Замітки экстрим

Первый прыжок

29.03.14, 19:41
небо, парашют, поступок, прыжки с парашютом, самолеты, экстрим

Во сне многие испытывали чувство свободно падения – ощущения, для большинства, не из приятых, что не могу сказать про себя. Я наоборот, всегда любил высоту, всегда и во всех ее проявлениях. В детстве часто поднимался на последний 14-ый этаж дома, где жил с родителями, и подолгу там стоял, глядя на панорамный вид Волги, Жигулевских ворот, разглядывал с высоты птичьего полета свой двор, другие дома, улицу, людей, машины. Позднее, каждый раз испытывал потрясающие чувства при взлете и наборе высоты самолета. Никогда не понимал, зачем люди идут на американские горки, или другие нерво-щекотящие аттракционы, и сидят там и визжат, вцепившись друг в дружку, выходят оттуда на дрожащих ножках?! Катался я несколько раз – скучно... Как же порадовать-то себя, думал я, адреналинчика подкинуть? И как-то со временем я постепенно пришел к решению – прыгнуть с парашютом!

Лет пять собирался это сделать, но каждый раз что-то не получалось. Дело в том, что я хотел первый раз не просто прыгнуть, а приурочить это знаменательное в своей жизни событие непременно к своему дню рождения, который в конце апреля. Это я потом уже узнал, что в апреле-мае сильные ветра, которые очень не желательны при прыжках. Самое хорошее время для данного занятия начинается в июне и заканчивается в конце сентября. Хотя я знаю, что и зимой прыгают. Так вот за эти пять лет каждый раз что-то не получалось. То в выходные (конец апреля, начало мая) у меня времени не было. То Путин В.В. (тогда еще Президент РФ) и еще куча всяких других руководителей государств и важных персон приезжали в Волжский Утес на саммит, и по всей Самарской области запретили поднимать в воздух частные самолеты. То все никак погода не подходящая (не летная) была, то еще что-то. А летом, к слову, у меня почему-то желание прыгнуть притуплялось. Нет не из-за страха ни в коем случае. Просто хотел вот я сделать себе любимому подарок именно ко дню рождению и все тут – другое время меня не устраивало! Словом, получилось у меня наконец-то прыгнуть только в мае 2009 года.

Перво-наперво, надо было решить где прыгать и выбрать фирму, которая предоставляет такие услуги. Нашел я такой аэроклуб (бывшее ДОСААФ) и определился со временем – все на этот раз, вроде, получалось. Прыжок наметили мы на День победы. Ну, думаю, три удовольствия совмещу: День победы так не стандартно отмечу, свой день рождения, ну и от самого прыжка получу массу эмоций!
Раненько по утру 9 мая я проснулся, собрался сам, собрал своих домашних, взял видеокамеру, фотоаппарат, полевой бинокль, шашлыки и все соответствующее (а какой день рождения на свежем воздухе без шашлыков?) и помчались мы в село Бобровка, что в часе езды от города. На месте мы были как и должны были – в 8.30 утра. Погода, кстати, была не фонтан – было пасмурно, тучи по небу кое-где гуляли, но дождя, наш доблестный гидрометцентр не обещал, только переменную облачность.

Народу рядом с летным полем уже было много. Желающих прыгнуть в этот день набралось человек тридцать, разного возраста, но, в основном, молодежь – лет до 25-ти. Основная же масса собравшихся людей – это были, так сказать, граждане провожающие – родственники и друзья этих тридцати «смельчаков-самоубийц». Обслуживающего персонала деловито, со знанием дела, чинно ходившего туда-сюда по своим важным делам – еще человек десять. Новички кучковались чуть в стороне: знакомились, улыбались, спрашивали у «специалистов» – тех, кто уже прыгал один-два раза, что да как – страшно ли сделать шаг из самолета, как себя вести во время спуска, как приземляться, травили всякие байки на парашютную тему. Атмосфера, короче, была соответствующая происходящему.

