Люди по-настоящему честные не нуждаются в этическом кодексе. Десяти заповедей и Нагорной проповеди совершенно достаточно.        (Гарри Трумэн, 33-й президент США)

Тема национальной гордости чрезвычайно актуальна и в наши дни, но на ней легко поскользнуться. Мы знаем множество примеров, когда пробуждение национального сознания оборачивалось воинствующим национализмом, а национальная гордость – дискриминацией инородцев. Заканчивалось это катастрофически для всех. Подлинная национальная гордость ведь не политична, не демагогична, она – этична.

   Кормящая мама - это конечно прекрасно и здорово! Умиляющее зрелище и огромная польза, как для ребенка, так и для его мамы. Но! Такое ли это приятное зрелище, когда например мамаше совершенно не важно мнение окружающих и она абсолютно непринужденно, занимается вскармливанием в общественных местах?

   Мотивация такова - мне нет дела ни до кого, кроме моего ребенка.



Верно ли это? Ведь всегда рядом могут оказаться (и оказываются) наши взрослые дети, подростки. Какие мысли у них могут возникать во время созерцания этого?

P.S.
Мне очень важно Ваше мнение по этому вопросу.

Сегодня трижды столкнулся с упоминанием одного и того же штампа: 

 За Семь дней был создан Мир, в музыке существует 7 нот, 7 цветов
радуги, 7 дней в неделе, 7 смертных грехов, 7 слоев в атмосфере, 7
лимфоузлов, 7 чакр, 7 Чудес Света, 7 периодов в таблице Менделеева, 7
звезд в Большой и Малой Медведицах, 7 холмов в Москве и 7 — в Риме...
 
 Ислам, христианство и иудаизм признают семиэтапный акт создания
Вселенной. Однако, в исламе число "7" имеет особенный смысл: имеется
семь небес; попадающие на седьмое небо испытывают высшее блаженство.
Поэтому число "7" - это священное число ислама.
   В христианских
священных книгах цифра семь упоминается много раз: "Всякому, кто убьет
Каина, отомстится всемеро", "...и прошло семь лет изобилия... и
наступили семь лет голода", "и насчитай себе семь субботних лет, семь
раз по семи лет, чтоб было у тебя в семи субботних годах сорок девять
лет". Великий пост у христиан насчитывает семь недель. Известно семь
чинов ангельских, семь смертных грехов. Во многих странах существует
обычай ставить на рождественский стол семь блюд, название которых
начинается на одну букву.
   С числом семь связано множество загадок,
примет, пословиц, поговорок: "Семи пядей во лбу", "У семи нянек дитя
без глазу", "Семь раз отмерь, один отрежь", "Один с сошкой, семеро с
ложкой", "Для любимого дружка семь верст не околица", "Семь бед - один
ответ", "За семью морями", «Семь футов под килем» и т. д.

   И последнее... имеющих это число в дате рождения Бог призывает к себе в первую очередь и рано.

Вне этики и вне морали
Мы мысли грешные храним,
Которые, увы, не знали
Реальной жизни пантомим,

Но лишь реальность прикоснётся
К словам, в которых жизнь чиста,
Ментальность древнего народца
Откроет дивные места,

В которых ты и был, и не был
Тысячелетие назад,
Где совесть под открытым небом
Свой строгий заостряет взгляд,

Из всех красот не выбирая
Грехи для первого лица
И декабрю, как будто маю,
Твердит устало без конца:

— Вне этики и вне морали
Короткая есть тоже нить,
Вне этики и вне морали
Тысячелетье не прожить,

И время о ведийский камень
Притупив меч былых потерь,
Готовит этике экзамен,
В бессмертье открывая дверь

Автор: Геращенко Сергей Иванович
             Sengey
             25.02.2019

Шарль Бодлер. Цветы зла

 ПРЕДИСЛОВИЕ 

Безумье, скаредность, и алчность, и разврат
И душу нам гнетут, и тело разъедают;
Нас угрызения, как пытка, услаждают,
Как насекомые, и жалят и язвят.

Упорен в нас порок, раскаянье - притворно;
За все сторицею себе воздать спеша,
Опять путем греха, смеясь, скользит душа,
Слезами трусости омыв свой путь позорный. 

И Демон Трисмегист, баюкая мечту,
На мягком ложе зла наш разум усыпляет;
Он волю, золото души, испепеляет,
И, как столбы паров, бросает в пустоту; 

Сам Дьявол нас влечет сетями преступленья
И, смело шествуя среди зловонной тьмы,
Мы к Аду близимся, но даже в бездне мы
Без дрожи ужаса хватаем наслажденья; 

Как грудь, поблекшую от грязных ласк, грызет
В вертепе нищенском иной гуляка праздный,
Мы новых сладостей и новой тайны грязной
Ища, сжимаем плоть, как перезрелый плод; 

У нас в мозгу кишит рой демонов безумный.
Как бесконечный клуб змеящихся червей;
Вдохнет ли воздух грудь - уж Смерть клокочет в ней
Вливаясь в легкие струей незримо-шумной. 

