Ей никак не удавалось создать свою личную жизнь.

Теперь ее не было.

Исчезло и ожидание каких-то не испытываемых ранее чувственных наслаждений. Было только постоянное чувство неловкости и желание, чтобы все окончилось быстрее, и муж поскорее заснул. И чтобы ничего не услышала мама. Тогда утром будет легче смотреть ей в глаза.

Дочь никак не могла понять, почему испытывает стыд и вину перед матерью.
 
Быть может это от того, что в доме не было мужчин? Ее отец бросил семью еще до ее рождения. А мать всю жизнь посвятила ей, дочери. Пожертвовала собой, как говорила сама.

Потом он ушел, ее муж. Сказал, что ему надоело жить в квартире, где все пропахло нафталином. И что она в постели ведет себя так, как будто вылезла из шкафа, где сто лет висят вещи, которые никто не носит. Удивительно. Красивая женщина, молодая, умная, броская и такая… амёба. Так сказал муж на прощанье.

Дочь стояла у окна, смотрела на серое туманное утро. В кухне привычно копошилась мама, шаркая тапками и тяжело вздыхая. Не оборачиваясь, дочь представляла мамин осуждающий взгляд и сухие губы, поджатые в извечно  скорбном изломе. Вдыхала воздух и пыталась понять – неужели и вправду запах нафталина так силен и проник в каждую щелочку их жилья? 

«Нафталиновые амёбы». – произнесла она вслух и громко засмеялась. — Амёбы, амёбы, амёбы!»

Мать с недоумением посмотрела на нее и пожала плечами.
За окном начинался новый день.
----------------
 © Copyright: Ирина Лазур, 2015
Свидетельство о публикации №215040601930

часть 1-ая "Парижская лазурь"
--------------
Он всю жизнь мечтал о Париже. Если выдумаете, что речь идет об Эйфелевой башне, то вы заблуждаетесь. Что может быть интересного в этой огромной конструкции из холодного металла? Неспроста ведь она в свое время вызвала столько негодования у старожилов. Да и не только у них.
Если вы думаете, что он мечтал посетить музеи города, которые в любое время года переполнены толпами туристов со всего мира, жаждущих прикоснуться к высокому искусству, то вы тоже ошибаетесь. Его не прельщали картины великих мастеров настолько, чтобы мечтать полжизни о самом Париже. Нельзя сказать, что он не любил живописи, напротив, он даже был в состоянии отличить Моне от Мане.
А Триумфальная арка? Тот самый величественный монумент в стиле ампир? Он гордо возвышается  перед дворцом Тюильри на площади Каррузель. Арка – это триумф Наполеона, демонстрация его великих побед. Увы, побед в войнах, а не на полях любовных сражений.
В Париже есть много такого, к чему стремятся  глупые туристы, тратящие драгоценные мгновения жизни на рассматривание достопримечательностей.
Интересно, им и в самом деле все это интересно? Простите за тавтологию, но и вправду любопытно. Или они ездят по городам мира только затем, чтобы сказать друзьям и знакомым – я был там и там. Продемонстрировать свое фото на фоне очередного объекта преклонения, как бы невзначай небрежно упомянуть в разговоре слова, например,  «Музей Орсе», «Базилика Сакре-Кёр», «Башня Монпарнас» и «Сент-Огюстен». Стараясь произносить правильно и тщательно копируя акцент парижан, мучительно опасаясь не перепутать – Сент-Огюстен – это католическая церковь, которая занимает целый квартал, а Башня Монпарнас – это не музей и не церковь, это смотровая площадка… черт, и зачем меня понесло туда, это еще хуже, чем музей, я ведь так боюсь высоты…
Так вот.
Посетить Париж для него означало познать, как мужчине, любовь необыкновенных парижанок, равных которым нет нигде в мире. Конечно, женщины есть везде, и во многих местах они очень красивы и сексуально привлекательны. Но! Шарм французской женщины – это нечто!
Он вспоминал прочитанные в юности романы, когда глубокой ночью тело испытывало мучительное вожделение от одного только слова – «куртизанка». Он произносил это слово то шепотом, то слегка громче, перекатывая каждую буковку на языке и пытаясь уловить его вкус.
Сейчас для него уже не было тайной женское тело. Взрослый мужчина, видевший множество женщин. Они приходили и уходили из его жизни, не оставляя заметных следов.  Он получал то, что должен был получать здоровый самец. Но не более! Как будто не было того самого последнего пазла в картинке, позволяющего перейти из разряда просто любительского рисунка в полотно старого мастера, трогающее душу.
Ну что же это такое? И тут – полотно! Вот что значит стереотипность мышления!
Но в Париж он все же попал.
Все получилось очень просто до безобразия. Появились деньги, он взял билет на самолет и очутился там, в городе своей мечты.
… Женщина смотрела на него совершенно равнодушным взглядом. Ее глаза ничего не выражали и тогда, когда он с восторгом прикасался кончиками пальцев к ее груди,  ласкал легонько губами ее соски. Наоборот, ему показалось, что эти комочки кожи прячутся от его жадного рта внутрь,  упрямо втягиваясь назад. Ему никак не удавалось ухватить их. Они выскальзывали точно так, как ускользала от него его многолетняя мечта.
Парижанка смотрела равнодушными глазами и тогда, когда он, наконец, зашел в нее, пытаясь прислушаться к своим тактильным ощущениям и еще не потеряв надежду, что сейчас, в этот самый миг слияния произойдет то, чего он так долго ждал.
Париж-Париж, город любви, это ты?
Но все было напрасно…
Обычная женщина, такая же, как тысячи других, и не-парижанок. Да нет, скорее даже не так. Равнодушная женщина, уставшая от жизни, несмотря на молодость. У нее устали даже соски. Почему-то эти прячущиеся кончики грудей доводили его до бешенства больше всего.
И ради этого я ехал в такую даль? Чтобы безуспешно пытаться выловить из глубин тела соски?
Вот что значит стереотипность мышления. Так думал состоявшийся мужчина, без сожаления вынимая из бумажника деньги.
Мы все живем в плену иллюзий. И за все надо платить, когда деньгами, когда разбитыми мечтами.
Лувр, картины великих мастеров. Наверное, стоит пойти глянуть на них. А плотская любовь… ее предостаточно везде и даром.
------
Фото - Brassa;/Mairie de Paris