А лучшего на Новый Год я не получала...

Они манят и после наказывают неисполнением обещаний. 
Посреди стылого ветра, рвущего, казалось, наглухо застегнутый воротник, посреди ледяных дней, похожих на похоронную процессию в Японии, там где траур белого цвета, - вдруг сваливается неизвестно из какого рая - теплый день, весь из солнца и синего неба. Так тепл, так мягок, и обещает, смеясь - всё, всё позади, вот дай растопить это надоевшее старое мороженое и я из ладони вам - пчел и бабочек! Десятками! Сотнями!
Один... От яркого утра до теплейшего вечера поворачивается, красуясь бликами на воде пролива. А после уходит спать, махнув на все горячей рукой, розовой на просвет от солнечной крови.
Утром - снова зима, злее и унылее, как уныло бывает только крымское предвесенье, что тянется резиной, хорошая такая резина, эластичная, длинн-но тянется, пока не щелкнет, порвавшись, к апрелю, чтоб уж всё сразу, ворохами - и бабочки, и пчелы, и купы ласкового снега миндальных и абрикосовых дерев. 
С января до апреля окна откроются не раз и не два. Смеются.
Хорошо - каждый год, и можно уже покивать, зная. 
И посмотреть с другой стороны: посреди стылого ветра, рвущего наглухо застегнутый воротник, посреди ледяных дней - из какого-то рая нам - февральское окно! Чтоб учились радоваться, не откладывая на завтра...

Все частные дома были похожи, видно, строились по одному утвержденному плану и потому – два высоких окна смотрели на прохожих через зеленый или синий штакетник, рябящий меж толстых, сложенных из “камушка” (пиленого известняка) тумб, похожих на квадратных белых медведей. Ворота, тоже зеленые или синие, имели в себе отдельную дверь, чтоб не открывать их всякий раз для человека. Но чаще – без ворот. Личных автомобилей было меньше, намного.

Так что – высокая калитка и кнопочка звонка на побелке тумбы. Звонок тоже не у всех и это всегда меня мучило. Потому что, приходя к подружке, нужно было высматривать через копья штакетника, а есть ли кто во дворе, и хорошо, если этот кто – был. Или кричать что-то, в надежде, что услышат в доме, через непрерывный гул телевизора. А что кричать? Я даже в магазин зайти не могла, если от холода и ветра дверь внутрь была прикрыта. Все представляла себе, как подхожу, дергаю ручку, а он вдруг закрыт и мне придется обратно, на глазах у всех. – Грузчиков, выпивающих на бетонных блоках в траве, бабок на дальней лавочке, – да все припали к окнам и из-за занавесок следят, ухмыляясь за моим топтанием у закрытой двери! Тогда я приходила домой, неся в кулаке зажатую мелочь на хлеб, и врала, что в магазине обед, а мама удивлялась, – переучет, что ли, у них…

Читать полностью »

Иногда Злой Собак покидал свой двор, оставляя вместо себя вечернее Солнце, такая у них договоренность.
И уходил к соседу, что жил в подворотне направо.



Злой Собак тих и стеснителен. Идя за мной, он очень волновался, вдруг я решу,
что он хочет меня укусить и потому отставал и смотрел вдаль, в другую сторону,
внимательно и напряженно. Но хвостом не махал - на работе все-таки, хоть и
перерыв на полдник.




Но я не боялась, потому что первого и главного признака Ехидных Кусачих
Собачек - мокрого носа поросячьего цвета у него не было. А был нормальный,
как и положено - черный отличный нос. Или он не керченский мужик - в конце-концов!



У соседа была водка, чуть-чуть. Потому как - два мужика и полдник, это вам
не ежик в тумане и можжевеловые веточки.
Выпили молча. Дважды Злой Собак пытался рассказать соседу, что вот, шла
и даже сфотографировала, но тут же осознавал неважность и махал лапой.
После чего еще по чуть-чуть.
А там и обратно, потому что скоро солнце за гору.
И наступит ночная вахта Злого Собака. Работа, чего уж...

