В этом году частенько попадаю под дождь...)
На этот раз зонтик был, мало помог).
Летний дождь теплый. А мы с Вероникой, с коляской, с игрушечным котом, ведром с пасочками и лопаткой и граблями, с ужином ее, который должны были есть на природе), но не успели, нас застал дождь, и дождевик на коляску забыли, и прятались сначала под деревом и под моим зонтиком, Вероника сидела и говорила : " да- да- да" . В итоге ноги намочили, и я и Вероника, и кот намочил хвост и вернулись домой.
Давно я не ходила по теплым лужам почти босиком( во вьетнамках).
Это, как в детстве .
Лето...
Это только романтик поймет)))

Антон Павлович Чехов 

Взято отсюда http://www.rulit.me/programRead.php?program_id=80839&page=1

                       Мой домострой.

Утром, когда я, встав от сна, стою перед зеркалом и надеваю галстух, ко мне тихо и чинно входят теща, жена и свояченица. Они становятся в ряд и, почтительно улыбаясь, поздравляют меня с добрым утром. Я киваю им головой и читаю речь, в которой объясняю им, что глава дома – я.

– Я вас, ракалии, кормлю, пою, наставляю, – говорю я им, – учу вас, тумбы, уму-разуму, а потому вы обязаны уважать меня, почитать, трепетать, восхищаться моими произведениями и не выходить из границ послушания ни на один миллиметр, в противном случае… О, сто чертей и одна ведьма, вы меня знаете! В бараний рог согну! Я покажу вам, где раки зимуют! и т. д.

Выслушав мою речь, домочадицы выходят и принимаются за дело. Теща и жена бегут в редакции со статьями: жена в «Будильник», теща в «Новости дня» к Липскерову. Свояченица садится за переписку начисто моих фельетонов, повестей и трактатов. За получением гонорара посылаю я тещу. Если издатель платит туго, угощает «завтраками», то, прежде чем посылать за гонораром, я три дня кормлю тещу одним сырым мясом, раздразниваю ее до ярости и внушаю ей непреодолимую ненависть к издательскому племени; она, красная, свирепая, клокочущая, идет за получкой, и – не было случая, чтобы она возвращалась с пустыми руками. На ее же обязанности лежит охранение моей особы от назойливости кредиторов. Если кредиторов много и они мешают мне спать, то я прививаю теще бешенство по способу Пастера и ставлю ее у двери: ни одна шельма не сунется!

За обедом, когда я услаждаю себя щами и гусем с капустой, жена сидит за пианино и играет для меня из «Боккачио», «Елены» и «Корневильских колоколов», а теща и свояченица пляшут вокруг стола качучу. Той, которая особенно мне угождает, я обещаю подарить книгу своего сочинения с авторским факсимиле и обещания не сдерживаю, так как счастливица в тот же день каким-нибудь поступком навлекает на себя мой гнев и таким образом теряет право на награду. После обеда, когда я кейфую на диване, распространяя вокруг себя запах сигары, свояченица читает вслух мои произведения, а теща и жена слушают.

– Ах, как хорошо! – обязаны они восклицать. – Великолепно! Какая глубина мысли! Какое море чувства! Восхитительно!

Когда я начинаю дремать, они садятся в стороне и шепчутся так громко, чтобы я мог слышать:

– Это талант! Нет, это – необыкновенный талант! Человечество многое теряет, что не старается понять его! Но как мы, ничтожные, счастливы, что живем под одной крышей с таким гением!

Если я засыпаю, то дежурная садится у моего изголовья и веером отгоняет от меня мух.

Проснувшись, я кричу:

– Тумбы, чаю!

Но чай уже готов. Мне подносят его и просят с поклоном:

– Кушайте, отец и благодетель! Вот варенье, вот крендель… Примите от нас посильный дар…

После чая я обыкновенно наказываю за проступки против домашнего благоустройства. Если проступков нет, то наказание зачитывается в счет будущего. Степень наказания соответствует величине проступка.

Так, если я недоволен перепиской, качучей или вареньем, то виновная обязана выучить наизусть несколько сцен из купеческого быта, проскакать на одной ноге по всем комнатам и сходить за получением гонорара в редакцию, в которой я не работаю. В случае непослушания или выражения недовольства я прибегаю к более строгим мерам: запираю в чулан, даю нюхать нашатырный спирт и проч. Если же начинает бушевать теща, то я посылаю за городовым и дворником.

