Моя первая ежедневка. Про духовные прокладки.
- 30.07.14, 22:01
Нет ничего справедливого или несправедливого, прекрасного или безобразного по природе: всё это определяется нашим мнением или обычаем. (Аристипп)
(знаки препинания и ошибки допущены и возможно будут исправлены потом)
Со вчера на сегодня читал, как обычно, "Код доступа" Юлии Латыниной. http://echo.msk.ru/programs/code/1366982-echo/ Я ведь натуралист по природе. Мне в детстве и журнал такой выписывали "Юный натуралист". Впрочем, это грустно вспоминать все журналы, которые я читал. Юный техник, Техника молодежи, Радио, Наука и Жизнь, Юность, Мурзилка. Насчет Мурзилки - шутка. Это было, конечно, но раньше, в эпоху Веселых Картинок. Да, еще Крокодил забыл. И много еще чего.
Короче, есть у меня такой порок - нравится наблюдать и даже исследовать (каюсь, не всегда пассивно) живую природу, включая всё и всех, что меня заинтересовало. И люди тут не исключение. Люблю исследовать людей. И вот однажды меня зацепила Латынина и её непонятная мне до сих пор связь с Кончаловским. Причем, взаимная. За их мыслями, статьями и прочими производными турбелентностями медиапространства наблюдаю из интереса. Ну любопытно. Как натуралист-телеолог.
Так вот, в ее последнем коде доступа красной нитью проходит культ миллионеров, капитала, ученых и прочей херни. И абсолютный негатив к люмпену. Это у нее пунктик такой, что миром должны править технократы и ученые. Нет, она очень хороший журналист, но слишком молода и практически не знакома с классической философией. А поскольку (как мне кажется) Юлия абсолютная атеистка, то ей явно недостает глубокого изучения как античных, так и языческих и прочих (уже христианских) философов. Вот Кьеркегор, если прочесть все медленно и вдумчиво - мог бы стать лекарством для Юлии. А Кончаловскому лекарство не нужно и вовсе. Наконец-то к старости обзавелся мудростью и перестал заниматься херней.
Не перестаю восхищаться Сенекой. Обалденная по своей кровавой правдивости фраза. И только одна. И много тысяч лет назад сказанная.
Помни, что все, что тебе достается, непременно у кого-нибудь отнято.
(Сенека. Письма к Луцилию. Письмо XXXII)
Вот просто вдумайтесь.
Категорически не хочется и просто через немогу и нехочу. Лишь многолетняя самодисциплина и выучка заставляют подойти к блокноту. Потому, что пропускать запись в дневник можно только по уважительной причине. И то не по всякой.
Утро началось плохо. И все из-за нелепой случайности. Как всегда в пять встал выпил таблетоны и лег тихонько полежать до подъема. И так тихонько полежал, что впервые за многие месяцы уснул и проспал зарядку.
Вскочил, конечно быстро, но привычных двух часов для хорошей аэробной утренней пробежки с гантелями уже не осталось. И позавтракать пришлось тоже непривычно - не в одиночестве, пока жена спит, а в ее присутствии и совершенно наспех и не в кайф.
Позанимался тоже как-то не в кайф. За последний год у организма выработался стереотип. Час-полтора интенсива с утра и примерно литр-полтора пота. И тогда день идет в нужном раскладе.
Я, пожалуй, слишком нудный, но так мне проще, уж простите. Я должен скрупулезно описывать свои события и мысли перед сном. На чем я остановился? Ах, да. день был нудный. На работе - совсем наоборот. Там просто бенефис какой-то и пациентов уйма и все какие-то сложные и глаза болят, а я с утра не побегавши и не пропотевши. Короче, кошмарный ужас. Потом еще эта девочка с панкреатитом, которую несколько месяцев лечили во всех больницах антибиотиками. Это вообще - жесть, даже рассказывать не хочется.
Еще наконец-то в аптеках появились одноразовые бахилы. Это - класс. Потому что вчера от "аромата", исходящего от ног одной беременной азербайджанки я чуть не упал в обморок и едва умудрился закончить осмотр. За бахиллы - сегодняшнему дню жырный плюс.
