заповедь вечная“. А в Новом Завете Сам Господь Иисус Христос постился и сказал, что и ученики Его будут поститься. Постились апостолы, постились все святые... Пост соблюдали в определенное время, положенное для поста, а причащались постоянно и в пост, и вне поста, понимая необходимость принятия Святых Тайн; в пост постились и причащались, а в отсутствие поста ели обычную пищу и причащались, так же как это сегодня делают священники.

Изначально не было принято какой-то особенной подготовки к Причастию и даже пост не считался условием для него. К причастию готовились всей своей жизнью, образом жизни, соблюдением всех Божиих заповедей и хранением себя от всякого греха.

Так поступали и священники и верующие христианской Церкви, так было на протяжении периода гонений, первые 300 лет, так как членами Церкви становились только те, кто по твердой вере в Царство небесное был готов на любые испытания, чтобы стяжать его. Жизнь первых христиан отличалась высокой нравственностью, но с 313 года, когда император Константин дал христианам свободу, в Церковь начали приходить не только те, кто искал в ней сокровище, скрытое на поле и от радости о нём идёт и продаёт всё, что имеет, и покупает поле то» (Мф.13: 44). По этой причине уровень нравственности христиан стал снижаться; по-прежнему многие причащались, и причащались регулярно, но без прежней ревности к чистоте жизни, чтобы достойно принять Святые Тайны.

Другие же, стали реже приступать к святой Чаше, оправдываясь тем, что хотят как можно лучше подготовиться. Но борьба за чистоту души начиналась лишь накануне Причастия, прежнее рвение угасало. Но, даже давалось все труднее и верующие все чаще откладывали и подготовку и само причастие, пока не дошло до того, что Тело Христово стали принимать четыре раза в год, или того реже.

Ради тех, первых, по слову святого Иоанна Златоуста, Церковь и установила сорокадневный пост перед Рождеством и Пасхой, ибо заметила вред, который происходил от небрежной подготовки к причастию. Отцы Церкви определили 40 дней для поста, чтобы все мы, очистив душу внимательной молитвой, милостыней, постом, всенощными бдениями, слезами покаяния, приступали к святому Причастию с чистой совестью, насколько это только возможно.

Других же, святой Отец (св.Златоуст) предостерегает, чтобы не ослабляли усилий и готовились не время от времени, накануне Причастия, но постоянно хранили чистоту совести, чтобы регулярно приступать к святой Чаше. На вопрос: „кто прав, те ли кто редко причащается или те, кто делает это часто?“, святитель отвечает: „Ни первые, ни вторые, но те, кто причащается с чистой совестью, чистым сердцем и в святости жизни. Эти да приступают всякий раз, а те, другие – ни разу. Так как они призывают на себя суд, осуждение, наказание и мучения.“

Но в последнее время сознание народа изменилось до такой степени , что из всех средств очищения души ради подготовки к этой, самой близкой встрече, для соединения с Господом, для принятия Его Тела и Крови, он видит лишь телесный пост, в посте он видит все и вся. Многие священники задают причастнику только один вопрос: «ты постился?», и услышав утвердительный ответ, говорят: „Приступи!“ Как будто важно только это, а все остальное второстепенно, а именно: знает ли пасомый к чему и ради чего приступает, знает ли Символ веры и главные молитвы, чист ли его язык от лжи, сквернословия и грубых слов, чист ли он от блуда; а если приходит женщина – не суеверна ли она, не ходит ли к гадалкам и знахарям, не носит ли амулеты, не делает ли аборты… А о том, чтобы поинтересоваться регулярностью молитвы, чтения Священного Писания, богомыслием причастника и речи нет.

Против такого механического подхода к святому Причастию православного народа, борются священник-пастыри, которые интенсивно трудятся над тем, чтобы верующие причащались как можно чаще, по возможности, на каждой Литургии, и готовились к нему с неизменным вниманием, постоянно хранили чистоту своей души. Зная духовное состояние каждого члена своего прихода, своей паствы, одним они советуют причащаться в течение поста как можно чаще, другим делать это и тогда, когда поста нет, постясь накануне два-три дня, или неделю, некоторым же причащаться постоянно и без поста. ...

Несомненно, воля верующих должна быть направлена на регулярность причащения, но при одном условии, что они постоянно будут внимательны к состоянию своей души, будут соблюдать духовный пост, хранить сердце, зрение и слух, все свои чувства от греха, а не просто отказывать себе в определенной пище, поститься телесно лишь накануне причастия.
Следовательно, необходимо избегать однобокости подхода и любых крайностей в отношении к посту и причащению.

Молитва "Символ веры".

Молитва
Символ веры


1. Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым.

2. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша.

3. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася.

4. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна.

5. И воскресшаго в третий день по Писанием.

