хочу сюди!
 

Тетяна

43 роки, рак, познайомиться з хлопцем у віці 38-45 років

Замітки з міткою «проза»

ГЛИНА

(Наконец-то написался новый рассказ, наконец-то!!!)

************************

Не сотвори себе............

************************

            - А внутрь можно?

            - Не знаю, - раздраженно сказала крупная блондинка-экскурсовод, - странный он. Хотите если - сами. Едем через десять минут.

   Море, будто на цыпочки становясь, сверкало краешком над выжженной травой обрыва. Ближе к огороду трава была вылощена сотнями ног и закидана хламом, старыми консервными крышками.

    Лика медленно подошла к проволоке, провисающей черными колючками на фоне серой сухости вскопанной земли.    Дом стоял за огородом. Он был странен и невысокие деревья, обрамлявшие края, мешали, хотелось отвести их руками, как волосы, упавшие на глаза. Правая башенка клонилась от вертикали, и подташнивало от желания выпрямить усилием воли.

    Лика смотрела на шпиль башенки. Смахнула выступившую слезу. Казалось, если поймет, что именно поблескивает там, кругло, увенчивая черный карандаш макушки, - станет ясно, что делать дальше. От калитки, сделанной из старой кроватной спинки, тонкая тропка тянула глаз к дому. Тени у стен черны от солнца до непроглядности.

    От движения с калитки посыпалась ржавчина, и во рту пересохло. Лика пошла по затоптанной в камень земле, ставя по нитке подошвы стареньких кроссовок. Почему-то казалось, что ровнее надо, подальше от рыжей земли огорода.  

ЧИТАТЬ ПОЛНЫЙ ТЕКСТ 

Ты и ангел


 - Эй! - скажет он, присаживаясь рядом с тобой на широком и неровном валуне, том самом, с которого виден закат, чуть перечеркнутый решетчатыми фермами вышки.
И ты посмотришь сбоку, не улыбаясь, на его профиль. А потом все равно улыбнешься, потому что твой закат ему нравится, это видно по слегка прикрытым глазам и лицу, которое обернуто внутрь, туда, где сердце.
И по привычке своей, станешь, уже не видя заката, думать, а есть ли у ангела сердце? Или вместо него в светлую облачную грудь вложено лишь безмерное, тающее милосердие, и станешь думать дальше, похоже ли это на программу, вложенную Большим в малое... А потом подумаешь про то...
Меж тем солнце расправит юбки на кромке воды и время продолжит плыть, медленно, без остановок.
И тогда он улыбнется в ответ и толкнет тебя под локоть. Смотри!
Будет другой закат, но этот скоро закончится!


