Огромный маяк смотрел в спину, маленькое красное солнце висело перед глазами, будто пятилось, приглашая в степь, а та, тихая после ветра, расчесанная, с полегшей зимней травой в ложбинах, молчала, слушала себя.
 Вася шел по грунтовке у обочины, не оглядываясь, сильно махая руками, расстегнутый. Жарко. Дорога плавно поднималась от самых ворот маячного хозяйства и с каждым шагом становилось все тяжелее идти через паркий медленный воздух. Витька смотрел, как горят на солнце кончики стриженых волос мальчика и просвечивают красным уши. На краю взгляда - Наташа, идет молча, мелькая коленом в потёртой джинсе. Слева, уже невидимое за холмом, море. Не слышно его, но есть.
  - Наверху покажу тебе, - сказал Васька, оглядываясь, - снимешь. Красота.
  - Тут везде красота, - Виктор придерживал камеру на ремешке, но снимать ленился. Просто скользил глазами по светлым склонам с мягкими тенями в лощинках. Цеплял взгляд за корявые ветки терновника и белые, как старые кости, камни в сухой траве. Летел в небо.
  Справа на горизонте выплыла горсть белёных домиков с черными квадратами огородов и кривым ножиком дороги посередине.
 - О! Я там проезжал, когда Григорьич за мной на машине. Это и есть ваше Прибрежное? А что ж не на море?
 - Да, - сказала Наташа неохотно, - Прибрежное. Верхнее. И за ним, через километр, край мыса и там - Нижнее. Оно к морю спускается. Сверху увидим.
 - Счастливые вы тут, даже не понимаете, какие! Ты вот все, Москва, Москва. А там разве так подышишь?
  - Вить, - после молчания длиной в десять шагов ответила девушка, - ты иди. Мы сами разберемся, со счастьем-то.
  Он посмотрел на хмурое лицо, сжатые губы.
  - Ну... сморозил что-то, да? Прости.
 Помолчала.

  - Ладно... Ты лучше расскажи, как там, в Москве. Этот тип, что меня звал, клялся.., что фигура и вообще. Он правду говорил или кадрил меня так?
  - Н-ну...
  - Ладно, поняла.
  Витька отвел глаза, глядя на Василия, что торчал уже в самом небе, на макушке холма, ждал их. Сказал медленно:
  - Фигура у тебя и правда, хорошая, я думаю.
  - Ага, отмазался... Думает он.
 
Дальше

.

  Утром ветер бился в стекла грудью, заставляя их звенеть. Витька прятал голову под подушку, но в конце-концов не выдержал, встал, и сонный, побрел к окну. Рвал газету и запихивал полоски в узкие щели между стеклом и рамой. Сквозняк резал пальцы, покрывая локти мурашками.
  Еле расслышав осторожный стук, открыл и с трудом удержал в руке дверь. Вошла хозяйка, прижимая к животу блестящий рефлектор:
  - Витенька, вы поди мерзнете. Что ж летом не едете, когда жарко и купаться...
  - Мне хорошо у вас, Дарья Вадимовна. Простите, оденусь пойду...
  - Да я только печку вот. И завтрак принесу, если встали. Я в город еду, потому разбудила, не надо ли чего?
 И, глянув остро в сонное лицо без мыслей, на угол кровати в проеме спаленки, уставилась на россыпь каменных крошек на полу.
  - Ну, вы просыпайтесь, я сейчас, горяченького и пирожки свежие. Гуляли вчера, вижу...
  Виктор пробормотал что-то, но дверь уже захлопнулась.
 За полчаса успел умыться и смел насоренное в угол комнаты. Вернувшаяся хозяйка медлила уходить, переставляла на скатерти чашки и тарелку с горой мягко пахнущих пирожков.
  - Попейте со мной чаю, - не выдержав паузы, сказал Вик.
  - А где Наташа? - вдруг спросила та, разливая по чашкам чай.
  - Где? - удивленно ответил Витька, - а где? В смысле, случилось что?
  - Не знаю, - Дарья Вадимовна поджала губы, - вечером пришла, молчала и ушла к себе быстро. Не поужинала. А с утра, уж на что я ранняя, ее уж и нету. Я думала...
  - Как видите, нет. А куда она могла уйти? В такую погоду?
  Хозяйка помолчала. Звенела ложечка о край чашки и ветер выл, бился в стекло.
  - Сама - никуда. Но приехать могли за ней. Дружков-то много. Слишком даже.
  Виктор кашлянул, и она замахала пирожком:
  - Не собираюсь я рассказывать! Мне оно надо? Только вот предупредить. Ты не местный, ты уж поменьше с ними тут, поменьше, понял?
  Глядя, как дрожит в ее руке надкусанный пирожок, Витька подумал, дело не только в прошлой влюбленности хозяйкиного мужа. ...Как она его на ты, сама не заметила даже.
  - Дарья Вадимовна, не волнуйтесь.

