Кино - важнейший вид искусства. (Еврейский вопрос)

- Уйдите, Изя! Немедленно уйдите! Неужели вы не понимаете всю отвратительность неожиданно созданного положения! Заметьте, Изя! Вами созданного! Что у вас за привычка всегда все испортить? Вы же видели - я сижу с молодым человеком. Согласна - не совсем приятной наружности. Но ведь это же сын Блойхмана. Кстати, вы не знаете Блойхмана? Я так и знала! Что с вас возьмешь? Это же известный на всю Жмеринку мастер пошивки модных костюмов. Но дело не в этом. Дело в том, что его семья успешно отправляется на историческую родину. И молодой человек, так галантно предложивший мне лучшее советское мороженое "Пломбир", - его сын. Учтите, Изя, это он меня угостил. Не вы! Вы на такой подвиг не способны. У вас, как всегда, ограниченность ума и средств к существованию... И вдруг... являетесь вы! С неуместным предложением: сходить в кино за двадцать копеек! Нет... ну я понимаю. Кино я люблю. Но почему вы не пришли с таким ценным предложением, когда нельзя было достать билеты на "Зиту и Гиту"? Там была любовь... и все остальное, что к ней прилагается. Нет.... вы притащили мне предложение на фильм, в котором решаются непонятно откуда взявшиеся проблемы доярки Маши, в которую по недоразумению влюбился тракторист Паша. Они явно не догадываются, куда дальше двигаться, так как этот важный вопрос им еще не разъяснил надвигающийся двадцать седьмой съезд... Ах, как я устала! И когда это кончится? А ведь так хочется - просто хорошего мужа и несколько гениальных рыжих детей! Но разве от вас такие получатся? От вас - одни неприятности! Ну... да что теперь. Блойхмана вы напугали. Ищи-свищи его теперь...Так что осталось одно. Сидеть с вами в вонючем клубе, смотреть на прелести советского образа жизни, и два часа отдирать вашу волосатую руку от моей, уставшей от одиночества, ноги... Заметьте - не самой плохой в этом неуютном городе...


Песнь похвальная!

Всем сидеть! Всем бояться! На страну катит великий перелом. В судьбе ее. Просвет в конце глубокого тоннеля. Уже сообщили. Сверху и в срочном порядке. Осталось - ждать. В трепете большом. Страну изо всех сил тянут за собой пассионарии. Пасутся и тянут! По тоннелю этому. К свету! К просветлению!

И тогда... Вдруг запляшут облака. И кузнечик запиликает на... Да что он там запиликает? Да он и пикнуть не осмелится. РАЙ... Тотальный всепоглощающий рай нас ждет после того, когда по просторам нашим как коса пройдется очищающая святая мощь регионов!

Возрадуйтесь, люди и восплещите! Вам посчастливилось жить в одно время с величайшими гениями нашей эпохи. И все они в известной вам партии трудящихся. Никогда еще на одном куске суши не собиралось столько самородков. Сами себя родили - сами себя прославили!

Осталось одно. Увековечить их! И чем быстрее - тем лучше! Они того заслужили!

Регионы нас ведут

Никогда они не врут.

Сверху правит рулевой

И указыват рукой -

Всем туда - хде краще жить!

С регионами дружить.

Наша песня коротка,

Несогласным всем - розга!!!

 

Идея.

- О, как я хочу этого счастья для всех!

- Да, неужели? Вот - раз и для всех?

- Ну, да! Отчего же нет? Пусть все едят кашу манную. Без перепелов этих... 

- А как же - чтобы ТЫ - лучше всех! Чтобы - тебе вся поднаготная?

- Уж как-нибудь переживу. Лишь бы не было бедных, нагих и голодных всех этих!

- И не жалко? Ведь все коту под хвост!

- Мне -  жалко. Но ведь все мы потомки Адама этого...

- Тогда - борись! Доказывай! Ты - лучше всех!

- Оно то так. Но - умирать больно не хочется. Хрен его знает, как там дальше повернется? Когда - в голом виде и пред...

- Не бзди!!! Главное - идея! На идеях весь мир строится. Ради идеи - и жить не жалко!

- Да я бы и не против. Только идеи-то - нет!

- Как нет? Ты что? Охренел? Как можно жить без идеи?

- Без идеи - можно. А без туалету - никак! Вот поверь - НИКАК!!!!

- Да не... можно... Только жрать перестать и все...