Сон о полуголой женщине, кролике и живой буханке

Просторный пятачок у "Океана" в центре Акмесджита(Симферополя). Вижу длинную П-образную, открытую спереди и сзади тёмно-зелёную палатку с логотипами "Хольстен". Внутри неё - продольные, во всю длину палатки. то есть, аршин семь, проходы из дюралюминиевых переносных решёток: крайний справа, соображаю- "туда", средний- "сюда", крайний... Из-за спины слышу скорее подначивающий, с азартом, оклик пожилого, лет пятидесяти пяти, распорядителя, интеллигентного вида бритого мужчины в очках и серой униформе:
- Вам туда нельзя...
Ж И В Ы Е   П Р О Д У К Т Ы - мигом пропечатывается субтитр в моём мозгу.
(Соображаю: палатка -ТЕРМИНАЛ.)
в крайнем справа проходе, близко от меня пританцовывает голая по пояс высокая шатенка, она в светло-табачной долгой до пят юбке, подпоясана карминовым плетёным пояском с блестящей пряжкой. Я силюсь рассмотреть бюст: мои глаза слепит закатное солнце (словно затмение) Груди?!! Они небольшие, это ЗНАЮ, но соски?! Хорошо бы коричневые. Она вот-вот заговорит, и по голосу я узнаю её.
Я напряжённо возбуждён и рад.
У ног незнакомки- большой и узкий целлофановый паке, он шевелится, он набит чем-то мягким под завязку, внизу пакета- красный и жёлтый ,только шрифт, логотип: букв столько, соображаю, сколько...
Ближе ко мне в запретном проходе- похожий на Гарика Сукачёва мужчина, он несколько моложе полуголой шатенки, его КРОЛИЧЬИ (!!!) босые ноги выглядывают из под коротких штанов. Он зол и сосредоточен на себе... Субтитр скорее звучит: ИЗОБРАЖАЕТ ПИРАТА. death
Снуют какие-то люди, они не замечают нас, я их вижу со спины, в чёрно-белой гамме, они что-то уносят, увозят в чемоданах и паках.
Полукролик в шикорой гавайской, нарочито пёстрой рубахе широко разводит руками... Субтитр печатается: ТРИ ШАГА НАЗАД, ДВА ВПЕРЁД...
Гарик, он остаётся лицом ко мне, но постоянно отводит взгляд, трижды шагает назад. Звучит, рваными отрывками, дурная фонограмма, пошло громко: кубинский фолк в джазовой аранжировке. Гарик поворачивается ко мне левым боком, подмышкой у него ЖИВАЯ РЖАНАЯ БУХАНКА, она тёплая, вкусно пахнет, надувает бульдожьи щёки и неслышно часкает сомьей пастью. Я вижу только, на уровне своего лица, буханку.
Сверху звучит ГРУШЕВО-ТЕРПКИЙ ,СЛАДКИЙ И СОЧНЫЙ голос женщины: "Она питается всем, даже сеном. Можно скормить ЗАДНЮЮ ГОРБУШКУ- ПОСЛЕ ОТРАСТЁТ..." Я узнал её, это моя знакомая М. Мне хочется сунуть указательный палец в пасть буханке.
Всё.

Дети на стене

Квинто Крысе в день рождения

Когда я прихожу туда, она уже сидит и, запрокинув голову, я вижу, как солнце пронизывает лучи через черные иглы волос. На сидуэт смотреть приятно. Вот согнутое колено, и локоть остро выставлен в сторону и тут, над моей головой - покачивается босая ступня с круглыми пальцами - если подпрыгнуть, то можно дотянуться прутиком и пощекотать. Но нельзя - высоты она боится и потому на заборе почти в этом месте выведена тонкая стеночка, на которую можно опереться спиной. Силуэт виден и рядом с ним темный прямоугольник стенки.

- Ты чего так? Облокотись!
- Не-а, - темная голова качается и покачивается нога, на пальце сверкает искра, кольцо.
Тогда я лезу по выбитым в толще стены ступенькам.
Мы сидим и смотрим на лес. Лес стоит и смотрит на нас. Иногда из него выходят звери и смотрят на нас, чтобы снова уйти. А вот пролетел вертолет. Бог его знает, на самом деле, вертолет ли. Крылья-лопасти и тарахтит, как мопед, а под крыльями сиденье. Черный летчик поблестел очками и что-то прокричал, делая вираж.
Чтоб не потерять равновесие, мы уцепились друг за друга и смотрели-смотрели, пока он не стал точкой, а потом небо над лесом его стерло.
- Думаешь, он исчез? - спросила она и сорвала выросший в щели старой кладки стебелек. Жевать и прикусывать не стала, свернула колечком, что-то там покрутила и подала, улыбаясь.
- Не знаю. Но его же не видно. Наверное, исчез.
Колечко пришлось как раз на безымянный палец и острие колоска защекотало ладонь.
- Жалко.
- У него наверное, там, в исчезнутии, что-то есть. Или кто-то… - Я поворачиваю руку, рассматривая колечко. Стебель топырит кончики узких листов, они были прижаты, пока он был прямой, а на согнутом поднялись, как рыбьи чешуины.
- Никого у него нет. И его нет, видишь? - говорит она и мне хочется ее успокоить.
- Есть, - в голосе моем уверенность. На всякий случай повторяю еще раз, убежденно:
- Есть!
- Придумала! - она смеется, но не обидно.
- Ну и что. Ну и придумала! Разве плохо? У него там есть жена, она как раз подоила корову и…
- Он не пьет молока.
- Конечно, не пьет. Поэтому они каждый вечер ругаются и потом она наливает ему пива. Ей нравится, что у него усы и что ночью от них пахнет пивом.

ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

стихи про любовь

Любовь как жизнь: то весело, то грустно.
Порой смешна. А иногда
мудра.
Любовь, любовь
загадочное чувство
К тому приходит, чья душа добра.

Любовь давно поэтами воспета,
Но в песне каждый повторяет вновь:
Земля, земля теплом любви согрета.
Прекрасный этот мир спасёт любовь!

Стране любви неведомы границы.
Лети в неё, как птица, окрылён.
Любовь, любовь
незримые страницы
Великой сказки
сказки всех времён.

 Известно все: любовь не шутка,
Любовь
весенний стук сердец,
А жить, как ты, одним рассудком,
Нелепо, глупо наконец!

Иначе для чего мечты?
Зачем тропинки под луною?
К чему лоточницы весною
Влюбленным продают цветы?!

Когда бы не было любви,
То и в садах бродить не надо.
Пожалуй, даже соловьи
Ушли бы с горя на эстраду.

Зачем прогулки, тишина.
Ведь не горит огонь во взгляде?
А бесполезная луна
Ржавела б на небесном складе.

Представь: никто не смог влюбиться.
И люди стали крепче спать,
Плотнее кушать, реже бриться,
Стихи забросили читать...

Но нет, недаром есть луна
И звучный перебор гитары,
Не зря приходит к нам весна
И по садам гуляют пары ...


------------------------------------------------------------

Из всех на свете женщин,
   Я выбрал бы тебя.
   Свою, родную, милую,
   Берёг бы я любя...

   И есть на свете милая,
   Но не пойму - любовь ?
   В душе бурлят все вены,
   А в сердце бьётся кровь.

   Тебя ревную яркую,
   Тобой живу, дышу.
   И в мыслях своих жарких,
   С тобой одной грешу.

   Тебя одну целую,
   Тебя одну люблю.
   И по тебе тоскую,
   И без тебя грущу.

   Нет женщины на свете,
   Такой, как ты одна.
   Тебя желаю выпить,
   Всю-всю познать до дна !
   
   Тебя делить не стану !
   Во снах шепчу "МОЯ"...
   Ты свет в моём окошке...
   Тебя ревную я !

   Мне без тебя нет мыслей,
   Нет без тебя стихов.
   С тобой одной мечтаю,
   Делить по жизни кров.

   Любимая ! Родная !
   Бесценная моя !
   Поверь ! Одна на свете,
   Ты в жизни у меня !


-----------------------------------------------------------


smiley

Никогда, никогда ни о чем не жалейте -

Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви...

Пусть другой гениально играет на флейте,

Но еще гениальнее слушали Вы..!

 

 

Никогда ни о чем не жалейте вдогонку!

Если все, что случилось, нельзя изменить,

Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,

С этим прошлым порвите непрочную нить.



Никогда не жалейте о том, что случилось,

Иль о том, что случится не может уже...

Лишь бы озеро вашей души не мутилось,

Да надежды, как птицы парили б в душе.



Не жалейте своей доброты и участья.

Если даже за все вам - усмешка в ответ.

Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...

Не жалейте, что Вам не досталось ИХ БЕД.



Никогда, никогда ни о чем не жалейте -

Поздно начали вы или рано ушли.

Кто-то пусть гениально играет на флейте,

Но ведь песни берет он из Вашей души..