Из небольшого, двухэтажного административного здания, где находилась рубка радиста, там же было помещение руководителя полетов, кабинет медработника, учебный класс, а также помещение, где готовили парашюты, вышли человек пять инструкторов – настоящих профессионалов-парашютистов (как потом оказалось среди них есть и мастера спорта международного класса). Вышли вальяжно, не торопясь, отпуская какие-то шутки в адрес друг друга и направились к Ан-2, который стоял посреди поля, метрах в ста от здания. Поравнявшись с нами – чайниками – они довольно добродушно бросили нам пару фраз про то, чтобы мы никуда не расходились, что они сделают по-быстрому первый пробный на сегодня прыжок и если уж у них все будет в порядке, то уж мы точно успешно прыгнем. Среди нас кто нервно засмеялся, и мы проводили их взглядами, как будто мы провожали Гагарина в его первый полет. Амуниция у мастеров была, как и положено профи: навороченные комбинезоны, каски с эксклюзивными наклейками, специальные перчатки и парашюты. Причем парашюты у них были не в круглые, в форме купола – это самые простые, а, так называемый, парашют типа «крыло» – Магеллан, Шкипер, Одиссей и еще какие-то названия – такие есть разновидности. Их прямоугольно-овальная форма позволяет планировать, или как парашютисты говорят – пилотировать, на таком парашюте, в том числе в нескольких сантиметрах от земли они могу пролетать десятки метров, прежде чем на нее опуститься.

Минут через десять матерые парашютисты сели в «Кукурузник» и тот, разбежавшись по полю, поднявшись в воздух, набрав высоту около 4 километров, сделав медленно над полем два круга начал выплевывать из себя маленькие белые точки – такими с земли, на фоне серого неба, казались эти парашютисты. Точнее даже не вооруженным глазом их и не было видно, только после того как раскрывали они свои парашюты, пролетая перед раскрытием в свободном падении около минуты. Я был вооружен биноклем, поэтому видел все достаточно хорошо, не успевал только поймать в окуляры стремительно падающих людей. Через пять-семь минут вся группа благополучно приземлилась. Приземлялись они не просто на землю, а на такие поролоновые матрасы размером метра полтора на два с половиной. Вот тут и стали понятны возможности этого «Магеллана Шкипера Одиссевича»: это ж надо, прыгнуть с высоты 4000 метров и приземлиться на маленький такой пятачок! Причем на подлете к земле, метрах в ста, мастера начали выпендриваться, круги нарезать, чуть вверх подниматься, пилотировать из стороны строну попадая в струю воздуха. Толпа зевак на земле с восторгом наблюдала всю эту картину, снимая на видеокамеры и клацая фотоаппаратами. Эпизодически только это потрясающее действо сопровождалось негероическим звуковым сопровождением: чья-то мама нудно уговаривала своего готовящегося стать парашютистом мальчика срочно передумать, пока еще не поздно.

Около часа заняло подписание договора между желающими прыгать и авиаклубом. Самое примечательное в данном документе, пункты о том, что мы это делаем в здравом уме и трезвой памяти и что если что, то авиаклуб ни при делах – никакой ответственности за летальный исход не несет. Но, деваться не куда, к махровой безответственности мы за долгие годы жизни в нашей Великой и Могучей стране уже привыкли, к сожалению, поэтому документики все подписали. Потом медосмотр: давление померили, спросили есть ли какие жалобы на что-то? Понятное дело, что ни у кого не было никаких жалоб, особенно у двух омоновцев из Тольятти, которые приехали прыгать уже четвертый раз за последние три года и которые, накануне уже явно начали отмечать День победы, так как перегар от них был забористо-ядреный.

Время уже было около 11.00, когда руководитель полетов, – мужчина колоритный, с буденовскими усами, с военной выправкой и командирским голосом, позвал всех, кто хотел еще прыгнуть (а за это время никто не передумал), в учебный класс для начала инструктажа. В процессе получасовой лекции, в которой подробно было рассказано обо всем, что нам предстоит, самая запоминающаяся была фраза о том, что удар при приземлении сопоставим с прыжком с третьего этажа. У девочек в классе (из тридцати человек почти половина была слабого пола) энтузиазма заметно поубавилось, но никто явно вида не подал. После классной лекции мы вышли на улицу, и инструктаж продолжился уже на тренировочной площадке, где мы весело, задорно, с шутками и прибаутками стали отрабатывать выход из самолета и приземление. Главное правило при выходе из самолета – держать руки крест на крест на груди, держась за лямки рюкзака с парашютом. При приземлении обязательно держать ступни, а также колени вместе, ноги чуть согнутыми в коленях, руками держаться за стропы парашюта. Иначе… иначе возможны не желательные варианты и при выходе и при приземлении.

