В семье моей бабушки тоже был такой патефон. И когда родилась моя мама, то ей, грудной, часто ставили пластинки. Особенно она любила оперу Бизе "Кармен". В восемнадцать дней (!) мама заболела малярией. Она лежала с температурой сорок, в бреду, и только услышав звуки музыки, приходила в себя.
Когда маме исполнился годик, началась война. И маму с бабушкой отправили в эвакуацию, под Сталинград. Мама утверждает, что помнит звук самолетов, которые бомбили их поезд. Помнит до сих пор.
Дедушка заведовал аптекой и уехать не мог, потому что должен быть сдать аптеку. Позже он тоже отправился за семьей. Он взял с собой маленький чемоданчик с вещами, пуд муки. Постоял, посмотрел на патефон. Представил глаза маленькой дочери и взял его с собой.
Путь предстоял неблизкий, была всеобщая суматоха, неразбериха, паника. Немцы наступали. Где искать семью - дедушка не знал.
До конца своей жизни он без волнения не мог рассказывать об этом патефоне. Как нес его, падая от голода и усталости. Несколько раз он не выдерживал и бросал патефон посреди дороги. Люди обходили патефон и шли дальше. А он пройдя с десяток метров, оборачивался и смотрел на лежащий посреди дороги патефон - брошенный и не нужный никому. Он представлял маленькую дочь, ее глаза и возвращался назад. И снова нес свою тяжелую ношу.
Слава Богу, дедушка разыскал жену с дочерью. И в доме снова зазвучала музыка. Быть может, благодаря этой музыке, моя мама осталась жить. И родилась я.
Всю жизнь моя мама любит испанскую музыку, испанский язык.
Дедушки и бабушки уже нет в живых...
Такие рассказы, казалось бы простые и не героические, трогают душу. Потому что война - это не только поля сражений. Это и чувства. Любви, привязанности. Это - глаза дочери. Это - руки жены...
Пока мы помним, наши родные живы...