Масленица,сырная неделя (до реформы орфографии также часто масляница) — праздничный цикл, сохранившийся на Руси с языческих времен.
Масленица, сырная неделя (до реформы орфографиитакже часто масляница) — праздничный цикл, сохранившийся на Руси с языческих времен. Ритуал связан с проводами зимы и встречей весны.
Масленица празднуется в последнюю неделю перед Великим постом, за семь недель до Пасхи. Главным атрибутом масленицы являются блины и народные гуляния.
До введения христианства Масленица отмечалась в день Весеннего Равноденствия. Православная Церковь приурочила данный праздник к Великому Посту, дабы не вступать в противоречия с традициями русского
народа (аналогично было приурочено Рождество ко дню Зимнего Солнцестояния).
Масленица — это озорное и весёлое прощание с зимой и встреча весны, несущей оживление в природе и солнечное тепло. Люди испокон веков воспринимали весну как начало новой жизни и почитали Солнце, дающее жизнь и силы всему живому. В честь солнца сначала пекли пресные лепёшки, а когда научились приготовлять заквасное тесто, стали печь блины.
Древние верили, что вместе с круглым, румяным блином, так похожим на солнце, они съедают частичку его тепла и могущества.
Каждый день масленичной недели имеет своё название и требует определённых ритуалов.
Масленица – один из самых радостных и светлых праздников. Целуюнеделю народ провожает надоевшую зиму, печет блины и ходит друг к другу в гости.
Масленица для нас, как карнавал для итальянцев. Тем более что в переводе с итальянского «карнавал» означает «говядина, прощай!». А масленица, предшествующая Великому посту, издавна называлась «Мясопустом», поскольку в эту неделю запрещалось есть мясо.
Некоторые историки считают, что в древности Масленица была связана с днем весеннего солнцеворота, но с принятием христианства она стала предварять Великий пост и зависеть от его сроков. Однако это еще не все о
значении Масленицы. Для славян она долгое время была и встречей Нового года! Ведь до XIV века год на Руси начинался с марта. Даже блины, непременный атрибут Масленицы, имели ритуальное значение: круглые, румяные, горячие, они являли собой символ солнца, которое все ярче разгоралось, удлиняя дни. А по давним поверьям считалось: как встретит человек год, таким он и будет. Потому и не скупились наши с вами предки в этот праздник на щедрое застолье и безудержное веселье. И называли Масленицу в народе «честной», «широкой», «обжорной», а то и «разорительницей».
Проходили века, менялась жизнь, с принятием христианства появились новые церковные праздники, но широкая
Масленица продолжала жить. Ничто не смогло заставить россиян отказаться от любимого праздника – хлебосольного и разгульно-веселого. Кстати, одно время царь Алексей Михайлович самыми строгими мерами старался утихомирить своих разудалых подданных. Воеводы рассылали по градам и весям царские указы, то запрещая частное винокурение, то требуя, чтобы россияне в азартные игры не играли, кулачных боев не проводили. Но ни грозные царские указы, ни наставления патриарха не в силах были совладать с бьющим через край весельем.
А вот в 1724 году в Петербурге Масленица не удалась. Петр, известныйлюбитель всяческих увеселений, намеревался и в новой столице устроитьзабавное санное шествие, но всю праздничную неделю мела метель и был жестокий мороз. Несколько дней участники процессии в костюмах и масках съезжались к месту сбора, но, окоченев по дороге, отправлялись отогреваться к кому-нибудь в гости. Увы, стихия победила, забава не удалась.
Екатерина II по случаю своей коронации,подражая Петру I, устроила в Москве на масленой неделе грандиозное маскарадное шествие под названием «Торжествующая Минерва». Три дня ездила по городу маскарадная процессия, которая, по замыслу императрицы, должна была представить различные общественные пороки – мздоимство, казнокрадство, чиновничью волокиту и другие, уничтожаемые благотворным правлением мудрой Екатерины.
Со временем «катальная потеха» в городах совершенствовалась. На льду реки или на площадях стали возводить
деревянные горки с нарядными павильонами. Горки украшали разноцветными флагами, еловыми и сосновыми ветками, даже деревянными скульптурами. В Петербурге в начале XIX века славились горы купца Подозникова. Они
строились на Неве против Сената и достигали 26 метров в высоту. Кстати, катание с городских гор в то время было платным и стоило копейку. Возле ледяных гор разворачивалась бойкая торговля горячим сбитнем, чаем из
дымящихся самоваров, сладостями, орехами, пирогами и блинами. Публику в больших шатрах-балаганах веселили скоморохи и любимый народный герой Петрушка.