- Но, смертельных случаев – как ободрил нас инструктор – за последние 30 лет не было. Ноги, руки – бывало, ломали, но очень редко и то, в основном это профессионалы, которые рисуются друг перед другом перед приземлением – вы это сегодня видели.

- Вам новичкам ничего не грозит – уверенным голосом успокоил нас наш наставник, – прыгать вы будете с самыми простыми и надежными парашютами – куполами. По правильному они называются Д-6 (как раз для новичков), которые будут открываться автоматически при выходе из самолета, – народ облегченно вздохнул, – так как кольцо надкупольника крепится к фалу в самолете и открывает сам купол как только пошел прыжок. Для 110%-ой гарантии мы вам дадим еще запасные парашюты – продолжал свои успокоительные речи руководитель полетов, – но если примерно через 3-5 секунд после выхода из самолета вы не почувствуемте что купол над вами раскрылся, – народ затаил дыхание, а мужчина спокойным и равнодушным голосом подытожил – то надо посмотреть над собой – что с парашютом? Если перехлестнулись стропы – постараться их подергать из стороны в сторону. Если это не удается, то, не паникуя, резко в сторону дернуть кольцо запасного парашюта.

- Ну, а если и запасной не раскроется? – наверно в 1001 раз услышал вопрос инструктор.
- Ну, такого не может быть, потому что такого не было никогда, – он устало вздохнул, почесал ладонью шею, и задумчиво глядя в землю продолжил, – вероятность этого ничтожно мала, поскольку прыжки осуществляются со сверхнадежной десантной техникой, ну, а если среди вас есть Избранный, то значит пусть он получает удовольствие от свободного падения до момента...
Народ заржал. Тут инструктор спохватился, оживился, поднял взгляд, улыбнулся и весело напомнил всем присутствующим что еще не поздно отказаться, но это будет не правильно, так как приехав сюда мы уже на половину совершили прыжок. Волноваться не надо – все будет хорошо – не первый день замужем. Осталось дело за малым – сесть в самолет, подняться в воздух и прыгнуть.

На этой мажорной ноте инструктаж был закончен и мы все, в прекрасном расположении духа (по крайней мере, никто своего страха не показывал), отправились записываться в очередь на прыжок. Первая группа из 10 человек была полностью экипирована еще где-то через сорок минут. Я попал в третью обойму. К моменту, когда смельчаки из первой группы вышли из здания, погода заметно испортилась: тучи стали чернее, ветер усилился, стало холоднее. Еще минут 15 ушло на проверку амуниции, креплений парашютов, карабинов, расстановку группы по очереди кто будет прыгать первым, вторым и т.д. Вот тут уже народ начал заметно нервничать, улыбки у всех уже были какие-то натянутые, шутки были какие-то глупые. Дополнительное напряжение внесла еще не весть откуда взявшаяся девушка лет двадцати (из числа обслуживающего персонала или парашютистов-инструкторов – мы так и не поняли), которая: а) была заметно пьяна; б) рука у нее была в гипсе; в) комбинезон парашютиста (по типу такого же что и у мастеров) был сильно грязным, как, собственно, и вся она. Складывалось впечатление, что она прыгнула, но без парашюта. Такая шутка была у многих, наверно, в голове. Но шутки, говорю, в тот момент, какие-то не смешные получались. И вот, наконец, была отдана команда первой группе двигаться к самолету, второй идти экипировываться.

