О, было раз за Донникэрни*,
мышь летала между стволов;
я гулял с любовью, верно,
сколь услышал милых слов.

Ветерок шептался с нами,
с летом в лёт... О, благ июль!...
Но нежней, чем лета память,
чем беседа,-- поцелуй!

перевод с английского Терджимана Кырымлы (* пригород Дублина, --прим.перев.)

O, it was out by Donnycarney
When the bat flew from tree to tree
My love and I did walk together;
And sweet were the words she said to me.

Along with us the summer wind
Went murmuring -- - O, happily! -- -
But softer than the breath of summer
Was the kiss she gave to me.

James Joyce

Он, обесславлен, не нашёл
иных друзей своей душе,
средь презирающих его
гневливых нобилей-врагов,
тот лишний, гордый господин...
его любовь хлеб делит с ним

перевод с английского Терджимана Кырымлы ("is his companion"- от "пан", хлеб?-- прим.перев.)

He who hath glory lost, nor hath
Found any soul to fellow his,
Among his foes in scorn and wrath
Holding to ancient nobleness,
That high unconsortable one ---
His love is his companion.

James Joyce

Любовь моя в лёгком наряде
средь яблонь, где весельчаки-
-ветры нескончаемо рады
толпою бежать взапуски.

Где юность листвы, что минает
ветры домогаются, там
любовь, тень свою привечая,
шагает походкою дам.

А там, где блед-синее небо
всё льётся над смейвом земным,
любовь моя, ручкой небрежно
поддёрнув подол, семенит.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

My love is in a light attire
Among the apple-trees,
Where the gay winds do most desire
To run in companies.

There, where the gay winds stay to woo
The young leaves as they pass,
My love goes slowly, bending to
Her shadow on the grass;
 
And where the sky's a pale blue cup
Over the laughing land,
My love goes lightly, holding up
Her dress with dainty hand.

 James Joyce

Добрая дама, не пой
грусть скоротечной любви;
брось ты печаль да напой,
надо ль беглянку ловить.

Пой ты о сне долгом тёмном
умершей пары любимых,
да о любви, что истомой
в гроб улеглась вместе с ними.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Gentle lady, do not sing
Sad songs about the end of love;
Lay aside sadness and sing
How love that passes is enough.

Sing about the long deep sleep
Of lovers that are dead, and how
In the grave all love shall sleep:
Love is aweary now.

James Joyce

16 tons
       Шістнадцять тон
      

Some people say a man is made outtа mud
      Хтось вважає, що людина створена із землі...
A poor man's made outta muscle 'n blood...
      Але бідна людина створена з м'язів і крові...
Muscle an' blood, skin an' bone
      м'язів і крові та кісток і шкіри,
A mind that's weak and a back that's strong
      нехитрої клепки та дужої спини.

refrain:
      Приспів
You load sixteen tons an' whaddya get?
      Відвантажуєш 16 тон і що ж ти маєш? 
Another day older an' deeper in debt
      На день стаєш старіший і глибше вгрузаєш у борги.
Saint Peter doncha call me 'cause I can't go
      Святий Петре, не клич мене, бо я не можу прийти.
I owe my soul to the company sto'
     Я продав свою душу складу (вугільної) компанії.
 
I was born one mornin' when the sun didn't shine
      Я народжений того ранку, коли не сяяло сонце,
I picked up my shovel and I went to the mine
      взяв свою лопату та подався на шахту,
Loaded sixteen tons of number nine coal
      Відвантажуєш 16 тон вугілля № 9
And the strawboss said, "Well, Bless my soul!"
      і бригадир каже тобі: Що ж, молодець, бувай здоровий!

refrain:

If ya see me a-comin' ya better step aside
      Якщо бачиш, що я йду, краще відступи в бік.
A lotta men din't an' a lotta men died
      Хтось з людей, що не зробили цього, вже мертві.
With one fist of iron an' the other of steel
      Маю один кулак залізний, другий - сталевий.
If the right one don' getcha then the left one will.
      Якщо правий кулак не влучить у тебе, то лівий - неодмінно.

refrain:

I was born one mornin' in the drizzlin' rain
      Я був народжений одного ранку, коли накрапав дощ.
Fightin' and trouble are my middle name      Я виріс у заростях цукрової тростини біля старої шахти      І жодна безсердечна жінка не змушує мене йти цим шляхом...

refrain:

Інша версія двох останніх рядків:
I was raised in the canebreak by an old mama lion,Can't no high-toned woman makes me walk the line.