В деревнях, где балаганов отродясь не бывало, жители сами становились действующими лицами необычной баталии – взятия снежного городка. Собравшись, они дружно возводили из снега крепость с затейливыми башнями и воротами. Чаще всего ставили ее на льду реки и посередине прорубали полынью. Затем участники игрища делились на две партии. Конные удальцы осаждали крепость, а ее защитники отбивались снежками, размахивали хворостинами и метлами, пугая лошадей. Победителя, ворвавшегося первым в ворота, ожидало испытание: его заставляли искупаться в ледяной проруби.
Но самым любимым и красивым масленичным обрядом было катание на санях. Выезжали все, у кого был конь, и по улицам наперегонки неслись разномастные упряжки: богачи щеголяли холеными рысаками и расписными санками, крытыми ковром, а вслед скакали крестьянские лошадки, вычищенные до блеска, украшенные цветными ленточками.
Конечно, главным угощением на Масленице были блины. Они пеклись и поедались в несметных количествах.
На каждый день масленой недели существовали определенные обряды. В понедельник – встреча Масленицы, во вторник – заигрыши. На лакомки, то есть в среду масленой недели, тещи приглашали на блины зятьев с женами. Особенно этот обычай соблюдался в отношении молодых, недавно поженившихся. Наверняка отсюда и пошло выражение «к теще на блины». В широкий четверг происходили самые людные санные катания. В пятницу – тещины вечерки – зятья звали тещу на угощение. Суббота отводилась золовкиным посиделкам. Воскресенье называлось «прощеным днем». В этот день все навещали родственников, друзей и знакомых, обменивались поцелуями, поклонами и просили прощения друг у друга, если обидели словами или поступками.
Традиции:
Уж каких только нет масленичных обрядов! И чучело Зимы сжигают, и блины пекут!
А все оттого, что в старину считалась масленица праздником поминовения усопших. Так что сжигание масленицы — это ее похороны, а блины — это поминальное угощение. Но прошло время, и русский люд, жадный до веселья и отдыха, превратил грустный праздник в разудалую масленицу.
Но осталась традиция печь блины — круглые, желтые и горячие, как солнце, а к ней добавились катания на конных упряжках и санях с ледяных гор, кулачные бой, тещины посиделки.
Многие думают, что в последний день масленичной недели сжигают чучело масленицы, но нет, не Масленицу сжигают, а Зиму провожают!
В былые времена мужчины и женщины, взяв со своего двора по пучку сломы, складывали их в одну кучу, из которой потом всем селом делали куклу, наряжали ее «по-бабски» — в яркие юбки, кофты, платок нарядный повязывали, да и возили по всему городу в санях, приветствуя и чествуя Сударыню-масленицу. А после — сжигали на костре, бросая в огонь блины, в качестве поминального кушанья. Детям же говорили, что вся сытная пища в костре сгорела, тем самым объясняя им, почему в Великий пост едят только постную пищу.
Бывало, вместо чучела масленицы, возили в санях нарядную девушку или ярко накрашенную старуху, а в конце праздника вывозили сани за город и вываливали «пассажирку» в сугроб под всеобщий смех и улюлюканье, тем
самым как бы «хороня Масленицу».
Принято в масленицу на берегу реки строить городки из снега, укрепленные башнями, с двумя вратами. К этому городку собирается множество детей, которые делятся на «пеших» и «конных». «Пешие» занимают город, «конные» готовятся к нападению. Наконец, «конница», по знаку своего начальника, бросается на приступ и начинается битва. Осажденные храбро защищают город портив «конницы», не давая ей ворваться в крепостные ворота, отбивая их метлами и помелами. Однако, «конница»
берет верх и победоносно въезжает в ворота городка, а затем вместе с «осажденными» разрушает городок с веселыми песнями и возвращается домой.
А еще на масленицу возят по городу большой корабль, убранный разноцветными флагами и испещренный изображениями рыб, зверей и птиц, чучела и шкуры которых развешаны на его мачтах. Вслед за кораблем, с музыкой и песнями, идут ряженые.
