У одиночества дождя повадки:
встаёт с морей, у мрака на запятке,
с равнин далёких, широтой распятых,
домой уходит-- к небу на закорок.
И только с неба падает на город:

то ли дождями в часы андрогина;
то ли к полудню, знобя переулки,
если телам от ненужности гулко--
брошены, бродят одни во печалях;
ежели пары, друг дружку ужаля,
спят, вымогая у смерти разлуку;

там одиночество выходит на прогулку...

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Die Einsamkeit ist wie ein Regen.
Sie steigt vom Meer den Abenden entgegen;
von Ebenen, die fern sind und entlegen,
geht sie zum Himmel, der sie immer hat.
Und erst vom Himmel faellt sie auf die Stadt.

Regnet hernieder in den Zwietterstunden,
wenn sich nach Morgen wenden alle Gassen
und wenn die Leiber, weiche nichts gefunden,
enttaeuscht und traurig von einander lassen;
und wenn die Menschen, die einander hassen,
in einem Bett zusammen Schlafen muessen;

dann geht die Einsamkeit mit dem Fuessen...

Rainer Maria Rilke

Солнце, встань-ка
во зенит,
чернь гони!
А Земля в усладу канет.

Смело, прямо
ночь отринув,
леса римы
вознесились в засонье пряном.

С алтаря
скал-- орёл
за зарёй,
камнем, дротиком, горя.

Свежесть, вот ты!
Сердце, резво
небо резать!
Сон оставь, оставь заботы!

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Adler

Steig nur, Sonne,
Auf die Hoehn!
Schauer wehn,
Und die Erde bebt vor Wonne.

Kuehn nach oben
Greift aus Nacht
Waldespracht,
Noch von Traeumen kuehl durchwoben.

Und vom hohen
Felsaltar
Stuerzt der Aar
Und versinkt in Morgenlohen.

Frischer Morgen!
Frisches Herz,
Himmelwaerts!
Lass den Schlaf nun, lass die Sorgen!

Joseph Freiherr von Eichendorff

Заката кровь уже впитало море,
остались блески, розы на седом.
Сухая ночь с луною вот поспорит
о вечном, главном, в общем, ни о ком.

Рукой подать, рокочет дискотека:
руладу множит записной пошляк--
в нём что-то есть от эпигона-грека,
что он сшибает в бедных ковылях?

Песок сырой, он уступает пяткам,
похож на глину-- вязок, хоть и бел,
на "молоко", что шире, чем "десятка":
о ней пиндос по-русски перепел.

Густые волны позвоночник холят.
Простые губы слизывают соль.
Пустая лодка манит на приколе.
Сверкает неба многозначный ноль.

Духовность неминучего
есть лишь твоё подобье!
Бог Скользкого-ползучего,
хитрец,-- твоё надгробье...

Мир-- это Круг катящийся,
линует цель по цели--
его звут Зверем, прячутся.
Дурак своё с ним мелет.

Мешает Мир играючи
Бытьё и Демонстрацию,
а Вечное Дурачество
велит в замес забраться нам.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

An Goethe

Das Unvergaengliche
ist nur dein Gleichnis!
Gott der Verfaengliche
ist Dichter-Erschleichnis…

    Welt-Rad, das rollende,
streift Ziel auf Ziel:
Not – nennt`s der Grollende,
der Narr nennt`s Spiel…

    Welt-Spiel, das herrische,
mischt Schein und Sein: -
das Ewig-Naerrische
mischt uns hinein! ...

Friedrich Nitzsche

Я погасил свечу, испуган;
в отвор окна струится Ночь бегом, 
меня объемлет нежно, будто друга,
что брата своего.

Мы вместе ностальгиею больны;
мы сны предчувствья отсылаем
чтём шёпотами шорох старины
отцовских краев.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
см. также перевод Юрия Куимова по ссылке http://www.stihi.ru/2010/11/12/8531

Nacht

Ich habe meine Kerze ausgeloescht;
Zum offenen Fenster stroemt die Nacht herein,
Umarmt mich sanft und laesst mich ihren Freund
Und ihren Bruder sein.

Wir beide sind am selben Heimweh krank;
Wir senden ahnungsvolle Traeume aus     
Und reden fluesternd von der alten Zeit
In unsres Vaters Haus.

H. Hesse

В чудеснейших одеждах
деревья все желты, красны:
умрут без милости, бедны,
легко смыкая вежды.

Мне сердце, Осень, охлади,
чтоб полегоньку билось
в златые дни, томилось
игрой с Зимой в груди.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Oktober

In ihrem schoensten Kleide
Stehn alle Baeume gelb und rot,
Sie sterben einen leichten Tod,
Sie wissen nichts von Leide.

Herbst, kuehle mir das heisse Herz,
Dass es gelinder schlage
Und still durch goldene Tage
Hinueberspiele winterwaerts.