На этот раз самолет почему-то сделал три круга над полем, прежде чем от него начали отделяться белые точки. Кстати все прыжки сопровождаются комментариями руководителя полетов в громкоговоритель (первый вышел, раскрытие, второй вышел, раскрытие…), потом, наблюдая за спуском он подсказывал что надо делать (потянуть стропы вправо, не дергать ногами, согнуть в коленях, держать вместе и т.п.). В воздухе его голос очень хорошо слышен, даже на высоте 900 метров, с которой мы и прыгали

Большая часть группы без проблем приближалась к земле, когда мы постепенно начали понимать что у двоих из них какие-то проблемы. Самое главное, что эти двое были первыми из этой группы, кто прыгнул. Третий, четвертый уже приближались к земле, а те двое, были еще достаточно высоко и их сносило на край поля, в сторону лесополосы. Я затаив дыхание наблюдал в бинокль их спуск. Я видел, как они приземлились чуть дальше края поля, как раз там, где начинался маленький овражек и деревья. Я видел, что по-крайней мере один из них, не мог подняться с земли после приземления. Все это видели и специалисты аэроклуба и в срочном порядке снарядили скорую, которая незамедлительно выехала к месту приземления. Тем временем большая часть группы благополучно приземлились. Если, конечно, не считать что после приземления почти половину группы их же парашюты мотали их по полю – ветер не давал им подняться с земли и резкими движениями (как нас учили) подтянуть к себе купола и свернуть их. Где-то через 20-30 минут к административному зданию вернулась карета скорой помощи и под общие охи-ахи из нее выгрузили травмированного парашютиста. Это был один из тех двух омоновцев – у него оказался закрытый перелом ноги.

Вторая группа, которая к этому моменту уже была полностью экипирована и ждала команды на посадку в самолет, заметно приуныла. Еще через 15 минут прозвучала команда загружаться в самолет. Все в него загрузились. Прошло еще около 30 минут, но команды на взлет так и не поступило. Я все думал про сидящих в самолете – а если кто-то из них захочет в туалет – как им быть? Снимать экипировку – очень долго, но за столько времени сидения в самолете, в напряжении, не понимая почему не взлетают, и вообще ведь страшно многим, не все же такие маньяки как я. Тем временем погода все больше и больше ухудшалась и, в конце-концов руководитель полетов в громкоговоритель объявил сидящим в самолете выходить из него и идти в кабинет вводного инструктажа. Эта же информация относилось и к третьей группе, в которой я был записан. Когда все собрались, руководитель объявил всем, что погода значительно ухудшилась, поднялся сильный боковой ветер и они не будут рисковать – прыжки перенесут на завтра. Кто-то с облегчением, а кто-то с разочарованием начали снимать с себя амуницию. А мне показалось, что еще одно обстоятельство повлияло на это решение. Сразу после загрузки второй группы в самолет к зданию подъехали две машины с какими-то людьми, и они прошли в здание. В раках у них были большие, тяжелые и весело звенящие пакеты. Парашютисты и летчики тоже ведь люди – 9 мая, как ни как на дворе! Но, как бы то ни было, в тот день только и удалось, что поесть шашлычков в ближайшей березовой роще и с легким разочарованием, но с полной уверенность что завтра все получится уехать домой.

На следующее утро погода была как по заказу: ни дуновения ветерка, солнце светило во всю ивановскую, небо было голубое-голубое и на нем ни одного облачка! Как ни странно, но все из второй группы, кто вчера не смог прыгнуть, уже были на месте (ни один не отказался) и инструктора натягивали на них парашюты! Через сорок минут «Кукурузник» оторвался от земли, поднимая в себе группу без пяти минут парашютистов. Прыжки прошли без сучка и задоринки – все были счастливы.