Прометей:
Мои слова, Родная?

Земля:
                                    Да, твои.

Прометей:
Уж каюсь, ведь скоры` и зряшны были.
Гнев ослепил меня на миг, так вышло.
Я не желаю, чтоб страдал живой.

Земля:
О, горе! Плачу я скорбя!
Теперь Юпитер победил тебя.
Ревите громче, Поле с Океаном:
Земля в ответ отверзла грудей раны.
Вы, Духи, войте по живым и мёртвым:
убежище, защита ваша пала и покорна.

Первый всхлип Эха:
             Зашита пала и покорна!

Второй вслип Эха:
                   Пала и покорна!

Иона:
Не бойтесь, холост был порыв;
Титан пока не побеждён.
Погляньте за голу`б-обрыв,
что снегом вдаль загромождён:
оттуда ,с вихрями вприпрыг,
в сандалиях да золотых,
что ясным пурпуром горят,
к нам Некий Дух летит сюда,
он будто розовый сандал
благоухает, бел с лица,
в деснице кадуцей зажал,
похож на горнего гонца.

Пантея:
Меркурий то, герольд Юпитера.

Иона:
А кто за ним? Орава змеевласок,
железные крыла` звенят,-- вот Богу
докука,-- что туманы стекают
посланцу вслед, вопящая толпа.

Пантея:
Юпитера громилы-суки бродят;
поит он их то воплями, то кровью
когда на колеснице серный облак
сам прорывает на кордоне Неба.

Иона:
То ли ведо`мы те сюда, поскольку
там вышли мертвецы, а тут есть скорби?

Пантея:
Титан пока спокоен, пусть не горд.

Первая фурия:
Живым запахло, а!

Вторая фурия:
                            Позволь мне лишь
в лицо ему вглянуть!

Третья фурия:
                          Мне вожделенье
терзать его столь сладостно, как куча
трупья на поле битвы-- стервецам.

Первая фурия:
Ещё ты мнёшься, о Герольд! фас, Суки
из Ада! вот бы сын Майи дал нам
и пищи, и забавы: может кто
Всесильному угодным быть надолго?

Меркурий:
Назад к железным башням вашим!
Зубами скрежещите у потоков
огня и причитаний, нет вам пищи.
Ты, Герион, восстань! Горгона вместе
с Химерой, Сфинксом, доки-хитрецы,
что Фивам угораздили отраву
в вино Небес, извратную любовь,
а ненависть того похуже дали:
пускай они исполнят ваше дело.

Первая фурия:
О, сжалься, сжалься! Умираем в жажде--
не прогоняй нас!

Меркурий: 
                   Значит, сядьте смирно.
Страдалец страшный! я невольно,
ведом велением великого Отца,
по твоему желанию спустился
чтоб новой мести пытку совершить.
Увы! Мне жаль тебя, я ненавистен
себе, но что поделать: как покину
тебя на время-- Небо мне что Ад:
преследует меня твой вид побитый
с улыбкой вызова. Ты мудр и твёрд,
ты добрый, что зря упорствуешь в борьбе,
один, супротив Всемогущего?
Те яркие светила, что делили
и мерили года лихие, видишь--
от них не скрыться, долго же учили
тебя, и долго им учить. И ныне
Мучитель твой ниспосылает
с престранной мощью невообразимо
карательные силы, что питают
агонии погибели в Аду.
Мой долг таков: привесть сюда их,
а именно-- ораву вражьей дичи,
мразь преисподней -- с тем оставить их.
Не быть тому! ты знаешь тайну, что
способна власть переменить на Небе,
она страшна Верховному, сокрой же
её в словах-- пусть Трон осадит в просьбе,
ты ж душу преклонённую пошли--
паломницу в высокий храм отправь,
пусть твоя воля преломит колени
в груди постылой, ибо приношенья
и кроткая податливость смягчают
ужаснейших и премогучих даже.