Потные ноги Гундилькина

Антон Гундилькин имел массу достоинств, нещадно эксплуатируемых несознательными и охочими до халявы гражданами. В последнее время Антон исполнял обязанности креативного директора розничной торговли. В трудовой книжке, если бы она имелась, наверное так бы и значилось «главный креативный директор», но  трудовой у него не было и зарплату он  получал в конвертах черным налом и натурой. Черный нал выдавала ему Матильда, старший продавец. А натуру Гундилькин получал у завсклада, которого тоже звали Матильдой. Это было бы удивительным совпадением, не будь эти Матильды  одним и тем же человеком. И старший продавец и завскладом – Матильда. Креативный директор – Гундилькин. Почему продавец был старшим – непонятно, поскольку ни младшего, ни какого-либо другого продавца в магазине отродясь не водилось. Собственно, Гундилькин с Матильдой и составляли весь сплоченный коллектив. 

По непонятной причине в обязанности Гундилькина входила разгрузка и погрузка ящиков, бидонов  и прочих крупногабаритных тяжестей с твердым и жидким хлебом насущным. Подходил Антон к этому процессу творчески, что давало ему полное моральное право именоваться именно креативным директором, а не грузчиком.

Так вот. Гундилькин был холост, но панически боялся микробов. В детстве у него была передозировка от телепрограммы «Здоровье» и стойкая бациллофобия досталась в качестве осложнения на всю оставшуюся жизнь. Второй момент был в том, что Гундилькин имел очень повышенную потливость нижних конечностей. Ноги у него потели даже в лютый мороз, нарушая не только второй закон термодинамики, но и душевный покой. 

И третья важная особенность состояла в том, что Гундилькин очень не любил стирку как процесс. На эту тему у него была даже своя теория – что-то про то, как негативно структурированная вода, проходя через ткань оставляет в ней негативные флюиды фекальных вод и нарушает голубую ауру и душу владельца. Там еще много чего в этой теории было, мне как-то он пытался все это рассказать, но я въехал плохо, ибо как раз тогда ему  выдали зарплату натурой и после второй бутылки жидкого хлеба я несколько потерял стройность восприятия.

Короче, расклад такой: вечно потные ноги, мокрые носки, паническая боязнь микробов и нелюбовь к стирке. Знаете, что этот гад придумал? Он просто клал потные носки в микроволновку на две минуты, после чего они делались совершенно стерильными и даже почти не воняли. 

Естественно, что жена ему в таком  пасьянсе и даром была не нужна. Тем более, что на работе была Матильда.
Map

їдем

Вирішили ми з чуваком державу розбудовувати.