- Ну, да! Главное ведь - идея!!!

Про першого.

Першому завжди важко. Одне багно. Лаври - то вже іншим. Тим, що позаду. Ті підправлять ідею. Під себе, звичайно. Обгорнуть все в слова. Солодкі та п*янкі. Підіймуть прапор. Потягнуть за собою інших. Згуртують маси. Маси завжди йдуть за тими, хто вгадав наміри натовпу. А перший? Той - став просто іконою. На ній час від часу з*являються сльози. Від страшного нерозуміння того, про що він, перший, казав...

Слава всем нам! Есть за что!

Мы живём в стране безоговорочно победившей коррупции. И это не может не радовать. Это и есть определенность. Никакой двусмысленности. Стабильность и еще раз стабильность.

Время - переходить в "новое измерение". Привести все в окончательно понятные "понятия". Вспомнить весь славный опыт предков. С их отработанной данью и закручиванием (откручиванием)... ну, вы и сами знаете - чего.

Как пел Гребенщиков: "Вперед, бодхисаттва, вперед!" Наверху ведь одни бодхисаттвы эти. Решившие жить ради ближнего своего... А наверху - ПРОСВЕТЛЕННЫЙ. Там - одна чистота. Благость и умиление. "Меч дождя в его руках".

Восплачьте, люди! Вырвите сердца из грудей. Осветите ими Путь! Впереди - "светлое будущее"! Века целые наш бедный народ шел с трудом великим... шел... и, наконец, - вот оно окно зарешеченное впереди! Просвет опосля туману попереднего.

Свершилось чудо! Есть у нас силушка народная. Вывести способная из низин всяких! Партия родная. Благозвучно звучащая. Дай ей Бог всякого... В партии сей молодцы все краснощекие, о благе народном денно и нощно молющиеся.

Так, что - вперед бодхисаттвы, вперед! Мы ведь потомки ариев! Мы не такие тупые как семиты эти. У которых в Ершалаиме трамваи аки поезда из века 22-го ездят. А старики на морях-окиянах отдыхают. А девушки с автоматом страну защищают, а не на улице торгуют телом. А фрукты их ест весь мир за цену недорогую. У них ведь демократия хреновая. Чуть что - и самого главного вмиг - в кутузку. А у нас нельзя. У нас - вековая культура. Мы власть чтим. У нас власть -"богопомазанная". И отмазанная.

Так что - вперед бодхисаттвы на выборы очередные. Отведите там души свои просветленные. Выберите опять по своему аршину. Проявите свой акью невиданный пред миром всем! Пусть снова посмеется! Пусть скажет:

- А что? Может у них судьба такая... дураки и дороги... Надо же кому-то и в дерьме жить. Вот пусть и жуют сопли вперемежку с великодержавной своей гордостью. И вечной... вечной... вечной тупостью...

(Бодхисаттва - человек, решивший стать Буддой, жить для спасения других)

До самой утренней звезды.

Я сидел на сваленном ночным ветром дереве и грустил. Я смотрел - как остывает вечер. Я не знал, что готовит мне следующий день. Может дождь, а может новую дорогу в неизвестность. Но сидеть было хорошо. Всегда хорошо, когда ум успокаивается. Умолкает. Круговорот мыслей замедляется, а потом исчезает и вовсе. Ты больше не споришь сам с собой. Тебя больше нет. Есть только вечер, наполненный остатками дневного тепла. И мечта. Но не конкретная, Просто окрашенная в спокойный серый цвет начинающихся сумерек. Даже не мечта, а тихое щемящее звучание небесной арфы. Напоминающее о чем-то давно забытом, истлевшем и недоступном. И тогда по щекам стекают маленькие соленые капли. Это знак! Ты готов! Тебе остается одно: снять ненавистный плащ, расправить большие белые крылья. Подойти к обрыву и прыгнуть!

Падая вниз головой в черное от стремительно приближающейся ночи ущелье, ты в последний раз набираешь воздух и... становишься Ангелом.

Твоя Земля теряет твердость, река становится изумрудной россыпью совершенных камней. Из них когда-нибудь люди построят Небесный Ершалаим. Твои глаза видят мир, в котором больше не ездят поезда и в котором можно ходить босыми ногами по воде. И еще много чего... очень много...