6. И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца.

7. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца.

8. И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки.

9. Во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь.

10. Исповедую едино крещение во оставление грехов.

11. Чаю воскресения мертвых,

12. И жизни будущаго века. Аминь.

Царство Небесное силою берется Протоиерей Сергий ( Правдолюбов)

 

Царство Небесное силою берется Протоиерей Сергий ( Правдолюбов)

Еще о солдатах.

Это было в ту пору, когда были волнения в Приднестровье, зимой или ранней весной. Год не помню.

Я служил в храме тогда один, второго священника не было. Почему–то случилось очень много треб в ту субботу после литургии, и когда я все закончил, и народ разошелся, оставалось всего полчаса до вечерней службы воскресного всенощного бдения. Совершенно без сил, я просто не мог ни сидеть, ни с кем-то разговаривать, ни реагировать на окружающее.


Я попросил сторожа закрыть дверь церковной ограды, совершенно никого не пускать и дать мне отдохнуть. Встал на колени в алтаре, положил голову на стул по почаевскому обычаю и постарался растянуть драгоценный отдых. Минут через пять до алтаря донеслись звуки двух молодых голосов с вплетением третьего, голоса сторожа. Сторож не пускал, а люди настаивали и требовали пропустить. Голоса усилились, видимо, произошел прорыв обороны храма. Затем голоса зазвучали уже в дверях. Я решил не сдаваться и не откликался. Молодые люди ходили по храму и один громче, а другой потише, взывали:

— Батюшка, батюшка, где вы? Отзовитесь!

Затем подключился тоскливый голос сторожа:

— Батюшка, я их не пускал, а они сами прорвались! Я все же был вынужден отозваться. Один из пришедших требовал и умолял его срочно крестить.


Из-за алтарной преграды я сказал, что у нас просто не хватит времени. Крещение длится почти час, а через двадцать минут должна начаться вечерняя служба. Просил их подождать окончания всенощной, только тогда возможны крестины.

— Мы ждать не можем! Мой друг уезжает в Приднестровье, поезд в семь часов. Он едет на фронт, там сейчас идут бои, его могут убить. Пожалуйста, окрестите его!

Что я мог сказать на такие убедительные слова? Такие обстоятельства обязывали пойти им навстречу.

Я сдался, встал и вышел из алтаря, думая о том, как уложить чин Крещения в двадцать минут или даже просить прихожан подождать с началом всенощной.

Но — о ужас! Когда я к ним подошел, меня чуть с ног не сбила волна перегара от большого количества выпитого. Хотя они крепко стояли на ногах, но были здорово пьяны. Вся моя решимость им помочь мгновенно исчезла:


— Как вы смеете говорить о Крещении, о Таинстве, когда находитесь в таком состоянии?! Эго же страшный грех! В таком виде в церковь входить нельзя! Давайте уходите, и никаких крестин быть не может!

Они продолжали упрашивать, а я начал оттеснять их своей тучной массой к выходу и был настроен сражаться до конца, но Таинства и Церкви не унижать.

Видя мой гнев и ревность о чистоте Православия, они стали отступать к дверям, но по-прежнему просили и требовали крестить. Я не уступал. Они стали злиться. Один начал меня ругать уже почти нехорошими словами. А второй, «oглашенный», которого я изгонял совершенно точно по древнему тексту: Оглашеннии, изыдите!, со злобным выражением лица стал двигать щеками в пересохшем рту, и я понял, что он накапливает слюну, чтобы выстрелить залпом, как верблюд, и отомстить напоследок несговорчивому попу.


Его движения меня не испугали, в храме был умывальник, я бы просто умылся, вспоминая русскую пословицу: «Плюнь в глаза — всё Божия роса». Но мой натиск вдруг остановила мгновенная мысль-образ: вот его через два дня убивают, ангелы тащат его душу на поклонение Господу Иисусу Христу, и мой оглашенный кричит:

Господи! Я не виноват. Я штурмом взял храм! Вытащил спящего священника из алтаря. Я сделал все, а отец Сергий меня не крестил. Да, я выпил, но я же ехал на фронт, у меня не было другой возможности!..

Уже в дверях, перед порогом и последним шагом из храма, я придумал, как поступить:

— Стоп,— сказал я,— есть выход из положения. Крестить полностью я не имею права из-за вашего пьяного состояния; так же я не имею возможности крестить вас полностью по времени, у нас его нет. Но я могу вас крестить по–фронтовому с условием, что когда вы вернетесь в Москву, придете в храм, — я завершу Крещение, прочитав все молитвы и совершив Миропомазание. Только не забудьте, это сделать необходимо. Если же вас убьют, то вы умрете крещеным человеком.


Сторож принес ковш воды, мы вышли из храма на снег, «оглашенный» наклонил голову, и я крестил его троекратным обливанием с произнесением важнейших необходимых слов, как крестят даже миряне других мирян в случае смертельной опасности.

И потом с совершенно истоптанной и помятой в сражении душой начал служить всенощное бдение.

Солдаты в тот раз с радостью и благодарностью покинули храм, но больше никогда не появлялись. Или их убили в бою, или они забыли мои слова о необходимости завершить Крещение, или Миропомазание было совершено затем в другом храме,— мне это осталось неизвестным.

Я спрашивал позднее у нескольких отцов-архимандритов Троице-Сергиевой лавры, правильно ли я поступил? Все они подтвердили возможность такого выхода из положения и не поставили мне это Крещение в грех.

1 марта, 2007 Протоиерей Сергий ( Правдолюбов)
http://www.pravmir.ru/carstvo-nebesnoe-siloyu-beretsya/


Православный обряд крещения в Храме в Коптево САО Москвы

Крупицы духовной мудрости. "Мир православия".

 
За что скорби?

 
"Кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? ... не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии" (Ин. 9, 2-3)



Посылаются ли нам скорби в наказание за грехи? В старину люди так думали. Но Спаситель дает другое объяснение. Он сказал, что человек был слеп для того, чтобы явилась над ним сила Божия. Его слепота привела его к Иисусу и тем принесла ему двоякую милость: он прозрел телесно и духовно. Вероятно, он никогда бы не встретил Иисуса, если бы не был слеп, и это чудо не совершилось бы над ним.Очень часто великие милости истекают и для нас из наших скорбей. Болезнь Лазаря привела к "славе Божией, - по словам Иисуса, - да прославится через нее Сын Божий" (Ин. 11, 4). Без сомнения, всякая болезнь может дать повод самому больному или окружающим получить благословение свыше. Господь часто прославляет страждущих испытаниями, посланными им. Каждая потеря наша должна открыть нам глаза на глубокую истину, и каждое разочарование в жизни предназначено принести нам взамен ожидаемого счастья нечто гораздо лучшее.


Плоды веры
 
Господь Иисус Христос есть лоза, дерево виноградное; христиане суть ветки и отростки. Мы прицепляемся к Нему верою, плод же приносим жизнию по вере. Отец Небесный — вертоградарь, Который смотрит за этим деревом. Какая ветвь не приносит плода, то есть кто верует, а не живет по вере, ту Он отсекает; а какая приносит плод, ту очищает, то есть кто не только верует, но усердствует и жить по вере, тому Бог всячески помогает богатиться добрыми делами, которые суть плоды веры. По этому закону Божия действия на нас всякий и устрояй свою жизнь, твердо помня, что без Господа ничего сделать нельзя. К Нему прибегай со всякою нуждою.
Имя же Его пресвятое и пресладкое да вращается неотступно в уме, сердце и на языке твоем.
Суетность
Начали говеть, но от суетности освободиться не в силах... В пример же приводите то, что многие приходят по делам, требуемым вашею службою. Дела службы не суетность — это Божии дела. Только делайте их всегда для Бога, а не для чего другого. Равно и по семейной жизни на вас лежит долг... Исполнять его не есть суетность. Только совершайте такие дела по сознанию, что волю Божию исполняете. Суетность — дела по удовлетворению страстей, также ненужные и бесполезные. Расчислите и отделите в жизни своей суетность от несуетности и увидите, что и среди них можно поминутно волю Божию творить.

Святитель Феофан Затворник
 
 
Содержание жизни
Когда бытие человека не наполнено Богом, оно не наполнено и жизнью: оно сродни безысходной, мертвящей пустоте.
Всё суть пустота, вакуум, если не наполнено Богом. Всякая душа мертва, если не исполнена Богом. Люди живы настолько, насколько в них живет Бог. Ибо только Бог — жизнь.
Потому считать всех людей одинаково живыми — иллюзия. Есть живые и неживые, что зависит от меры Бога в них, меры жизни, которую они несут в себе. Со страхом говорю тебе: есть неживые люди. Их будто нет. И они отличаются от живых так же, как отличаются предметы во сне от предметов наяву. Хотя неискушенным они кажутся такими же живыми!
«Они же существуют! Разве их нет?» — спросишь ты. Да, но и, когда угасает костер, дым еще долго витает над пепелищем.

Святитель Николай Сербский (Велимирович)

Притча о дубе и тополе. "Мир православия"




На высоком лысом бугре жил разбойник ветер. Изредка он, по-змеиному свернувшись в кольцо, вполглаза дремал. Но чаще улетал в соседнюю деревню и безобразничал: то напустит в избы холоду, то сломит верхушку берёзы, то еще что натворит... Возвращался довольный, а за ним всегда тянулся хвост сора, пыли...
Однажды на лысом бугре весной проклюнулись два зеленых росточка. Видно, ветер затащил сюда на своем хвосте семена каких-то растений. Росточки тянулись к солнцу, крепли и со временем превратились в два молодых деревца — дубок и тополёк. С высокого бугра они видели, как ветер в деревне обижает людей.
«Как жаль, что мы выросли не на деревенской околице, — шептались они. — Мы бы своей грудью заслонили деревню от ветра».
С годами они стали крепкими и сильными деревьями. Но каждый со своим характером. Когда ветер начинал бушевать слишком сильно, тополь скрипел всем своим упругим телом, шумел и возмущался. Но он не гнул спину, стоял с гордо поднятой головой перед ненавистным врагом. И однажды в сильную бурю сломался. Люди изрубили его на дрова. Так тополь и после смерти воевал с холодным ветром: сгорая, он согревал людей и давал им силы для жизни в суровую зиму. А люди сложили о гордом тополе мужественную и весёлую песню. И мальчишки её распевали каждый день.
Молодой дубок остался в одиночестве, и каждый порыв ветра гнул его до земли. Люди удивлялись его живучести, а он всё глубже пускал корни в землю, и разбойник ветер ничего с ним не мог поделать. А осенью в его ветвях выросли бронзовые, точно пули, желуди. Ветер совсем рассвирепел: «Ишь како-о-ой! — выл и шумел он. — Прикидывался покорным, гнулся до земли, а сам желудями обвешался! Уничтожу всё твоё потомство!» Ветер яростно стал срывать жёлуди и разбрасывать их как можно дальше.
Снова пришла весна, и из желудей проклюнулись росточки и потянулись к солнцу лопоухие дубки. Постепенно на бугре выросла зелёная дубрава и надёжно заслонила собой деревню. А старый дуб стал очень некрасивым: от постоянных поклонов ветру у него образовался большой горб, ветки скрючились, стали узловатыми — в жизни ничто не проходит безследно.
Старики рассказывают, что перед самой Куликовской битвой в зелёную дубраву приезжали три князя: сам Дмитрий Донской и двое его сподвижников — Владимир Серпуховской и Боброк Волынский. Увидев старый дуб, они и не заметили его некрасивости, но восхищённо сказали: «Патриарх!».
Здесь, на тайном совете, было решено в зелёной дубраве поставить засадный полк. Он и решил исход сражения между русскими и татарами, превратив Куликовскую битву в Мамаево побоище.

«И обратишися погани, и показали спины, и побежали. Сыны же русские... гнали их, рубя, как лес посекая, аки трава от росы постилается у русских сынов под конскые копыта. Погани же бежаще кричаху: «Увы нам, честный наш царю Мамаю! Вознес ты себя высоко — и до ада сошел еси!» (Сказание о Мамаевом побоище).

Наталья ГАМАЮНОВА

От избытка сердца..."Мир православия".



«От избытка сердца говорят уста!»
Не за всякой дверцей – мир и красота,
не под каждой крышей – радость и уют,
ЛЮБЯТ там, где – слышишь? – Ангелы поют!
В бурю ли, ненастье – Богу помолись,
половинкой счастья с другом поделись,
в трудную минутку ближнего согрей,
страшно будет, жутко, ты же – не робей!
Сам Господь поможет на твоём пути,
всех врагов низложит – знай себе идти!
Только благодарным слыть не забывай –
скольким благодарность отверзала Рай!
И словами нежными наполняя грудь,
с Верой и Надеждою совершай свой путь!
PS: Днесь
свято помнить надобно
Радостную Весть:
если в небе Радуга, значит, ВРЕМЯ ЕСТЬ!!!


 


Андрей Шведов

Бабочка в ладони: Зачем современному человеку христианство ?

 

Бабочка в ладони: Зачем современному человеку христианство?
Интервью Александра Ткаченко порталу "Православие и мир"

Православное издательство «Никея» выпустило книгу яркого и самобытного публициста, постоянного автора журнала «Фома» Александра Ткаченко. «Бабочка в ладони» — это сборник ярких лирических и полемических эссе и очерков. Портал «Православие и мир» беседует с Александром о его новой работе, о журналистике, о вере и о любви.

Что значит быть христианином? У Вас в книге есть глава «Зачем современному человеку христианство». Как Вы считаете, современному человеку труднее, чем людям прошлого, быть хорошим христианином?

Быть христианином, значит — сделать заповеди Евангелия главным содержанием своей жизни. Осознанно, без принуждения, сознавая, что это — самый благой путь жизни, прежде всего для тебя самого. Современный человек в этом смысле отличается от людей прошлого лишь тем, что живет сегодня, а не, скажем, в средние века. Если человек вдруг понимает, что ненависть, зависть, гнев, обида — все это разрушает и губит его душу, — какая разница, в какое время это происходит? Если человек пробует бороться с этими разрушительными движениями своего сердца; видит, что не в состоянии с ними справиться, и взывает к Богу о помощи — не все ли равно, какая эпоха на дворе?

Быть христианином во все времена тяжело. Потому что человек болен грехом, расстроившим все его естество и не дающим жить по заповедям, которые являются выражением нормы человеческого бытия.

Быть христианином во все времена нетрудно. Потому что Всемогущий Господь всегда рядом и всегда готов подать каждому из нас исцеление наших духовных болячек.

Христианин — тот, кто видит, что духовно болен.

Христианин — тот, кто понял, к Кому нужно обращаться за исцелением этой болезни.

Первое — тягостно, но необходимо. Второе – радостно и утешительно.


Что такое любовь?

Любовь — уподобление Богу, реализация основной потенции, заложенной в человеке от его сотворения. Если человек создан по образу и подобию Божию, а Бог есть Любовь, значит и в моей жизни любовь должна стать основным содержанием каждого поступка, слова и даже мысли, на что бы они ни были направлены. И уж тем более с любовью стараюсь смотреть на каждого человека, с которым меня сводит жизнь. Потому что любовь к ближнему — прямое выражение нашей любви к Самому Христу, сказавшему об этом прямо: …так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне. (От Матфея 25:40)

Память об этих словах очень отрезвляет и помогает даже к неприятным мне людям относиться если не с любовью, то хотя бы доброжелательно. А если не получается так отнестись, то по крайней мере, я совершенно точно знаю, что это — мой грех, что так быть не должно, и не может быть никаких оправданий такому безлюбовному отношению.

Что такое для Вас счастье?

Состояние внутреннего мира, тишины, отсутствия в душе действия страстей, ощущение присутствия Бога в мире и в тебе. Иногда так бывает после Причастия. Иногда — рядом с человеком, который сам является носителем такого душевного мира.

Как и когда Вы пришли к вере?

Лет в двадцать у меня появилось смутное, неоформленное, но очень искреннее желание — стать верующим человеком. Но как это сделать я не знал. Неожиданно я оказался перед странным фактом религиозной жизни: у человека, оказывается, нет такого «мускула», который можно было бы напрячь, и — оп! — ты уже стал верующим. Человек не может заставить себя уверовать, даже если очень сильно этого хочет. А я — хотел. И сильно.

В моем понимании,
верующие люди обладали чем-то очень важным. Какой-то огромной и необходимой для нормальной жизни правдой, которой у меня тогда не было. Парадоксальная вещь: мы можем очень много сделать сами, но не в состоянии заставить себя что-то полюбить, чего-то желать, или во что-то поверить. Это лежит уже за пределами нашей волевой сферы. А поскольку Бог — Личность, то и вера в Бога является двусторонним процессом, и чтобы уверовать в Бога, нужно чтобы Бог Сам открылся тебе каким-то образом. Но если желание стать верующим у человека появилось, и если оно искреннее, то никогда такое желание не останется без ответа, и Господь обязательно его услышит.

Примерно в этот же период крестилась моя мама. У нас дома появилось много духовной литературы: церковные книжки, брошюры. Мы с моей будущей женой Ниной тогда только начинали встречаться. Однажды, листали какую-то художественную книгу, и там оказалась обширная цитата из Евангелия. Нина говорит:
«Смотри, какой язык красивый!» Я тут же побежал к маме в комнату, попросил у нее Новый Завет. «Во, гляди, — говорю, — тут этой красоты – на каждой странице». Посмотрели — и вправду, все написано таким же красивым языком. А на следующий день мне нужно было ехать в Калугу на неделю. И я решил взять с собой в дорогу мамин Новый Завет, чтобы получше ознакомиться с содержанием, написанным в столь красивой форме.

Мама на радостях мне не только Евангелие дала, но и еще несколько книжечек разных, которые она привозила из своих поездок в Киево-Печерскую Лавру. И я взял все это дело с собой в электричку. Хорошо помню, что первой православной брошюрой, которую я в своей жизни прочел, была книжка о. Рафаила (Карелина), что-то о вреде телевидения. Отчетливо помню свою реакцию на прочитанное: «Елки-палки, а ведь не врут попы-то!» Все, что было написано в книжке про телевизор, про восприятие человеком телевизионных передач, полностью совпадало и с моими оценками. А потом я начал читать Евангелие…

И всё!
Я вцепился в него и просто оторваться не мог: читал, читал, читал… Хотя, это очень утомительное занятие, особенно с непривычки. Но все равно, я читал и с удивлением видел, что все представления о добре и зле, которые в мире существуют, оказывается, вовсе не абстрактны и не относительны. И все этические категории, которые существуют в мире, они ведь и в самом деле имеют исток и объяснение вот в этой, невзрачной с виду книжечке.