В 1722 году Петр великий дал в Москве невиданный маскарад: по столице длинной вереницею разъезжало множество судов различного вида и разной величины, полсотни саней, запряженных разными зверями. Шествие открывал арлекин, ехавший на больших санях, запряженных шестью лошадями, шедшими гуськом, одна за другою и украшенных побрякушками. В других санях ехал «Князь-папа», облеченный в мантию красного бархата, подбитую горностаем, в ногах его восседал Бахус на бочке. За ним — свита, замыкаемая шутом, который сидел в санях, запряженных четырьмя свиньями.
Шествие самого флота возглавлял Нептун, сидевший в колеснице с трезубцем руках, запряженной двумя сиренами. В процессии находился и «Князь-кесарь» Ромодановский — он занимал место в большой лодке, которую тащили два живых медведя. А в конце этой процессии следовала громада — 88-пушечный корабль, построенный совершенно по образцу корабля Фридемакера, спущенного на воду в марте 1721 года Петербурге. Он имел три мачты и вооружение до последнего блока!
На этом корабле, везенном шестью лошадьми, восседал сам Петр I, в одежде флотского капитана с морскими генералами и офицерами и маневрировал ими как бы на море. За эти кораблем следовала раззолоченная
гондола императрицы, бывшей в костюме голландской крестьянки, а свита ее состояла из придворных дам и кавалеров, одетых по-арабски.
За гондолою следовали настоящие участники маскарада, известные под именем «неугомонной обители». Они сидели в широких и длинных санях, сделанных наподобие головы дракона, и наряжены были журавлями, волками, лисами медведями, представляя в лицах эзоповы басни. Такое чудное и яркое маскарадное шествие через Тверские ворота протянулось в Кремль при пушечных выстрелах, где и закончилось великолепным фейерверком и пиршеством.
Но после кончины Петра великого прекратились маскарады до воцарения Императрицы Елизаветы Петровны, которая очень любила наряжаться, так как к ней очень шел мужской наряд...
В царствование Императрицы Елизаветы Петровны масленичные катания устраивались в ее любимом селе Покровском, где в зимнее время устраивали постоянные катальные горы, и с них — то катались не только, но и сама
императрица, съезжавшая «стоя на лыжах». Забава эта осталась в России на долгие-долгие годы, и мало кто уже помнил, что катание с гор — это не просто забава, а старинный обряд, ведь считалось, что у того, кто больше раз с горы скатиться, у того и лен выше будет.
Катальные горы строились с затейливыми башенками, на которых развивались затейливые флаги, а вдоль гор вместо барьера, в два ряда стояли елки, а между ними — статуи из льда и снега.
Вспоминая свое девство, в начале ХХ века И.С.Шмелев так описывал катания с ледяных горок: «В субботу, после блинов, едем кататься гор.
Зоологический сад, где устроены наши горы — они из дерева и залиты льдом: Высоченные горы на прудах. Над свежими тесовыми беседками на горах пестро играют флаги. Рухаются с рычанием высокие „Дилижаны“ с гор,
мчатся по ледяным дорожкам, между валами снега с воткнутыми в них елками. Черно на горах народом. : Степенный плотник Иван помогает Пашке-конторщику резать и выдавать билеты, на которых написано — „С обоих концов — по разу“. Народ длинным хвостом у кассы. Масленица погожая…
По накатанному лотку втаскивают веревками ввернувшиеся с другой горы высокие сани с бархатными скамейками, — „Дилижаны“, — на шестерых.
Сбившиеся с ног катальщики, статные молодцы, ведущие „Дилижаны“ с гор стоя на коньках сзади, веселы и в меру пьяны. Работа строгая, не моргни: крепко держись за поручни, крепче веди на скате, „на корыте“.
Зажигают иллюминацию. Рычат гулкие горы пустотой. Катят с бенгальскими огнями, в искрах. Гудят в бубны, пищат гармошки…»
Ни одна масленичная неделя в Москве прошлого века не обходилась без медвежьего представления.
Медвежья потеха была очень популярна среди всех слоев населения больших и малых городов, сел, деревень.
Эта народная забава несколько раз упоминалась в «домострое», осуждающем ее как одно из «бесовских угодий», «богомерзких дел». Но, не смотря на запреты и гонения, медвежья потеха продолжала существовать,
веселя и радуя крестьян и бояр, простых ремесленников и царей, взрослых и детей.
С учеными медведями ходили по России с незапамятных времен, этот промысел был занятием древним, традиционным. Известно, например, что в 1570 году Иван Грозный, готовясь к свадьбе с Марфой Собакиной, отправил в Новгород специального гонца с приказом доставить в Москву скоморохов с учеными медведями.