Утром я проснулся, как всегда, ровно в пять. Мне предстоял новый день В длинной череде в самой темной из эпох - Кали-Юге. У меня снова не было крыльев. Только озноб на душе. И головная боль. Эта вечная боль... Я помнил лишь одно - мне надо, несмотря ни на что, дойти до Нее. До моей первой утренней Звезды...

Я тоже любил играть в песке.

- Ты любил в детстве копаться в песке? Вот просто так зарыться в него и строить там чего-то, строить... Замки, гаражи для машин. Да... машинки в таком деле - это главное! Грузовики в кузове с песком да и легковые тоже. Я мог часами в песочнице сидеть. Была в городском дворе у нас такая. Песок мокрый, податливый после дождя. Вот и мастеришь из него всякую чушь... фантастическую... Да не гляди ты так на ствол! Незачем! Я еще поговорить хочу. Есть у тебя время.... Люблю побазарить. Но редко что-то совсем выпадает. Тебя как зовут?

 
- Коля - прошептал привязанный к радиатору мужчина средних лет. Лысый и и жирный. По лицу его стекали крупные капли пота. Напротив мужчины на старом, изъеденном временем, табурете сидел человек в черной куртке и с пистолетом в руке. Пистолет упирался прямо в висок толстяка.
 
- А что! Неплохое имя. Славянское. - засмеялся вопрошающий - А то мне попадались всякие. Нерусские, в общем. Не люблю нерусских! Кругом - одни чурки эти. Или - жиды! О!.. Эти - еще хуже. Понимаешь, куда нос не сунь - всюду они! А нам, аборигенам - что делать? Я давно понял одну вещь. Кругом - враги. Куда ни глянь! Тошно жить при таком положении дел. Но... отвлекся я. Так вот. Песочница та была, так сказать, для всех. Для малышей, значит. А тут стал парень один приходить. Постарше такой. Сядет рядом, смотрит, а потом все мои замки одним движением ноги - раз! И нету замков! Обидно все это очень выглядело. Я тогда понял - неправильно наш мир устроен! Несправедливо. И, главное, некому в нем порядок навести... Да не смотри же ты так перепуганно! Может это пистолет и не настоящий! Игрушечный, может...
 
Человек в куртке отвел пистолет от виска толстяка. 
 
- Но тут - понимаешь в чем вся штуковина...
 
Он не успел договорить. Неожиданно повалился набок с табурета. Лицо его залило кровью. Выше глаз на два пальца зияла аккуратная дырка... 
 
А потом с шумом повалилась дверь и комнату заполнили люди в камуфляжах.... Возле радиатора они нашли дрожащего мужчину с полоумными глазами, который тупо повторял:
 
- Я тоже любил играть в песке... и я... тоже...  в песке...
 
Другой, лежащий на полу, также когда-то любивший песок, уже ничего не говорил...

Благостное воздействие мантры.

Засыпая, он думал:

"Только бы не проспать... только бы не проспать... проспать".

Проспал. Ночь, утро и полдня. Ходил и бубнил себе под нос:

"Только бы не уснуть-только не уснуть..."

Уснул...

Моня, который был всем друг.

- Уважаемый, вы знали Моню? Ибо если вы его не знали, считайте, что ваша жизнь не удалась. Она прошла мимо большого яркого праздника. На таком - обычно много разноцветных палаток. В них законопослушные граждане предаются единственно возможной для них утехе - жрут горькую вперемешку с пивом и орут песни о любви к родине.

- А... Вы о том милом человеке, который научил всю улицу пить стоя, с горла, спиральной струей и загоняя вермут прямо в готовый на разную подлость желудок. Что вы! Как же не знать Моню?! Что вы! Чистейшей слезы человек. Однажды мы с ним сидели в парке, смотрели на обнаглевших голубей и он мне тихо так говорит:

- Геша, ты видел когда-нибудь стрелу, пущенную розовым голопузым карапузом - прямо в опустевшее от разных сомнений сердце. И это тогда, когда в кармане тащит жалкое существование только одинокая пятикопеечная монета. А ведь ты, Геша, достоин того, чтобы по утрам у тебя не болела голова от избытка чувств к напитку, который ненавидели еще шумеры. Я говорю о пиве, а не о том жалком дерьме, что выпускают сейчас отечественные броварни. Короче, Геша, видишь ту милую особу, что сидит напротив нас? Считай с этой минуты, что я влюбился. Есть только одна загвоздка. Мне срочно нужны нежнейшие весенние пионы. Или гвоздики, на худой конец. Если ты не одолжишь червонец на это святое дело, можешь видеть во мне врага на всю жизнь, а также купить лопату для моей могилы. Ибо я умру, не отходя от этой жалкой скамейки.
 
