- Молодой человек! Вы куда
направляетесь? – голос охранника вывел меня из оцепенения.
Пелена непонятного тумана упала с
моих глаз. Я стоял, занеся правую ногу над первой ступенькой старой,
покореженной лестницы, перегороженной неким подобием шлагбаума, которая вела
вдоль кирпичной стены соседнего двора наверх, в темноту…
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
- Ба! Я во Двор! – крикнул куда-то
в мрак длинного коридора киевской коммуналки, пригладив рукой непослушный вихор
черных, вьющихся волос мальчишка лет шести - семи, в коротких штанах до колен,
в рубашке с коротким рукавом и в китайских кедах «два мяча».
- Со Двора не уходить! – крикнула
ему Ба.
- ….дить! – донеслось из тоннеля
коридора.
Впрочем, мальчика этого уже не
слышал. Мухой проскочив страшный, влажный сумрак «черного хода», он выскочил в
утреннюю прохладу огромного, как ему казалось, Двора, посередине которого рос
большущий старый каштан. Кирпичные стены, ограничивавшие Двор со всех сторон, и
раскидистая крона каштана хранили обитателей Двора от июльского изнуряющего
зноя. Под каштаном стояла лавочка, сейчас пустовавшая. Но по вечерам вокруг нее
собирался «кружок по интересам». Сперва сидели тетушки – бабушки, а попозже
собиралась молодежь и детвора, бренчали на гитаре, играли в игры. Попозже,
когда зажигались фонари, на лавочку стекались мужички с картами и домино.
- Роооомка!!! Ромка! – крикнул мальчишка
в окно первого этажа.
- Щя выйду. – отозвался оттуда
невидимый Ромка.
Ромкин дом образовывал вторую
стену, ограничивавшую Двор. Дом, в котором жил мальчика, выходил фасадом на
улицу Горького и был до цоколя выкрашен нарядной желтовато - розовой краской. Ромкин
дом стоял в глубине Двора и его стены никто никогда не красил. Он был обычного
кирпичного цвета, как и остальные две стены, отделявшие Двор от соседских
дворов. Вдоль правой стены Ромкиного дома шла старая гранитная лестница,
которая вела на «второй двор». Там не было ничего интересного, и мальчишки никогда
там не задерживались. Их всегда тянуло к
совсем другому месту – на ТРЕТИЙ ДВОР…
- Ну что, пошли? – буркнул Ромка,
спустившись с крыльца. Он вел себя, как командир, потому что идея сегодняшнего
похода принадлежала ему.
- Дед ждет.
И они понеслись вверх по
лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и обгоняя друг друга.
На ТРЕТЬЕМ ДВОРЕ жизнь была
совсем другой, отличной от той, к которой привык мальчишка, проживший все свои
шесть лет в городе. В отличие от Двора, все стены были тут белоснежные, как
будто только что выбеленные известкой. Тут, в самом центре города, росли
огромные яблони. Пахло свежескошенной травой и еще чем-то непонятным, щекочущим
ноздри. И что самое поразительное – сюда не доносились надрывные звуки
оживленного центра. На ТРЕТЬЕМ ДВОРЕ царили тишина и приятная прохлада.
ТРЕТИЙ ДВОР был «глухим». В него
можно было попасть только по той самой лестнице.
К дальней стене, в углу, «прилипла»
одноэтажная халупка с деревянной покосившейся дверью и двумя маленькими окошками,
выкрашенными синей краской. Халупка, несмотря на свою ветхость, была выбелена
известкой, как и стены двора. Все было не так. Все было по-другому.
Ромка взялся за ручку двери и
робко просунул голову в сени.
- Дед… Деееед… - полушепотом
позвал он. – Мы пришлиии…
- Кхеее-кхе! Экхе-кхе! –
раздалось в ответ – Ну и входите, раз пришли.
Убранство единственной комнаты было
таким же непривычным, как и весь ТРЕТИЙ ДВОР. Стол, два стула, кушетка – все было
старое, архаичное. Но было видно, что делалось на века. В комнатке было чисто и
аккуратно. На стуле стояла большая корзина с яблоками.
На кушетке полулежал Ромкин дед –
старый биндюжник (да-да,
биндюжники были не только в Одессе). Седые волосы обрамляли смуглое,
морщинистое лицо с орлиным носом. Из-под густых бровей глядели острые, но
бесконечно добрые глаза. Седая бородища была желтой от табачного дыма. Дед был
одет в холщовую рубаху и такие же, серовато – белые, штаны. В уголке рта,
из-под усов, торчала самокрутка – козья ножка, ароматный дым которой как раз и
щекотал ноздри мальчишек.
- Вон, яблочек возьмите.- прохрипел
дед – Рано утречком собрал.
Мальчишки схватили по большущему,
душистому яблоку, тиранули об живот, и с хрустом откусили по смачному куску.
Яблоки были сочные, сладкие, с чуть заметной кислинкой. Сок струйкой тек по их
подбородкам.
- От вы свыни – по-доброму
отругал их дед. – Ну, подходите, цукерок дам…
Мальчишки и боялись и бесконечно
любили деда. Ромкина мама ругала их за эти походы, говоря, что дед болен и ему
нужен покой. А дед всегда радовался визитам мальчишек, угощая чем-нибудь
вкусненьким….
Потом дед выходил на двор «погріти
кости», сидел
на лавочке, дымя «козьей ножкой» и рассказывая
мальчишкам истории, которые казались им тогда сказками и фантазиями старика.
Потом за ними приходили. Ба, или
Ромкина мама утаскивала их домой, ругая за то, что ушли на ТРЕТИЙ ДВОР и «яжеговориласодворанеуходить!».
А дед сидел на лавочке, глядя им в след и в его желтых усищах блуждала улыбка…
Деда вскорости не стало, и бегать
на ТРЕТИЙ ДВОР стало неинтересно. За яблонями никто не ухаживал, траву косить
было некому. И через какое-то время ТРЕТИЙ ДВОР превратился в заброшенный
пустырь, единственными обитателями которого были бродячие коты да голуби….
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
- Молодой человек! Вы куда
направляетесь? – голос охранника вывел меня из оцепенения.
Пелена непонятного тумана упала с
моих глаз. Я стоял, занеся правую ногу над первой ступенькой старой,
покореженной лестницы, перегороженной неким подобием шлагбаума, которая вела
вдоль кирпичной стены соседнего двора наверх, в темноту…
- В ДЕТСТВО….- чуть слышно произнес я и, развернувшись,
пошел в темноту подворотни….
Про машинку времени...