В народе медведь ассоциировался с лешим, с языческим богом Велесом, поэтому считалось, он обладает магической целебной силой. В глазах крестьян но был сильнее нечистой силы и мог отвести беду: если спляшет
около дома и обойдет вокруг него, то не случится пожара.
Такое отношение сказалось и на прозвищах, которыми награждался медведь-артист. Везде его именовали почтительно-шутливо: «Михайло Потапыч» или «Матрена Ивановна», «почтенный Михайло Иванович господин Топтыгин».
Дрессированные медведи смешили публику, изображая, как девушки красятся перед зеркалом, как женщины блины пекут.
Вечным спутником Михайло Потапыча был «коза бодатая», которую изображал мальчик, наряженный в мешок с прикрепленной к нему козлиной головой и рожками. К голове был обычно приделан деревянный язык, от хлопанья которого происходил страшный шум. «Коза» выплясывала вокруг медведя, дразня его и клюя деревянным языком. Медведь, бесился, рычал, вытягивался во весь рост и кружился вокруг вожака. Это означало, что он танцует. После такой неуклюжей пляски вожак давал ему в лапы шляпу и медведь обходил с ней честную публику, которая бросала туда гроши да копейки.
Зачастую, Топтыгина и его вожака угощали водкой, а после этого угощения вожак предлагал медведю «побороться». Такая борьба, правда, не всегда заканчивалась благополучно для вожака.
Таким образом, медвежья комедия состояла из трех частей, которые могли идти в любой последовательности: танец медведя с «козой», выступление медведя под шутки и прибаутки вожака, борьба медведя с хозяином или «козой».
Единоборство человека с медведем, как демонстрация силы, ловкости мужества, было особенно популярно. Состязания такого рода устраивались не только для государей, но и для простого народа, причем бороться с
медведем выходили как специально взятые для этой цели служители царского «ловчего пути», так и «любители-непрофессионалы».
Поскольку медведь — главный герой представления, все внимание было приковано к нему. В первую очередь обыгрывалась сама фигура медведя. Как только зверь становился на здание лапы, человек невольно начинал сравнивать его с собой, соотносить с разными типами людей. И вдруг оказывалось, что пластика медведя, его внешний облик, неуклюжесть, косолапость, нечленораздельная «речь» (рев, ворчание) — все это черты недалекого, нескладного, добродушного, иногда полусонного и обычно невезучего простолюдина.
В старину на масленицу была чрезвычайно популярна Петрушечная комедия: бывало, что одновременно выступали сразу несколько петрушечников, показывающих свою нехитрую комедию помногу раз в день.
Успех Петрушки в одних случаях объяснялся злободневностью и сатирической направленностью сценок, в других секрет обаяния комедии видели именно в ее сценичности, в том, что формы игры здесь были незамысловатые, простые и понятные, поэтому они легко воспринимались широкими массами всех возрастов и всех уровней развития.
Обычно представление начиналось с того, что из-за ширмы раздавался хохот или песня и вслед за этим появлялся Петрушка. Одет он бывал в красную рубашку, плисовые штаны, заправленные в щегольские сапожки и колпак на голове. Непременными деталями его внешнего вида были также горб или даже два горба. И длинный горбатый нос.
Еще одна масленичная потеха — кулачные бои, которые есть остаток древне военной потехи, ибо наши предки сражались со своими врагами «на кулачках» — о чем свидетельствует летопись: в XXIII столетии во время войны Князя Киевского Мстислава III портив Великого князя Юрия Всеволодовича, Мстислав, поощряя своих новгородцев и смолян к сопротивлению против неприятеля, предоставили на их волю сражаться пешими или на конях. Тогда новгородцы отвечали: «Мы не хотим на конях, но, по примеру, предков наших, пеши и на кулаках биться».
Было время, когда наши бояре, собравшись повеселиться, свозили из разных городов бойцов для своей потехи. Бойцы казанские, тульские и калужские славились более других, выдерживали сильный бой с татарами, приезжавшими в Москву с икрою и рыбами, выигрывали большие залоги, и платились нередко за свою отвагу жизнью.
В старину было три вида кулачных боев.
Самым лучшим и интересным считался бой один на один.
Практиковался и бой «Стенка на стенку», когда запасных бойцов каждая «стена» уговаривала встать на свою сторону, и они выпускались только когда неприятель пробивал стену. Надежда-боец летел с шапкою в зубах, бил груды на обе стороны, лежащего не трогал, и, пробив стену, возвращался с толпою льстецов прямо в кабак.