- И что вы думаете? Я ему поверил! Как я мог не поверить такому взрыву черт-знает-чего?! У Мони глаза были как у небесного ангела. Клянусь вам, такие глаза вы можете увидеть только на картинах великих художников. И то - далеко не у всяких. В этих глазах - было все! И посреди этого всего - сердце! Большое праведное сердце бездонной глубины! 
 
- Ну, и что было потом?...
 
- Что было потом? Вы спрашиваете, что было потом? Вы, наверное, никогда не знали Моню. Потом... потом я увидел Моню в сильно нетрезвом виде в кафе "У колокольчика". Аж через неделю. И ведь что интересно... Не то, что он был небрит, грязен и с синяками под грустными еврейскими глазами. Удивляло, что Моня продолжал оставаться интеллигентом. Да-да. Верьте мне. Когда я его спросил:
 
- Моня, почему ты здесь, а не под окнами молодой особы, так искренне смотревшей в твои чистые глаза? Почему ты не с гитарой? Почему не поешь ей лирические песни из богатого наследия ливерпульской четвертки?
 
- Знаете, что он мне ответил? Он ответил: - Что теперь с того, что у меня нет огня? Что нет больше рук, что чисты. А есть только то, что сгорит в пустоте. Посмотри в небо - ты там увидишь путь новой звезды. Но ты никогда не увидишь - Моню, который благословил бы свой последний стакан.

- Что? Так и сказал?

- Клянусь, именно так. Я ему говорю:

- Ну, хорошо. А как же мои деньги? Это ведь из оплаты моего несносного труда.

А он смотрит на меня детскими наивными глазами и отвечает:

- Что такое деньги, когда у Мони пропало чувство внутренней обеспеченности, а на улицах продолжают людей давить машины? Когда-нибудь настанет время, когда ты будешь с упоением рассказывать, как помог жалкой советской бумажкой Моне в трудную минуту.

- И что вы думаете? Я теперь вот сижу тут с вами, в этой драной забегаловке, ем гадость, которую вездесущие турки называют шаурмой, пью подпольную водку и рассказываю вам о Моне. А он, зараза, сейчас прохлаждается в министерстве за большие деньги и давно забыл - кто такой Геша. Как вам это? А?

- Моня? В министерстве? Надеюсь, не в нашем!

- Да, нет, конечно. В нашем - интеллигенты не требуются. На исторической родине. Вы представляете себе: сидит Моня за большим канцелярским столом, в галстуке и дорогих, из тонкой кожи, туфлях, впускает на большой скорости в себя литровую бутылку вермута. А потом пишет финансовый отчет. А? Картина...

- Увы! Говорят, он больше не пьет. И, вообще, я думаю, Моня - уже давно не Моня. Которого мы с вами знали. Рассвет на грязной улице в молодости после хорошей пьянки сильно отличается от восхода солнца за большим окном в кабинете с удавшейся жизнью... Ну и хрен с ним... Еще по стаканчику?

В мире, в котором перестал жить сумрак.

- Хотел ли ты когда-нибудь вернуть все назад? Особенно то, что жило лишь в воображении, но никогда не стало течь собственной жизнью.

- Постоянно. Я живу лишь тем, что не удалось вытянуть из мысли в реальность. Потому и страдаю. Если бы земные рассветы были настолько красивы как в моей голове, я бы перестал пользоваться рассудочностью. Совмещение - вот, что нужно мне как воздух! Слияние двух раздельных миров. Моего внутреннего и того, о котором говорят, будто он существует.

- Тогда останься в том, который рисуешь сам. Там даже демоны только те, которые - от твоей плоти и крови.

- Это верно. Я опять вчера летал. Последний сон был особенно ярким. Я строил вселенную и тут же разрушал ее . Все-таки реальность есть вещь необъяснимая. В то миг, когда я жил в собственном мире, лежа головой на обычной подушке за пару гривен, никто бы меня не смог убедить, что я умер, а остальной мир так и продолжает двигаться по накатанной - в пропасть. Ведь в том мире, который зависел от меня  - никогда не было сумрака. Небо было в красках утреннего дождя. А люди - с длинными белыми крыльями. И никто из них не знал, зачем живет и... куда...