Лето. Черешни. Побег в никуда.
Битум присыпан гранитною крошкой.
Утром из пригоршни плешет вода
прямо на холку оранжевой кошке.
Жить. Отдыхать. Экономя на всём,
чем-то одним напоказ насладиться.
Вяленый? пахнет Азовом осётр:
штраф с конфискацией чтоб не садиться.
В долг до получки? Исперчен лимит.
Хлеб-голова масштабирует цены
городу, что обещаньями квит
селам, которых не ждут перемены.
Труд до последней лопаты песку.
Пот остановлен ремнём под Москвою.
Битум цистернами грузит Баку.
Волга фашиста дефолтом умоет.
Сушат на плёнке татары ячмень:
козам своим, городские, купили.
Кто-то поджёг сигаретою пень.
Чад. Тарахтенье. Фелюги приплыли.

 

Превращения  Пьеро
Пантомима в пяти картинах и увертюре.

Увертюра
Домик, одноэтажный, на заднем плане с ухоженным садом на переднем. Над входной дверью- балкон. Справа и слева от двери- по окну. Мимо дома пролегает дорога, что ведёт влево к лугу и лесу. Калитка в сад- слева. В саду за решёткой справа- стол, за которым : домохозяин (Отец) и его супруга (Мать), их дочьКатарина, а также благовоспитанный и прилично одетый молодой человек. Мать разиливает кофе. Все пьют. По улице, то есть, тротуару, минают прочь прохожие: семьи, пары, одинокие пешеходы.