Прометей:
Ум добрый злые разумы меняют
своей природе в лад. Я отдал всё
ему, за что он приковал меня здесь
на годы и века, на дни и ночи:
то Солнце сушит моей кожи ре`мни,
то по ночам лёд в волосах звенит,
в то время как любимый род людской мой
стал, обмельчав, прислугою бездумной.
Вот какова тиранова отдача,
и поделом: кто зол, добру не внемлет.
Мир, дар друга бывшего ему,
он ненавидит лишь страшась, стыдясь,
добром не возместив, он всё пеняет
мне за свой собственный проступок.
Ему приятельство что вызов-- обрывает
приятный Мести Сон горчащей болью.
К покорности, так знай, я не готов:
она --лишь слово судьбоносное,
клеймо смертельное, народу плен,
мечу сицилианскому подобна,
на волоске подвешен что дрожит
поверх его короны: то ль он примет
поклон мой? Нет, ему не уступлю.
Иные пусть потворствуют Злодейству:
там, где сидит оно на троне в кратком
Всесилии, не тронет подлых; Право,
в своём триумфе плачет, унывает
не прибегая к каре, сожалея
о кривдах собственных блудцу. Я жду
терпя, поры возмездья, та грядёт,
пока мы говорим... но чу! собаки
залаяли. Не медли, видишь: Небо
приблизилось --Отец твой хмур.

Меркурий:
Он обойдётся: хватит мне карать,
тебе страдать! Ещё раз, ты ответь-ка,
когда Юпитер выцарит свой срок?

Прометей:
Я знаю лишь, что час конца настанет.

Меркурий:
Увы! а ты не в силах перечесть,
сколь лет тебе ещё страдать?

Прометей:
                                                      Им длиться
пока Юпитеру царить, вот сколько,
как не желал бы я, как не боялся.

Меркурий:
Тогда помедли ты, заройся в Вечность,
где памятное время, век на век
сдаётся точкой, а упорный разум
истрёпан в нескончаемой борьбе,
(пока его не сникли клочья в прахе)
слепой, пропащий, бесприютный.
Быть может, он счёт не ведёт летам,
которые тебе грядут в мученьях?

Прометей:
Бесчисленны, быть может, но --минают.

Меркурий:
Ты б жил среди Богов в роскошной неге?
                                 
Прометей:
Я не покину этот мрачный лог,
мученья эти нестерпимые,
о чём не сожалею.

Меркурий:                          
                                    Увы! Дивлюсь,
и всё ж мне жаль тебя.

Прометей:
                                 Рабов Небес,
себя презревших слуг жалей-- мой ум
в миру с собой, что свет на солнце
царит он... суетна беседа наша!
Зови вражи`н!

Иона:
Сестра, гляди! Огнь белый напополам
рассёк тот кедр, что был навьючен снегом.
О, сколь ужасен бури Божьей вой!

Меркурий:
Я должен быть словам твоим, его
покорен... увы! груз покаянья тяжек
на сердце у меня.

Пантея:
Глянь, там вдали дитя Небес, крылаты
сандалии его, сбегает вниз он
косым лучом зари.

Иона:
Сестра любимая, ты перьями
глаза укрой, не то умрёшь увидев,
как те идут, грядут, чернящие
рожденье дня несчётными крыла`ми,
под ними-- пустота подобна смерти.

Первая фурия:
Вот Прометей!

Вторая фурия:
                           Титан бессмертный!

Третья фурия:
                                                                Он
оплот рабов Юпитера!

Прометей:
К кому ужасный оклик обращён,
тот здесь, Титан прикованный. А кто вы,
создания чудовищные? Прежде
не ползали в Аду , в кубле чудовищ,
столь гадкие создания мозгов
всеизвращающих Юпитера.
На мерзость несравненную взирая,
то ль сам уподобляюсь ей, смеюсь
симпатиею гадкою пленён.

