Wunsch
Es kruemmen sich Wurzeln:
darunter
wohnt wohl ein Maulwurf...
oder ein Zwerg...
oder nur Erde
und ein silberner Wassersrtreifen...
Besser
waer Blut.
Paul Celan
Вот корчатся Корни:
под ними
живёт, пожалуй, Крот...
или Карлик...
или только Земля
и серебряный Водный Лампас...
Лучше бы-
Кровь.
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы 
...Но если советский Харьков был поддержан 6тысячным отрядом Муравьёва, то на стороне УЦР выступил полумиллионный австро-германский (в условиях полного развала царской армии) Восточный фронт. Который и «посадит» Центральную Раду в марте – апреле 1918 г. на шею всей Украины.
В обстановке же января 1918 г. Харьковская УНР была законной властью, а "центральнорадовская" – мятежниками !
Мятежной была и выступившая против правительственных украинских сил и небольшая группа УЦРовски настроенной учащейся молодёжи (отражавших, кстати, чаяния достаточно незначительной части тогдашних молодых киевлян), поименовавших себя "студенческим куренём галицких (военнопленных) сичевых (??!!) стрельцов". Хотя собственно студентов там было меньшинство. Да и галичане к Запорожской Сечи имели весьма и весьма косвенное отношение. Московитян, белорусов и молдаван среди казаков-запорожцев 16 – 18 вв. было (каждой из означенных групп в отдельности !) больше, чем прикарпатских русинов.
В таких условиях вооружённое выступление (в поддержку законного правительства) рабочих киевского завода "Арсенал" объективно было актом гражданского мужества.
Восстание киевлян против Центральной Рады началось в ночь с 28 на 29 января 1918 г. Повстанцы установили контроль над рядом стратегических объектов города. Рабочие «Арсенала» заняли его территорию, воспользовавшись тем, что солдаты, охранявшие завод, были распропагандированы большевиками и анархистами. «Генеральный Секретариат» УЦР той же ночью выслал к «Арсеналу» конную сотню и отряд «вольного казачества», поддержанных броневиком, но дружный огонь защитников завода заставил атакующих отойти. Заводчане, имевшие уже опыт боёв с силами Временного Правительства в ноябре 1917 г., энергично готовились к борьбе. На завод дополнительно были завезены оружие, боеприпасы и продовольствие. К арсенальцам присоединилось немалое число солдат как «укранинизированных», так и «несвидомых» частей бывшей царской армии, а также рабочие ряда предприятий и мастерских (Днепровского пароходства, обувной фабрики и др.). Повстанческий гарнизон «Арсенала» насчитывал порядка тысячи бойцов.
В полдень 29 января 1918 г. значительные силы «гайдамаков», поддержанные пулемётным огнём, повели наступление на завод. И этот штурм был отбит
...Восстание против Центральной Рады разгорелось и в других районах Киева. Рабочие Главных железнодорожных мастерских в ночь на 30 января начали с боями продвигаться в центр города. На Подоле 2 красногвардейских отряда теснили «гайдамаков», а 3й – поспешил на помощь арсенальцам. Подольские отряды достигли Софиевской площади и, продвигаясь вперёд, завязали бой в районе гостиницы Прага на Большой Владимирской улице. До Педагогического музея (нынешнего Дома Учителя), где располагалась УЦР, подольским красногвардецам оставалось пройти 2 квартала. Со стороны КПИ успешно наступали шулявские повстанцы.
Однако тогда же в Киев с левобережья Днепра вступили первые подразделения тех «гайдамаков», которые отступали под натиском войск Харьковской (Советской) УНР, 31 января штурм «Арсенала» возобновился, но и в этот день все атаки сил Центральной Рады были отбиты.
Ещё двое суток бои в Киеве шли с переменным успехом, но 2 февраля с левого берега под натиском вооружённых сил ВУЦИК в город вступила основная масса УЦРовских отрядов. В т. ч. и пост-военнопленные псевдо-сичевые квази-стрельцы. Это подразделение и сыграло главную роль во взятии «Арсенала» и в расправе с попавшими к галичанам в плен солдатами и рабочими завода. Войсками Центральной Рады к утру 3 февраля были «приглушены» и другие очаги восстания киевлян. К утру же 8 февраля город был очищен от «гайдамаков» вооружёнными силами Харьковской УНР...
полностью текст статьи здесь:.............. http://slavica.abakumov.kiev.ua/katalogmain/katalogmain-8/-kruty-i-arsenal-oskorblenie-istoriceskoj-pamati-kievlan
Landschaft
Es steht gekruemmt ein Birkenstamm:
gekruemmte weisse Kreide.