До сей поры кинжал, огонь и горький яд
Еще не вывели багрового узора;
Как по канве, по дням бессилья и позора,
Наш дух растлением до сей поры объят! 

Средь чудищ лающих, рыкающих, свистящих
Средь обезьян, пантер, голодных псов и змей,
Средь хищных коршунов, в зверинце всех страстей
Одно ужасней всех: в нем жестов нет грозящих 

Нет криков яростных, но странно слиты в нем
Все исступления, безумства, искушенья;
Оно весь мир отдаст, смеясь, на разрушенье.
Оно поглотит мир одним своим зевком! 

То - Скука! - облаком своей houka* одета
Она, тоскуя, ждет, чтоб эшафот возник.
Скажи, читатель-лжец, мой брат и мой двойник
Ты знал чудовище утонченное это?! 

----------·         X у к а (гука) (фр.) - восточная трубка рода для курения 

Новая, самая популярная философия и идеология: не существует никакого греха! Хватит преследовать людей. Пришло время освободить их от чувства вины — идет ли речь о взаимоотношениях полов, о деньгах, о неверности, о лжи, об эгоизме, о сластолюбии, об амбициях, о свободном образе жизни и тысяче других вещей. Давно пора вырваться из стальных пут, связывающих человеческое сознание и не дающих обрести в краткой нашей земной жизни счастье. Необходимо раз и навсегда покончить с мрачными муками совести, от которых среди бела дня гаснет солнце. Современный человек, говорят нам, не хочет больше быть виноватым, и это законно. Он никому ничего не должен — в том смысле, как говорил об этом Фрейд. Он отвергает инстинкт «виноватой совести», он изгоняет из себя этого внутреннего полицейского, который держит его в тюрьме.

Эта новая философия имеет глубокие корни. Вся история современной демократии может быть воспринята как постепенная победа личной невиновности над винами прошлого. Чувство «невиновности», независимости и полной открытости — это и есть наше счастье, для которого мы созданы. Попытки отстоять его были во все времена, особенно активно начались они в XVII—XVIII веках. Но с началом третьего тысячелетия они обретают всеохватывающий характер. «Невидимая рука» свободного рынка преобразует эгоизм в добродетель «homo economicus». Падение коммунизма привело к узакониванию материального неравенства и сделало малозначащими социальные протесты. Торжествующий индивидуализм превращается в нравственную норму, принцип «каждый для себя». Идеи долга, верности, хранения слова, и т.д. — становятся условными в «быстро изменяющемся мире».

Эта «невиновность» современного человека обнаруживается и в новом прочтении истории. Прошлое оказывается под постоянным судом настоящего. Ретроспективные наставления тем, кто жил вчера, помогают утвердиться в мысли, что мы менее виновны, чем наши предки. Мы ощущаем себя видящими более ясно чем они, более способными ужасаться несправедливостям и жестокости тех времен. Постоянное обвинение их укрепляет нас в сознании собственной невиновности.

Великое дело освобождения от вины человека, предпринятое наукой, начиная с XVIII века, принесло свои плоды. Психоанализ, социология, психиатрия, генетика, антропология сделали относительными понятия добра и зла, показав, что мы — игрушки слепых сил, биологических и социальных, и это в значительной степени объясняет наше поведение. Иные западные социологи, незадолго до нынешнего кризиса, могли уверенно говорить о наступлении гедонизма, о появлении легкой прагматической этики, вытесняющей вчерашние понятия запретов и долга. Человек, обретающий свою «невиновность» может наслаждаться жизнью, свободной от всякого морализаторства.

 

Французский поэт Шарль Бодлер в своих знаменитых «Цветах зла» говорит о зависимости от зла и склонности к нему как об одной из составляющих человеческой природы. Он отвергает гипотезу Руссо о добром по природе человеке. Интересно, что именно Бодлеру принадлежит знаменитое, часто после него повторяемое изречение: «Самая великая хитрость диавола заключается в том, чтобы убедить вас, что он не существует».

Александр Шаргунов

Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом...  Библия.

Оценки поступков, событий и явлений соотносятся с понятиями хорошо-плохо примерно так, как механика Ньютона и релятивистская теория Эйнштейна. И в одном, и во втором случаях законы физики рассматриваются в различных условиях при различных допущениях. Хорошее в другом ракурсе, вполне может оказаться плохим.

(Из авторской эссеистики, «Что такое хорошо и что такое плохо»)