Дальше

  - А ты, наверное, думаешь, кто такая, а? Что за девушка... Да?
  Наташа шла по длинному бревну, балансируя раскинутыми руками, изгибала спину под толстым свитером. Витька шел следом, прижимая к вспотевшему животу ее куртку. Над зеркальной водой величаво поворачивалось солнце, будто показывая разные бока. И - тихо. Так тихо, что страшно дышать - не наморщить бы стоящую перед лицом тишину.
  - Думал, да?
  Витька пожал плечами. Но когда оглянулась, поспешно согласился:
  - Конечно. Что за девушка, думаю, такая...
  Наташа согласно кивнула. Жестом, подсмотренным в телевизоре, округлила поднятые руки, сводя пальцы.
 - И что?
 - Что?
 - Что надумал?
 - Н-ну...
 - Да ладно тебе. Уж не стесняйся, - поразился?
 - Чему?
 - Ну, как бы, я такая и вдруг - тут, среди степи, на маяке...
  Наташа потрогала воду носком старого кроссовка, картинно убрала от лица упавшие волосы и глянула, улыбаясь.
  ...Над ней медленно разворачивался закат, смешивая красные, алые, желтые краски с чуть темнеющей голубизной.
  Витька отошел к большой куче серых камней у обрыва, и, аккуратно пристроив куртку, нацелился объективом. Силуэт на фоне бесконечного неба мал, но нужен. Тонкая черточка фигуры, почти неразличима, но в каждом кадре поворот плеч или руки, раскинутые в стороны. Человеческое - среди песка, воды и травы. И неба... Грациозное женское.