Drei Wolkens links. Ein Bergeskamm.
Und Heide, Heide, Heide.
Dann Wald auf einmal. Foehrenwald.
Weiss birken.Wieder Foehren.
Hoch oben Raben. Ob sie bald
die Sterne kommen hoeren?
Ein Teich, verdunkelt... Haeuser? Licht?
Kam nicht ein Dorf vorueber?
Wer hier wohl troestend traeume spricht?
Und Foehren wieder.Trueber..
Zwei Muehlen noch ,ein Spiel dem Wind;
mit langen Armen beide.
- Ob hier die Winde Schlummer sind? -
Und Nacht. Und endlos: Heide...
Paul Celan
Ландшафт
Стоит коряв берёзы ствол,
сутулый столбик мела.
Три тучи слева. Локон гор.
И пустошь, пустошь, в целом.
Вдруг- лес. Сосняк. А вот белы
берёзы. Снова сосны.
Высоко во`роны. Они
зарниц услышат звоны?
Стемневший пруд. Дома`? Фонарь?
Село б сыскать попутно...
Утешь, мечтой хоть загутарь.
А сосны снова. Смутно...
Играют пары долгих рук
двух мельниц с ветром грустным.
- Иль в дрёме ветра ходит грудь?
И ночь. Ни края: пустошь...
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
Пейзаж
Берізка схилена. Убір
біліш, ніж біла хустка.
Три хмари зліва. Пасмо гір.
І пустка, пустка, пустка.
Знов ліс. Берези і сосни
тут царство неозоре.
Над лісом круки. Це вони
склювали ясні зорі?
Темніє став. Невже нема
тут ні села, ні хати?
Чи хтось тут мрію обійма,
щоб смуток цей здолати?
Два вітряки, і кожне з крил
тремтить, немов пелюстка.
Вітри тут вібились із сил.
Лиш ніч кругом- і пустка.
переклад Петра Рихла
Еxil
Ein Toter bin ich wandelt
gemeldet nirgends mehr
unbekannt im Reich des Praefekten
ueberzaehlig in den goldenen Staedten
und im Gruenenden Land
abgetan lange schon
und mit nicht bedacht
Nur mit Wind und mit Zeit und mit Klang
der ich unter Menschen nicht leben kann
Ich mit der deutschen Sprache
dieser Wolke um mich
die ich halte als Haus
treibe durch alle Sprachen
O wie sie sich verfinstert
die dunklen die Regentoene
nur die wenigen fallen
In hellere Zonen traegt dann sie den Toten hinauf
Ingeborg Bachmann
Мёртвый брожу я
не прописанный больше нигде
неизвестный в Державе Префектов
лишний в золотых Городах
и в зеленеющей Стране
конченный давно уж
и ничем не озабоченный
Только Ветром и Временем и Звучанием
тот я кто среди Людей не жилец
Я с немецким Языком
окутанный этим облаком
которое считаю Домом
дрейфую сквозь все Языки
О как они помрачились
темные тёмные Звукидождя
лишь немногие падают
В более светлые Зоны затем влекут они Мертвецов
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
Bruderschaft
Alles ist Wundenschlagen,
und keiner hat keinem verziehn.
Verletzt wie du und verletzend,
lebte ich auf dich hin.
Die reine, die Geistberuehrung,
um jede Beruehreung vermehrt,
wir erfahren sie alternd,
ins kaelteste Schweigen gekehrt.
Ingeborg Bachmann
Всё только Удары и Раны,
никто никому не простил.
Я бита как ты, добивая,
тобою жива, но- в распыл.
Двух Душ всеблагое Слиянье
телесному Бою сродни`
познали мы, что обращалось
Молчанием Душ ледяным.
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
Уж Ветер Рельсы наперёд стелет,
мы последуем в неспешных Поездах
и станем эти Острова обживать.
Доверие на Доверие.
В Руку моего старейшего Друга слагаю
свою Службу обратно; приходует Дождемуж
пока ещё мой тёмный Дом и подбивает
в Долговойкниге* Строки, оставленные мною
с прошлых Стоянок редких моих.
Ты, в слепяще-белой Ризе
настигаешь Ссыльных и тянешь
из Плоти Кактуса Шип
-Знак Бессилия,
которому мы невольно кланяемся.
Мы знаем,
что Пленниками Материка остаёмся,
и его Болести снова терпим,
а Перемены Уровня Правды
реже не будут случаться.