Отец (Жестом указывает на небо): Что за чудесный день!
Катарина (Сидит ,тихо замечтавшись).
Эдуард (Сидит рядом, любезно ухаживает за Катариной).
Катарина (Холодно принимает вежливости Эдуарда. Через минуту является Пьеро).
Пьеро (В элегантном летнем костюме. Явялется справа по тротуару. как беспечный и довольный прохожий. Увидав Катарину, кажется возбуждённым, замирает стоя, изредка поглядывая на неё. Наконец, посылает ей воздушный подцелуй).
Катарина (Возмущённо отворачивается. Остальные ничего не заметили).
Пьеро (Следует своим путём налево, но ,не пропав из виду, развроачивается - и возвращеется тротуаром назад, чтоб ещё раз миновать Катарину).
Отец (Подымается из-за стола с сигарой во рту, лениво прогуливается садом взад-вперёд. Остальные пребывают за столом).
Мать (Очень любезно подаёт Эдуарду вторую чашку кофе, даёт ему прикурить).
Эдуард (Закуривает сигарету).
Мать (Наконец, подымается из-за стола, следует за отцом, даёт ему понять, что хорошо бы оставить молодых людей вдвоём наедине).
Отец (Добродушно, искренне понимая сказанное, даёт своё согласие, комически нежнен к супруге в превкушении брачного счастья дочери).
Отец и Мать (Медленно удаляются в дом).
Эдуард и Катарина (Остаются сидеть за столом).
Эдуард (Всё старательнее, но в рамках приличия).
Катарина (Холодна).             Темнеет. По тротуару как и прежде прогуливается народ.
Катарина (Зевает).
Эдуард (Оскорблён, но ,не желая замечать зевка, продолжает попытки занять Катарину).
Катарина (Снова зевает).
Эдуард (Подымается, прощается несколько с сожалением).
Катарина (Подаёт ему ручку).
Эдуард (Целует ручку, тянет с уходом).
Катарина (Глядит на него гордо и удивлённо): Вы же мне сказали адьё?
Эдуард (С дрожью в уголках губ, удаляется. У садовой калитки ненадолго замирает, рукой даёт знак родителям в доме, что Катарина может его рекомедновать собственным родителям).
Катарина (Кивает).
Эдуард (Удаляется).
Катарина (Одна, вздыхает. Пересаживается в кресло-качалку, принимается за чтение книги. Люди ходят по тротуару).
Катарина (Присматривается к прохожим, особенно- к взаимно кокетничающей молодой влюблённой паре).
Катарина (Вздыхает и снова читает, всё с бо`льшим увлечением. Её взгляд загорается. Кавает). Ах, что за книга! Любовные перипетии, обьятия, смертоубийства- только читай себе! (Снова углубляется в чтение).
Пьеро (Снова проходит мимо, на этот раз- слева, вежливо приветствует её).
Катарина (Не обращает на него внимания).
Пьеро (Остановившись, снова приветствует её).
Катарина (Улыбается, снова читает).
Пьеро (Приникает к ограде).
Катарина (Рассержена напока, встаёт, желает удалиться).
Пьеро (Умоляет её остаться).
Катарина (Бросая предупредительный взгляд): Чего вам, в самом деле, угодно?
Пьеро: Я восхищён вами. Позвольте мне присеодиниться к вам в саду!
Катарина: Вы сумасшедший!
Пьеро: Если мне нельзя к вам, фоёйляйн, выйдите же ко мне. Оглянитесь: сколь чуден вечер. Пройдёмтесь-ка вдвоём на лужок!
Катарина (Удаляется к дому).
Пьеро (Медлит мгновение, затем проникает в сад).
Катарина (Уже у двери, оборачивается назад. замечает Пьеро, удивлена, машет руками, вои-вот закричит "на помощь!").
Пьеро (Вприпрыжку к ней): К Небу взывать вам не угодно-с!
Катарина ( Жестами отвергает его, пытается отстраниться).
Пьеро (Уже у ног Катарины, целует её ручку).
Катарина (Вот-вот вспылит. В это мгновенье на балконе является Мать, кличет Катарину).
Катарина (Испугана, даёт знак Пьеро замереть чтоб не обнаружиться).
Мать (Снова кличет Катарину).
Катарина (Несколько удаляясь от фасада, показывается матери).
Мать: Заходи же, ведь похолодало. (Исчезает в комнате).
Катарина (снова прячется под балкон к Пьеро, просит его наконец уйти).
Пьеро: Нет. (Клянётся ей остаться в саду). Там под деревом нас никто не увидит. К тому же скоро будет совсем темно. (Идёт налево в сад, ведёт за ручку Катерину, присаживется с нею за стол).
Катарина: (В последний раз, безвольно, пытается уйти, но сразу же обмякает, становтся даже нежной,- и присаживется за компанию).
Пьеро (Тянет её к себе).
Катарина: Оставьте меня!
Пьеро: Почему вы оброняетесь? Вы-то небезразличны: я вижу, чувствую это.
Катарина (кивком указывая на колечко): Я обручена.
Пьеро: Меня это не остановит. Прочь с ним.
Катарина: Как вы смеете?! Мои родители! (Указывает на балкон).
Пьеро: (Жестами выказывает готовность тут же обратиться к родителям Катарины и просить её руки).
Катарина: Как вы смеете?! Кто вы ,собственно?
Пьеро (Разыгрывает из себя таинственного).
Катарина: Если вам не угодно представитися мне, то извольте удалиться.
Пьеро: (Как бы невзначай показывает еёй уголок носового платка с вышитой одиннадцатизубчатой короной).
Катарина (замечает).
Пьеро (Прячет платок, как бы желая остаться инкогнито. Внезапно на балконе является мать, зовущая Катарину).
Катарина (Подымается, желая уйти).
Пьеро: Когда я снова увижу тебя?
Катарина: Никогда.
Пьеро: Как? Умоляю тебя.
Катарина (Пожимает плечами).
Пьеро: Я должен с тобой увидеться.
Катарина ( Желает удалиться).
Пьеро: Катарина! (Держит, тянет её,)
Катарина (Вызволяется, идёт домой).
Пьеро (Ненадолго замирает на месте).
Отец и Мать (Являются на балконе).
Пьеро (В темноте, ещё в саду, наблюдает).
Катарина (Минует балкон).
Отец и Мать (Остаются на балконе, наслаждаются приятным вечерним ветерком. Одно из окон открыто в сад).
Катарина (Является в отворе окна).
Пьеро (Увидав её, замирает в нерешительности).
Катарина (Чувственно простирает руки).
Пьеро (Крадётся поближе).
          Запоздалая парочка проходит тротуаром.
Пьеро (Всё ближе к окну Катарины).
Катарин (Увидав его, пугается).
Пьеро (Даёт ей знак молчать, приближается, берёт за руку).
Катарина (Просит его удалиться, всё нерешительнее).
Пьеро (Переметнувшись в комнату, сникает у ног Катарины).

