Я стою на безлесой и обрывистой вершине горы Манджил (Ай-Георгий), жарко так, что солнце обжигает кожу. Но я не обращаю внимания….Я завороженно смотрю вокруг. От того, что я вижу нельзя оторвать глаз. Левее вершины — обрывы тысячелетних скал и густые непроходимые леса, правее, на южных отрогах — почти безжизненные сыпучие балки и овраги. И простор.... Какой простор! Зеленые горы кольцом окружают небольшой город, который с вершины кажется множеством маленьких белых точек на зеленом ковре, а прекрасные, играющие разнообразными красками, долины с извилистыми дорогами обнимают подножия этих гор. Нежные ажурные облака прячут вершины «великанов», словно вуаль женское лицо. Дует легкий ветерок, но все равно очень жарко, и хочется  раскинуть руки и прыгнуть туда …. вниз… ощутить всю прелесть полета… стремительного и короткого…. а я…сижу на склоне в высокой траве и смотрю вдаль, пытаясь запомнить эту картину. И никого больше… Рядом, совсем рядом порхают красивые разноцветные бабочки. Они так редко видят людей, что совсем меня не боятся… Не боятся до такой степени, что садятся на плечи, голову, и даже на руки… Маленькая птичка звонко чирикая подлетела к моим ногам, опустилась на траву и стала внимательно рассматривать меня. О как прекрасно ощущать природу всем своим телом! Как часто мы забываем о ней… А ведь эта та самая сила, которая нас защищает, питает энергией, кормит и поит… И так не хочется куда-то идти… Но солнце уже так жжет, что становится невозможно сидеть. Я начинаю спускаться по узкой тропинке вниз…Как же далеко идти!… Только сейчас я чувствую безумную усталость и страшную жажду… Но вокруг только степная трава желтая и сухая, выжженная под лучами беспощадного светила, и можжевельник, который прекрасен и свеж, но абсолютно не спасает от жары. Я не знаю, что подтолкнуло меня… но я свернула с прямой тропинки, ведущей вниз и пошла вдоль склона.. Чем дальше я шла, тем гуще становился можжевельник. Что меня влечет и тянет как магнитом? Я не знала, а просто шла. Я и не заметила, как можжевельник сменился дубовой рощей. Дубы были низкие с раскидистыми кронами и с потрясающей золотисто-зеленой сочной листвой. Они переплелись кронами и создали коридор. Ветер шелестел листвой, и создавалось ощущение, что эти магические деревья что-то говорят тебе, зовут куда-то. Как же я устала! Кожа горела огнем. Скоро зайдет солнце, и что же будет? И мне так хотелось лечь на землю и заснуть. Но что-то необъяснимое тянуло меня дальше и дальше. Я шла по живому коридору и чем дальше, тем легче было дышать. Деревья смыкались все теснее, я раздвинула низко наклонившиеся ветви...И…. Неожиданно для себя самой я попала…. в комнату… живую комнату, созданную самой природой. Дубы стояли полукругом, и, переплетаясь ветвями, создали стены и потолок. на земле лежало старое дерево, превратившееся в природный диван или большое кресло, и всем своим видом называло присесть на него. Примостившись на природное "кресло" я закрыла глаза, усталость еще больше брала свое и так хотелось пить…. Но откуда такая свежесть среди такой жары? Что за нежное манящее журчание! Я оглянулась вокруг и не поверила своим глазам! Среди зарослей, выложенный камнем, тихонько журчал источник. Вода, чистая как слеза,  стекала по желобу в каменную ванную и искрилась алмазом в лучах, пробивающегося сквозь листву солнца. Господи, как это было прекрасно! Я припала губами к живительной влаге, и с каждым глотком ощущала все больший и больший прилив сил. Вода была такой холодной, что обжигала губы, но это было до безумия приятно после такой жары. Она была сладка на вкус и жутко пьянила. Я легла на камни возле родника и закрыла глаза ... прошло несколько секунд и я провалилась в темноту… все исчезло кроме звуков. Деревья шумели: «Бери нашу силу!» Вода журчала: «Насладись мною!» А камни…. камни молча наполняли меня энергией и чем-то еще, чем-то странным, волшебным, будоражащим… Тело мое дрожало, и чем дальше, тем сильнее я испытывала чувство сладкой истомы, а  всю мою сущность наполняли энергия и желание - страстное, безудержное и дикое. Где же ты? Мой милый! Ты мне так нужен! Но я была наедине с природой и только она нежила, ласкала и тешила меня… 

Навеяно Таткиной заметкой
В частности - примером о том, какого мужчину желать себе надо.