А реже всего допускался бой «сцеплялка — свалка», который обыкновенно возникал из-за того, что старики подзадоривали молодых рассказами и обещаниями побиться. Молодые переходили с вестями из двора во двор, дети выходили на затравку и были предвестниками «сцеплялки».
Центром праздничной масленичной площади были балаганы. Ведь балаганы — это главная притягательная сила, самое заманчивое, хотядалеко не всегда доступное увеселение.
Балаганы — лицо гулянья. По количеству, убранству балаганов, по именам их владельцев судили о значимости и размахе гуляний.
Слово «балаган» первоначально обозначало легкую верхнюю пристройку к дому. В начале XIX столетия оно имело значение временная, разборная торговая постройка".
Применительно к театрализованным зрелищам это слово начало употребляться только со второй половины XIX века.
На сценах легких временных театров выступали профессиональные актеры, любители их числа мелких чиновников, мастеровых, ремесленников, а так же цирковые артисты.
В понедельник. На первый день масленицы русский народ справлял встречу Чистой масленицы — широкой боярыни.
В старину дети с утра выходили на улицу строить снежные горы, скороговоркой причитывая: «Звал, позывал чистый семик широкую масленицу к себе в гости на двор. Душа-ль ты моя масленица, перепелиные твои косточки, бумажное твое тельце, сахарные твои уста, сладкая твоя речь, приезжай ко мне в гости на широкий двор на горах покататься, в блинах поваляться, сердцем потешиться».
После этих зазываний дети начинали кричать: «Масленица приехала,масленица приехала!» и устраивали кулачные бои в честь приезда дорогойгостьи.
Зажиточный люд начинал встречу Масленицы посещением родных. С утра свекор со свекровью отправляли невестку на день к отцу и матери, а вечером сами приходили к сватам в гости. Тут за круглой чаркой и устанавливалось, когда и где проводить время, кого звать в гости, когда кататься по улицам.
К первому дню Масленицы устраивали горы, висячие качели, балаганы для скоморохов, столы со сладостями. Не кататься с гор и на качелях, не потешаться над скоморохами значило в старину — жить в горькой беде, а на старости лет лежать на смертном одре, сидеть калекой без ноги.
Богатые люди с понедельника начинали печь блины, а бедные — с четверга или пятницы.
В старину первый блин отдавался нищей братии на помин усопших, либо его клали на слуховое окошко для душ родителей. Кладя этот блин на окно, приговаривали: «честные наши родители, вот для вашей души блинок».
Опару для блинов стряпухи готовили с особыми обрядами. Одни опару готовили из снега, на дворе, когда выйдет месяц, приговаривая: «месяц ты месяц, золотые рожки твои рожки! Взгляни в окошко, подуй на опару».
Считалось, что будто бы от этого блины становятся более белыми и рыхлыми. Другие выходили вечером готовить опару на речку, колодец или озеро, когда появятся звезды. Приготовление первой опары держалось в величайшей тайне от всех домашних и посторонних. Малейшая неосторожность стряпухи наводила на хозяйку тоску на всю масленицу.
Где нет свекра или свекрови, а молодые встречали первую масленицу,тещи приходили к своим зятьям учить дочек блины печь. Обычно, зятья идочери приглашали заранее таких гостей поучить их уму-разуму. Получить такое приглашение почиталось за великую честь.
Званная теща была обязана прислать с вечера весь блинный снаряд: таган, сковороды, половник и кадку, в которой ставят блины. Тесть же присылал мешок муки и кадушку масла.
Во вторник начинались безудержные, веселые и разудалые игры, катания, забавы.
На заигрыши с утра девицы и молодцы ходили в гости — покататься на горах, поесть блинов.
В богатых домах к этому дню братья строили во дворах домов горки для сестер, а от дома к дому ходили «позыватки» — люди, через которых хозяева того или иного дома приглашали друзей к себе в гости. Позываток встречали с почетом, угощали блинами и вином, прося кланяться хозяину и хозяйке с детками и всеми домочадцами. Отказ тогда объявлялся общим выражением: «у нас состроены у самих горы и гости прошены». Соседи толковали такие отказы по-своему: «здесь-де начинается разлад и дочку прочат за другого».
Вообще, все масленичные забавы и потехи клонились, по сути дела, к сватовству, чтобы после великого поста играть на Красной горке свадьбу.