Читать дальше

По ходу правки я выкладываю главы романа в открытый доступ. Пусть будут. Править буду несколько раз, упорно и долго, но если буду ждать, когда сама останусь довольна, помру от старости.
  Тяжелая работа снов. Сны, как тяжелая работа.
  ...Витька медленно передвигался вдоль склона по узкой тропе с обгрызенными ветром краями. Море внизу выкидывало пенные клочья на узкие полосы пляжиков. Спиной чувствовал взгляд скалы - смотрела хмуро, толкала в лопатки. Обижалась, что быстро ушел, не позаглядывал в гроты, отдергивая руку от напряженных паутин в черных скальных прогрызах. Как не отдернуть: вот каракурт переспелой вишенкой тяжелого брюшка и четыре красных точки крестом на спине.
 Тропка ползла к другому краю бухты, к следующей скале, что тоже сверлила каменным взглядом, ждала. Но торопиться нельзя. Склон не отвесный, но если потеряешь равновесие, то катиться и катиться вниз по стеблям, на острые обломки у полосы песка.
  И жарко. Ветер лишь мгновениями падал сверху, овевая потное лицо и пропадая в сушеной траве, как жаворонок с плененной былинками лапой. Солнце смотрело, не мигая.
  Сухая глина поскрипывала под кожаными сандалиями, иногда, будто испугавшись, ссыпалась от края тропы вниз, и тогда Вик слышал, как шепотом убегают крошки. Замирал, боясь переставить ногу. Правой рукой, локтем, слушал морской яростный шум, левым плечом подавался ближе к сухой шкуре травы. Шарил по стеблям и, найдя проволочный пучок старой полыни, вцеплялся и отдыхал, перенося тяжесть тела на маленький кустик с длинными там, в сухой толще, корнями. Сквозь устойчивый свет смотрел вперед, на скалу. Знал - дойдет, а там, снова и снова бухты полумесяцем, отделенные друг от друга похожими разными скалами...
  Пока набирался решимости бросить очередной куст, шум прибоя постепенно затих, превращаясь в шуршание дождя за теплыми стенами. Плотные занавеси водяных струй шелестели, сдвигая пространство, отгораживая от исчезающего сна.
  Просыпаясь, Витька вытянул поверх одеяла руки и посмотрел на ладони, ожидая увидеть царапины от жестких стеблей, следы летней сухой глины. Не было. Удивился: раз в кои-то веки - просто сон. И лежал, отдыхая, наслаждался тем, что выспался и не устал, как всегда, после джунглей.
  Зима-калейдоскоп. Столько всего разного. Московская поздняя осень, жаркая египетская зима, снова Москва и мороз с натоптанным в камень снегом, а после, всего через сутки - мягкий туман по мокрым травам над морем. Теперь вот - дождь. Несколько зим, вложенных одна в другую.
Тут, у моря, не слишком южного и совсем не северного, зима капризна и меняет настроение каждый день. Только ноющее запястье, когда-то в детстве ушибленное, скажет вечером о том, что завтра, возможно, уйдет сухой морозный ветерок и на его место пришлепает тихий дождик, чтобы к вечеру соскучиться собственным шуршанием и нахмурить небо низкой серостью, ударить ветром по глазам так, чтоб из них слезы, обдать злыми колючими каплями. И, сорвав зимнюю злость, отойти, уступая небо сонному солнцу... Ах, да, еще есть влажная, горячая духота и мерно идущий перед глазами силуэт - во снах.
  Сел в кровати, вспоминая прошлые сны.

Дальше

Вчера ночью я закончила писать роман "Татуиро", третью его часть. Писала в общей сложности четыре года, но по-настоящему работать над текстом научилась года два назад и, наверное, это и надо считать временем работы над книгой.

Однажды нимфа спустилась с небес, чтобы искупаться в океане… На берегу она увидела прекрасного молодого рыбака. Еще много-много дней нимфа снова и снова прилетала к тому месту, чтобы понаблюдать за юношей.

И вот в один из дней она наконец приблизилась к нему и спросила, зачем он день за днем выходит в море, если улов его так мал. Молодой рыбак ответил, что каждый день он продает эту рыбу на рынке, чтобы купить лекарства и еду для своей больной матери. Нимфе захотелось помочь юноше, и она сделала так, что улов его становился богаче день ото дня, а доход — все выше. Мать юноши вскоре поправилась, и тогда он рассказал ей историю своей встречи с нимфой. Мудрая женщина тут же отправила сына просить девушку стать его женой. Нимфа согласилась, ведь она давно полюбила рыбака. Они поженились, зажили счастливо, и вскоре у них родился сын. Но небесный царь узнал об этой истории и послал своих стражей, чтобы вернуть непокорную нимфу в небесное царство. Они схватили ее и заточили в башню.

Там, тоскуя по любимому мужу и сыну, нимфа проливала горькие слезы, которые капали прямо в океан, попадали в раскрытые створки раковин и превращались в прекрасные жемчужины. Сердце рыбака было разбито: он уже не мог работать, как раньше, улов его становился все меньше и меньше, и семья стала голодать. От очаяния и тоски по возлюбленной он пришел на то место, где впервые встретил ее, и бросился в океан, чтобы покончить с жизнью. Оказавшись под водой, он открыл глаза и в лучах солнца, пробивающихся через толщь воды, увидел тысячи сияющих и прекрасных жемчужин, которые были похожи на глаза его жены. И тут он услышал слова нимфы, долетевшие с небес: «Любимый, я никогда больше не смогу вернуться к тебе. Эти жемчужины — мои слезы. Возьми их с собой, и они помогут тебе вырастить нашего сына». Рыбак собрал жемчужины и, продав некоторые из них, надолго обеспечил свою семью. Он до конца жизни помнил о своей пропавшей жене и оставался верен ей, а драгоценные жемчужины всегда напоминали ему о глазах любимой… Так, согласно этой прекрасной и грустной легенде, в Таиланде появился жемчуг.