Первая фурия:
Мы --слуги боли, страха, ненависти,
обмана, недоверья и разбоя
открытого; так, отощав, собаки
по лесу, заводям израненную лань
травя`т; мы нагоняем все, что плачет,
живёт и кровоточит, что Царь-вели`к
изволит указать нам.

Прометей:
О ,множество ужасных тварей, что
зовутся одинаково, вас знаю,
и тьму, и посвист ваших крыльев --тоже.
И всё же кто, померзче он, из глыби
науськал легион ваш?

Вторая фурия:
                                       Мы не знаем.
Жируйте, сёстры, наслаждайтесь вы!

Прометей:
Возможен ли экстаз в уродстве?

Вторая фурия:
                                                         Глядя
на дружку друг, влюблённые довольны
уж тем, что предвкушают, так и мы.
Как розы, жрицей бледной на коленях
вплетаемой во храмовый венок,
эфирный отблеск воспаляет щёки,
так жертвы нашей тени мук перед смертью
нас облекают в лучшие тела,
иначе мы бесформенны подобно
родительнице нашей, Ночи.

                           
перевод с английского Терджимана Кырымлы
оригинальный текст драмы см. по сылке:  http://www.bartleby.com/139/shel116.html
перевод К.Бальмонта см. по ссылке: http://az.lib.ru/b/balxmont_k_d/text_0380.shtml

Прометей:
Кто смеет мне вернуть проклятья возглас?
Ах! что за страшный шёпот восстаёт?!
Не голос ведь, бросает тело в дрожь,
что молния, пока не вдарит жертву.
Молвь, Дух! по тону твоему, что странен,
я знаю лишь, что ты вблизи меня,
с добром. Как проклял я его?

Земля:                                     
                                                     Расслышишь?
Ты речи мертвецов не понимаешь.

Прометей:
Ты --дух живой. Скажи мне, как они.

Земля:
Не смею я "живьём", ведь Царь Небесный
услышит, колесует он меня,
а я и так верчусь до боли нестерпимой.
Ты проницателен и добр, и Боги пусть
тебя не слышат, ты повыше Бога,
поскольку мудр и незлобив, ну, слушай.

Прометей:
Сквозь мозг мой будто тени пролетают,
приятные и страшные задумки,
проворно, густо. Ощущаю я
слабинку, словно тающий влюблённый.
Но в том довольства нет.

Земля:
                         Да, не услышишь:
бессмертен ты, а эта речь понятна
лишь смертным.

Прометей:
                          Пусть. Но кто же ты тогда,
о, Голос невесёлый?

Земля:
                                   Твоя Земля,
я Мать, в чьих жилах каменистых
в мельчайших фибрах статных тополей,
трепеущих под ветром декабря,
стремится радость, словно телом-- кровь;
давно от этой груди ты, что облак
во славе воспарил, согласья дух!
И с голосом твоим мои сыны,
униженные, лбы в грязи подняли--
и наш Тиран всесильный в страхе злобном
притих, пока его молонья тут тебя
не приковала. Взгляни ещё на это:
горят, вращаются миров мильоны
вкруг нас, чьи жители внимали
сиянью моему, что меркло; море
подня`ла буря странная; огонь
неведомый восстал из недр вершин
в снегах блистающих, и тряс своей
власатой бородой под гневным Небом;
Пожар с Потопом бросились в долины;
в чертополохе скрылись города;
в чертогах пышных жабы голодали,
когда чума постигла человека,
и звери, черви, Голод; урожай
поела чёрная пыльца; на нивах,
на виноградниках и на лугах
сорняк неистребимый вырос,
что ядовит был; в гневе грудь моя
иссохла; вздох мой тонкий отравился
из мести моему детоцбийце;
слыхала я твоё проклятье, да,
а коль его запамятовал ты,
всё же, мои озёра без числа,
мои потоки,  горы, и пещеры,
и тот простор воздушный, да и тьма
людей погибших сохранили звук.
Мы медитируем, тая веселье,
мы на проклятье уповаем вечно,
но вымолвить его не смеем.

