Пришло, пришло время, поведать о невероятных событиях, приключившихся со мной и моими друзьями в стране далекой, где деревья исполины, пальмы, кактусы, что выше человека вымахали, птицы дивные и звери невиданные. Люди там проживающие – черны как антрацит, но при этом веселы, образованы и прекрасно владеют автоматическим оружием Французкого производства. Дивные эти места омывает Великий Атлантический океан, по коему, на красавце теплоходе мы туда и прибыли. Путь наш был не легок, затирали льды сурового Северного моря, надоедали туристы  в Ла Манше, трепал и кидал шторм в Бискайском заливе, налетала саранча у Канарских  островов. Проходя экватор, чуть не врезались в экваториальный столб, за что нептун обложил нас данью великой , да матом семиэтажным. Правда, моральные издержки потом русалки компенсировали.                                                                                                                 И вот,сошли мы на берег Африканский, себя показать, да на мир посмотреть, замполит пред этим нас отечески напутствовал словесами – мол, голуби мои не дай бог, хто – то в виде непотребном по территории иноземной гулять будет, аль какое другое непотребство придумает – в пять минут на Родину депортирован будет и стран дальних такому засранцу, как своих ушей не видать. Ну, да за эти страсти любой наш странник был неоднократно предупрежден и потому в землях неведомых, как правило, вели себя достойно и с пониманием.                                                                                                   Дивный город, вместо тополей пальмы растут, вместо горобцов – папугаи летают, сразу созрела мысль наловить десятка два в коммерческих целях,  но не получилось, оказывается они там дикие. Аборигены исповедуют ислам, поэтому с фотокамерами надо быть поосторожней, а то и на скандальчик нарваться не долго ( вера запрещает фоткаться). Но я приспособился, Зенит повесил на грудь, вижу сцену достойную кадра, включаю задержку, сам руки в карманы, разворот   к объекту – клац и готово.                                                        В первый день долго ходили по городу, фотографировали, приценялись к шмоткам, пили пиво. В одном из кварталов нас атаковали проститутки, еле отбились, пообещали, что завтра придем, девы наглые как танки, а страшные то какие… Но в том квартальчике, как нам потом обьяснили,  других и не водится. Зашли  на какой то базар – ряды лавок, а в середине строение с торговыми местами. Чего там только нет – глаза разбегаются. Я простодушно наслаждался всей этой экзотикой, пока не почувствовал, как какой то ловкач запустил руку в задний карман джинсов. Через мгновение в моих руках трепыхался малолетний арапчонок, слезно просивший его отпустить на вполне понятном русском языке, при этом он, почему то называл меня-Саня. Воришку я конечно отпустил, за что он показал нам лавку наших земляков.  «Земляками» оказались армяне, когда и как они там оказались, мы не спрашивали. На их магазинчике торгующем  товарами именно для моряков из  Соц. Лагеря висела картонка с надписью фламастером – «Фирма веников не вяжет, фирма делает гробы» Этой рекламой они очень гордились.  

 продолжение будет.