 МОИ СНЫ УЛЕТАЮТ В НЕБО !

*****************************************

Мои сны улетают в Небо,

Когда Солнышко луч посылает......

Вот бы птицей взлететь и мне бы !

Птица радость полёта знает !

Быстро крылья растут за плечами !

К ночи вырастут – улечу я !......

Я на крыльях летаю ночами !.....

Высоко ! – К Поднебесью умчу я !....

******* / 12.07.2010 г. /

 НИТЬ АРИАДНЫ ВСЁ ПЛЕТЁТ СВОИ УЗОРЫ !

*************************************************************

Врата Небес мне открывают по ночам....

Снисходит Озаренье в те минуты......

В окно открытое заглядывают звёзды с Неба.

Нашептывают мне то быль,то небыль

Так тихо! И весь Мир у ног моих как- будто....

А нынче вижу нечто грозное в Небес Очах !

Предчувствие ! --Пускай меня обманет !

Гоню назойливые мысли прочь !

Могу теперь как Ты Творить! Творить !....

Пускай, хоть что-то можно изменить !....

Под покрывалом тёмным прячет ночь.....

Все Тайны Мира !......КТО же ЕГО ранит ?!

Смотри !....... Какой невиданный финал !

И даже если б ОН заране знал ,......

Ничто не сможет изменить

Злой Рок – начертанной Судьбы !.....

Нить Ариадны всё Плетёт Свои Узоры !

Пускай же благосклонны будут Его Взоры!

Есть ТО, что не купить, не замолить !!!

Жизнь всё расставит по своим местам !

Как ни старайся ублажать своих Богов !

Но ни на йоту ничего нельзя забыть !!!.....

Представится возможность ИСКУПИТЬ

Лишь делом, мыслью, но без слов !.....

И бесполезны взоры к Небесам .---

Злой Рок Назначен ! И Его не изменить !

Пространство Слышит тот враждебный вой!

Идёт  на  Небесах  Последний  Бой !

И на Земле всё также, как и ТАМ!

И хлещут «пули» , как штрихи дождя!....

И надо выстоять в бою ! Нельзя никак !

Уйти – остаться в стороне ! Вот так !

Народ рождает своего Вождя......

И всё подвластно только Небесам !!!

Ход времени никак не изменить !

Пускай вершится то, что должно быть !

В решающем бою уже известен победитель !

Тьма, что ль сильнее Света ???

Никак не скрыть под Масками их лица !

Всё «на круги своя» лишь возвратиться !

И как на Небе – так и на Земле !.....

Врата Небес открыты по ночам......

Дорога в Рай длинна и тяжела !

Но лишь дорога в Ад легка,..... стремительна !

И мы уже невсилах что-то изменить !

Всё будет так, как должно быть !!!

Плетёт Свои Узоры Ариадны Нить......

******* / 16.07.2010 г. /

Может быть это просто царапина

От случайного прикосновения.

Не всегда я бываю внимательна,

Иногда, отдаваясь везению.

 

Только вот по ночам кровоточится

И болит с каким-то надрывом,

Словно в душу мою кто-то просится,

Чтоб спасти себя от обрыва.

 

Отдохнуть и уйти утром раненько,

Чтобы снова вернуться в ночь

Чуть царапина за день затянется,

Сможет гостю ночному помочь.

 

Не могу я прогнать незнакомца,

Может надо грехи искупить.

Только силы прошу я у Солнца,

Утро стало росу приносить.

 

И с обидой своей, затаенной

Сны ушли, нет их сонных слов.

Как хочу стать опять свободной,

Чтобы не было этих оков.