Гостей принимали-встречали у ворот, у крыльца. После угощения отпускали покататься на горы, где братцы высматривали невест, а сестрицы поглядывали украдкой на суженых.
В среду. На Лакомку тещи принимали зятьев к блинам, а для забавы зятьев созывали всех родных.
А ведь раньше зятьев было не один-два, как в современных семьях, а по пять-десять! Вот и приходилось теще всех привечать и угощать, да так, чтобы ни один в обиде не остался.
Так что была Масленица разорительным праздником для тех семей, где много дочерей. Отсюда и пошла поговорка: «хоть с себя все заложи, но масленицу проводи!»
Бывало, что в этот день в деревнях устраивались «девичьи съезды»: молодые и пожилые женщины в праздничных платьях катались по деревням и селам отдельно от мужчин и распевали веселые песни.
А по вечерам пели песни про заботливую тещу, угощающую зятя блинами;разыгрывали фарсы с наряженным медведем про то, как теща для зятя блины пекла, как у тещи головушка болит, как зятек-то теще спасибо сказал.
Считалось, что в Масленицу, а особенно на Лакомку, нужно есть столько, сколько душе угодно, или, как говорили в народе, «сколько раз собака хвостом махнет».
В четверг начинался широкий разгул: катание по улицам, кулачные бои и разные обряды. Например, крепили к огромным саням столб, привязывали на него колесо, а на колесо сажали мужика — балагура и затейника с вином и калачами, а вслед за этим «поездом» с песнями тянулся народ.
А еще начинали чучело Масленицы возить и колядовать: наряженные детишки ходили от дома к дому и пели: «Трынцы-Брынцы, пеките блинцы!», выпрашивая таким образом себе угощение на праздничный вечер.
И кто знает, не из русской ли Масленицы был взят нынешний обычай американских детей наряжаться на Хэллоуин в карнавальные костюмы и ходить от дома к дому с криками «Trick or treat!» — «угощение или жизнь!»…
В пятницу. Не успели тещи в среду накормить зятьев блинами, как уж теперь зятья приглашают их к себе в гости!
Ведь в пятницу, на тещины вечерки зятья угощали матерей своих жен блинами да сладостями.
Приглашения же бывали разные: почетные — когда теща со всей своей родней приглашалась к праздничному обеду, или простые — на ужин.
Раньше зять должен был вечером лично пригласить тещу, а утром прислать за ней специальных, парадных «позываток». Чем больше оказывалось «званных», тем больше оказывалось теще почестей.Поэтому и говорили, что «у тещи зятек — любимый сынок».
В субботу, на золовкины посиделки (золовка — сестра мужа) молодая невестка приглашала родных мужа к себе в гости.
Если золовки были еще не замужем, тогда она созывала в гости и своих незамужних подруг. Если же сестры мужа уже были замужем, то невестка приглашала родню замужнюю и со всем поездом развозила гостей по золовкам.
Новобрачная невестка должна была одарить своих золовок подарками.
Интересно, что само слово «золовка», как считалось, происходит от слова «зло», так как сестры мужа относились к невестке («пришедшей невесть откуда») недоверчиво
и настороженно — вспомним, хотя бы русские народные сказки.
Воскресенье. В последний день Масленицы сжигают соломенное чучело — символ зимы. Провожают зиму до следующего года. Все просят друг у друга прощения, освобождаясь от грехов перед Великим постом. Кланяются в ноги. А в ответ слышат знакомое: «Бог простит».
Новобрачные ездили по своим родным, одаривали тестя и тещу, сватов и дружек за свадебные подарки.
Ездили также одаривать кума с кумой: считалось, что самый почетный подарок для кума — полотенце, для кумы — кусок мыла.
В воскресенье сжигали чучело, как символ зимы, которая закончилась. А пепел развевали над полями — «на богатый урожай».
В деревнях жгли костры, но не обычные — из хвороста да поленьев, а из соломы да старых вещей. Бросали в костер все, что в новом году уже не понадобиться, чтобы освободиться от всего ненужного.
В городах же костры разводили с другой целью — растопить ледяные горы, чтобы уничтожить последнее проявление зимы — холод и лед.
Вечером между родными и близкими происходило Прощение: дети кланялись в ноги своим родителям и просили прощения, после них приходили все близкие и родные.Таким образом, люди освобождались от старых обид, накопленных за год, и встречали новый год с чистым сердцем и легкой душой.