Н. Hesse

Бывает часто, жизнь застопорится,
она, черна, едва по веку длится.
О, жутко спутанные дни,
когда живое в нас себя корит упрёком,
себя за горло ухватив жестоко,
себя и Бога с наглостью винит!

Но чудо, коль Любовь обрящет нас,
и озарит наш мрачный лаз,
покойным пламенем его осветит!
Коли б не милость эта, мы б давно
с ума сведясь, сроднились с сатаной,
без Бога и луча, собой отпеты.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Wunder der Liebe

Oft will das Leben nicht mehr weitergehn,
Bleibt schwarz und zoegernd stehn -
O schauerlich verwirrte Tage,
Da alles Lebende in uns sich selber hasst,
Sich selbst an der verhassten Gurgel fasst,
Anklagend sich und Gott in frevelhafter Frage!

O Wunder, wenn uns dann die Liebe naht
Und unsern finstern Pfad
Mit ihrer stillen Flamme lichtet!
Waer diese Gnade nicht, laengst haetten wir
Uns ganz verirrt ins teuflische Revier
Und Licht und Gott in uns vernichtet.

H. Hesse

Бабла нема, бутыль пуста--
и с ног долой на землю,
один другому пьян под стать
ночлег с похода делят.

Тому приснился герр жандарм--
в нужде поможет, может;
другому-- летняя жара,
что сушит в травке ложе.

А третий смотрит на свечу,
как будто видит духов:
его бодает карачун,
ладонь натёрла ухо.

Фитиль погаснет-- всё замрёт,
лишь стёкла чуть сверкают;
тот, хворый, шляпу-трость берёт--
и в темень убредает.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
* название стихотворения труднопереводимо, "penne"-- это название итальянского блюда, еда для простолюдинов, что-то вроде "сборной солянки",-- прим.перев.

Handwerksburschenpenne

Das Geld ist aus, die Flasche leer,
Und einer nach dem andern
Legt sich zu Boden muede sehr
Und ruht vom langen Wandern.

Der eine traeumt noch vom Gendarm,
Dem er mit Not entronnen,
Dem andern ist, er liege warm
Im Felde an der Sonnen.

Der dritte Kunde schaut ins Licht
Als ob er Geister sehe,
Er stuetzt den Kopf und schlummert nicht
Und hat ein heimlich Wehe.

Das Licht verlischt und alles ruht,
Nur noch die Scheiben funkeln,
Da nimmt er leise Stock und Hut
Und wandert fort im Dunkeln.

Hermann Hesse

Я до`ма никну между Днём и Грёзой,
там, детки где приснули, с пылу игор,
где деды сумерничают, в членах гири,
очаг пылает им увядшей розой.

Я дома никну между Днём и Грёзой,
там, где вечерни ясен звон смолкает,
он девушек рабочих настигает:
умоются у речки под берёзой.

Тут липа есть, она любима мною;
и луны летние, что в ней молчали,
вновь тьмою тем колышатся, начала,
дабы проснуться вновь, меж Сном и Зноем.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Ich bin zu Hause...

Ich bin zu Hause zwischen Tag und Traum.
Dort wo die Kinder schlaefern, heiss vom Hetzen,
dort wo die Alten sich zu Abend setzen,
und Herde gluehn und hellen ihren Raum.

Ich bin zu Hause zwischen Tag und Traum.
Dort wo die Abendglocken klar verklangen
und Maedchen, vom Verhallenden befangen,
sich muede stuetzen auf den Brunnensaum.

Und eine Linde ist mein Lieblingsbaum;
und alle Sommer, welche in ihr schweigen,
гuehren sich wieder in den tausend Zweigen
und wachen wieder zwischen Tag und Traum.

R.M. Rilke

Пока не осень; зелена дубрава,
куда девицы, веселясь, бредут,--
лишь память о стенаньи, благонравна,
тебя целует изредка в бреду,-- орава
замрёт... одна затянет, право,
песнь о разлуке, на свою беду.

Колышутся по ветру паутинки,
то ль на прощанье... На тропе
застыли розы, тихо, то ль поминки:
от хвори солнце их в патинке,
их руки труженные никнут:
цветник созрел, отсрочки нет.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Noch ahnst du nichts

Noch ahnst du nichts vom Herbst des Haines,
drin lichte Maedchen lachend gehn;
nur manchmal kuesst wie fernes, feines
Erinnern dich der Duft des Weines, -
sie lauschen, und es singt wohl eines
ein wehes Lied vom Wiedersehn.

In leiser Luft die Ranken schwanken,
wie wenn wer Abschied winkt. - Am Pfad
stehn alle Rosen in Gedanken;
sie sehen ihren Sommer kranken,
und seine hellen Haende sanken
leise von seiner reifen Tat.

Rainer Maria Rilke