Ночью, когда я сплю, все три мои домочадицы не спят, ходят по комнатам и сторожат, чтобы воры не украли моих произведений.

Для того, щоб забути людину, кращого часу, ніж літо, не придумаєш.

Джеффрі Евгенідіс

От внебрачного сына по-прежнему новостей нет вообще. Видать в Калининграде интернет отключили окончательно. Или все вышки трансляторов (башен) разворовали. Или наоборот - перегружены. А может быть просто второй месяц подряд дуется на пустяк. Это -- по дурости и от спермотоксикоза. Ну и пусть дуется, - его личное сыновье дело. Хотя, как по мне, лучше бы вместе со своей семьей продумывал вариант, как из Калининграда начинать потихоньку перебираться в другие более благодатные для выживания места, потому как без водоснабжения и с возвращением бандитизма 90-х долго не протянуть там. А еще внука поднимать надо. И о дедушке заботиться.

Про сына, семью, внука, дедушку и Калининград поговорили. Теперь - о личном.

Мы с Петровичем сегодня в очередной раз сходили в Приватбанк, всё ещё пытаясь зарплатную карточку получить в угоду одному мутному перцу, который всем там керует. Лично нам она и на хер не нужна (у каждого свой собственный), только у местного гражданина Корейко есть одна мулечка. Он думает, что все остальные - клинические идиоты и ни хера не понимают в его секретных и д0хyя гениальных финансовых замыслах. Типа -

только я самый умный ваще
только я разъезжаю на белом коне
остальные пусть ползают в полном говне,
благодарности кучу нося в рукаве

Ну, на белом коне или на черном бумере или мерине - вещь второстепенная. Тут главное - смысл. А смысл такой.

В Приватбанке нам с Петровичем (сожитель мой) ничего не удалось снова. Уже в третий (или четвертый? запямятовал) раз. Ни фига не расстроились, но поскольку у нас собой не было, то зашли в АТБ, а это совсем рядом - метров сто.

Купили печеночки куриной грамм триста, две плесневелых булочки со скидкой, два литра водочки и пивасика чуток неполную телегу. Еле докатил домой. Даже немножко трусы обкакал от усердия. Зато потом все это пожарили с луком, цитрамоном и апельсинами. Ну и сожрали под селедочку с хреном.

Хотя нет, не с цитрамоном, а с имбирём. Впрочем и за остальные факты я не ручаюсь и если начнут пытать, то во всём признаюсь, а от остального категорически отрекусь.

За сим остаюсь искренне Ваш, искрометный гомосек-зоофил Допа (с сожителем).

Копия верна (тут подпись сожителя Петровича)
Подпись Петровича заверяю уринарной меткой и отпечатком когтей (Чухильда Александровна отметилась)

Ну а чё? Если уж все вообще наперекосяк пошло и даже молодой болгарин своим потом весь кабинет обмочил, то куда уже дальше?

Еще сегодня чувак был очень прикольный - 18 лет, но очень озабочен здоровьем. Нащупал у себя что-то в мошонке. Прибежал даже без направления перепуганный.

А нащупал он придаток яичка и семенной канатик. Я по молодости тоже пугался.

© Copyright: Александр Узишкин, 2016
Свидетельство о публикации №216021802375

Уже несколько лет частенько вечерами сажусь за свой текст восьмилетней давности. Сажусь с окончательным намерением наконец-то опубликовать. И каждый раз с одной и той-же мотивацией - "Если не сегодня, то уже никогда". Но вновь и вновь всегда что-то останавливало, слишком личное, слишком больное. Мне данный текст представляется чем-то вроде квинтэссенции из автобиографии. То есть - самое важное из того что было и про что надо рассказать. А еще хочу, чтобы его прочло некоторое количество очень близких мне людей. Неважно, насколько я им близок. Я просто хочу рассказать именно это, то что самое главное.

Возможно, именно сегодня как раз тот день, когда я решусь. Здоровье стало преподносить такие неожиданные сюрпризы, что будет жалко, если вдруг пропадет так никем и не прочитанным. Выходит тогда - жизнь прожил зря?