И вот пришла очередь моей группы. К слову вот в моей группе трое не приехали, поэтому нас было только четверо – трое мужчин и одна девушка. На нас одели парашюты – сзади основной, на животе запасной. Мне достался танкистский шлем, кому-то мотоциклетный. Расставили по очереди – кто будет прыгать первым, вторым и т.д. Самый тяжелый прыгает первым, самый легкий последним. Я должен был прыгать вторым. Когда нас начали спрашивать про вес, я узнал, что прыгать можно с весом не менее 45 кг и не более 95 кг. Будь у меня всего пять лишних кг – пришлось бы срочно худеть, но, в этом году бы уже не прыгнул. Но, слава тренажерным залам и моему спортивному прошлому – все в порядке. Инструктора последний раз проверили все крепления, руководитель полетов пожелал нам удачного приземления и словами – Ну, с Богом, – отдал команду направляться в самолет. Вместе с нами в самолет сели еще 3 инструктора – профессионала, которые тоже собирались прыгнуть. Это обстоятельство как-то успокоило нас четверых – если что-то пойдет не так – помогут, подумали мы.

Как же я люблю эти ощущения – разбег, отрыв, набор высоты… аж дух захватывает! Но одно дело, когда это происходит в комфортабельном большом пассажирском самолете, и совсем другие ощущения в самолете, на котором мы взлетели. Крыльями он, конечно, не махал при взлете, но сами понимаете – Ан-2 – «Кукурузник», вокруг все гремело и шумело, что-то там говорили нам сидящие напротив улыбающиеся инструкторы, но мы ничего почти не слышали, поэтому только кивали и улыбались в ответ. Хоть я и не боялся на земле, но вот в воздухе, когда мы поднялись на высоту чуть меньше километра и сделали круг, что-то начало ёкать в груди. Самолет уже пошел на второй круг, и я подумал, что сейчас все и случится и тут… и тут произошло то, что я и три моих коллеги-чайника меньше всего ожидали. Один из инструкторов встал, подошел к кабине пилотов, что-то им сказал и, развернувшись к нам, мы увидели у него в руках… бутылку шампанского! Мы недоуменно смотрели на улыбающихся инструкторов, которые наслаждались нашей растерянностью. Чуть приоткрыв дверь самолета, инструктор с шампанским, открыл бутылку игристого напитка так, что пробка вылетела за борт. И что вы думаете? Бутылка пошла по кругу – оказывается у этого инструктора именно сегодня – 10 мая – был день рождения! Да, летя высоко над землей в Ан-2, за несколько минут до того, как осуществится моя мечта, я сидел и пил шампанское из горла! Вот такого я точно не ожидал! Я смотрел на своих глупо улыбающихся коллег-чайников, на матерых парашютистов, которые что-то не останавливаясь нам говорили, но мы почти ничего не слышали, смотрел в иллюминатор на медленно плывущую где-то далеко внизу землю и мне почему-то стало совершенно спокойно и я чувствовал себя почти счастливым.