            Затем опускается занавес.

Перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Серебрист бубенчик
на шее вола.

- Девушка из нега,
зачем ты пришла?

- На лугу зелёном
ищу я цветок.

- Сходит ночь по склонам,
а дуг твой далёк.

- Не страншатся ночи
с любовью в груди.

- Снежная голубка,
от солнца лети.

- Закатилось солнце,
не явится впредь.

-Кто ты и откуда,
беглянка, ответь!

- Дом мой там, где любят,
где влага- светла.

Серебрист бубенчик
на шее вола.

- Губ твоих сиянье-
не свет ли небес?

- То звезда, с которой
любимый воскрес.

- Что приколешь к сердцу,
в саду покружив?

- Меч, хранимый милым.-
он умер, но жив.

- Что в глазах сверкнуло,
огня не тая?

- Горестная дума
и рана моя.

- Чёрен твой наряд,
как покров гробовой.

- Я была графиней,
а стала вдовой,

молодого лавра
стала я вдовой!

- Что по свету ищешь,
зачем ты в пути?

- Тело графа Лавра
хочу я найти.

- Не любовь ли ищешь,
вверяясь судьбе?
Не любовь ли ищешь?
Бог помощь тебе.

- Только звёзды неба
любимы вдовой.
Где он мой, желанный,
и в смерти живой?

- Сыщешь ты едва ли
того, кто приник
к омуту печали
под слоем гвоздик.

- Странствующий рыцарь,
ночной кипарис,
пока полночь длится,
ко мне наклонись.

- Сон моей долины,
Исида ночей!
Не медком пчелиным,
а мёдом речей

поишь ты младенцев,
склонясь над детьми.
Раненое сердце
навеки возьми!

-Да пребудет, рыцарь,
с тобой благодать!
Надо мне, вдовице,
Лавра отыскать.

- Спящей розы алость,
прощай, раз не мил.
Тебе любовь осталась,
мне- печаль могил.

Серебрист бубенчик
на шее вола.

Родниковой кровью
душа изошла.

Перевод Н. Ванханен

Серебряны бубенцы
на воловьих шеях.

- Ты куда идёшь, девица
из солнца и снега?

- Я по маргаритки
на лугу зелёном.

- Луг далёк отселе:
не поспеть боишься.

-В тьме да бездне сердце
сберегу любовью.

- Девочка, от солнца
берегись, да снега.

- Солнце пало в косы,
снег со мной навеки.

- Ты отколь, беглянка?
Чья ты, белолика?

- От амуров многих,
бойких водопоев.

 Серебряны бубенцы
на воловьих шеях.

- Что в устах сияет,
чем ты вся свети`шься?

- Милого звезда, что
жив и умирает.

- Что легко на сердце
носишь весел-камень?

- Шпагу, что оставил
милый, умирая.

- Что в зрачках темнеет,
чёрная молитва?

- Горестная дума,
что терзает вечно.

- Отчего ты в платье
чёрном что могила?

- Ай, да я, вдовица,
в трауре по графу,

графу, что от Лавров,
кон-де-Лаурелю!

- А кого ты ищешь,
коль любви не знаешь?

- Ищу тело графа
кон-де-Лауреля.

- Ты любви поищешь,
ушлая вдовица?
Ты любви поищешь,
в помощь Бог тебе.

- Звёздочки от неба
суть мои любимцы.
Где он, мой желанный,
жив и умирает?

- В заводи мертвец твой,
девица седая,
памятью укрытый
да гвоздик охапкой.

- Странствующий всадник,
ветка кипариса,
ночью полнолунной
стану я твоей.

- Ах, Изида-соня!
Го`рьки твои речи.
Не поить медами,
ах, устам твоим.
Сердце предлагаю
сирое, да в сглазах
женских я тебе.

- Кавалер галантный,
с Богом оставайся.
Надобно сыскать мне
графа Лаурель.

- Девица ,будь с Богом,
спящая ты роза,
по любовь уходишь,
я ж пытаю смерти.

Серебряны бубенцы
на воловьих шеях.

Моё сердце истекает
кровью что родник.

Перевод с испанского Терджимана Кырымлы

                             В память о Хосе Сириа-и-Эскаланте, поэте.