Прометей:
                                                Мать
досточтимая моя! Ведь все, кто жив,
кто мучится, те и уюта малость
находят у тебя: цветы, ветры,
любовь, пусть беглая, веселья звуки,--
всё то, что не моё. Мои слова лишь.
Молю тебя, не отвергай меня.

Земля:
Они ответят. Вавилон был цел;
маг Зороастр, мой сын погибший,
в саду блуждая, встретил образ свой,
не человека, но всего виденье.
Так знай же, есть два мира: жизнь и смерть:
один ты видишь, а второй сокрыт
в могилах преисподних, населённых
теня`ми разными, что мыслят и живут
покуда смерть не примет их согласно,
да снами и мечтаньями людей,
да всем, что дух творит, любовь желает:
ужасным, странным и высоким, милым.
Тут ,скрючен, тень, и ты повис
средь заселённых бурями вершин;
и боги здесь, им нет числа, и силы
неназванных миров , фантомы
при жезлах, люди, звери и герои;
Демогоргон-- чудовищная тьма;
и он, Тиран верховный, на престоле
из золота горящего. Мой сын,
один из них да вымолвит проклятье,
что помнят все. Коль будет те угодно,
свою` тень позови, а то-- Юпитера,
Гадеса иль Тифона, иль любого
из сонма премогучих бо`гов,
властителей всепроникающего Зла,
что развелось с поры той, как настала
твоя погибель, сыновьям моим
на головы их бедные. Спроси--
должны ответить боги, дабы месть
Всевышнего провеялась сквозь тени,
что вихрь с дождём во праздные ворота
дворца развалин.

Прометей:
Мать, не позволь, чтоб
зло снова миновало мои губы,
иль рты тех, что похожи на меня.
Фантом Юпитера, восстань, явись!

Иона:
Свила я крылья на глаза,
и уши скрыла ими я,
но сквозь их серебро вползла
тень духа, перьями звеня:
сумбура звуков не боясь;
о, пусть тебе не заболит,
ты столько ран доселе снёс!
С сестрой дежурим мы вблизи
тебя, не спим ночей от слёз.

Пантея:
Подземный смерч звучит вблизи,
грунты трясутся, горы врознь;
Ужасен Дух ,что из грязи`
в пурпурной тоге, что из звёзд.
Он держит скипетр золотой
шагает важен сам собой,
и гонит обла`ки рукой.
Жесток на вид, но тих, силён,
карать горазд, не му`чим он.
 
Призрак Юпитера:
Почто стремленье тайных сил от мира
сего неясного, меня, фантом пустой,
меня сюда подвигло злою бурей?
И что за непривычных звук уста
мои волнует, непохож на голос,
которым раса бледная толкует
промеж собой во тьме? А ты, гордец--
--страдалец, кто есть?

Прометей:
                                        Ужасный Образ,
должно быть, ты и есть Тирана тень.
Я враг его, Титан. Молвь то, что мне услышать,
пусть мысль не осенит твой глас пустой.

Земля:
Чу! Эху не не давать потачки,
седые горы, древние леса,
ручьи-волхвы, пророчицы-пещеры
и вы, потоки мимо островов,
тому внемли`те, что сказать не смели.

Призрак Юпитера:
Дух взял меня, речёт то ль из нутра,
он рвёт меня что тучу гром-моло`нья.

Пантея:
Чу! по`днял он свой взор могучий; Небо
темнеет там.

Иона:
                         Речёт! Меня храните!

Прометей:
Проклятье вижу в жестах хладных, гордых,
во взгляде с вызовом лихим и лютым;
отчаянье самоотверженной улыбки--
на свитке, что ль... скажи! да, повтори!

Призрак:
Враг! будь готов в рассудке хладном слить
всё, что скопил, гнилой Тиран Богов
и Поросли людской, я уступить
Тебе, один из сущих, не готов.
Хлынь ливнем мора, гнева, язв-- здесь я,
шли хвори страшные, добавь огня.
И пусть попеременно жар с морозом
в меня вгрызаются, а взгляд твой грозный
молоньи, град секущий, легионы
всех фурий бурями сюда погонит.