                                               Нечистая сила

Случилось это – давно, в бытность мою студентом. Чтоб вы знали, раньше в летнее время каждый студент должен был отработать месяц в « лагере труда и отдыха». Мы собирали урожай на полях и в садах, купались в речке, вечером была дискотека итд. В общем, жилось весело, кроме того, как правило, получались какие ни будь « непонятки» с местными пацанами, которые решались батальным способом.                                                                                                                              Однажды одному из моих одно кашников,  как раз в это время выпал день рождения. Праздновать это событие решили в заброшенном карьере – место живописное и уединенное. Скалистые склоны карьера, заросшие деревьями и кустарником живописно спускались к озеру с поразительно голубой и прозрачной  водой. На одной из полянок окруженной вербами мы и расположились. Собралось нас на это мероприятие человек двенадцать. Было весело и вольготно, мы пили вино, закусывали докторской колбасой из магазина и помидорами с поля, потом купались в чудо озере, вода которого, несмотря на августовскую жару, была студеной, как родниковая.                          В  лагерь возвращались вечером, все конечно под шафе, но не сильно, дежурных преподавателей мы не боялись – как раз была очередь понимающих людей, которые к мелочам цепляться не будут. Но не тут то было, подойдя к лагерю, увидели – приехала проверка в лице зам кафедрой и зав отделением. С этими типами, в таком виде – лучше не встречаться. Решили переждать пока « высокое начальство» не отчалит. Ну и разбрелись кто куда. Перед лагерем была небольшая посадка и за ней кладбище, там были лавочки, можно было посидеть и подождать убытия  проверки с комфортом. Так я и сделал. Через пол часика ожидания стало меня клонить на сон, долго не думая, выбрал местечко между могилками и улегшись в густую шелковистую траву уснул.                                                                          Проснулся – темно, ночь, только хотел встать и отправится досыпать в лагерь, слышу, рядом кто то есть. Потом раздались приглушенные мужские голоса, звяканье стаканов. Выпивохи сидели буквально в трех шагах от меня. По правде я слегка струхнул, вдруг «местные», надают по шее для профилактики - оно мне надо? Не о какой мистике я не думал, все было реально понятно – надо уносить ноги! Ну, надо, так надо. Я потихоньку приподнялся, принял позу «низкий старт», определил примерно куда двину и двинул, сразу врезался в оградку, перелетел через нее, выкорабкался из кустов и понесся по кладбищу как ночной ветер. Через минуты полторы я уже лежал в своей кровати, потирая оцарапанные части тела.    Все было тихо и спокойно, вскоре я уснул.    После завтрака на следующий день я выслушал следующую историю.               Ребятки из  соседней группы, вечерком решили разговеться на сон грядущий, для чего прикупили в сельпо пару пузырей портвейна и отправились насладиться этим напитком богов и студентов на кладбище. А что, тихо, спокойно, да и лавочки ( Я уже говорил) есть, почему бедным студиози не посидеть с комфортом. Выпили по одной, закурили, все чинно, на философию потянуло… А тут прямо из недр близлежащей могилы с адским шумом и стенаниями (Это я тихо матерился , когда на оградку по темному налетел) вылетела белая в саване фигура – покойник наверное -  и дико завыв кинулась на дегустаторов «нектара». Еле ноги унесли, кто не верит пусть пойдет посмотрит, там и сейчас дыра в могиле, да и портвейн на столике остался…                                                                                                                                    Я не стал в то время вносить поправки в эту историю, уже тогда был умным мальчиком.  Пусть их, будет пацанам, что в застольях, да по саунам рассказывать, и что ценно – будут свято верить в свои повествования.

Скворечник

Он сказал с неподдельной любовью: "Мне природа – родная сестра. Про охоту и рыбную ловлю Я могу говорить до утра. Разве что-то сравнится с азартом Следопыта, восторгом стрелка Или, скажем, с дрожаньем внезапным Пробудившегося поплавка? Если надобно выдумать слово – Только с ч а с т ь е м назвать бы я мог И блаженную тяжесть улова, И ухи ароматный дымок...» Дай вам Бог и погоды, и пищи, Только я не за вас – за мальца, Что заботливо ладит жилище Для простого рябого скворца. Есть ли дело светлей и безгрешне й, Чем сколачивать, шкурить бока Золотистой фанерной скворечни – Деревянного особнячка? И, пристроив к доверчивой кроне, День за днем, запрокинув лицо, Все-то взглядывать из-под ладони: Не явился ли гость на крыльцо? И - мелькнули на фоне проема, На кургузой площадке крыльца У дверей обретенного дома Долгожданные крылья жильца! Вот он вышел на краешек кровли, Шевельнув молодые листы... ...Есть восторг и в охоте, и в ловле, Есть природа – но нет доброты. И стоишь, затаивши дыханье, И вбираешь, и ловишь, и ждешь Посвист, щелканье и трепыханье, Пестрых перьев счастливую дрожь. Любовь Сирота

Что – бы приготовить вкусный плов в походных условиях, нужны две вещи, первая – полный набор требуемых продуктов. И второе - желание превратить эти продукты в ароматный и сытный плов.

У меня было и первое и второе, не было дров. Перед нашим приездом на лоно природы, как раз прошел капитальный дождь, песчаная почва воду поглотила, но весь сушняк превратился в мокряк, а Витек приставленный именно для сбора дров - сосал пиво и разводил руками – мол, где я тебе сухих наберу. Пришлось прибегнуть к не популярным мерам, пиво было закрыто в багажнике авто наглухо, а  Витек прихрамывая от хорошего пенделя, поплелся исполнять свои обязанности – возложенные на него дружным коллективом. Остальной коллектив в лице наших жен – копошился у корзины с провизией подготавливая легкий ужин в виде салатов и нарезок.          Запылал таки веселый походный костер, чугунный казанчик разогрелся и принял в свое лоно нарезанную свинину, по берегу поплыл чудесный аромат, когда свинина чуть поджарилась, подошла очередь морквы с луком. Аромат еще более усилился. Ближайшие рыбаки принюхиваясь крутили головами. Некоторые срочно засобирались домой. Через время был всыпан промытый рис, все это, как положенно залито водой и сверху улеглась нечищеная головка чеснока. Сорока перестала порхать с ветки на ветку и усевшись непосредственно над казанком наблюдала за процессом с верхушки  береста. Прошло минут двадцать … плов был готов.                           Что за вкус бесподобно – божественный, приправленный перчиком, свежим воздухом и запиваемый холодным шипящим пивом, друзья, попробуйте, не пожалеете!

