Как поздний декабрь, мое средневековье,
Подъезд, голубою забрызганный кровью,
И солнце в начертанной кем-то орбите –
В реалити шоу бездушным софитом.
И пущены слюнотекущие своры
За путником где-то под славной Гоморрой,
И выглядит аляповато, нелепо
Тряпье многоцветно из града Алеппо.
Вернулись, как лезвием, ветром гонимы,
От гроба Господня, из Иршалаима,
Псы-рыцари (или сподвижники веры),
Принесши усталость и хвори Венеры.
Свой век пенсионный в тепле коротают
По вотчинах, по филиалах их рая,
Герой Украины – хормейстер и вепрь,
Заслуженный шпик и охотник на ведьм.
Но мы не пойдем психопаток-каренин
Жеде колеёй. Рубикон, рок и жребий –
То выдумки все. И в веселом вертепе
Пора выбирать шаг, рисунок в квик-степе.
Пора, мой сеньор, кем-то уж становиться,
Паяца колпак и секира убийцы
Ждут новых хозяев в пристрелянных тирах
Лук Робина Локсли и Карла мортира.
Довольно чернить долю, век и отчизну,
Пусть злые слова отомрут атавизмом,
Ведь в мерзлых долах новой эры предтечи
Найдется так много нагретых местечек.
P.S.
На алтарях площадей
Кострища символом веры,
И на путях в дивный сад
Весь век стоят тамплиеры,
Церквей святые отцы
В служеньях плотских и бражных,
Но, как сказал бы де Сад,
Все это, право, не важно,
Ведь мне учебник твердит –
Это период историй,
Но, как певец зимней тьмы,
Я мог бы это оспорить.