Пізня весна, ніч коротка, в потязі все ж не виспишся.
Пару разів переривались на взяти чай, долити кип’яток на другу заварку, потім зливали, а так - усю ніч про те саме.
- Треба бути амбіційними, бо якщо ти не амбіційний, інші - амбіційні, - тебе з’їдають, Запомни, чувак, так завжди.
- Так, згода, у нас не така вже й велика країна, як звикли.. Я вже всю об’їхав. Треба думати про розширення кордонів...
- Нєфіга, кордони, чи тоє, землі - зара нікому непотрібні, навпаки: менші відстані - менші витрати. Але я про інше, чувак, для чого ми живемо?..
- Ну, ти зара будеш про ідею, але люди живуть не ідеями, а потребами. Поки не припече, я не стану.. 
- Лайно, от ти ж зараз їдеш і говориш зі мною тому, що тобі так хочеться, правда? Нє, ну припустим, я хочу просто показати: багато робиш заради, а не по неволі..
- Ну добре, але я б починав з простішого, наприклад, назва. "Україна" - якесь сумнівне слово, завжди дурні асоціації. Поляки колись гарно придумали: "Жечь Посполіта", тобто, "Народне Діло". Треба щось таке, знаєш, щоб люди зрештою об’єднувались і могли пишатися, що "ось я причетний до .."
- О, та я ж тобі про шо.. але з іншого боку, хе-хе: ти - про обкладинку, я - про начинку. Точно, тр’а такі речі чудити, щоб люди загорялись і йшли! Я от чув.. 
- Так, але! о вибач, просто хотів нагадати, тут минулі 70 років ширялись ідеями про світле майбутнє, загорялись, горіли, згорали.. Я розумію, щось таке має бути, але краще б думати про якісь буденніші речі.
- Так ти ж мені не дав договорити..
- Вибач, знаю, то що ти?..
- Ти не куриш? Будеш виходити на станції? 
- Ні, не травлюсь.
- Хе, респект, ну я тоді не буду, це з армії - так балуюсь; та, пофіг, уже їдем.. Простіше, кажеш.. А я що, власне, хотів сказати..
Далі - півтори години роздумів вголос на тему, що "кожен рішає всьо сам" і насправді нема держави, нема ніяких інституцій. Роздуми шикарно ілюстровані замальовками з колгоспного, армійського та бізнесового життя. "Тому буде несправедливо, якщо хтось із наших "болтиків-політиків" взагалі в підручники історії потрапить, правильно було б записати імена тих, хто їх утримує, хто цимигандонами користується, жорстоко гноблячи країну." Приклади за мірилом - від колгоспу до райцентру, але цілком правдоподібно, що висновки можна застосувати на загал. Трошки хилить на сон і я частіше й частіше погоджуюсь кивком голови.
- Отже, просто мусиш чітко собі відповісти: хто ти і чого ти прагнеш. Бо з таких ти-ти-ти-ти-ти - складається країна. Я чув таке, що в майбутньому держави будуть як корпорації, і люди не по народженню ставатимуть громадянами, а якби найматись, ну, як на певну місію.. Ну, то - так, хтось казав, десь читав, якийсь док.фільм бачив. Але, головне: держава має, як будь-яка компанія, чіткі цілі розвитку, бачення хто і для чого їй ’трібен, але ж все це - люди рішають. А там - хто на що вартий, хто чого прагне. Чим вищі цілі, тим кращі перспективи у країни, тим потужніша держава. По ходу, я так дивлюся, вже щось схоже намітилось у нас..
- Стривай, а як же в тій темі виховання, соцзабезпечення..
- Громади. Самі люди на своїх місцях. Місцеві спілки, сусідства. Тобто питання вирішують, як це і завжди в історії було, на рівні "ти - мені, я - тобі", без громіздких установ і бюрократів. А держава рулить проектами, що перевищують можливості малих громад. І коли переростаєш свою маленьку вітчизну, готовий вийти на новий рівень, тоді один, як є, з голою мрією і якимось досвідом, йдеш і виборюєш право долучитись до громадянства.
- Щодо "сам по собі", то такого не буде. Завжди ж є родина, якісь прив’язаності, що потягнеш за собою нагору.
- Прив’язаності, ну.. але, от скажи, в твоєму житті батько щось рішає?
- Тепер, в принципі, ні.
- А раніше люди без ради з батьками нічого не рішали. Тоді сім’я важила, але тепер, сам кажеш: в принципі, нє. 
- Це ти чітко помітив, у нас немає взагалі такої структури, що "ти - старший, я - молодший". Ми ж так, на рівних, - правда? - зараз говоримо.
- Та й я ж і не дуже старший.. Іноді й не знаю, це - добре, чи це - погано. Але правда, нема вже того. Наприклад, у нас в частині як такої дідівщини не було, більше по земляцтвах ділились, таке: ми, з Київщини,- хахли, ви - мадяри, ті ще - данєцкіє, ті - бандери.. Але старший призов, коли треба було, гуртувався і дуже швидко все рішали. А традиції, - чесно казати, ми з самих себе сміялись із тими"разрєшитє доложить..", з маслом, ну, мабуть, нічого з цих приколів не знаєш, нє?
Чувак, здається, їде з якоїсь войськової зустрічі, а дємбєльнувся пару років тому, справді, не так уже й старший.
- Все, моя станція за півгодини, я - на вихід. Ти - до Києва? А що там?
- Навчаюсь.
- Ага, тепер ясно, чого про родину згадував: у батьків на шиї?
- Та ні, працюю. У дядьковій фірмі, помічник юриста. А ти?
- Кручусь. Я без освіти, дякую, хоч у школі читати навчили, кручусь. От недавно почав маленький бізнес, на паях з однополчанином. Казав, має гарні виходи на новенькі мобіли з Угорщини, але, зараза, скупився по такій ціні, що як би тепер хоч окупитись.. То я їздив у Хмель розбиратись із ним. А ти звідки сам?
- Казав же, з Києва.
- Киян як таких - я лиш одиниці бачив, батьки твої звідки?
- О, тепер і ти про родину заговорив, значить іще не втрачене поняття.. Та, київські.
- Коли так, давай п’ять киянин. Ось візитка, буде щось потрібне, запитуй. Це я в сільраду йшов на вибори, так наштампував, хе.
- О, чувак, може знаєш у себе там.. Може є старі книжки у когось? Я би взяв, для колекції, ну, і не задарма.
- Попитаю, добре, що сказав, задзвони десь у середині тижня, я відповім. Гарної дороги.
- Щасливо.