 Костер уютно потрескивал, освещая загорелые лица... Недорогой портвейн, разлитый на заводе в полторалитровые пластиковые бутылки передавался по кругу. Неловкие пальцы юного туриста немилосердно терзали гитару. Нестройный хор затягивал знакомые с детства песни по десятому разу...
 В такие моменты я отчаянно жалею, что не умею играть на гитаре.
Поскольку, разогретый алкоголем, голос - звучит...
Поскольку "душа поет, а сердце просит"...

Людей вокруг костра становилось все больше и больше. Гитара вслед за портвейном пошла по кругу, то звуча в полный голос под умелой рукой, то выдавливая из себя жалкое подобие звуков, попадая к умельцу одного аккорда. И вдруг - старенький инструмент, казалось, зажил своей жизнью... Гитара не просто играла... она чувствовала... она пела, а остальные ей вторили...
У меня промелькнула мысль, что я бы тоже "зазвучала" в таких руках... Мужчина был неприлично красив зрелой, мужской красотой. Отблески костра придавали его взгляду дьявольскую привлекательность. Я не знаю, откуда он взялся в этой полупьяной разношерстной компании.
Он пел, и я поражалась глубине его голоса... И я точно знала, что поет он именно для меня. То, как он смотрел, как он подчеркивал в песне нужные места - все подтверждало это...
Гитара пошла дальше, он встал и протянул мне руку. "Не хочешь пройтись?" (Господи, ну конечно хочу!).
Мы гуляли по пляжу, не касаясь друг друга и не называя имен...
Просто общались...
И это было невероятно сексуально...
А после он предложил глянуть на его гордость - яхту... Я с ужасом вообразила себе дорогущего монстра из кинофильмов и светской хроники. Но все оказалось скромнее - небольшая парусная лодка с трюмом.
Он помог мне "взойти на борт" и на секунду я оказалась в его объятиях....
По закону жанра дальше должен был последовать поцелуй и страстная ночь.
А этого не было.
Я ничего не ощутила от его прикосновения. Совсем НИЧЕГО. Дыхание не сбилось, коленки не подкосились, сердце не забилось сильнее...
А ведь женщине без этого никак...

И вот, спрашивается, зачем было вздыхать с подругой, представляя себе идеального мужчину... А потом встретить его - пусть даже на одну ночь идеального, - и ничего не почувствовать...
Ведь все было именно так, как пожелала...
Только вспомнились от чего-то другие объятия. Те, от которых кружилась голова...

Какая ваша любимая поговорка? Или философская мысля.

И как вам песенка?  (Прозьба в голосование!)

Мысли льются рекой, слушая волшебную музыку непонятного восточного
инструмента, а музыка струится тонким ручейком по всему сознанию
постепенно захватывая все воображение и наполняя его легкостью,
спокойствием и какой то необъяснимой магией звука. А звук несется
сквозь пространство туда где мирно дремлют города, где реки бурлящими
потоками растекаются вокруг и замирают, как по волшебству, покоряясь
чему то такому красивому и загадочному, которое находится будто бы
здесь рядом и одновременно так необъяснимо далеко. Все вокруг
отрывается взору в каком то новом, особом свете, таком завораживающем и
одновременно умиротворяющем, что чувствуешь себя частью чего то
непостижимо великого и могущественного, но такого удивительно простого,
обычного и родного.

Они жили долго и счастливо ... только в разные годы, в разных столетиях, в разных странах и городах, а ведь могли и встретиться... А зачем? А если ценить, то что уже реально...

Утро первого дня

За окном давно рассвело, я проспал безнадежно. Молчит электронный будильник, включенный в сеть. Видимо, тока нет. Нужно срочно звонить на работу, предупредить. Мобильный ведет себя странно. Связь то исчезает, то появляется на столь короткий срок, что я не успеваю набрать номер. Чертыхнувшись, побежал в ванную. Но воды нет. Никакой.