А! делай худшее. Ты же всесилен.
Над всем и вся опричь себя даю
тебе кураж. Нашли проворных гнилей
губить людей, останься на краю.
Нашли свой мерзкий дух на тех,
кто люб мне, действуй в темноте:
меня и близких обреки
на истязания с руки,
на корчи смертные без сна:
мне, непреклонному, дай силу знать.

Но ты, кто Бог и Царь, о ты,
кто полнит душу мировую му`кой,
кому всё сущее во страхе суеты
поклоны бьёт! -- враг многорукий!
Будь проклят! пусть проклятие страдальца
тебя, мучителя, удушит за "сознаться"--
и станет нескончаемость твоя
агониею, саваном бытья,
а всё твоё Всесилие венцом из боли,
горя, мозги да стиснет тьмой иголок.

Храни в душе Проклятья благомощи
со злом своим ,пропащий, до поры,
и-- бесконечность ,и вселенной кощи,
себя, отшельника, в безумии игры.
Ужасный лик покойного всесилья,
цари`, пока из нутряного изобилья,
не клюнутся проклятья семена--
тебя нам явится иная сторона;
и после тьмы пустых, бесплодных злодеяний
презренье станет спутником твоим в изгнаньи.

перевод с английского Терджимана Кырымлы
оригинальный текст драмы см. по сылке:  http://www.bartleby.com/139/shel116.html
перевод К.Бальмонта см. по ссылке: http://az.lib.ru/b/balxmont_k_d/text_0380.shtml

АРИЯ

" Там высоко"

Не ведьма, не колдунья
Ко мне явилась в дом,
Не в пору полнолунья,
А летним, ясным днем...

Обычно на рассвете
Я прихожу, во сне,
Но все не так на этот раз...
Она сказала мне

Усталость, ненависть и боль,
Безумья темный страх...
Ты держишь целый ад земной
Как небо, на плечах!

Любой из вас безумен -
В любви и на войне,
Но жизнь - не звук, чтоб обрывать...,
Она сказала мне

... Там, высоко - нет никого
Там также одиноко, как и здесь
Там, высоко - бег облаков
К погасшей много лет назад звезде

Пока ты жив, не умирай,
На этот мир взгляни -
У многих здесь душа мертва,
Они мертвы внутри!

Но ходят и смеются,
Не зная, что их нет...
Не торопи свой смертный час, -
Она пропела мне

Сбежать от жизни можно
От смерти - никогда.
Сама жизнь крылья сложит
И я вернусь сюда...

Не ведьма, не колдунья
Явилась в дом ко мне,
А летним днем испить воды
Зашла случайно смерть

Alyosha

Снег

Тёплые лучики солнца, запах дождя
Как насчёт белого снега, что он значит для тебя
Как насчёт светлых чувств, они есть или их нет
И насчёт слова "прости", что сказать захочешь мне

 

 

Снег сыпет на плечи
Мне, словно даёт ответ,
Что он будет вечным,
И мне станет легче.

 

 

Снег - белая вьюга
Мир, будто бы шепчет,
Мы так любим друг друга
Снег сыпет на плечи мне.

 

 

Думаешь ли ты обо мне, лучше не знать
Мне бы вернуть тот снег и успеть тебе сказать
Как я хочу тебя и не пойму
Так что насчёт той мечты, вдруг с небес сорвалась ко дну.

 

 

Снег сыпет на плечи
Мне, словно даёт ответ,
Что он будет вечным,
И мне станет легче.

 

Снег - белая вьюга
Мир, будто бы шепчет,
Мы так любим друг друга
Снег сыпет на плечи мне.

 

Кто же остановит это, тебя с памяти сотрёт
Неужели безнадёжно просто снег опять идёт.

 

Снег сыпет на плечи
Мне, словно даёт ответ,
Что он будет вечным...
Снег сыпет на плечи

 

Мне, словно даёт ответ,
Что он будет вечным,
И мне станет легче.