Потом поругались прилюдно с женой на рынке. Она такая неуклюжая, что выронила и даже не заметила. Я полез под прилавок доставать, она сказала, что это стыдобище - лазать доктору под прилавок за упавшим овощем, а я сгоряча ответил, что стыдобище - это иметь такую толстющую и неуклюжую жену.
Вечером еще раз поругались из за ерунды.
А в промежутках готовили еду, делали закатки, вечернюю зарядку, грызли семечки. Каждый занимался своим делом с перерывом на кратковременные срачи.
После вечерней физзарядки и очередного душа сходил купил помидоров. Потом варил Чухе бычков. Это вообще ад какой-то. Ладно еще, когда они большие. А вот чистить мелких - это вообще нанотехнологии какие-то. Да еще и с моим зрением. А нечищенных её высочество Чуха кушать не желают.
Очень интересный кусок откопал сегодня у Кьеркегора. Поскольку меня все равно никто не читает, кроме модераторов блогов (да и те уже плюнули), то думаю, что эта длинная цитата никого и не затруднит. А вот вдруг кому-то может показаться поучительной или даже забавной.
---
Да уж, мой друг (в оригинале - 'мой
мудрец'), просто невероятно, что за прирожденным виртуозом является женщина; она
самым интересным и замечательным образом разъясняет проблему, стоившую рассудка
многим философам, — проблему времени. Проблему, относительно которой напрасно
было бы выспрашивать философов со всей их многоречивостью, она разъясняет
запросто в любое время дня. Она разъясняет эту проблему, разъясняет и многие
другие так, что это вызывает глубочайшее изумление. Хотя я не такой уж старый
супруг, мне кажется, я мог бы написать об этом целую книгу. Я не стану, однако
же, делать этого, но расскажу тебе историю, которая всегда была для меня весьма
показательной.
Где-то в Голландии жил некогда ученый. Он был
востоковедом и был женат. Однажды он не выходит к обеду, хотя его и позвали.
Жена его с нетерпением ждет за столом, она знает, что он дома, но чем дальше это
длится, тем труднее объяснить его отсутствие. Наконец она решает сама пойти за
ним и убедить его прийти в столовую. Вот он сидит там в одиночестве в своем
кабинете, с ним никого нет. Он погружен в свои восточные штудии. Я могу
представить это себе: она склонилась над ним, обвила рукой его шею, заглянула в
его книгу, а затем посмотрела на него и сказала: «Дорогой, отчего же ты не идешь
есть?» Может, у ученого не было времени прислушаться к тому, что было сказано,
но, увидев свою жену, он, вероятно, ответил: «Девочка моя, о еде не может быть и
речи, тут я наткнулся на вокализацию, которую не встречал прежде, я уже много
раз видел этот текст, но никогда он не попадался мне в этом виде, между тем мое
издание — это прекрасное голландское издание.
Вот видишь эту точку здесь?
Она может просто свести с ума».
И я представляю себе: жена глядит на
Него, наполовину с улыбкой, наполовину с упреком, оттого что такая крошечная
точка способна нарушить весь домашний распорядок; и согласно тому, что передает
эта история, жена отвечает: «Ну стоит ли так расстраиваться, да чихать нам на
нее».
Сказано — сделано; она чихает, и смотрите-ка, гласная исчезает, ибо
замечательная эта точка была всего лишь крошкой нюхательного табаку. И ученый
радостно отправился обедать, он радовался тому, что гласная исчезла, но еще
больше он радовался своей жене.
Нужно ли мне выводить для тебя мораль из
этого рассказа? Не будь этот ученый женат, он, пожалуй, сошел бы с ума, втянув в
это дело еще многих других востоковедов; ибо я не сомневаюсь, что в критической
литературе поднялся бы страшный шум. Видишь, вот почему я говорю, что нужно жить
в согласии с противоположным полом, поскольку, между нами говоря, юная девушка
объясняет всё и чихает на всё почтенное собрание, и если при этом мы пребываем с
ней в согласии, мы радуемся ее разъяснениям, если же нет — она посмеется и над
нами.
(Или Или. Равновесие между эстетическим и
этическим)
---
(Генералиссимусс войны. 21-22 июля 2014)
Эпикур писал "Никогда я не хотел нравиться народу - ведь народ не любит того, что я знаю, а я не знаю того, что любит народ".