           --- 1.---
Высоко ходит месяц,
низко ветер бегает.

(Окна мои высокие
небо изучают.)

Месяц над водою,
месяц под ветром.

(Окна мои короткие
небо изучают.)

Голоса двух девочек
доносятся. Без труда
от луны ,что под водою
я сроднился с той, что в небе.

          --- 2. ---
Рука-ветка ночи
за окном моим явилась.

Рука велика, смугла
с браслетами водяными.

На кристалле голубом
играла у реки душа моя.

Секунды увечные
с часов... минали.

          --- 3. ---
Я сунул головку
в окно своё- и учуял:
нож-ветер ловкий
отрезать её задумал.

На ту гильотину
невидимую сложил я
главу без глаз
и без пожеланий..

А запах лимона
мгновенье бескрайнее полнил.
И обращался ветер
в газовый цветик.

          --- 4. ---
Во пруду утопилась
нынче малая  русалка.
Вот она, на берегу,
а под нею -почва-саван.

От макушки и до ляжек
рыба слиплась с ней,- распятье.
Ветер кличет девку "дочка",
только ветру не дозваться.

Пруд ласкает девки ко`су
ко`су из шелковой ряски,
ветер сиськи ей елозит,
а на сиськах- лягушата.

Бог храни тебя. Отпета:
Богородице Водицы
за утопленницу нашу,
что меж яблонь, нам молиться.

Перевод с испанского Терджимана Кырымлы.

                                                              (Вслух для Г(ерардо) Д(иего))

Да что скажу я о Поэзии?
Что скажу о этих облаках, об этом небе?
Всматриваться, всматриваться в них, в него смиртеть- и ничего
больше. Поймёшь, что некоему поэту нечего
сказать о Поэзии. Оставим это
критикам и профессорам. Ибо ни ты, ни я ,и никакой иной
поэт не знаем ,что есть Поэзия.
Вот она, смотри. Огонь
в моих руках. Я ,принимая,
работаю с ним основательно, но не могу говорить о нём
инача, как посредством литературы. Я понимаю все
поэтичности , могу говорить о них разве что не меняя
оценки каждые пять минут. Не ручаюсь.
Может ,однажды мне понравится стихотворение
прескверное, как нравится мне (нам нравится)
ныне музыка дурная но завадная. Сожгу-ка
Парфенон ночью чтоб начать
новостройку утром и не окончить её
никогда.
На своих конференциях часто говорил я
о Поэзии, но единственное, чего не смею
касаться, это моя поэзия. И не оттого,
что не уверен в деле своём. Наоборот,
коль правда ,что я -поэт милостью Богов- или демона,-
столь же верно, что есть им благодаря технике и
старанию , и тому что даю себе отчёт
абсолютный в том ,что делаю.

Перевод с испанского Терджимана Кырымлы

   

ты спичка серная головка
на щепке белой из осины
черкни макушкою коробку
и ты окажешься в геенне
костыль нога пропарафинен
профинансирован минюстом
стандартно спящая графиня
вне коалиций и союзов
где каждый третий просит реплик
а двое любят на галёрке
а кто за стенкой это греки
а короб звётся илионом
сгоре-согревшая елена
заноза в пятку ахиллеса
я не бездушное полено
из неухоженного леса-
и ни колечка на изломе
горелый торс на тротуаре
... а если свалится головка
а если слипнется с соседней
ва-банк сыграет уголовка
трубой заёмной не из меди
жеглов прикупит зажигалку
нюхнёт горбатый кокаину
да лучше б ты осталась палкой
покинув мамочку-осину

 