Спит же в Утёсах
едва осветлённый Череп,
Коготь виснет на Когте
в тёмных Каменьях, и освящены
суть Стигмы на Фиолете Вулкана.
От Бурь великих Света
никто Жизни не обрёл.
Вот беру я от Соли,
когда нас Море заливает-
и возвращаю назад
и кладу это на Волну
и ступаю в Дом.
Мы преломляем Хлеб с Дождём,
Хлеб ,Долг** и Дом.
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
*, **- die Schuld- значит и долг и вину.
Дайте мне соли глоток,
требуйте вдоволь винтов,
пули в железный висок-
и на голодный засов.
Вкось неуют площадей,
вкривь воровитый закон-
с трупами голых идей
ставьте потомство на кон.
Розовый Анакреонт
выкосит в мае луга,
сдует десятую в Понт-
вымечет к небу стога.
Дайте мне дюжину рук,
в дело воткните меня,
только б ворчащих старух
хлебом по пайкам унять.
Du Dunkelheit, aus der ich stamme,
ich liebe dich mehr als die Flamme,
welche die Welt begrenzt,
indem sie glaenzt
fuer irgend einen Kreis,
aus dem heraus kein Wesen von ihr weiss.
Aber die Dunkelheit haelt alles an sich:
Gestalten und Flammen ,Tiere und mich,
wie sie`s errafft,
Menschen und Maechte-
Und es kann sein: eine grosse Kraft
ruehrt sich in meiner Nachbarschaft.
Ich glaube an Naechte.
Rainer Maria Rilke
Ты, Темнота, мне Мамка-Нянька,
ты мне любезнее, чем Пламя,
что ограничивает Миръ,
Огонь в нём- Жир,
что блещет Кругу имярек,
о чём не знает здешний Человек.
Но Тьма к себе всех приняла:
Фигуры, Пламя, Зверя и Меня;
в грёбаной Кощи-
Люди и Мощи.
И может статься- рядом Сила-Дива
ворочается всё, нетерпелива.
Я- верующий в Ночи.
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
Ты- тьма, я рос в Тебе веками,
люблю Тебя я ,а не пламя,
одевшее в границы мир
и чей эфир
в какой-нибудь из сфер прольёт свой свет,
и тварь о нём не знает тыщу лет.
Но всё гребёт, всё подгребает тьма,
меня и зверя, пламя и дома,
свечу- под спуд,
земное ли, небесное-
молюсь ночам: быть может, рядом, тут,
незримых сил непостижиьый труд.
Ты- тьма чудесная.
перевод А.Прокопьева
Georg Trakl "Ballade"
Ein Schwueler Garten stand die Nacht.
Wir verschwiegen uns was uns grauen erfasst.
Davon sind unsre Herzen erwacht
Und erlagen unter Schweigens Last.
Es bluehte Stern in jener Nacht,
Und niemand war der fuer uns bat.
EinDaemon nur hat im Dunkel gelacht.
Seid alle verflucht! Da ward die Tag!
Жарою Сад в Ночи распят.
Молчим, тая от Страха Сны.
И оттого Сердца не спят,
лежат под Ношей Тишины.
И ни одной Звезды, никто
Не помолился там за нас.
Во Тьме- лишь Демон Хохотом:
"Проклятье всем!" И День настал!
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
Es draeut die Nacht am Lager unsrer Kuesse.
Es fluestert wo: Wer nimmt von euch die Schuld?
Noch bebend von verruchter Wollust Suesse
Wir beten: Verzeich uns Maria in deiner Huld!
Aus Bluemenschalen steigen gierige Duefte,
Umschmeichelnd unsere Stirnen bleich von Schuld.
Ermattend unterm Hauch der Schwuelen Luefte
Wir traeumen: Verzeich uns Maria in deiner Huld!
Doch lauter rauscht der Brunnen der Sirenen
Und dunkler ragt die Sphinkx vor unsrer Schuld,
Dass unsre Herzen sundliger wieder toenen,
Wir schluchzen: Verzeich uns Maria in deiner Huld!
Georg Trakl " Blutschuld"
Се Ночь стремит во Стан Лобзаний наших.
Се шёпот, чу: "Вам ктО простит Грехи?"
Ещё дрожа во сладострастном Раже,
Марию молим :"Дева, помоги!"
Соцветья пышут Алчью Ароматов:
Елей Челам -на бледные Грехи.
Томясь удушливым нектарным Блатом,
Марию грезим: "Дева, помоги!"
Но пуще Клокот Родника Сирены,
темнее Сфинкс взирает на Грехи,
и снова задаём Сердцам Измены,
Марию плачем: "Дева, помоги!"
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