Но это состояние моментально улетучилось – внутри все сжалось, сердце учащенно заколотилось, адреналин начал бешено поступать в кровь – открыли дверь самолета. Еще несколько минут в дверном проеме стоял именинник глядя вниз, когда прозвучала команда встать. Первым пошел один из инструкторов. Далее следом, с интервалом в 3 секунды пошел первый из нашей группы. У меня было всего 3 секунды, чтобы осознать что сейчас произойдет, чтобы подойти к дверному проему, посмотреть на землю где-то очень, очень, очень далеко внизу… Сердце сжалось и я услышал – ПОШЕЛ! Когда нас на земле учили выходить из самолета, то говорили, что выходить надо также как если бы мы прыгали, например, с гаража на землю – т.е. вниз ногами. Я, конечно, это благополучно забыл, поэтому из самолета я пошел щучкой – сделал шаг вперед вниз головой... За те пять секунд, которые я находился в состоянии иллюзии свободного падения (как такого свободного падения нет, так как эти секунды я падал под стабилизирующим парашютом, со скоростью 30-35 м/с, затем раскрывался основной парашют), я не помню ни одной мысли. Ни одной. Только дух захватило так, что я, по-моему, и не дышал. Я падал вниз головой, навстречу земле, с огромной высоты и ощущение падения в пустоту, отсутствия точки опоры было настолько сильным, эти эмоции настолько меня захлестнули, что я не могу их описать! Я даже не помню точно – были ли открыты у меня глаза в этот момент. Точно помню, что страха не было – потому что страх это осознание опасности, а в те секунды ничего еще не осознаешь. Но это все было очень быстро, говорю, пять секунд. А потом… а потом это называется динамический удар – мое верхнюю часть тела резко дернуло вверх, а нижняя пошла вниз – открылся купол. Уже позже, вечером, я понял, что достаточно сильно при этом потянул шею. Она еще потом где-то неделю болела так, что я не мог поднять голову с подушки без помощи рук. Потом уже я узнал, что нормально уложенный парашют открывается мягко, не причиняя вреда парашютисту. Если же сложить парашют на моментальное срабатывание, то при достаточно высокой скорости падения, открытие парашюта может попросту убить или покалечить парашютиста. В нашем же варианте наши купола открывались принудительно при выходе из самолета, скорость падения не успевали еще набрать, поэтому тот динамический удар, который я испытал, связан исключительно с неправильным положением моего тела в момент раскрытия купола. Но, с другой стороны, этот динамический удар – хорошая штука, только потому, что этому удару, когда под ногами ничего нет, я был очень рад – ибо раскрылся! Я посмотрел вверх – надо мной был круглый белый купол! И только после этого я смог более-менее спокойно осознать – что же происходит вокруг. А вокруг звенящая тишина! И ощущение абсолютного единения с небом – как у птицы! Ощущения при спуске тоже очень сильные, поскольку скорость снижения до 5 метров в секунду (хотя мне казалось, что я опускался очень медленно). Я с восторгом смотрел вокруг: на линию горизонта, вниз на квадратики полей, на своих соседей-парашютистов, которые находились в нескольких десятках метрах от меня! И было мне счастье – я испытывал потрясающее чувство эйфории!

Весь спуск занял где-то две-три минуты, хотя, говорю, мне казалось, что гораздо дольше. Когда я находился метрах в двухстах от земли, тишину прервал голос руководителя полетов в громкоговорителе, который начал подсказывать сначала первому из нашей группы (который уже приближался к земле), а потом и мне, какие стропы и в какую сторону потянуть, чтобы нас не снесло куда-нибудь, и мы приземлились на травяное поле. Ноги в коленях я согнул заранее, свел вместе ступни. Спускаюсь я и думаю: а ведь с третьего этажа прыгать это же больно наверно, да и ноги переломать можно. На земле мне такие мысли казались какими-то не серьезными – шутка это думаю. Вот и некстати вспомнился вчерашний омоновец… Земля сначала медленно так приближалась, а потом резко и стремительно как бросится на меня, что я только и успел опомниться в последний момент, что через секунду я столкнусь с землей! Удар был действительно ощутимый. Не знаю с третьего или со второго – не прыгал, но ноги руки целы, даже ничего не отбил. Но даже не само приземление на ноги было болезненным, а последующий удар головой (затылком) о землю чуть подпортил мои положительные эмоции – парашют после приземления повело назад и меня опрокинуло на спину. Тем не менее, я сразу вскочил на ноги, подтянул стропы парашюта и достаточно быстро сумел с ним справиться.

Фффуууууууххх… Ну вот я и на земле! И вот в этот момент эмоции просто перехлестывали через край (на фото и видео все запечатлено и такое выражение лица, как в тот момент, специально не за что сделаешь). Большей эйфории, чем в ту минуту, я не испытывал никогда в жизни! Кайф от того, что совершил нечто, на что не многие решаются! И самое главное – сбылась моя мечта! Мечта с детства!!! И почти сразу я понял, что это был не последний раз, когда я прыгнул. Хотел еще прыгнуть летом хотя бы разок. Но буквально через две недели у меня начались серьезные изменения в семейной жизни, и тема повторного прыжка с парашютом ушла на задний план. Но я еще прыгну. Надеюсь, что еще не раз. А, быть может, даже, прыгну в тандеме с инструктором с 4 км, на крыле, с настоящим свободным падением в течение минуты! Эх, дожить бы до лета – точно прыгну!

С момента написания этого рассказа прошло уже почти 5 лет. За эти годы я прыгнул еще 4 раза.

Вот реальные покадровые фото моего первого прыжка - приближения к земле и приземления: