По скрипучему трапу самолёта совершившего посадку в столице республики Якутия -Сахе, суетливо течёт ручеёк, серый водопад ржавчины. Его брызги - клерки, делавары, чиновники. Не интересно, прошлогодний песок - обычная цепочка покусанных молью офисных самураев, тараканы с кодексом Бабло-до. Мягкая, скрипучая, хорошо выделанная кожа молодого дермантина лижет боевые щиты чёрных барсеток. Дорогие фамильные клинки – авторучки, скрываются в ножнах длинных пальто. Матрица. Узкие тусклые глаза обрусевших лучников - городских Чингачгуков, забывших свой язык и запах тайги. Чем-то неуловимым, они напоминают мне украинцев (тухес). Может пустотой в глазах – зеркалах вялых сердец?
Мне не нужны эти люди, интерес мой чисто энтомологический - природное любопытство (зоофилия). Даже если сейчас за мной «приглядывают», я наверно не смогу этого понять. Не хочу тратить время, отвлекаться. Дальше, где сосны шепчут, а сентябрь - первый месяц зимы, цивилизация почти исчезнет, сотрётся, обратится в пыль тонких шрамов таёжного тракта и череду маленьких деревянных посёлков. Там, в кабинах попутных грузовиков, я растворюсь от любого внимания в утренней прохладе, криках птиц и в синеватом дыме бензиновых выхлопов. А тот (поц), кто прочтёт мой след, рано или поздно сам бескорыстно ляжет вспухшим трупом - пропавших людей тут не ищут.
Здесь нет привычных дорог. Специальные люди, не умеющие жить в муравейниках, умеют работать муравьями тут. В лесу. Неторопливо и обречённо, оттачивают всю свою недолгую и трудную жизнь, коллективное мастерство пробивать(!) тайгу трактами. Спиваются, меняя здоровье на иллюзию свободы от государства. Платят дорого - самой ценной монетой: прожитыми минутами, за удовольствие жить в горьком безлюдье, среди таких же как они, ибо другие здесь не живут. Принимают за женщин, несчастных существ более всего похожих на больных животных. Умирают дорожники тут же, в лохмотьях алкогольной тоски, рано становясь стариками, не понимая, зачем уходить из дощатых вагончиков. Их жизнь началась и заканчивается здесь, на полированных ножом грейдера обочинах, среди якутских сопок. Определённо – они настоящие украинцы.
Я раздавлю в ладонях паутинку, оставлю за спиной одну из таких обочин и шагну на изумрудный ковёр - мох первобытного леса, в котором никогда не росла трава. Зачем? Что толкает меня? Я не люблю адреналин и не так глуп, как привык казаться. Можно сказать, что мне нужны деньги (кэш - наличка) и мой долг заботится о семье, что мне остро нужна квартира, машина и прочая лабуда. И эти слова будут правдой. Маленькой, фальшивой, дешёвой правдой для муравьёв Бабло-до.
На самом деле мне просто нравится здесь - в царстве мхов. В этих каменистых распадках, в мелколесье карликовых сосен, на краю ойкумены, где караваны сонных скал, где нет линии горизонта, а ягодники бывают выше иных деревьев – тут живёт моё сердце. Только здесь, с рюкзаком и карабином, я чувствую себя самим собой, дышу, реализуя нежелание быть прошлогодним песком, офисным самураем.
Лучше заниматься любимым, пусть опасным и незаконным делом, чем остро сожалеть о том, что из года в год бегаешь по замкнутому кругу, стремясь продвинуться в иерархии насекомых. Мне нравятся вино, деньги и женщины, я с удовольствием пью яд большого города, но главный кайф – это оставаться самим собой, имея возможность в любой день захотеть, порвать в ладонях паутинку и шагнуть на другую планету, оставив за спиной наждачный асфальт и бледную суету ферромонов. Захотеть и стать птицей. Я ииолшо, я живу среди людей и давно научился быть человеком, но я больше чем человек.
-
-
-
-
-
-
-
-
-
-
Авторизуйтеся, щоб проголосувати.