 

Снег - белая вьюга
Мир, будто бы шепчет,
Мы так любим друг друга
Снег сыпет на плечи мне.

Alejandro I know that we are young And I know that you may love me But I just can't be with you like this anymore Alejandro She's got both hands In her pocket And she won't look at you Won't look at you She hides true love En su bolsillo She's got a halo around her finger Around you You know that I love you boy Hot like Mexico, rejoice At this point I've gotta choose Nothing to lose Don't call my name Don't call my name, Alejandro I'm not your babe I'm not your babe, Fernando Don't wanna kiss Don't wanna touch Just smoke my cigarette and hush Don't call my name Don't call my name, Roberto Alejandro, Alejandro Ale-ale-jandro Ale-ale-jandro Stop please Just let me go, Alejandro Just let me go She's not broken She's just a baby But her boyfriend's like her dad, just like a dad And all those flames that burned before him Now he's gonna firefight Got cool the bad You know that I love you boy Hot like Mexico, rejoice At this point I've got to choose Nothing to lose Don't call my name Don't call my name, Alejandro I'm not your babe I'm not your babe, Fernando Don't want to kiss Don't want to touch Just smoke one cigarette and hush Don't call my name Don't call my name, Roberto Alejandro, Alejandro Ale-ale-jandro Ale-ale-jandro Don't bother me Don't bother me, Alejandro Don't call my name Don't call my name, bye Fernando I'm not your babe I'm not your babe, Alejandro Don't wanna kiss Don't wanna touch, Fernando Don't call my name Don't call my name, Alejandro I'm not your babe I'm not your babe, Fernando Don't want to kiss Don't want to touch Just smoke one cigarette and hush Don't call my name Don't call my name, Roberto Alejandro, Alejandro Ale-ale-jandro Ale-ale-jandro Don't call my name Don't call my name, Alejandro I'm not your babe I'm not your babe, Fernando Don't want to kiss Don't want to touch Just smoke one cigarette and hush Don't call my name Don't call my name, Roberto

Алехандро Я знаю, мы молоды, И, наверное, ты меня и вправду любишь, Но я не в силах больше быть с тобой, не могу я так Алехандро... В карманах руки И она в сторону Твою не бросит взгляд, Не бросит взгляд. Чувства скроет В мужском кармане. И лишь пальчики горят, Зовя тебя. Знаешь милый, что люблю! Как в мексиканский зной, горю Мне одной теперь решать, Что мне терять Ты не зови Меня к себе, Алехандро, Я не твоя, Я не твоя, Фернандо, И не целуй, Не обнимай, Докуривай и уходи, Ты не зови, Меня своей, Роберто... Алехандро, Алехандро, Але-Але-хандро, Але-Але-хандро. О, прекрати Ну отпусти, Алехандро, Дай мне уйти... Не сломалась,- Она лишь ребенок, Ее парень, как отец, прям как отец... Все что было, было преждe Позабудет и сожжет И зло уйдет Знаешь милый, что люблю! Как в мексиканский зной, горю. Мне одной теперь решать, Что мне терять Ты не зови Меня к себе, Алехандро, Я не твоя, Я не твоя, Фернандо, И не целуй, Не обнимай, Лишь докурю и помолчу, Ты не зови, Меня своей, Роберто... Алехандро, Алехандро, Але-Але-хандро, Але-Але-хандро. И не тревожь Не беспокой, Алехандро, И не зови Не окликай, не окликай, навек прощай, Фернандо, Я не твоя, Я не твоя, Алехандро, И не целуй Не обнимай, Фернандо... Ты не зови Меня к себе, Алехандро, Я не твоя, Я не твоя, Фернандо, И не целуй, Не обнимай, Докуривай и уходи, И не зови Меня своей, Роберто... Алехандро, Алехандро, Але-Але-хандро, Але-Але-хандро. Ты не зови Меня к себе, Алехандро, Я не твоя, Я не твоя, Фернандо, И не целуй, Не обнимай, Докуривай и уходи, Ты не зови, Меня своей, Роберто...