Уже с утра было жарко, душно и некомфортно, город  раскалился, едкий запах плавившегося под солнцем асфальта  и пыль с не далекого завода вводили в уныние и раздражали. В голову лезли прогнозы разного сорта оракулов о всемирном потеплении и бедами, на нашу голову, которые это мероприятие несет с собой.  Термометр в тени показывал 31 градус и по всей вероятности на сегодня это был не предел. В виду сложившихся обстоятельств, посовещавшись с любимой женой решаем , как можно быстрее тикать с этого пекла поближе к воде и густым прохладным кронам деревьев. Благо такие места еще есть вокруг нашего города. Сказано – сделано и примерно часа через пол тара мы ступили на слегка пожухлую, но от этого не менее желанную травку. Высоко в верху, запутавшись в сосновых ветках, шумел ветер, а перед нами открывалась подернутая кое, где рябью водная гладь. Противоположный берег чуть виднелся в жаркой дымке. Через минуту мы плескались в прохладной водичке, дно было песчаным, вода довольно прозрачной. На этом пляже мы конечно были не одни, взрослые и дети дорвавшись к долгожданной прохладе радовались жизни, особо не скрывая эмоций. Было людно. На берегу заехав в тенистые места, отдыхали от жары и автомобили. Тут же непосредственно у авто разбивались походные биваки. Были и туристы и  по основательней, о чем свидетельствовали  прочно установленные палатки и заботливо укрытые одеялами машины.  Наскоро поплавав, так минут пятнадцать – двадцать, мы накачали лодку и отправились в небольшое плавание, зайдя за поворот берега, мы окунулись в относительную тишину, не стало слышно людского гама, лишь шелестел камыш, плескалась прохладная вода, кричали чайки над головой, крякали утки в камышах, с тихим плеском вскидывалась мелкая рыбешка. Красота и благодать! Войдя в живописную заводь обрамленную с трех сторон шелестящим камышом, стали на якорь. Я конечно закинул удочку и закурив уставился на поплавок. Жена расположившись на корме задремала. Я понимал, что в такую жару, разве какой бубырь клюнет с дурру, но ритуал прежде всего. Метрах в ста от нас- на чистой воде пытал счастья еще один рыбак, однако по моим наблюдениям с таким же успехом. Так прошло с полчаса, за лесом послышалось глухое громыхание далекой грозы, казалось, стало еще жарче. Камыш застыл от безветрия, вода плавилась под солнцем огромным дымчатым зеркалом. Кинув взгляд над деревьями леса, я увидел сегмент радуги, дождь шел полосой и радуга четко очертила его границы. Раскаты грома приблизились, гроза шла прямо на нас. Надо было сматывать удочки как говориться и фигурально и реально. Подняли якорь, я налег на весла, минут через пятнадцать рассчитывая пристать к берегу. Но не тут- то было, гроза пол- часа назад еще еле слышная надвигалась теперь со стремительностью локомотива. В одно мгновение поднялся сильный ветер, водное зеркало раскололось, поднялась довольно высокая волна. Идти на веслах пришлось против ветра, что удавалось с трудом. Лодку стало кидать встречной волной, окатывая нас срывавшимися брызгами. Как, оказалось через мгновение это были даже не «цветочки». Резко похолодало, ветер стал еще более усиливаться, пошел холодный дождь. Крупные холодные капли секли тело как градины, становилось – не смешно. И тут я увидел, что на нас идет натуральный шквал, белая бурлящая масса налетела на лодку, закружила и понесла на камыши. Моя Светлана, схватившись за леера, молча сидела, пригнув голову к коленям. Нашу лодку буквально закинуло в камыши, где мы благополучно и застряли. Стихия бушевала минут десять, за это время мимо нас пронесло чей то водный матрац, который не плыл, а летел кувыркаясь над водой и цветастую панамку. Все стихло так же внезапно как и началось, еще вдали рокотал гром, над нами опять засияло солнце, наступила тишь да гладь. Через минут десять мы уже были на берегу.