Для меня это было настолько поразительно, что я оказался в настоящем культурном, психологическом и Бог весть в каком еще шоке. А потом со мною и вовсе началось нечто странное, чему я до сих пор не могу найти никакого рационального объяснения и лишь могу рассказать, как это было. Я вдруг ощутил в своем сознании некий мощный процесс: все, что я к тому времени пережил, прочувствовал, передумал,
вся информация, которая лежала у меня в сознании бесформенными грудами хлама, вдруг начала как бы сама собой выстраиваться в строгие последовательные ряды; прямо — здесь и сейчас.


Все мои знания о мире за несколько минут пришли в упорядоченное состояние. Этот процесс происходил независимо от моей воли, я лишь с изумлением наблюдал за ним как бы со стороны. И когда он завершился, я увидел абсолютно ясно, что… да, мир действительно сотворен Богом. Действительно, Бог этот мир до сих пор поддерживает в бытии. Действительно, если этот мир до сих пор не развалился, и люди еще не перервали друг другу глотки, то лишь исключительно потому, что в нем все еще действуют принципы, описанные в этой книжке. Всё!

С этого момента я стал верующим человеком. Садился в электричку неверующим, а вылез из нее — верующим. Вот так!

Ох, как же мне тогда стало страшно и неуютно! Обычно люди говорят, что когда они уверовали, у них был восторг какой-то, радость. Не знаю… Я вышел тогда из электрички в состоянии, близком к панике. Стою на перроне, и думаю: «Ну и как теперь дальше жить-то?»

С одной стороны, сбылось то, о чем я в глубине души мечтал уже довольно давно — Бог мне открыл Себя. Но вот как жить в присутствии Бога, зная, что Господь меня видит ВСЕГДА, знает каждое мое действие, каждое слово и даже каждый помысел? Ничего ведь теперь от Него не скроешь, не утаишь… Жуткое с непривычки ощущение. Наверное, это было то самое, библейское — «Страшно грешнику впасть в руки Бога Живого». Потом я понял, что это осознание своей греховности перед Очами Божиими и ужас от этого осознания являются очень важной предпосылкой для духовной борьбы христианина со своими грехами и страстями. А тогда просто стоял на заснеженном перроне, и мне было страшно жить дальше так, как я жил до этой встречи с Богом.


Я воспринимаю Церковь как — лечебницу, в которую больные, искореженные своими грехами люди, пришли за исцелением. Глупо сердиться на больного за то, что его раны плохо пахнут. Особенно, если ты сам — весь в бинтах и несет от тебя отнюдь не фиалками.
А остаюсь я в такой «несовершенной» Церкви потому, что уже получил в ней реальный опыт исцеления некоторых своих язв. И надеюсь по возможности вылечить остальные болячки.

Свят в Церкви — Бог. По мере приобщения к Нему, эту святость могут приобретать и люди, входящие в Церковь.

Вы пишете о грехе осуждения. Но вот для людей, далеких от Церкви, вся публичная проповедь Церкви слышится как одно сплошное осуждение. Неверующие не всегда могут разобраться в тонкостях, грех осуждает Православие или человека. Люди просто слышат: гомосексуалистам не место в нашем обществе, нескромно одетая девушка — блудница и позор семьи, тот, кто не ходит в храм — «потерянный» человек, и так далее. Причем осуждение они слышат от людей, которые и сами не без греха… В итоге у многих складывается такой образ Церкви: «объединение людей, которое осуждает всё и всех, кто к нему не принадлежит».

Да, к сожалению, такие мотивы отнюдь нередки в публичных выступлениях церковных авторов. Я с такой подачей этой темы категорически не согласен. Что значит — «нескромно одетая девушка — блудница»? Да Христос самой настоящей, уличенной в прелюбодеянии блуднице сказал «Я не осуждаю тебя»! Это как? Не в счет нынче?

Ужасно и отвратительно видеть, когда христиане в своем благочестии начинают уподобляться не Христу, а Его убийцам — фарисеям, считавшим грешников — низшей кастой, с соответствующим к ним отношением. Правда, подобное осуждение чужих грехов у нас сегодня зачастую принято объяснять как — обличение. Что ж… Еще раз приведу фрагмент из книги «Бабочка в ладони», в котором достаточно полно выражено мое отношение к этому вопросу:

Даже очень грязный человек может почувствовать себя чистым и опрятным, если встретит бедолагу, еще более грязного и неряшливого, чем он сам. Беда в том, что наша поврежденная грехом природа все время стремится к самоутверждению за счет признания другого человека более низким, плохим, греховным. И еще одна лазейка для этого больного стремления очень часто видится нам в словах Нового Завета об обличении греха: «Испытывайте, что благоугодно Богу, и не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте. Ибо о том, что они делают тайно, стыдно и говорить». (Еф 5:10-12) Казалось бы, вот — прямая санкция на осуждение чужих грехов, подкрепленная авторитетом Священного Писания. Однако, не стоит торопиться с выводами. Прежде чем приступить к обличению злых дел, всем стремящимся к подобного рода деятельности следовало бы сначала ознакомится с мыслями духовно опытных подвижников по этому поводу:

«Обманутые ложным понятием о ревности, неблагоразумные ревнители думают, предаваясь ей, подражать святым отцам и святым мученикам, забыв о себе, что они, ревнители, — не святые, а грешники. Если святые обличали согрешающих и нечестивых, то обличали по повелению Божию, по обязанности своей, по внушению Св. Духа, а не по внушению страстей своих и демонов. Кто же решится самопроизвольно обличать брата или сделать ему замечание, тот ясно обнаруживает и доказывает, что он счел себя благоразумнее и добродетельнее обличаемого им, что он действует по увлечению страстью и по обольщению демоническими помыслами».

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

«Правду говорить дело хорошее, когда нас призывает к тому обязанность или любовь к ближнему, но сие делать надобно, сколь возможно, без осуждения ближнего и без тщеславия и превозношения себя, как будто лучше другого знающего правду. Но при том надобно знать людей и дела, чтобы вместо правды не сказать укоризны и вместо мира и пользы не произвести вражды и вреда».

Святитель Филарет (Дроздов)

Нетрудно заметить, что два авторитетнейших учителя нашей Церкви, жившие во второй половине 19 века, независимо друг от друга высказывают практически одну и ту же мысль: не стоит обличать грешников, если только ты не был специально призван к этому Богом и не очистил свое сердце от страстей. Но если обратиться к древним Отцам, то их мнение по данному поводу будет еще более категоричным:

Никому не выставляй на вид каких-либо его недостатков, ни по какой причине. …Не укоряй брата своего, хотя бы ты видел его нарушителем всех заповедей, иначе и сам впадешь в руки врагов своих.

Преподобный Антоний Великий

Покрой согрешающего, если нет тебе от сего вреда: и ему придашь бодрости, и тебя поддержит милость Владыки твоего.

Преподобный Исаак Сирин

Никого не укоряй, ибо не знаешь, что случится с самим тобою. …Изреки слово утешения душе нерадивой, и Господь подкрепит сердце твое.

Преподобный Ефрем Сирин

Однажды братия спросили преподобного Пимена Великого: «Авва, следует ли, видя согрешение брата, умолчать и покрыть грех его?» — «Следует, — отвечал преподобный Пимен. — Если покроешь грех брата, то и Бог покроет твой грех».

— Но какой же ответ ты дашь Богу, что, увидев согрешающего, не обличил его?» — снова спросили у него. Он отвечал: «Я скажу: «Господи! Ты повелел прежде вынуть бревно из своего глаза, а потом извлекать сучок из глаза брата — я исполнил повеление Твое»

И если в вопросе обличения грешников мы не пожелаем уподобляться Пимену Великому, то с большой степенью вероятности рискуем уподобиться Михаилу Самюэлевичу Паниковскому, который, обличая бухгалтера Берлагу, тихо радовался тому, что на свете есть личности еще более жалкие и ничтожные, чем он сам.

Все христиане верят, что смерть — это не конец. Но лишь немногие могут сказать: «Я смерти не боюсь». Есть ли у Вас этот страх, если да, то как Вы живете с ним?

Конечно, есть. И когда люди говорят, что они не боятся смерти, я им почему-то не очень верю. Ведь даже Христос в Гефсиманском саду скорбел и молился до кровавого пота. Думаю, тут все же следует говорить не о наличии или отсутствии такого страха, а о способности с ним бороться, преодолевать его.

В журнале «Логос» мне довелось читать воспоминания иподиакона почившего в мае владыки Зосимы о том, как на его глазах умирал этот архиерей. После окончания Литургии владыке стало плохо с сердцем. Он лег на пол прямо в алтаре. Сказал: «Слава Богу — причастился. Теперь умирать не страшно». А через несколько мгновений воскликнул «Господи, ведь я же еще так молод, куда мне умирать-то?» Иподиакон, глядя на это, испугался, и со слезами начал просить владыку не умирать. И вот здесь произошло то, что потрясло меня в этой истории более всего: лежащий на полу умирающий архиерей увидел над собой плачущего, перепуганного мальчишку и… стал его утешать: «Ну, чего ты? Глянь, вон, какой я здоровенный! Разве же такие помирают?» Понимаете, даже перед смертью он думал не о себе, а о другом человеке! До конца, до самой последней черты…

Смерть такая штука, которой не удастся избежать никому из нас. И в кончине владыки Зосимы я увидел для себя некий образец подлинно-христианской кончины: упование на милость Божию в отношении к себе, и деятельное милосердие в отношении к ближнему.