И в самом деле. Как может быть дорог народу тот, кому дорога добродетель? Благосклонность народа иначе, как постыдными уловками, не приобретешь. Толпе нужно уподобиться: не признав своим, она тебя и не полюбит. Дело не в том, каким ты кажешься прочим, а в том, каким сам себе кажешься. Только низким путем можно снискать любовь низких. (по мотивам Сенеки)
Впрочем, все фигня. Вчера, уже совсем засыпая (когда перед глазами пошли всякие галюны и образы проносятся очень яркие) сделал карандашный набросок. Сегодня с удивлением его нашел под столом (потому что совершенно забыл об этом). Долго рассматривал и думал - порвать или оставить. И вдруг - вспомнил. Это я нарисовал под эмоциями. А эмоции, они такие эмоции. Все те-же и крайне негативные к тем, кто развязал и поддерживает войну в моей стране. Поэтому решил риснок оставить, только немного дорисовал. Такой типа собирательный образ воинствующего чванства. Думаю, что именно поэтому там четыре ноздри.
А вообще, все надоело. Хочу быть вольным художником. Чтобы диогеновская бочка и еще десять впридачу с краской, а еще сто штук кистей из ослиных хвостов и ... достаточно времени, чтобы успеть это все использовать.
Замечательно сказал на эту тему Богдан Ступка - "Главное - это дожить до семидесяти. А дальше - живи, сколько захочешь".
Можете кидаться в меня гнилыми помидорами или писать доносы в СБУ и военкоматы, но так уж я устроен, чертов солипсист. Увы, мне, увы. Таким уж рожден - мало озабочен политикой. Даже сбитый боинг (кто-бы его в итоге не сбил) не влияет на ход моих мыслей.
Что может изменить "Сбитый Боинг" для конкретного человека? В жизни любого человека есть две абсолютные вещи. Это - рождение и смерть. Если есть рождение, будет смерть. Когда она наступит, с точки зрения философии,- совершенно неважно, хотя многим и хочется пожить подольше. Но иначе не бывает. Смерти можно избежать только в одном случае. Если не рождаться.
Посередине между двумя этими знаменательными событиями человек делает много всяких разных идиотских телодвижений и движений души, которые совершенно никчемны и вовсе не стоили того, чтобы заради них рождаться, а тем более умирать.
Не помню, кто сказал - "плохая смерть может испортить самую распрекрасную жизнь". Это очень точно сказано. И самураи в чем-то были правы.
А посему я, не обращая внимания на беженцев (сегодня была очередная беременная из Луганской области - живут с сыном в одном из лагерей на Алтагире) продолжаю читать нудные книжки по философии. Еще не всего Кьеркегора прочел (растягиваю), и параллельно (как Ниро Вульф) продолжаю читать Сенеку. Сенека меня иногда очень удивляет - особенно размышлениями о жизни и смерти. В дохристианскую эру мозги были однозначно чище. Каждый глубоко думающий и много думал сам и читал много мыслей других многодумцев. И не было догматов, так сказать, единой линии партии. Вольнодумство в чистом виде. Если есть думалка - думай сам, но не попадай под влияние других.
На тему смерти у Сенеки (повторюсь) очень много написано - да почти все. Там есть очень примечательный эпизод, когда он описывает своего друга, уже очень дряхлого умирающего философа, который остается совершенно ясен умом и Сенека приходит к нему, чтобы насладится тем, как достойно тот уходит из жизни. Есть и другие рассуждения - на каком этапе старения и болезни человеку разумному возможно и должно вместо доживания самому решить уйти из жизни совсем. Да-да. Это не теперь пришла гейропа к тому, что можно разрешать эвтаназию. Это в самые древние века уже продумывалось величайшими умами.
Ну, да ладно. Хватит засорять вселенную буквами. Приведу лишь одну цитату из писем Сенеки к Луцилию.
"ни животные, ни младенцы, ни дети, ни повредившиеся в уме смерти не боятся - и позор тем, кому разум не дает такой же безмятежности, какую дарует глупость." (письмо IIIVI)
А на картинке - сегодняшняя Чуха в подвале пенопластового домика. Наверное боится, что у нас в квартире тож начнется АТО. Глупенькая.