Как известно всему прогрессивному человечеству – день рыбака отмечается во второе воскресение июля месяца. Мы с моим другом Вовчиком давно знакомы с данным фактом, следовательно можем с гордостью сказать, что составляем часть прогрессивного человечества. Так же мы причисляем себя ( не без оснований) к многочисленному лагерю рыбаков любителей.  По этому, сами понимаете,  мы были  просто обязаны отметить этот праздник и не как то банально, сидя за столом с рюмочкой в руке, а по настоящему, по мужски – на берегу прекрасной, живописной речки  с удочками в руках и радостью в сердце.                                                                                                                                                             Утро праздничного дня выдалось ветреным, изредка сеялся мелкий дождик, было прохладно. А ведь еще вчера стояла жара  под тридцать и не единого облачка в небесах. Может перемена погоды и  к лучшему размышляли мы подъезжая к заветному берегу. Речка была устлана мелкой волной, с права от нас поднимались гранитные скалы, с лева берег был пологим, кое где порос камышом, чуть выше, за посадкой располагался дачный поселок. Противоположный берег почти весь был высоким и скалистым, на холме живописно смотрелось небольшое село. Спешились, разминая ноги пошли к воде. На берегу просто у воды лежало два больших деревянных весла и рядом мужские резиновые сапоги черного цвета. В один из низ был всунут какой то сверток. Хозяина этих ценных вещей видно не было. 

Мы по этому поводу особо печалиться не стали, достали из машины удочки  и отправились рыбачить. Вода была теплой как парное молоко, ветер не унимался, клевало плохо, да и то одна мелочь. Порыбачив таким образом около часа, решил понырять с маской, может раков натаскаю. Вовчику я предложил попытать счастья с сеточкой, он согласился. Привязав к резинке порядочный камень я заплыл с ним метров на тридцать и опустил на дно. К другому концу резинки была привязана сетка – дорожка, которой и стал управлять  мой друг.

Я несколько раз нырнул и  убедившись, что видимость под водой полный ноль – поплыл к берегу. Тут я услышал  крики  своего друга Вовчика, видеть я его не мог из за камышей, он темпераментно на кого то кричал. Слышалось – «Куда ты лезешь…» Далее следовал отборный мат. Спеша к нему на выручку я прикидывал кого это могло принести на нашу голову. Выхожу в поле прямой видимости и наблюдаю картину. Мой дружок на вытянутой руке держит сеточку и все его красноречие адресуется довольно большому водяному ужу, запутавшемуся в сетке. Вовчик называет бедного ужака «гадюкой» и грозится его кастрировать. Я не стал выяснять как он определил пол «гадюки», просто помог выпутать ее из сетки. При этом этот змий напуганный истерикой моего друга все время пытался меня цапнуть. Наконец пленник полетел в воду, а я попытался объяснить паникеру разницу между безобидным водяным ужом и полевой гадюкой. Но этот знаток природы и слушать меня не собирался, орал, что если ему еще попадется хоть одна гадюка он ее убьет! Вот герой, по моему он просто не слабо перетрусил когда вытащил из речных глубин сего змия.

Ну да ладно, в садке было уже достаточно рыбы, чтобы сварить уху и я пошел разжигать костер, Вовчик же продолжал промысел. Погода вроде стала налаживаться, ветер стал потише, тучи пореже, выглянуло солнышко. Изумрудно  засветилась трава на берегу, полевые цветочки вспыхивали как самоцветы, а на песке  все так же лежали безхозные весла и сапоги. Разгорелся костер и тут вновь над рекой загромыхали раскаты голоса моего друга. Я поспешил на помощь не сомневаясь в качестве его улова. Однако ошибся, на этот раз ужаки атаковали непосредственно садок с рыбой. Каким то только им ведомым способом они пробрались внутрь и заглатывали мелочь не обращая ни малейшего внимания на угрозы и оскорбления. На более эффективные поступки Вовчик не решался и ждал подкрепление в моем лице. Вытащив садок на берег я попытался вытряхнуть нежеланных гостей на песок, но не тут то было, ужаки сплелись в какой то  невероятный клубок и на волю не спешили.

В это время появился колоритный мужичок, в болоневом плаще под которым виднелась грязная майка, полосатых гангстерских  штанах и довольно добротных калошах на босу ногу. Попросив прикурить, мужик пустил дым в сторону и поинтересовался, видели ли мы тут большую железную лодку, а то мол весла и сапоги на месте, а лодки нима! Мы конечно заверили, что лодки не видали и посоветовали искателю пройтись вниз по течению, может лодку волной смыло. Мужик с сомнением покачал головой  и поинтересовался, что я собираюсь делать с «этой колбасой» и кивнул на садок в моих руках. Там по прежнему сидели то ли пленники, то ли захватчики. Я ответил, что сейчас вытащу из садка и закину в реку, на что последовала просьба отдать змиюк во владение последнего. Получив согласие он по быстрому запустил руку в садок и вытащил сразу всех ужей, что- то  пробормотав в знак благодарности, мужичек скрылся в камышах. Мой друг с нескрываемым интересом спросил, что собирается делать мужик с гадюками, на что я ответил- видел у него в кармане плаща бутылку водки, а теперь и закуска есть, еще лодку отыщет, совсем счастливым станет. В общем ухи мы так и не сварили, всю  рыбу Вовчик забраковал как «покусанную гадюками», обошлись сухим пайком, а потом и домой отправились. Интересно, нашел мужик лодку? И что он все - таки с ужами сделал

 

 

Толян шел домой вполне счастливый. На стройке, где он работал с начала сезона вот уже два месяца подсобником, сегодня выдали зарплату. Шел Толян и прикидывал как распорядится деньгами. В первую очередь конечно надо отдать небольшой долг соседке Вальке- самогонщице, а то хрен даст больше в долг. Купить продуктов, то-се и конечно взять три пузыря водки, пригласить соседа Мыколу, дабы обмыть получку.