Итак, попробую. Это повествование о некотором отрезке моей жизни, которое по насыщенности перекрыло и детсад, и школу, и институт, и первую любовь, и мамину смерть, и даже все остальное вместе взятое. Постараюсь не быть очень нудным в предисловии и уложиться в несколько абзацев.

Исходный текст - останется без правки вообще. Написанное по горячим следам нельзя опошлять редактированием через долгих восемь лет. Всё, что будет после кучки звездочек ******** - это и есть исходный текст. Таким я его нашел у себя в компе несколько лет назад. Таким он и останется, ибо править его кощунство над собой, рыдавшим над ним тогда. Писалось это как откровение-исповедь другу (как я думал). Писалось долго, сквозь слезы и депрессию. А потом друг оказался вовсе и не другом, а откровенным говнюком. А вот текст написанный - остался, ни одной буквы не менял. А папы не стало почти 8 лет назад. В позавчерашнем високосном 2008 году.

** формат сайта не позволяет вставлять лонгриды, поэтому дальше по любой из ссылок **

Любовь как жизнь: то весело, то грустно.
Порой смешна. А иногда — мудра.
Любовь, любовь — загадочное чувство —
К тому приходит, чья душа добра.

Любовь давно поэтами воспета,
Но в песне каждый повторяет вновь:
Земля, земля теплом любви согрета.
Прекрасный этот мир спасёт любовь!

Стране любви неведомы границы.
Лети в неё, как птица, окрылён.
Любовь, любовь — незримые страницы
Великой сказки — сказки всех времён.

 Известно все: любовь не шутка,
Любовь — весенний стук сердец,
А жить, как ты, одним рассудком,
Нелепо, глупо наконец!

Иначе для чего мечты?
Зачем тропинки под луною?
К чему лоточницы весною
Влюбленным продают цветы?!

Когда бы не было любви,
То и в садах бродить не надо.
Пожалуй, даже соловьи
Ушли бы с горя на эстраду.

Зачем прогулки, тишина.
Ведь не горит огонь во взгляде?
А бесполезная луна
Ржавела б на небесном складе.

Представь: никто не смог влюбиться.
И люди стали крепче спать,
Плотнее кушать, реже бриться,
Стихи забросили читать...

Но нет, недаром есть луна
И звучный перебор гитары,
Не зря приходит к нам весна
И по садам гуляют пары ...


------------------------------------------------------------

Из всех на свете женщин,
   Я выбрал бы тебя.
   Свою, родную, милую,
   Берёг бы я любя...

   И есть на свете милая,
   Но не пойму - любовь ?
   В душе бурлят все вены,
   А в сердце бьётся кровь.

   Тебя ревную яркую,
   Тобой живу, дышу.
   И в мыслях своих жарких,
   С тобой одной грешу.

   Тебя одну целую,
   Тебя одну люблю.
   И по тебе тоскую,
   И без тебя грущу.

   Нет женщины на свете,
   Такой, как ты одна.
   Тебя желаю выпить,
   Всю-всю познать до дна !
   
   Тебя делить не стану !
   Во снах шепчу "МОЯ"...
   Ты свет в моём окошке...
   Тебя ревную я !

   Мне без тебя нет мыслей,
   Нет без тебя стихов.
   С тобой одной мечтаю,
   Делить по жизни кров.

   Любимая ! Родная !
   Бесценная моя !
   Поверь ! Одна на свете,
   Ты в жизни у меня !


-----------------------------------------------------------

Никогда, никогда ни о чем не жалейте -

Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви...

Пусть другой гениально играет на флейте,

Но еще гениальнее слушали Вы..!

 

 

Никогда ни о чем не жалейте вдогонку!

Если все, что случилось, нельзя изменить,

Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,

С этим прошлым порвите непрочную нить.



Никогда не жалейте о том, что случилось,

Иль о том, что случится не может уже...

Лишь бы озеро вашей души не мутилось,

Да надежды, как птицы парили б в душе.



Не жалейте своей доброты и участья.

Если даже за все вам - усмешка в ответ.

Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...

Не жалейте, что Вам не досталось ИХ БЕД.



Никогда, никогда ни о чем не жалейте -

Поздно начали вы или рано ушли.

Кто-то пусть гениально играет на флейте,

Но ведь песни берет он из Вашей души..

            В двери тамбура щёлкнул замок, уставший, он наконец-то пришёл с работы домой; тщательно вытер ноги и стало намного легче – вот он дом. Вместе с пылью и грязью на тряпке у входной двери остались усталость, переживания, рабочие стрессы и обиды.