--------------- 1. ---------------
Ожидается стабилизация,
вот-вот явится,
не баба с яйцами-
девица в розовом платьице.
Задарит она ананасами
свою любимую украинскую нацию.
До лучших времён доживут немногие
двуногие. А пока
застегнуть ширинку,
новым лезвием побриться.
Встретим стабилизацию
жареным зайцем.
--------------- 2. ---------------
Спросил знакомого прораба
(забыл как звать, кличу его Иваном,
а он не обижается: значит, правильно называю):
- Как ты представляешь себе кризис?
Он сморщился, протянул мне свои две руки
ладонями вверрх, оказалось- они мозолистые.
- Я -никак. Нет работы.
- Милостыню просить рано?
- В Николаеве заказ есть, на пять миллионов,
но технику туда перегнать- уже лимон.
- Ого.
- Отдыхаем пока.
Иван выглядел отдохнувшим, помолодевшим. Я подумал,
что кризис страшен, а стабилизация- напротив:
мила, умна, воспитана. Но война страшнее кризиса.
- Вот, Иван, ты не обижайся, подумалось...
- Дурак ты, Ровшан, думаешь, две революции пережил-
и гражданскую переживу.
- В яблочко. Ты читаешь мои мысли.
Хорошо, что Иван не в сети, он не прочтёт это.

 

                     --- 1. ---
Водили нас по майданам да форумам,
кормили из блокнотов диктофонами.
Вот и простились мы с пелёнками да сосками,
да так и не встретились с дюнами-соснами.
Слово такое нерусское, страшное: "дериваты"-
воровать? драть?...что после? на убой?
Начальник чего только не делал со мной!
Выкопать здесь на четыре лопаты...%--))))
                      --- 2. ---
Когда лопаются банки, клопы не кусают богатых.
Бедные без еды обходятся.
Всюду животное водится,
так говорят плутократы.
Нас, блогеров, часто обвиняют в неспособности
оторвать от кресла собственные задницы.
Кто обвиняет, спрашивается?...
Вот то-то.
                    --- 3. ---
Юлия, швырните в меня своей мобилкой.
Я её тут же, не покраснев, прикарманю.
Карма или мания: какая к чорту разница?
Гадина, сука, красавица- продам её.
Поёт она, пиликает, показывает,
чёрная у вас? Ах, золотая....(

 

Только бабы на примете,
только бабки в обороте...
-Если кожею ты светел,
засыпай в девятой роте,-
так гутарил группенфюрер
подрастающим студентам,
не погибшим за Петлюру,
голым, босым и раздетым.
В голове гуляет ветер
отрицательных эмоций.
Голой попой цыган вертит.
Плачет бедный Песталоцци.
В касабланке Оболонских
помешались кони, люди
нахлебались шуток плоских,
любят Господа в Иуде.
Тягныбоковские волки
на ахметовские бабки
зачесали влево чёлки,
научились складно гавкать,
заметелили хвостами
стольный град словян Тернополь.
Бел-горюч-алатырь-камень
катит в прошлое Европу.
Чья рука сильнее слова
даст жилища и работу?
Голосуйте, дядя Вова:
всё понятно идиоту.
-С нами Сталин и Петлюра!
Нас евреи обокрали!...
Голоснула баба Нюра-
утонул Чапай в Урале:(
С цифрой восемьдесят восемь,
с чисто выбритым затылком
стала болдинская осень
в бане выборным омылком.
Мир свобод- в иллюзионе.
Футболисты- чемпионы.
Олигарх в огне не тонет,
из бабла стрижёт иконы.
 

Судьба педофила едва-ли достойна поэмы,
тем более- доли девиц соблазнённых:
они отозвались статьёю с увесистым сроком,
да алыми грёзами поздних алис в предзеркальях.
Я долго не видел его: поседевший фотограф
по-лисьи цедил мне об "играх и ро`лях".
А встретились мы незадолго до дела Гонгадзе,
когда в интернете торчали спецы да мажоры.
Он мог и не сесть ,если б тихо погряз в виртуале.
Он мог и не встать: его тут же б менты повязали...
Никто не навёл: в чемодане пакет был с соломой.
Никто не писал заявлений на доброго дядю.
Осталась газета какой-то из партий потешных:
редактор- фотограф в мундире поручика Иже,
медаль, аксельбанты, погоны, лампасы.
О, эта иллюзия ! Страсть возродиться как боже.
Моложе казаться и опытней быть ,но в постели.
В компаниях тёплых рассказывать о приключеньях
дельцам от политики. Клеить романтиков в дело,
подростков безусых. Ювентус оболтус.
Оплачена неординарность пороком,
особенно та, что имеет успех. Воздаянье
во времени не совпадает с расплатой.
Фотографу надобно быть особливу бесстрастным,
настолько, чтоб камера не заключила
художника. Вот и не вышла поэма.