Зашел в магазин, купил кое-что из пожрать и взял четыре пузыря. Чтоб не бегать. По дороге домой зашел в рюмочную, дернул сто пятьдесят, сжевал бутер с сухим свернувшимся кусочком сыра, подумал, принял еще сто пятьдесят. К этому времени уже довольно порядочно стемнело. Толян вспомнил о своем намерении устроить сабантуй и довольно бодро зашагал по направлению к своему дому.

Редкие фонари тускло освещали тратуарные дорожки между хрущевками, было тихо и душно, с завода несло вонью переработанного кокса.

Вдруг из темноты выплыла нескладная фигура соседа.

-Во блин, на ловца и зверь бежит.

Произнес Толян, узнав Мыколу, постоянного своего собутыльника. Мыкола  года полтора, как нигде не работал, бухал по черному и бутылке « на халяву» всегда был рад. Но на этот раз он повел себя странно, стал как бы раздумывая, идти иль нет, чем серьезно озадачил дружка, потом тяжко вздохнул и молча пошел рядом.

Во блин, воно ще и ломается шо целка, буркнул Толян, но списав все на очередной похмельный синдром коллеги по дрессуре зеленого змия, успокоился. И они мирно потопали к дому. У подъезда Толян тормознул, увидев на дверной ручке символ смерти- белый платок.

- Кто? Бабка с пятого?

- Угу, невнятно буркнул Мыкола и шмыгнул в подъезд.

Толян пытаясь вспомнить как выглядела эта «бабка с пятого»

последовал за соседом. Добравшись в полной темноте и запахах кошачьей мочи на второй этаж, долго гремел ключом, не попадая в замочную  скважину, сдавленно матерился, хотя обычно бывая на веселе делал это громко и от всей души. Наконец дверь поддалась и други оказались в прихожей одно комнатной  квартирки, которая когда-то знавала и лучшие времена

 

  

Но и в таком виде, она вполне подходила для  таких мероприятий - как сабантуй по поводу получки с постоянным собутыльником. Прошли на кухню, Толян поставил на газ воду под пельмени, прошел в комнату и врубил старенький  но голосистый бобинник почти на всю мощность, но вспомнив о платке на дверной ручке, звук убавил.

Вернувшись на  кухню  обнаружил, что вода кипит полным ходом, высыпал в кастрюльку пельмешки, и слегка озадачено взглянул на собутыльника. Обычно в таких случаях Мыкола суетился пытаясь, чем-то помочь, шутил как умел, в общем вполне понятное возбуждение перед «употреблением» и проявление неловкости, ведь пил-то на дармовщину, а отблагодарить не чем. Теперь - же сидел на табурете  привалившись к стене, уставившись как баран в одну точку и время от времени тяжко вздыхал. Толян еще раз взглянул на                                                            собутыльника, и почему-то злобно подумал - «и у этого проблемы, щас еще ныть начнет…»

Дабы предотвратить излияний  коих терпеть не мог, подошел к столу, свернул с первой бутылки пробку и разлил по полному стакану.

-Ну будем! И в один прием осушил гранчак, Мыкола без лишних приглашений последовал его примеру, а Толян тут - же разлил остатки водки по стаканам и опрокинул в рот свою порцию без каких-либо комментариев. Потом уже не твердо держась на ногах подошел к плите, снял пельмени и вывалил содержимое кастрюльки в эмалированную миску, бухнул ее на стол, посолил серой солью, искромсал неровными кусками пол булки серого. Пиршественный стол был готов.

Потянулся за второй бутылкой и изумленно заметил, что угол за столом, где  сидел  Мыкола  пуст.

Колян несколько секунд таращился на пустой угол, потом пошатываясь вышел из кухни, открыл дверь туалета - пусто вошел в комнату, не застеленная кровать также была пуста, немало удивляясь данному обстоятельству он вернулся в кухню и стал  выпучив глаза                                 

на собутыльника, который вертел в руках бутылку пытаясь ее открыть, как будто и не покидал своего угла.

-Ты де был?

-Тут. Как-то глухо ответил Мыкола, целясь сорвать пробку зубами.