            Тряпка всегда очень радовалась его приходу домой, она чувствовала себя причастной к чему-то очень великому – его очищению. Она, конечно, не была половой тряпкой в обычном понимании этого слова: у неё было высшее образование и она прекрасно понимала всё вокруг происходящее, даже сделана она была из какой-то, явно не тряпичной, ткани. Но это было его решение: выложить её за порог и, приходя домой очищаться с её помощью от пыли и суеты окружающего мира. Потому, что мир – это мир, а дом – это дом.

            Так было и в этот раз. Он открыл входную дверь, зашёл в дом, разделся, посмотрел на икону, улыбнулся и подошёл к ней. Эта икона была для него всем: всем, что держало его в этом мире; всем, что радовало; всем, что давало силы. Он понимал её без слов – по взгляду, по жесту. Она просто у него была и ни что бы не заставило его расстаться с нею. Поцеловав и помолившись, он пошёл на кухню готовить себе полухолостяцкий ужин.

            Икона победоносно усмехнулась, завязала волосы в хвостик и быстро, стараясь как можно меньше шуметь вошла в спальню, грациозно легла на кровать и включила телевизор. Конечно, побродить в интернете  было бы куда интересней, но в другой комнате (там, где компьютер) играл ребёнок, их ребёнок, - а зачем же привлекать к себе внимание, это вовсе не её забота – для ребёнка есть он, а она только для поклонения.

            Тряпка не понимала его раболепной любви к простой фанерке с непонятным ликом, не понимала её предназначение в доме, в его судьбе; она просто видела, что одно наличие в доме иконы озаряло всю его жизнь. Нет, конечно, тряпка не была обделена его вниманием – он регулярно выходил с ведром тёплой воды, ополаскивал её и аккуратно клал на место, иногда говоря при этом: «Мы же взрослые, ты всё понимаешь!». И она принимала его, ежедневно беря на себя проблемы и обиды его души. Она знала: он не может войти в дом без улыбки и с тенью усталости – икона этого не потерпит, а без иконы его жизнь потеряла бы весь смысл.

            Весь мир в его душе был тщательно разобран по полочкам, он знал цель его жизни – служение. Это и было его счастье, изо дня в день, из года в год. Лишь одно неожиданное происшествие огорчило его – однажды тряпка не выдержала и просто разлезлась на мелкие кусочки прямо у него в руках.

Это вызвало в нём не сожаление, нет – он был взбешён: как он принесёт всё, что есть у него на душе домой, иконе это абсолютно не нужно; у неё иная, особая миссия: светить, направлять, требовать преклонения, наконец. Он не мог себе этого позволить! Срочно необходима новая тряпка!

А для тряпки это было освобождение. Ей хорошо и больно было с ним. Каждый раз она уговаривала себя быть сильной, и даже в прикосновении его пыльных подошв чувствовала нежность; а фразы: «Ты мне нужна»…кружили ей голову, но дверь за ним закрывалась, она слышала радостный смех иконы и явью становилось её истинное предназначение. Теперь, когда её больше просто не было, она точно знала, что никогда больше не будет половой тряпкой – невыносимо больно и тяжело; а иконой быть просто не сможет – мешает наличие души. (с)

Близкая подруга.