Наскоро одевшись, бегу вниз по лестнице, не надеясь, что в отсутствие электричества работает лифт. Во дворе стоят десятки жителей нашего дома. Странно, будний день… Вид у людей напряженный. Явно решают что-то экстренное. Но я уже бегу к метро.

И тут я с ослепительной ясностью понимаю, что ВСЕ не так. В соседнем дворе тоже стоит молчаливая, испуганная толпа. И еще в одном дворе, и еще… Сейчас часов 12, но обычного автомобильного гула, наполняющего Оболонь до позднего вечера, не слышно. Улицы пусты. Под ногами стоит вода. Может, где-то рядом мощная авария водопровода – вот и электричество отключили, и перекрыли дороги?

Но я все равно продвигаюсь к метро. Люди во дворах молча провожают меня взглядом. Издалека вижу разбитые витрины гастронома. Ничего себе… У подземного перехода – никого. Только за бордюром валяется какой-то большой развороченный мешок. Мельком взглянув на него, прохожу еще два шага... С трудом, не менее чем за полминуты, заставил себя обернуться. Это не мешок. Это лежит убитый милиционер. Кобура пустая.

Вода все прибывает. Она уже не струится, а льется грязным потоком по ступенькам перехода. Я осторожно спускаюсь. Двери метро закрыты, возле них образовался водоворот. Выбегаю на улицу, стараясь не смотреть на мертвеца.

Недалеко раздается рычание захлебывающегося мотора – на Оболонский проспект, рассекая воду, вылетает бронетранспортер. Башня резко крутнулась, два черных ствола смотрят в мою сторону. Бросился к своему дому. Из окон выглядывают жильцы, машут руками: «Назад, назад!». Бегу со всех ног. Доносится вой обезумевших кошек, не успевших выбраться из подвалов.

Во дворе еще бродят немногие люди. Смотрят настороженно.

– Да что происходит-то?! – ору я на них.

– Ты еще не знаешь? Война началась. Транспорта нет, электричества нет. Даже радио не фурычит. Сидим вот, ждем…

– А вода откуда?

– Приезжали на джипе из Вышгорода, говорят, по дамбе ударила ракета. Дамба еще держится, разваливается постепенно. Нам-то ничего, а вот Вышгороду – крышка. Весь смоет. Ты бы по улицам сейчас не ходил… Народ звереет, берет на абордаж магазины. Милиция уже броневики выслала – это они тебя чуть не подстрелили.

Над головой что-то оглушительно хлопнуло. Ударной волной в домах выбило стекла. Раздались крики раненных – тех, кто стоял у окон. Поднявшись, я понял, что это не бомба. На нас, медленно кружась, опускаются небольшие листы бумаги. Я поднял из воды один и прочел:

«Украинец! Твое правительство бежало. Твоя армия уничтожена. Сопротивление бесполезно. Выбирай – жить в новом цивилизованном государстве или умереть. Не подчиняйся незаконным приказам бывших военных или полицейских. Не выходи на улицу. Наведение мира займет два дня».

Подпись: «Администрация протектората «Украина».


© Игорь Смага

«…Я грустная черная кошка,

Что тихо сидит у окошка

И смотрит влюбленно на мир

Сквозь призму кривых витрин.

 

Я грустная черная кошка,

Что просит: «Дай ласки немножко.»

И спину, урча, под ладонь подставляет,

Тому одному, кому так доверяет.

 

Я грустная черная кошка,

Что плачет тайком у лукошка.

В лукошке отрада – сыночек,

И нет там уже малых дочек.

 

Я грустная черная кошка…»

На кухне разбилась упавшая чашка.

И сказка мечтаний звуком развеяна.

И встала, собралась.

                            И снова стальная я.