Толян подался вперед, выхватил из рук приятеля сосуд и тут-же ловко свернув пробку разлив содержимое по стаканам, а потом  застыл, уставившись на облупленный холодильник, который накрылся еще года два назад. Дело в том, что бутылка была холодной как лед. « Вот блин дела, пронеслось у него в голове, таких приколов еще не бывало » Мыкола тем временем длинными и какими то судорожными глотками выцедил свой стакан и вновь привалившись к стене,  вперился невидящим взглядом в стол. Толян  некоторое время сидел тупо соображая, что бы все это значило, подсознательно он ощущал какую-то еще не ясную тревогу,  но в голове уже порядочно шумело и мозг насыщенный алкоголем отказывался нормально фиксировать и анализировать происходящее.

Рука как бы сама потянулась и ухватив стакан выплеснула водку в рот, в ушах зашумело,  кухня поплыла перед глазами, сидевший до этого тихо собутыльник стал мерзко хихикать и так, хихикая, поднялся во весь рост, глаза его горели злобным огнем. Хихикание сменилось каким то шипением срывавшимся с бледных губ собутыльника, потом он тоскливо завыл и выразительно погрозив пальцем руки  медленно провалился в стену.

Лоб Толяна покрылся холодной испариной, жутко мучила жажда, а так - же  подсознательное понимание того, что происходит что-то непонятное, о чем и  задумываться абсолютно не хотелось. Поднял взгляд на угол- пуст, ощутил зажатый в руке стакан, потянулся к бутылке, налил, выпил. Держась за стену добрался до кровати- пусто, рухнув на давно не стиранные простыни, мгновенно провалился в полный мрак.

Проснулся когда только начинало светать, за грязной тюлью и немытыми оконными  стеклами вставал очередной  серый день.

Серый не в смысле прогноза погоды, а в смысле прогноза дальнейшего существования Толяна. Как бывало и раньше после такого количества выпитой водки, притом нижайшего пошиба, присутствовало горячее желание как можно быстрее опохмелиться, а  также полнейший мрак о вчерашних приключениях.

Поднявшись с кровати, прошел на кухню, там горела не выключенная на ночь лампочка, напившись воды, Толян механически бросил взгляд на угол, пусто, никого не было но, что то смутно беспокоило. Постояв минуты две с пустой кружкой в руках, пытался восстановить в гудящей голове вчерашние события, однако все как говорится - было покрыто мраком. Долго предаваться размышлениям Толян не умел и не

хотел, и даже можно с уверенностью сказать - он боялся над чем либо серьезно задумываться, ибо копируя сунувшего в песок голову страуса, было намного легче жить, а таких как он в стране было очень много, очень…

Выкинув из головы все, что отвлекало от желания побыстрее похмелиться наш герой уверенно направился к ночному оазису- рюмочной, торгующей денно и нощно. Человеку, открывшему данную точку, пришлось отвалить такую сумму местным слугам народа, что Толян даже о существовании такой цифры в арифметике добродушно не подозревал. Поэтому хозяева пытались как можно быстрее покрыть дефицит.

Но подобные экономические и политические тонкости Толяна и ему подобных мало волновали, особенно в суровую годину похмельных страданий, ибо был он подобен в данный момент путнику в пресловутой пустыне, увидевшему желанный оазис и спешившему к нему из последних сил. Открыв оббитую белым пластиком дверь, так  называемой вагонкой польского производства, страдалец проник в довольно  просторное помещение, стены которого были оббиты все тем же пластиком, у задней от двери стены находилась барная стойка, в зале стояло несколько ободранных столиков. В воздухе навечно повис кислый запах сивухи, прогорклой рыбы и еще чего- то специфически присущего лишь заведениям подобного пошиба. Зал пока был пуст, за барной стойкой прикорнув на табуреточке, коротала непродолжительное затишье Люська -Барменша- здоровенная тетка, гренадерского роста с румянцем на всю щеку. Услышав, что кто-то вошел, Люська выглянула  из - за стойки и с видимым облегчением улыбнулась, узнав старого знакомого, который хоть и пил горькую иногда без меры, но мужиком был довольно спокойным.

Смекнув в каком состоянии находится ранний клиент, она без лишних разговоров набуравила пол стакана белой, положила на блюдце соленый огурец и весь этот натюрморт подвинула к Толяну. Тот без слов отправил содержимое по назначению, смачно загрыз огурцом, вздрогнул всем телом. и лишь после этого обратился к барменше:

- Привет Люсь, спасительница ты наша, налей- ка еще сто пятьдесят и огурчик.

-Небось зарплату получил?

Вступила Люська в разговор, одновременно выполняя заказ раннего

посетителя. Толян приняв на грудь и закусив стал по немного приходить в себя.