-Я уже умер?-спросил человек.
-Угу,- кивнул демиург Шамбамбукли, не отрываясь от изучения толстой внушительной книги.- Умер. Безусловно.
Человек неуверенно переступил с ноги на ногу.
-И что теперь?
Демиург бросил на него быстрый взгляд и снова уткнулся в книгу.
-Теперь тебе туда,- он не глядя указал пальцем на неприметную дверь.- Или туда,- его палец развернулся в сторону другой, точно такой же, двери.
-А что там?- поинтересовался человек.
-Ад,- ответил Шамбамбукли.- Или рай. По обстоятельствам.
Человек постоял в нерешительности, переводя взгляд с одной двери на другую.
-А-а... а мне в какую?
-А ты сам не знаешь?- демиург слегка приподнял бровь.
-Ну-у,- замялся человек.- Мало ли. Куда там мне положено, по моим деяниям...
-Хм!- Шамбамбукли заложил книгу пальцем и наконец-то посмотрел прямо на человека.- По деяниям, значит?
-Ну да, а как же ещё?
-Ну хорошо, хорошо,- Шамбамбукли раскрыл книгу поближе к началу и стал читать вслух.- Тут написано, что в возрасте двенадцати лет ты перевёл старушку через дорогу. Было такое?
-Было,- кивнул человек.
-Это добрый поступок или дурной?
-Добрый, конечно!
-Сейчас посмотрим...- Шамбамбукли перевернул страницу,- через пять минут эту старушку на другой улице переехал трамвай. Если бы ты не помог ей, они бы разминулись, и старушка жила бы еще лет десять. Ну, как?
Человек ошарашенно заморгал.
-Или вот,- Шамбамбукли раскрыл книгу в другом месте.- В возрасте двадцати трёх лет ты с группой товарищей участвовал в зверском избиении другой группы товарищей.
-Они первые полезли!- вскинул голову человек.
-У меня здесь написано иначе,- возразил демиург.- И, кстати, состояние алкогольного опьянения не является смягчающим фактором. В общем, ты ни за что ни про что сломал семнадцатилетнему подростку два пальца и нос. Это хорошо или плохо?
Человек промолчал.
-После этого парень уже не мог играть на скрипке, а ведь подавал большие надежды. Ты ему загубил карьеру.
-Я нечаянно,- пробубнил человек.
-Само собой,- кивнул Шамбамбукли.- К слову сказать, мальчик с детства ненавидел эту скрипку. После вашей встречи он решил заняться боксом, чтобы уметь постоять за себя, и со временем стал чемпионом мира. Продолжим?
Шамбамбукли перевернул еще несколько страниц.
-Изнасилование - хорошо или плохо?
-Но я же...
-Этот ребёнок стал замечательным врачом и спас сотни жизней. Хорошо или плохо?
-Ну, наверное...
-Среди этих жизней была и принадлежащая маньяку-убийце. Плохо или хорошо?
-Но ведь...
-А маньяк-убийца вскоре зарежет беременную женщину, которая могла бы стать матерью великого учёного! Хорошо? Плохо?
-Но...
-Этот великий учёный, если бы ему дали родиться, должен был изобрести бомбу, способную выжечь половину континента. Плохо? Или хорошо?
-Но я же не мог всего этого знать!- выкрикнул человек.
-Само собой,- согласился демиург.- Или вот, например, на странице 246 - ты наступил на бабочку!
-А из этого-то что вышло?!
Демиург молча развернул книгу к человеку и показал пальцем. Человек прочел, и волосы зашевелились у него на голове.
-Какой кошмар,- прошептал он.
-Но если бы ты её не раздавил, случилось бы вот это,- Шамбамбукли показал пальцем на другой абзац. Человек глянул и судорожно сглотнул.
-Выходит... я спас мир?
-Да, четыре раза,- подтвердил Шамбамбукли.- Раздавив бабочку, толкнув старичка, предав товарища и украв у бабушки кошелёк. Каждый раз мир находился на грани катастрофы, но твоими стараниями выкарабкался.
-А-а...- человек на секунду замялся.- А вот на грань этой самой катастрофы... его тоже я?..
-Ты, ты, не сомневайся. Дважды. Когда накормил бездомного котёнка и когда спас утопающего.
У человека подкосились колени и он сел на пол.
-Ничего не понимаю,- всхлипнул он.- Всё, что я совершил в своей жизни... чем я гордился и чего стыдился... всё наоборот, наизнанку, всё не то, чем кажется!
-Вот поэтому было бы совершенно неправильно судить тебя по делам твоим,- наставительно произнёс Шамбамбукли.- Разве что по намерениям... но тут уж ты сам себе судья.
Он захлопнул книжку и поставил её в шкаф, среди других таких же книг.
-В общем, когда решишь, куда тебе, отправляйся в выбранную дверь. А у меня еще дел по горло.
Человек поднял заплаканное лицо.
-Но я же не знаю, за какой из них ад, а за какой рай.

-А это зависит от того, что ты выберешь,- ответил Шамбамбукли.

(с) bormor

Вы  все еще недоумеваете, почему весна так долго собиралась с мыслями? А вот я сейчас вам все объясню. Это муж мой виноват.

Как бы половчее обрисовать? Начну  издалека.

[ Читать дальше ]