Друзья мои, прошу Вас вновь и вновь

 Друзей иметь и другом лучшим быть!

У Маринки муж – дебил,

Нинкин – шубу не купил,

Светкин – очень много пьет,

Я одинока, но любима,

Смеюсь, когда так хочеться рыдать.

Я сильная, но так легко ранима,

Я забываю, чтобы не прощать.

Я ненавижу ложных обещаний

И от реальности скрываюсь я в мечте.

Я говорю, хотя боюсь признаний,

Ловлю улыбки, зная, что не те.

Хочу добавить стихотворение о любви, но не о человечьей, а о собачьей. Его нашла в маминых тетрадках, и до сих пор когда читаю, слезы наварачиваются. Если кто узнает автора буду благодарна.

Хозяин погладил рукою Лохматую, рыжую спину: - Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою, Но все же тебя я покину. Швырнул под скамейку ошейник И скрылся под гулким навесом, Где пестрый, людской муравейник Вливался в вагоны экспресса. Собака не взвыла ни разу, И лишь за знакомой спиною Следили два карие глаза С почти человечьей тоскою. Старик у вокзального входа сказал: - Что? Оставлен, бедняга? Эх, будь ты хорошей породы... А то ведь, простая дворняга! Огонь под трубой заметался. Взревел паровоз что есть мочи. На месте как бык потоптался, И ринулся в непогодь ночи. В вагонах, забыв передряги, Курили, смеялись, дремали... Тут, видно, о рыжем дворняге Не думали, не вспоминали. Не ведал хозяин, что где-то По шпалам, из сил выбиваясь За красным мелькающим светом Собака бежит задыхаясь! Споткнувшись, кидается снова, В кровь лапы о камни разбиты. Что выпрыгнуть сердце готово Наружу из пасти раскрытой. Не ведал хозяин, что силы Вдруг разом оставили тело И, стукнувшись лбом о перила, Собака под мост полетела... Труп волны несли под коряги... Старик! Ты не знаешь природы: Ведь может быть тело дворняги, А сердце чистейшей породы!!!

Вот и сейчас еле допечатала, слезы накатывают.

Ах, только тайная любовь бодрит и будоражит кровь, когда мы втихомолку друг с друга не отводим глаз, а тот, кто любит напоказ, в любви не знает толку. Ваганты