-Какая там зарплата… - Ответил он неопределенно, взял стакан и блюдце уселся за столик, закурил и уставившись в пейзаж на противоположной стене пытался вспомнить прошедшую ночь и понять что же с ним произошло или первый, но довольно ощутимый звоночек- предупреждение, что пора завязывать, к чему он в принципе уже давно был готов, или же все произошедшее было на яву, но даже от одной мысли об этом шла кругом голова и начинали противно труситься руки, а сознание сковывал холодный ужас.

Как большинство людей, воспитанных в эпоху Брежнева, Толян о делах потусторонних имел представление смутное и неопределенное.

Будучи пионером, а потом и комсомольцем Толян автоматически становился в ряды воинствующих атеистов, но кто помнит те времена хорошо знает цену идейных убеждений народа, говорили одно, думали другое, а делали третье. В светлое коммунистическое будущее не верил в то время уже никто, а значит и другие догмы власть имущих, хоть и молча но подвергались сомнению.

Образованием Толян также не блистал,- восьмилетка плюс «бурса» -

ПТУ, вот и все. В этих учебных заведениях теологию как- то не принято изучать, да и сами учащиеся  как правило в  филосовские дебри не стремятся. Вот и получалось, что самому как-то осмыслить произошедшее и дать ему оценку сам наш герой не мог и прекрасно понимал это, но и консультироваться по данному вопросу ни с кем не хотелось, хоть и не хватало Толяну образования, для решения этой задачи, но дебилом он не был и понимал ,что сунься он кому нибудь со своими ночными страшилками, в лучшем случае над ним посмеются, а то могут и шестьдесят шестую вызвать за милую душу.

Но несмотря на пришедшую после опохмеления отчетливость ночных событий присутствовала надежда, что все просто приснилось по пьянке. Настораживало то, что такое с ним происходило впервые, но с другой стороны все когда нибудь происходит в первые…

Так размышлял Толян, пытаясь себя успокоить тем, что с ним приключилась просто белая горячка и ничего реального, что для него было более понятно, и в данной ситуации спокойнее.

В конце концов так и не найдя весомых доводов для полного успокоения, ведь как не убалтывал он себя, в том, что была белка, подспудно, в глубине души такой уверенности не было, а был страх, и решил Толян прибегнуть к испытанному способу- способу страуса, только вместо песка была водка.

Оторвав взгляд от пейзажа который он созерцал раздумывая, увидел пред собой натюрморт из наполненного стакана и блюдца с огурцом, опустошил первый и с хрустом надгрыз огурец, повернулся к барной стойке, Люська потеряв интерес к раннему клиенту занималась своими делами. Часы на стенке показывали пол шестого. Дверь отворилась, звякнул колокольчик и в зал вошел новый посетитель. Толян знал вновь прибывшего, вместе работали на стройке и вчера вместе получали зарплату. Славик – так звали парня, молча кивнул Толяну, прошел к стойке, где Люська уже с бульканьем наполняла стакан. Выпил, закусил, взял еще сто пятьдесят и подсел к коллеге.

-Привет, ты давно? Скоро еще кто-нибудь из наших подвалит, вчера не слабо дали.

Сообщил Славик и стал закуривать.

Толян молча кивнул, повернулся к бару.

-Люсь налей стаканчик и зажевать, что-нибудь посущественнее.

Люська налила сто грамм, положила на тарелку два вчерашних пирожка и все это поставила перед Толяном, тот подал ей купюру со словами:

-Сдачу потом, еще буду.

Понимающе кивнув, барменша направилась в свои владения.

-А ты зря с нами не остался, приезжал шеф, от себя ящик водяры выставил, сказал, что сегодня можно на работу не выходить, комиссия какая-то приперлась. Сообщил Славик. Так, что можно погудеть угощаю.

-Спасибо родной, уважил, а шеф наш еше тот жучара, при советах хрен бы так перья распустил. Ладно давай, по маленькой.

Выпили пожевали пирожки.

Понемногу веселое заведение наполнялось.

Подошло еще несколько человек с их бригады, сдвинули вместе два столика и пошло веселье с подогревом, благо на работу сегодня не выходить.

В себя Толян пришел внезапно, от чувства холода, вокруг было темно, сыро и жутко.

 

 

В ветвях деревьев шумел сырой осенний ветер, справа в не проницаемой темноте раздавались звуки похожие на вздохи большого животного.