Такий мій рай, мій Їдем. Принаймні раз на місяць, а то й щотижня - подорож Укрзалізякою. По роботі - кур’єр або представляю дядчину фірму. Але мені в кайф інше: подорожні й книги. Старі книги: розвалюхи 20-30-х, і книги ХІХ ст., які зшивалися на віки, й іноді альбоми, і навіть пару рукописів. Бібліотечні печатки, відтиски приватних власників, шикарні або скромні екслібриси, підписи авторів або дарувальників. Комісійні магазинчики, розкладки на ринках, старі хатинки і квартири з триметровими книжковими стелажами - це я люблю. Плюс, люди.
Навчання йде своїм ходом. В універі я вивчив одне, словами мого попутника: всьо рішаютьметодисти. Зі старостою маю повне взаєморозуміння, та методисти мене щоразу попереджають на чиї пари мушу ходити, а з ким можна домовитись і що сказати. І не думайте, жодних хабарів за чотири роки, тьху-тьху. Насправді, люди багато роблять мені за красиві очі і добре серце, тільки іноді треба їм нагадувати про їх добре серце, їх красиві очі. Не налаштовуйтесь, не факт, що і вам таке вдасться, на потоці, здається, я один такий.
Можливо, цьому навчився теж завдяки подорожам, завдяки подорожнім. 

Добре, провідниця вже будить народ на ранковий туалет, йду вмиюсь, бо ж на пари з вокзалу.

ПС: Як завжди, троє в черзі, а зазирнути в сусідній вагон - їм лінь подумати і зробити. Сусідній вагон - купейний і я там майже душ прийняв, поки ці все іще чекають. От і добре, що їм лінь.

Не йде з голови та думка про амбіційних..

Аква Тофана

 Рассказ написался. Еще буду править, немножко.