Страх смерти у меня есть. И хотя смерть себе человек не выбирает, я все же очень хотел бы умереть так, как умирал владыка Зосима, сумевший растворить этот свой смертный страх любовью к другому человеку, нуждавшемуся в утешении.

Мы говорим: христианство — это свобода. А неверующие говорят: ваша Церковь лишает вас свободной воли, делает выбор за вас, пугает вас адом и превращает в рабов. Что такое свобода верующего, как бы Вы сформулировали?

В рабов нас превращают наши грехи и страсти. Это знает любой человек, например, пытавшийся бросить курить. У меня есть друг — прекрасный парень, умный, красивый, успешный. Жена тоже умница, трое деток. Все у него хорошо, жизнь удалась. Вот только время от времени напивается он вдрабадан и идет блудить по продажным девицам. Потом сам себя корит, переживает ужасно о том, что сделал, печалится, но… ничего не может с собой поделать. И в следующий раз все повторяется снова: водка, девицы… Вот и кем его, такого, считать: свободным человеком? или рабом? По-моему, это и есть — преддверие ада, где человек помимо своей воли влечется к тому, что причиняет ему страдание.

Христианство же предлагает людям освобождение от подобного рабства, указывает, как снова сделать свою волю свободной от страстей и не грешить там, где ты сам хотел бы остаться чистым.

Это и есть — свобода верующего человека.

http://www.foma.ru/article/index.php?news=4612

О гневе."Мир православия".

 "Всякий человек да будет... медлен на гнев, ибо гнев человека не творит правды Божией"
(Иак. 1, 19, 20)



Гнев не раз уже, и вполне справедливо, сравнивали с сумасшествием. В гневе человек бывает вне себя, как помешанный. Он уже не помнит себя и не властен над собою. Он находится в каком-то нравственном опьянении, мысли его путаются, взгляд не ясен, и он теряет всякое равновесие. Человек в таком гневном возбуждении подобен лодке без руля, которую буря бросает во все стороны, и в это время, будь оно продолжительно или коротко, происходит как бы затмение его воли, его "я" исчезает перед господствующею страстью. "Долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собой лучше завоевателя города" (Притч. 16, 32), говорит Соломон.Века не изменяют этой ужасной страсти. Гнев и теперь остался тем же, чем был прежде, хотя мы и не всегда даем ему волю, все же в нас часто кипит то же чувство, и мы сознаем, что бешенство овладевает нами.Оправдания наши напрасны. Мы утверждаем, что гнев наш справедлив, что мы боремся за правду и за добро, что мы - ревнители правосудия Божия. Но Богу не нужны наши старания! Правда Его обнаружится и без нашего содействия. Мы же лишь заглушаем Его голос нашей разъяренной страстью, затмеваем Его образ своею суетою, вредим благому делу излишним усердием. Вот в чем приходится нам сознаться, к нашему стыду.Родители, наставники, начальники - все, имеющие власть над ближними, помните, что направлять надо с любовью, с твердостью, но без ожесточения. Помните, что "гнев человека не творит правды Божией"; Сам Господь "медлен на гнев". Итак, совершая волю Божию на земле, будем прежде всего подражать Тому, Кто "кроток и смирен сердцем".

Три святыни, которых трепещут бесы.

Три святыни, которых трепещут бесы
То, что христиане носят на груди, — это крест. То, чем христиане омываются в церкви, — это святая вода. То, что они вкушают в церкви, — это Святое Причастие. Крест — знамение победы любви, прошедшей сквозь страдания. Святая вода очищает и означает чистоту духовную и телесную. Причастие — небесная трапеза, на которой душе в пищу предлагаются Тело и Кровь Господа. Разве удивительно, что бесы трепещут от этих трех святынь?

Трепещут и нашептывают людям прямо противоположные советы:
1) любой ценой избегать страданий (желая таким образом искоренить из человеческого сердца любовь и человеколюбие);
2) жить в греховной нечистоте (чтобы сделать людей своими рабами и близкими сродниками и отторгнуть их от пречистого Бога);
3) морить и уморить свою душу голодом, не давая ей Божественной пищи, которой алчет душа по своей природе, а питать ее только земной пищей, как животное (Причастия больше всего боятся адские духи потому, что Причастие есть то, что венчает человеческое восхождение к Богу и соединяет с Ним).

Святитель Николай Сербский (Велимирович)