Подняв голову вверх Толян увидел как в ночном небе несутся темные облака, подсвеченные сбоку невидимой луной. Он понял, что находится в какой-то яме. Дрожа всем телом от холода и страха, нашарил рукой стену ямы и опираясь о нее с трудом встал на ноги. Потом потихоньку, касаясь одной рукой стенки ямы, а другую вытянув вперед стал продвигаться по периметру своей западни в надежде на спасение. Сделав шага два-три наткнулся на угол и стал продвигаться дальше, но рука сразу уперлась в противоположную стену, тут вместе с догадкой, что собой представляет эта яма в душу

стал вползать ужас, который подспудно был с ним после последней

встречи с Мыколой. Волосы на голове нашего героя стали дыбом, а сама голова перестала соображать полностью, отдав тело в руки инстинкту самосохранения. И это тело повинуясь инстинкту со страшными криками стало метаться по яме пытаясь из нее выбраться, и уже на одной из первых попыток Толяну удалось схватиться за край ямы и работая ногами вывалиться на грешную землю. Он отполз от края и упав на спину обессиленный лежал на скудной кладбищенской траве. Он действительно находился на кладбище и чудом выскочил из свежевырытой могилы. Кладбище находилось сразу за городом и недалеко от дома Толяна- каких нибудь полтора километра. Место было вполне знакомое, хоть и жуткое и наш герой постепенно стал приходить в себя.

Не то, чтобы страх вообще отпустил его, но стал более контролируем. Отдышавшись он встал на ноги и все ускоряя темп заспешил домой. На окраине кладбища одиноко стояла заброшенная сторожка, обросшая с тыльной стороны густыми кустами сирени, с боку домика стояла скамейка и на фоне светлой стены сохранившей следы побелки и озаряемой бледными лучами луны четко выделялась одиноко сидящая фигура.

Толяну предстояло пройти мимо этой скамейки совсем близко на растоянии пяти семи метров. Приближаясь к сторожке он все ускоряя шаг не отрывал глаз от странно неподвижной фигуры и вдруг тучи полностью очистили ночное светило и Толян отчетливо увидел своего зловещего собутыльника.

Первым и почти не преодолимым порывом было желание оказаться как можно быстрей и как можно дальше от этого страшного места, но в следующий миг, ноги стали «ватными» и Толян стал как вкопанный.

Сидевший на скамейке медленно поднял бледное лицо, глянул на Толяня обведенными жуткой тенью глазами и укоризненно тихим голсом произнес:

-Вот, Толя, опять ты меня одного оставить хочешь…  Иди посиди со мной, посидиии… как спалось на моем ложе?

Хотя произнесено это было вроде-бы смиренным голосом, да и Мыкола сидел на своей лавочке неподвижно, но великий ужас обуял Толяна ледяным холодом и тленом повеяло от скорбной фигуры и наш герой стал пятиться, не отрывая взгляда от сидящего, но вот

фигура вздрогнула, и тихо раскачиваясь стала подниматься над лавкой, в кустах сирени, что-то зашелестело и тягуче тоскливо завыло, порыв ветра ударил по темным могилам…

Толян бежал, бежал как никогда не бегал, он не помнил как стартанул от зловещей сторожки, сердце разрывалось где-то в горле, вот и его дом, но он мчится дальше, туда где есть люди, была-бы поблизости церковь он обязательно бы направился туда, но ближайшая церковь была далеко. Поэтому он направляется в рюмочную. В рюмочной тихо, час поздний и за барной стойкой нахохлившись сидела Люська- барменша. Услышав звяканье колокольчика возвестившего о приходе позднего посетителя она подняла голову и замерла. Перед ней стоял совершенно седой, перепачканный глиной мужик, в котором она с трудом узнала одного из постоянных клиентов.

Толян устало повалился на один из стульев и сидел хватая ртом воздух пытаясь отдышаться.

- За тобой, что черти гнались ? Наконец произнесла Люська. Ответом

ей был дикий взгляд, в конце концов Толян взял себя в руки и хотел по привычке заказать сто пятьдесят, да и повод был, нервы расшатались. Но он вдруг отчетливо понял, что с этой ночи не выпьет ни грамма спиртного, просто не сможет.

-Люсь, можно я тут у тебя до утра посижу? произнес Толян.

Люська утвердительно кивнула головой и уселась на свое место, примостившись на стуле затих и Толян. О чем он только не передумал одиноко сидя в рюмочной, отдавая себе отчет, что домой он не идет единственно из боязни встретить Мыколу или того кем стал его давний собутыльник.

Часам к шести пошли первые посетители и чтобы не встретить знакомых Толян вышел на улицу, решив, что теперь можно идти домой.

Возле дома шаркала метлой дворничиха, поднимая метель из листьев и тучи пыли. Увидев Толяна она прекратила свои манипуляции, поздоровалась и с интересом рассматривая последнего поведала новости из коих Толян узнал, что два дня назад умер его сосед и собутыльник Мыкола, и что похороны состоятся сегодня в час дня. Это сообщение впрочем, Толяна не удивило, к чему-то подобному он был готов идя домой, но сейчас он решил, что в квартиру войдет только часов после трех, так будет вернее.