Маленькое сердце.
Рыжий пёс. Хозяин, грязный. Вечно пьяный с таранкой и бутылкой пива перед телевизором во время матчей по футболу. А пёс у ног лежит, верно. Лежит устало на лапы положив глову. Груда бутылок пустых за диваном. В раковине куча не мытой посуды. Из грязного унитаза доносится тяжёлый запах.
Соседка, тётя Маша, когда слышала злобные пьяные вопли, поднимала, сцепив, к груди руки. И возводя глаза к небу жалела глупого щенка, который частенько гадил в подъезде.
Ей было больно слышать визг собачонки. Она недоумевала - зачем заводить собаку? Неужто только для того чтобы пинать её со злости на то, что жизнь не сложилась - спрашивала у редко заходящей в гости дочери...
- Ну, что ты мам. - дочь, Ирина - как могла пыталась успокоить мать. Объясняя ей что зарплата у водителя трамвая наверное очень низкая. Нет у него времени ни на женщин ни на выпивку когда на работе. А ведь когда трезвый - золотой человек...
На что тётя Маша всегда отвечала, а когда он бывает трезвым? Поди и трамвай то пьяным водит.
... - как писать то Сан Саныч?
- Да так и пиши, как видишь. Стажируйся Павло, стажируйся.
"собака лежала головой к хозяину. казалось она смотрит ему в глаза застывшим взглядом. в тарелке на полу - несколько завонявшихся костей. Пёс так и не тронул их. Всё ждал что оживут глаза хозяина. Ждал нового удара тех ног, что так часто пинали. Что снова раскроется тёмная, зловонная дыра рта и из него вырвутся новый крики."
К горлу лейтенанта подкатил ком. А мозг продолжал рисавать картины минувшего.
Он так ясно представил себе как пёс подрагивал в том самом длительном, последнем своём ожидании. Так же подрагивал, как и тогда когда ждал хозяина с работы. Только в этот раз много дольше. Но до конца. 
Он представлял, что хозяин, его Хозяин снова встанет. И ноги пинавшие его столь часто с тех пор как он перестал быть просто игрушкой и маленьким щенком, пойдут к порогу. Откроется и закроется дверь и можно будет вздохнуть облегчённо от того, что ничего пока не вернётся с работы Хозин, ничего собака не сделает Не Так. А хозяин напившись пива, еслши его команда забъёт пару мячей нальёт и псу немного пива от тарелки с которым он поморщив нос отойдёт. А потом, за очередной сигаретой, уже в почти невменяемом сотоянии, он заговорирт с ним. Заговорит как раньше. И тяжелая ладонь снова погладит его по голове. Как хорошо слушать Его голос, как хорошо ощущать, что Он гладит тебя...

( монолог разума )

Эта маленькая капризная и своенравная душонка умудрилась появиться на свет вместе со мной. И хотя ее характер далеко не подарок, никуда не денешься – своя. Ну в детстве как то, все же ладили. Дети в принципе легко ссорятся, и следом так же быстро мирятся. Но время шло, я рос. Душа тоже вымахала дай боже, как и тело, правда все больше в глубину. В ширь не пошла. А уж когда подросла, тогда она и проявилась во всей своей сучности. Бывало познакомишься с человеком. Ну, видишь, вроде бы человек и тем хорош и этим. Естественно приходит мысль, что надо продолжить знакомство. Ан нет эта зараза заявляет из своего угла, что мол она энтого человека и знать не хочет. И чем, спрашиваю, он тебе не угодил, при том, что у него вона, целая куча достоинств. И что вы думаете слышу в ответ. Её задница видители чует, не то. Нашла чем думать. Другой раз захватил бы так за шкирку и вышвырнул нафиг из тела. Но в последний момент пожалеешь, да и тело без неё долго не протянет. Один раз такое учудила, что стыдно сказать. Вбила себе в голову, что не может без другой души и никакими моими доводами её не переубедить. Мол, та душа ей родственница, они де не виделись бог знает сколько лет, что без неё она никак. Ты хоть уверена, спрашиваю, что та душа тебя примет. Молчит. Делать нечего, по счастью с хозяйкой той души я был знаком, так что пошел прощупать, так сказать почву. Долго надо сказать общались. Тело, должен заметить было вполне, на уровне. Да и мой коллега тоже нормалек. Только вот с душой, якобы родственной, оказались проблемы. Вобщем не заладилось у них. Еле оторвал. Тут она истерику мне и закатила. Мол все горе от тебя, если бы тебя было поменьше и если бы ты не совал свой нос и размышления куда не просят, то я бы развернулась, мы бы могли слиться, я бы то,… я бы сё… и понеслась. Тут и свою то не всегда понимаешь, что ей там её задница нашептала, а уж о чужой я и не говорю. Может чего и не так сказал. Телу, кстати, тоже досталось. А потом впала в ступор и все. Видеть вас не хочу, да и знать тоже. Я ей про учебу. Мол мне завтра в институт надо. А она. Плевать мне на ваш институт и на все дальнейшее. Еле урезонил. Ты то, говорю, без нас может и не пропадешь, если верить слухам. А вот тело точно не сможет. А я слишком от него завишу.
После всех истерик свернулась клубочком у себя в углу и заснула. И только часто стонала во сне.
Мы с телом совсем было умаялись, приглядывая за ней, чтоб не усохла.
Прошло немало времени, прежде чем она начала выглядывать наружу. Ну и конечно я начал её помаленьку выгуливать на свежем воздухе. Вроде как пришла в себя, но такой как прежде уж не была. Пытались и к труду приучить. Мол все обязаны трудиться, как говорится и “день и ночь”. Правда, тут тело возразило против ночи. Сказало, что у него нормированный рабочий день и если кто то, будет протягивать руки на эту норму, то оно протянет ноги. Но душе это все было до лампочки и поэтому, пока тело копало картошку, душа, обычно бродила по окрестностям, а то и витала в облаках. Можно сказать не было в ней запала. По правде сказать, мне так даже лучше было. Спокойнее. Правда тело совсем уж расслабилось и начало несмотря на все мои доводы себя помалу губить. Мол, если ей без разницы, то и я себе могу позволить. Кой смысл мне с такой, никакой, душой хорошо выглядеть, напрягаться. Я шо, крайнее.
Вобщем намаялся я с ними обоими, так что уже и не до высоких материй. А душа тем временем освоилась, и хоть и хромает после всего, но глядишь, уже как терьер по кустам шастает вокруг. Чего то выискивает. Но мне к тому времени не до того было. Надо было решать прикладные задачи типа как это тело накормить. Так что душа, оставленная без присмотра, делала что хотела и даже начала проявлять своеволие.
Бывало и конфликты происходили. Душа говорит, нам туда, посмотри, какая душа пошла, просто загляденье. А тело ей, шо у той души тело, ну совсем никакое, зато воон то тело, это да. Это ж какие формы. Так, что душа срывалась в одну сторону, ну а тело топало в другую. Я в их конфликты старался сильно не встрявать. Тут главное вовремя отрубиться, что бы не мешать. Но у тела потребности попроще, а вот душа обычно, возвращалась ни с чем. А пару раз, так и с синяками. Несколько раз, было, приходила и веселая, когда встречала похожих на себя или родственных. Правда, они уже были не сами. Поэтому с ними просто болтала, чем то делилась она, что то дарили ей. Так что я привык к её частым блужданиям. Давеча, читая газету, натолкнулся на объявление “ Требуется душа”. Да ещё и компенсация приличная. Душа аж вскинулась как услышала. Я кому то требуюсь. Пришлось им объяснять, что в объявлении черным по белому написано, только “Душа”. А нас трое, так сказать в комплекте. Так что тело может губу закатать. Понятно!
А пару месяцев назад, тоже учудила. В очередном своем блукании наткнулась на что то такое чудесное и рванула так быстро, что часть осталась при мне, а вторая умотала. Причем большая. Я даже сообразить толком ничего не успел. Разорвалась, блин. Благо хоть связь осталась через вторую часть. Пытался выяснить, как там у нее дела. Понял только, что сидит под домом, у какой то ужасно притягательной души. И уйти, похоже, не в состоянии или не желает. Кто ж её поймет. Не ожидал я от неё такого фортеля. Вроде не маленькая уже. Ну, где должна быть голова, чтобы сидеть черт знает где под домом в который тебя не звали? Ах да, …голова далеко,… здесь.
Теперь я склонен относится к этому философски. Может быть так и лучше, для неё... Со временем сама вернется…