роста и средней толщины.
Но есть поздней весной несколько дней, когда церцису нет равных. Цветы, нежные
розовые, и, одновременно царственно яркие, покрывают ветки так густо, что листья
почти не видны. Мало того, сидят на стволе дерева, точно стайки бабочек, что решили
отдохнуть по пути в свой бабочковый эдем, но так и остались, до конца своей короткой
(всего несколько дней иногда цветет церцис) нежной жизни.
Цветы церциса так хороши, что отсутствие запаха им можно простить,
тут глазами бы насмотреться.
И конечно, интересно, а есть ли связанные с такой красотой легенды?
Еще одно название церциса – иудино дерево. И есть версия о том, что на нем повесился
раскаявшийся Иуда, и тогда белоснежные цветы церциса окрасились в багряный цвет.
Но другая версия связывает название с тем, что распространилось дерево по паркам и
садам мира из средиземноморского региона, откуда сам Иуда родом.
Как-то не очень звучит, мне кажется.
Да и красота цветущего церциса заслуживает, по моему мнению,
чего-то менее зловещего и поучительного.
А пусть так: через весь мир летят багряные мотыльки наших снов, влекомые чуть
слышным зовом утерянного Эдема, летят домой, туда, где все деревья стоят в цвету
и трава мягче козьего пуха. Далека их дорога, тяжела для маленьких крыльев.
И тогда садятся они на стволы и ветки церциса – отдохнуть.
А дальше лететь – не всем и хочется.
Но, может быть, некоторые – долетают?