АКВА ТОФАНА

  Лелька посмотрела на него, в лицо, в глаза, на нос, пальцами взяла за подбородок и повернула 
голову так, чтоб заглянуть в ухо. Максим рассмеялся:
  - Проверка-проверка. Штамп поставлен?
  - Нет еще.
  Встала на цыпочки и приложила губы к его рту. Сказала невнятно, не прерывая поцелуя:
  - Штамп стоит, на попе. Не помнишь, утром поставила.
  - Я тебя люблю, - он подхватил ее подмышки, приподнял и поставил крепко.
   Щелкнул замок и заскрипела старая дверь.
  - Макс...
   Из коридора слышался топот сверху и быстрое "здрасс" соседского мальчишки.
  - Да, родная?
  - Ты обещал.
   Он рассмеялся снова, с небольшой досадой.
  - Ты опять? Все было и прошло, все, поняла?
  - Да. Но ты скажи еще раз.
  - Никто мне не нужен. Только ты. Я тебя люблю.
  - Я тебя люблю, - ответила она замку и пошла в комнату.
   Форточка впускала крики и ветер, надувала занавеску, качала висящую на потолке подвеску с гранеными бусинами и по стенам скакали искры. Лелька села в продавленное кресло и осмотрелась. Можно покурить, сделать, наконец, обещанный чертеж, снова покурить, посмотреть кино, скачанное месяц назад. ...Покуривая сигаретку. Можно сходить погулять и постоять у поливалок на зеленом газоне, они так здорово брызгают и делают маленькие радуги, а она все бегом и бегом и каждый раз обещает себе, что придет специально, смотреть. Можно напиться кофе на ночь и долго-долго читать книжку, самую нелепую, из тех, которые Макс терпеть не может. А потом лечь спать на узкой тахте, потому что одна и даже взять и не раздеться, кинуть на себя плед и заснуть, как в смерть. Потому что завтра еще целый день одна. Встать поздно и принести себе кофе в постель, взять лаптоп и болтать. И после еще придумать что-нибудь.

Дальше и длиньше

"Панкратов sky" Андрея Гальперина

В то время, когда я бродила по берегу Керченского пролива, там, где он переходит в Азовское море, Андрей Гальперин писал свой новый рассказ. Я знала, что действие его происходит в Керчи, но ничего не знала о сюжете и о местах, в которых все там случается.
Но вот сняла...





Альбом "Панкратов sky"
А рассказ лежит здесь

Из сундука. Кримплен

(написано давно, три года уже текстику))

                                                          Неснашиваемые вещи - кошмар начала 70-х...
                                                                                    Кот Ирвинг Стивенс, Эсквайр 
 

   Расцвет эпохи кримплена закончился давно. Но, несмотря на
угасание всекримпленства, помню, как его было много, и какой он был.
Одна из причин - его полная несносимость. В шкафу у мамы до сих пор
висит нежное пальтишко персикового цвета на полупрозрачной нейлоновой
подкладке. Когда-то, еще в эпоху фотоаппаратов "Смена" в каждой второй
семье, мама юзала его долго и успешно. Пыталась юзать его и я, но
постоянное несовпадение мешало сотрудничеству - когда входили в моду
изячные пальтишки по колено, то либо память о засилии кримплена была
еще свежа чрезмерно, либо я крутила роман с джинсой-коттоном и не
желала отвлекаться на персиковые нежности.
    Вот сейчас, казалось бы, процветает любовь к винтажу -
раз, у самых продвинутых дизайнеров в последних коллекциях мелькают
именно эти пальтишки - два, замученные собственным статусом московские
заказчицы тащат подруге отрезы чего-то кримпленоподобного и с упоением
рассказывают страшные истории о цене и супермоднявости привезенной из
самой Италии новой (?) коллекции тканей - три.... Короче, именно сейчас
можно было бы притвориться, что, да - последняя коллекция, да - вчера
последнее в Ветошном переулке, нет, что вы, не пятьсот, я так дорого не
покупаю - двести всего, угу, да, спасибо, сама знаю, что идет! Но шкаф,
в котором висит эта спящая тряпочная принцесса, находится за полторы
тыщи километров. Да, наверное, и пусть себе висит. Места много не
занимает.
   Основная идея предыдущих абзацев - оно, это пальтишко,
новое. То есть, вообще без следов использования! Это вызывает уважение.
Особенно в наше время, когда износ специально закладывают во все
техрасчеты, чтобы увеличить товарооборот.
   С другой стороны, это пальтишко - единственная на моей памяти вещь,
которая действительно была хороша и мила. А остальное?
   Что представлял из себя кримплен? Это - для тех, кто не застал.

ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