Сегодня киевский писатель Лембит Короедов рассказал, что, заказав на Якабу первую книгу трилогии "Татуиро (хомо)", с него слетела шляпа он внезапно и без предупреждения получил с курьером вторую - "Татуиро (демоны)".
Интересно не то, что курьер перепутал. А то, что второй книги в каталоге нет, цены на нее нет, номера у нее нет, а бродя по сайту Якабу я выяснила, что и меня там тоже нет (в списке авторов извините на Бл-Бо, я есть, а вот ссылка оттуда ведет на пустую страницу) и книги моей там тоже нет, как бы вообще, ни первой ни второй.
Работает на Якабу только поиск вверху страницы, куда можно данные загнать и выяснить, что все же что-то где-то есть.

http://www.yakaboo.ua/ru/catalog/all/-192883

Я знаю, что в Киеве есть люди, которые мою первую книгу на Якабу заказывали. Так что, можно попробовать заказать и вторую. Лембит, правда, предположил, что это будет похоже на лотерею, заказываешь по номеру в каталоге и ждешь, что именно принесут - первую или вторую...
По-моему, это очень освежает и встряхивает.

И от автора:
вторая книга лучше и толще. В ней много зимнего моря, и, если вы смотрите мои фотографии, то многие из них напрямую с книгой связаны. Те, в которых ветер, песок, зимняя морская вода и рыба в ее глубине.
А люди, люди - в книге.

 На сайте питерской Книжной ярмарки в ДК имени Крупской проходит очередной конкурс рецензий на фантастические произведения. 

  Ее будил запах сирени из темного окна, но через щель в двери
карабкался по нему мелкими зверями, как по лиане опоссумы, вечный
аромат яичницы с колбасой.
   Она повернулась, вытаскивая рукой из-под щеки прижатые
волосы, расправляя их по одеялу. Вытянула шею, чтобы уйти от жареного и
надышаться цветами. Не получилось.
   - Опоссумы по лиане... Будто ты знаешь, дорогуша, как это.
   - По телику видела, - ответила сама себе, - как пахнут, не знаю.
  Через запах смененных вчера простыней она, медленно
пересекая сирень, волнами лежащую в комнате, ходила от зеркала, где
ругались кукольными голосками початые парфюмчики - к платяному шкафу,
выставляющему перед собой пальцы лаванды и подсушенных апельсиновых
корок. Запах лаванды она не любила.
   Ванная пахла мылом и дезодорантом, в туалете слоем висел
освежитель, как деревенский дурак на свадьбе - толстый, шумный и -
везде.
  [ Читать дальше ]

---

      - А говорила, ничего не боишься, - сказала Олеся, наблюдая, как Ната выбирается из-под стола.
       Натка на корточках вышагнула из тесноты, пахнущей сухостью и лаком. Скользя каблуками, выпрямилась, потерла колено, обтянутое лайкрой.
      - Ну, знаешь, это не испуг, а разумная предосторожность.
       Подошла к подоконнику, вытянула шею, высматривая удаляющийся проселком огромный джип.
       Заведующий отделом стоял в углу рядом с большим аквариумом. Кормил крупных рыб, что плавно жили в зеленоватом сумраке, - разевали рты, двигали в слоях воды прихотливо иссеченными плавниками. Наблюдал сотрудниц и рыб с одинаковым покровительственным интересом.
      - А если бы они зашли-таки в кабинет, Наталья Александровна, - шеф аккуратно поставил сачок в аккуратную стоечку на боковой стенке аквариума, - мне что, пришлось бы садиться за стол, прикрывая вас? И как бы это выглядело, если б все-таки вас увидели? Почему именно мой стол?
       Олеся выжидательно хихикнула. Натка улыбнулась:
      - За другими никого нет. И сделаны они не так. Кроме леськиного. Но если бы Олеся меня спасала, это выглядело бы совсем неестественно.
       Олеся на всякий случай фыркнула возмущенно. Ушла за свой стол. Выдвинула ящик, в котором среди шпилек, карандашей и ластиков пластал желтоватые странички разваленный надвое дамский роман, завесилась длинными локонами цвета ирисок - отгородилась.
       Наталья подошла к шефу и стала смотреть на рыб.
      - Ната, - тихо спросил он, - настолько не хотелось? Есть причины?
       Ната искоса глянула на подтянутого начальника. Светлая рубашка - ни пятнышка, ни складки. Брюки со стрелочкой, ремешок тисненой кожи. Аккуратный мужчина. По сравнению с теми, из джипа, особенно. Разве ему скажешь?
      - Ну-у, Иван Викторович, я же говорю "разумная предосторожность"...
      - Ну-у, Наталия Александровна, если не хотите говорить...
       Она вздохнула. Все-то мужчины не так воспринимают. За себя она вполне спокойна. Ничего нового ей Янис не покажет. Но то - один Янис и одна Натка. А Янис на джипе с шофером и двое быковатых с ним - непонятно и неохота выяснять - охранники или кто. И кого охраняют - неужто драгоценное Яниса тело? Чем он занимается сейчас, ей тоже сердито неинтересно. Вся эта команда, прибывшая в загородный музейчик - два домика на отшибе - нужна ли ей, шефу, Олеське? Ната была женщиной взрослой, с последствиями сталкивалась, иллюзий в сторону подобного народа не питала. И насчет магического воздействия женской красоты и трогательности на мужчин тоже не заблуждалась. В отличие от юной Олеси. Та еще полагала, что взмах ее ресниц успокаивает бурю и усмиряет рыкающих львов.

ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ

Написался рассказ. Думался давно уже и даже половинка его написалась пару лет назад. И я ее забраковала. А на днях все-таки пришел, стукнулся и написался. Боялась, вдруг совсем переспел, забродил и скис. Но, вроде бы, нет.

Буду править, потому выложен пока что только на СИ. Чтоб не гоняться потом за блохами по трем ресурсам.

ВСЕ ВКЛЮЧЕНО

  На последнем, медленном полушаге к зеркалу она остановилась. Пальцы расслабились, меховое манто, нежное и невесомое, с ласкающей кожу подкладкой, выскользнуло, тронуло в движении кончиками длинных ворсинок бедро и пало на вощеный паркет. А больше на изгибистой, совершенной фигуре ничего и не было. Лишь облако волос мерцало, стекая пушистой водой на полные груди, и края прядей щекотнули талию, когда повернулась, - посмотреть в профиль. Подтянут ли живот, не провисла ли грудь. Подтянут. Не провисла, - сказало ленивое солнце и потрогало кожу теплыми пальцами.

     - Стоп!

    Валерия дернулась, метнулась ко рту рукой, короткими пальцами по уголкам губ. Казалось, слюна там. Но сухо. И хочется пить. Она заворочалась в кресле, нащупала ногой приступку, попробовала встать. Ухватилась за поручень кресла.

    Лян смотрел, равнодушно как бы, но злорадство скакало, дрожало, как коленки этой... носорожихи, вспомнил он виденную вчера передачу. И стал следить глазами, как туп-туп-туп короткими ногами в серых чулках, подрезанных белым халатом по колено, клиентка забегала по комнате, проверяя все углы и закоулки.

    - Здесь что? А здесь?

читать дальше

Май - месяц цветочного меда, когда он летуч. В пчелах и цветах. Не собран, еще живет сам, не для нас, еще частью радости не лишь чайного стола.

Июнь. Девичий вкус желтой черешни. Сладость шариками. И запах травы на газонах. Трава умирает под сотней ножей и пахнет радостью, безоговорочной. Вовсе не так - растертая пальцами. Запах смерти травы на пальцах - он не радостен, а серьезен, он лишь для того, кто рядом. Для тех, кто...

Июль. Женский вкус вишен. Когда уже темные от невмоготу, созревшие до полной беззащитности, готовые лопнуть натянутой кожицей - в первых же руках, у первых же губ. Оставляют след. Долгий. На коже и в памяти. А как же...

Август. Вы когда в последний раз - помидоры с куста? Чтоб Темный август, и жара такая, что все замирает и не способно сопротивляться. И тогда, среди сухости и жестяного цокота насекомой мелкоты, горячий атлас, чуть прикрытый шершавым листком. Под атласом - взрыв. И во рту не поймешь, кровь ли, слюна, или накопленный жарой сок, повисший огромной каплей красного среди беспорядочной сухости трав. Мужской вкус, мужской запах.

Сентябрь...